Летсплееры, обзорщики, стримеры

>>2810994

Александр Невзороф был влюблён в Ольгу Бычкову. Но гордая католичка отвергала его. И Невзороф, желая снискать её расположение, зная, как это приятно католичке, бранил православие. И ещё, помня вечное соперничество католической Польши и православной России, он, где только мог, корил русскую историю, называя её тупиковой. Ещё он утверждал, что вся русская литература не стоит ни одной самой малой строчки в творчестве Адама Мицкевича. Всё это он говорил Ольге Бычковой, надеясь на её расположение. Но гордячка отвергала его.
И вот Невзороф в великой печали отправился к Андрею Макаревичу, чтобы тот на своём саксофоне сыграл «Рапсодию в стиле блюз» Гершвина. Невзорофу было сладостно рыдать под эту печальную музыку. Он пришёл к Макаревичу, когда тот по обыкновению участвовал в гастрономической программе «Шмак»: что-то резал большим кухонным ножом, что-то жарил, куда-то кидал лук, чеснок и капусту. Саксофон Макаревича находился тут же, лежал на кухонном столе. Невзороф изложил музыканту свою просьбу, и тот сказал: «Я знаю, ты немного глуховат, поэтому прижми ухо к моему саксофону. Так тебе будет удобнее слушать».
Невзороф был ранен при Трафальгарской битве, потерял глаз и с тех плохо видел. Он не понял, что предмет, который он принял за саксофон, в действительности был мясорубкой. Невзороф приложил ухо к мясорубке, Макаревич пихнул его и смолол в фарш. Невзороф в виде фарша лежал в миске и думал, что никогда ещё со времён Трафальгара ему не было так тяжело.
Ольга Бычкова, обеспокоенная долгим отсутствием Невзорофа, своего обожателя, пришла к Макаревичу, чтобы узнать, где Невзороф. Макаревич сказал ей: «Загляни сюда»,- и указал на мясорубку. Ольга Бычкова склонилась над мясорубкой, Макаревич толкнул её и смолол в фарш. Фарш Ольги Бычковой соединился с фаршем Александра Невзорофа, и образовалось неделимое целое – так объединились две любящих души и зажили одной семьёй.
Макаревич решил сделать из фарша большую вкусную котлету. Он жарил её на шипящей сковороде, и это мешало чувству молодожёнов. Он поливал её раскалённым подсолнечным маслом, посыпал горьким перцем, насыщал чесноком, перевёртывал с боку набок, и когда котлета была готова, отнёс её в ресторан «Турандот», где в это время сидели грузинские криминальные авторитеты, большие гурманы и любители вкусных котлет. Грузинские криминальные гурманы, они же члены «Правого сектора» и бойцы батальона «Азов», приняли котлету, но есть не стали – она показалась им несъедобной. Они отдали котлету собаке. Та понюхала и тоже не стала есть. Котлету предложили кошке, но и та нашла её несъедобной.
Тогда хозяин ресторана «Турандот» решил отдать котлету в колонию строгого режима, где отбывали свой срок провинившиеся губернаторы, мэры, генералы, прокуроры, судьи, члены правительства, члены Синода, члены совета по правам человека при президенте, члены совета по культуре при президенте, члены избирательных комиссий, члены-корреспонденты, членистоногие, кишечнополостные, инфузории-туфельки. Заключённые понюхали котлету и тоже не стали её есть. Но чтобы не выбрасывать дорогое изделие, они решили слепить из котлеты бюст Иосифа Виссарионовича Сталина и отправить его в Сургут, где жили знакомые им коммунисты. Невзороф и Ольга Бычкова, оказавшись внутри бюста Сталина, украсили собой набережную Сургута.
На открытии памятника собралось множество коммунистов – молодых, пожилых, людей среднего возраста. На бюст вешали венки из живых цветов, украшали ленточками, кругом развевались красные знамёна. Ветераны-коммунисты рассказывали о своих встречах с товарищем Сталиным. Выступило несколько внуков и несколько правнуков Иосифа Виссарионовича, и Александр Невзороф с Ольгой Бычковой, находясь внутри бюста Сталина, удивлялись, какому количеству людей они столь дороги и как велики, оказывается, их заслуги перед Родиной.

Однако ночью, когда все разошлись, к бюсту прокрался антисталинист Сергей Караганов и выплеснул на него ведро зелёной масляной краски. Утром коммунисты увидели осквернённый бюст и принялись чистить его, скоблить, отмывать, поливать соляной кислотой, растирать шершавой тёркой, так что бюст наконец вновь предстал во всей своей красе, и Ольга Бычкова, находясь внутри, будучи одновременно и котлетой, и бюстом, сказала Невзорофу: «Ты видишь, как о нас заботятся, милый».
Однако на следующую ночь к бюсту прокрался Михаил Федотов с ведром жёлтой краски и выплеснул её на бюст. Снова коммунисты Сургута счищали краску, обжигали её паяльной лампой, выкалывали зубилом, скребли ногтями. Ольга Бычкова, которая очень боялась щекотки, принималась хохотать. И коммунисты с удивлением слушали, как смеётся бюст Иосифа Виссарионовича Сталина.
А когда приехала делегация зарубежных коммунистов и, стоя перед бюстом, стала разговаривать по-английски, Александр Невзороф из недр памятника произнёс несколько английских фраз. И иностранцы, качая головами, согласились, что у Иосифа Виссарионовича Сталина прекрасный английский.
Однако Ольга Бычкова не могла больше выдерживать этих истязаний, вырвалась из бюста и умчалась прочь. И бюст Сталина остался стоять со страшной дырой, напоминающей след взрыва. Коммунисты решили, что это белые взорвали символ красного величия и отправились в Москву мстить.
Там перед домом правительства стоял памятник Петру Столыпину. Именно его хотели взорвать коммунисты. Но они не знали, что этот памятник тоже был сделан из котлеты, на изготовление которой пошёл фарш из Алексея Венедиктова и Леси Рябцевой. Уже горел бикфордов шнур, и памятник готов был взлететь в воздух, как вдруг к нему подбежала Ольга Бычкова, облепила Столыпина своим фаршем и ушла в глубину, где соединилась со своими товарищами по «Эху Москвы». Бикфордов шнур был погашен, а у Петра Столыпина появились некоторые черты Иосифа Сталина.
Вслед за Ольгой Бычковой с берегов Оби, из Сургута прибежал Александр Невзороф и тоже ринулся к памятнику, соединил свой фарш с фаршем других. Тогда у Петра Столыпина окончательно проявились черты Иосифа Виссарионовича Сталина. С одной стороны это был памятник Столыпину, но стоило зайти с другой стороны, как он выглядел памятником Сталину. Алексей Венедиктов, Леся Рябцева, Александр Невзороф и Ольга Бычкова жили теперь в этом памятнике дружно – одной большой семьёй. И это называлось «сердца четырёх».
В конце концов они устали пребывать в виде фарша, украшая собой пространство перед Советом министров, и решили отправиться к музыканту Андрею Макаревичу, который владел «Машиной времени» - она же мясорубка, чтобы Макаревич прокрутил их обратно и вернул им человеческий облик. Макаревич просил их подождать в эмалированной миске, пока он завершит начатое дело. На кухню к Макаревичу вбежал разгорячённый Григорий Явлинский, нырнул в мясорубку, превратился фарш и слился с тем, что уже лежало в эмалированной миске и было Александром Невзорофым, Ольгой Бычковой, Алексеем Венедиктовым и Лесей Рябцевой. Затем вбежал Михаил Касьянов и тоже нырнул в «машину времени». Макаревич смолол его и смешал с тем фаршем, который был в посудине. То же самое он проделал с Хакамадой, с Навальным, со Львом Пономарёвым, с отцом и сыном Гудковыми, с Ильёй Пономарёвым. Всё это превратилось в фарш, и он перемешал этот фарш в эмалированной миске. Наконец либеральная общественность вздохнула с облегчением: их лидеры объединились.
Объединённые лидеры недолго совещались, потому что пора была готовиться к выборам, и они образовали консенсус, по которому претендентом на выборы президента стал Александр Невзороф. Он обнародовал предвыборную программу. В ней он обещал модернизацию. Поскольку речь шла о строительстве новых заводов, то на своём билборде Невзороф изобразил мясорубку – это был образ будущей России. Началась предвыборная кампания. Она прошла успешно. Обогнав многих своих конкурентов, Невзороф был избран президентом и въехал в Кремль. Таким образом он стал первым президентом России, пропущенным через мясорубку.