А что с психологическим угнетением?
Поскольку во многом, насильственное и экономическое угнетения опираются и зависят от него. То его исчезновение целоком и полностью зависит от их исчезновения. Но верно и обратное. Если идеология потеряет силу над умами людей, то долго она не продержиться.
А ваш анархизм где-то уже существовал/существует?
Поскольку под анархизмом в первую очередь понимается безклассовое общность без угнетения с равными правами для всех, то во-первых его рабту можно увидеть в множестве коммун и кооперативо по всему миру. Однако, существуют и более крупные примеры, гуглите: CNT и революция в Испании в 1936 году. Чаапас и запатиста - общество кореных идейцев в южной америке, кооторое руковотствуется либертарными принципами. А так же, обязательно: Сирийский Курдистан или Роджава. Вы слышали про город Кобани в Сирии, который так и не смогли взять бойцы ИГИЛ? Это как раз в Сирийском Курдистане. И там, революция происходит прямо в наши дни.
Но ведь если просто отменить все законы и гос. структуры, начнется хаос.
Никто не предлагает революцию с сегодня назавтра. Одной из главных особенностей анархизма является неразрывность целей и средств. Постепенным укреплением горизонтальных связей в обществе. Его объединением в неавторитарные союзы и дотигнутся наши цели.
На этом всё. Я общал побольше написать про средства в начале, но если честно уже заебался. Наверное уже в самом треде отвечу. К сожелению, такие сложные вещи, как современное общенство его проблемы и их решения невозможно описать в двух словах.
Поскольку во многом, насильственное и экономическое угнетения опираются и зависят от него. То его исчезновение целоком и полностью зависит от их исчезновения. Но верно и обратное. Если идеология потеряет силу над умами людей, то долго она не продержиться.
А ваш анархизм где-то уже существовал/существует?
Поскольку под анархизмом в первую очередь понимается безклассовое общность без угнетения с равными правами для всех, то во-первых его рабту можно увидеть в множестве коммун и кооперативо по всему миру. Однако, существуют и более крупные примеры, гуглите: CNT и революция в Испании в 1936 году. Чаапас и запатиста - общество кореных идейцев в южной америке, кооторое руковотствуется либертарными принципами. А так же, обязательно: Сирийский Курдистан или Роджава. Вы слышали про город Кобани в Сирии, который так и не смогли взять бойцы ИГИЛ? Это как раз в Сирийском Курдистане. И там, революция происходит прямо в наши дни.
Но ведь если просто отменить все законы и гос. структуры, начнется хаос.
Никто не предлагает революцию с сегодня назавтра. Одной из главных особенностей анархизма является неразрывность целей и средств. Постепенным укреплением горизонтальных связей в обществе. Его объединением в неавторитарные союзы и дотигнутся наши цели.
На этом всё. Я общал побольше написать про средства в начале, но если честно уже заебался. Наверное уже в самом треде отвечу. К сожелению, такие сложные вещи, как современное общенство его проблемы и их решения невозможно описать в двух словах.
И повторяем вопрос из соседнего треда
.
.
>Я богатый хуй, нанимаю армию наемников, которая обращает вас в рабство и заставляет работать на меня за гроши. Сопротивлятся вы не сможете, ибо оружие стоит денег и следовательно не у каждого будет, да и тренировки не говоря уже об опыте реальной войны вы не имеете. Мои опытные вояки вашу самооборону сожрут.
>Ваш ЧОП (если он у вас был) я перекупил, они не дураки помирать за лохов когда можно работать на меня, получать те же бабки да еще и бесплатно ебать вас в сраку в качестве привелегии от меня.
И что вы будете делать?
Главный вопрос состоит в том, в какой момент революции ты это совершаешь?
2015 году сделать это тебе не дадут государства. В момент когда революция закончится, тебе по оприделению нечего будет предложить этим ребятам. Денег-то не будет. Короче ничего не выйдет.
Самым проблемным временем для появления подобного поехвашего можно считать пожалуй, последние этапы революции. Когда остатки государства используют все оставшиеся силы для подавление реформации и напомощ им придут поехавшие вроде твоего примере. Ну что я могу сказать. К тому этапу на нашей стороне будет большенство населения, включая опытных вояк и арсеналы оружия. Твоя армия, как и все остальные соснут без поддержки государства, а наёмники и солдаты будут стройными рядами переходить на нашу сторону.
1) Существуют ли в анархизме деньги или нечто на них похожее?
2) Как распределяются потребительские товары? Т.е. нужно сделать, чтоб получить яблоко например
>соснут без поддержки населения
конечно же
конечно же
1) Нет
2) Яблоко - это еда, которая относится к базовым потребностям, делать ничего не нужно. Правда, для этого ты можешь не работать вообще. Но если ты захочешь сходить например в хороший ресторан при этом будучи известным туниядцем, то я не удивлюсь если тебя не захотят обслуживать. Если тебе понадобиться ресурсы на строительства адронного колайдера, то за них будет договариваться твой синдикат. А голосовать за подобное можно в формате краудсорсинговых платформ.
--->ukr
я
ОП, скажи чем отличается Анархизм от демократии? Не ругайся, а обьясни.
Утром либертарии, вечером - анархисты. Вообще охуеть.
Меня устраивает капитализм, я нормален?
Меня устраивает капитализм, я нормален?
Ты собрался отменять товарно-денежные отношения, что уже собственно дохуя оптимистично.
Но на мой вопрос все же не ответил. Как ваше общество будет останавливать крупные авторитарные группы, захватывающие власть силой? Зачем воякам идти против них когда они могут быть с ними? Авторитаризм означает неравное перераспределение благ, и они окажутся в группе которая получит привелегии.
--->
Демократия - власть избранных. Охлократия - власть толпы. Анархизм - безвластие.
Да, нормален.
Партизанская война. Аюсолютное неповиновение, помноженное на ярость порабощаемых людей, которые страстно жаждут свободы. Любые наёмники дрогнут, увидев людей бьющихся, как львы, людей, кготорым нечего терять.
Libertas, aequalitatis, fraternitatis!
>Демократия - власть избранных.
>δῆμος - народ, κράτος - власть
кажется, ты пытаешься меня наебать
Но вообще, ОП, тут такое не взлетает. Лучше строить анархию у себя в квартире
История говорит что ты неправ. Ну может несколько группок особо поехавших еще подерутся до конца, их показательно перебьют и развешают головы на кольях. После чего количество желающих копротивлятся резко упадет.
Это бессмысленные тезисы, кексик, согласись.
Все эти
"добро всем"
"никаких принуждений"
"отменить взятки"
"отменить рабство "
"если дать возможность работать всем- то не будет бедных, и не будет преступников"
Ей богу, детский утренник. Все без исключения современные политические институты подразумевают всё это.
Раз ты знаком с анархизмом, то по пунктам, в чём отличия от демократии. Алсо, я облегчу задачу. Ты сказал, что демократия- власть элитного меньшинства. Дай ссылку на соответствующий тезис, не из популистского журнала, который говорит "бандюки у власть уухххх зажрались" А тезисно, теоретическую выкладку. Законодательную.
Два чаю. Ведь все знают, что анархия - это когда сжигают города и насилуют баб.
Тогда получается синдикат, как и предоставляющий товары, должны быть в курсе трудовых достижений каждого человека? Откуда они будут брать информацию, кто более достоин редкого товара?
Это запах анархии сделает из обывателя яростного льва?
Тех самых, которые рыли себе могилу, зная, что их в ней закопают?
Демократия - власть народа. У современного народа нет никакой власти. Выборы раз в Х лет не считаеются. Ты же понимаешь, нельзя раз в четыре года просто давать какому-то человеку/группе лиц право распоряжаться твоей судьбой.
Анархизм приемлит прямую демократию. Можешь погуглить. Но в целом она исходит от федеративности. Решения касающиеся тебя самого и только принимаешь только ты. Решения касающиеся твоего дома принимает только твой дом. Улицы - улица. Ну ты понял. В любые высшие советы можно делегировать разовых или многоразовых представителей если тебе самому влом что-то обсужать. Однако, у тебя всегда есть право прнимать участие в обсуждение и голосовании непосредственно самому. При этом у более крупного органа нет права указывать более мелкому что делать. Т.е если улица решила перекрасить все дома в жёлтый, а твой не хочет, то вы ничего не обязаны.
Ты путаешь с охлократией, поэтому я ее и вставил. Тут в переводе с греческого имеется не просто народ, а люди, которые имеют права. В Древней греции население делилось на тех, кто является гражданином и на тех, кто таковым не является. Гражданин имел право выбора и право голоса, а негражданин не имел. Демос это и есть тот гражданин, который имел право выбора. Он имеет право выбрать себе главу. Власть большинства, иными словами. Как большинство народа, имеющего право, решит - так и будет.
Как осуществлять регуляцию посевных работ в рамках страны?
>Различные отрасли будут объеденены в проффесиональные союзы, или как их ещё любят называть - синдикаты. Интерес каждого синдиката в том, что бы выполнять свою работу наиболее эффективно(потому что иначе нет смысла её вообще выполнять). Рабочие конкретной скважены могут решать куда направлять добытую нефть только вместе со всеми другими рабочими.(и нет, это не будет собрание в огромном зале, к счастью сейчас есть интернет) Это исключает протекционизм и кумовство.
А если они разобьются на бандформирования, контролирующие ключевые отрасли, без которых невозможно функционирования общества? Грёбаный монополизм до добра не доведёт.
А если они разобьются на бандформирования, контролирующие ключевые отрасли, без которых невозможно функционирования общества? Грёбаный монополизм до добра не доведёт.
Но ведь то, что мы называем сейчас демократией, сами греки называли Полития. А под демократией они понимали именно, что охлократию. Так что ошибаешься ты.
А как, например, сделать благоустройство двора? Ну или хотя бы дороги отремонтировать?
Жители двора должны сами делать или деньги собирать?
Начнём с того, что многие синдикаты вообще не должны расприделять рисурсы. Например строителей дорог. Сами в состоянии понять что делать и гдел.
Для таких больших проектов как колайдер требуется совместная работа многих людей предприятий и синдикатов. В целом, так же как я не знаю как строили современый колайдер я не знаю, как будут строить подобные штуки при коммунизме. Я не специалист. Знаю только то, что ресурсов будет больше, яхты из залупы редкого дерева, небоскрёбы для трёх человек и пр. уйдут в прошлое. А значит освободившиеся ресурсы можно будет потратить на что-то полезное.
Ну а если например, тебе просто будет нужен компьютер или любой товар, который ограничен, то тут так же могут быть использованы разные схемы: соответствие критериям, очередь, набор оприделённого числа голосов для проекта. Думаю люди разбирутся, что лучше работает.
>Выборы раз в Х лет не считаеются. Ты же понимаешь, нельзя раз в четыре года просто давать какому-то человеку/группе лиц право распоряжаться твоей судьбой.
Какой-то очень узкий и ограниченный взгляд на вещи. В современной демократии есть такие интересные вещи, как "система сдержек и противовесов" и разделение властей, которые не позволяют человеку/группе лиц в полной мере сосредотачивать власть.
Но охлос мог и не иметь права на голос, вот в чем соль. Ему либо давали это право, либо не давали, либо он его получал сам любым способом. Говорю же, не просто власть большинства, а власть большинства, имеющих права. При демократии, когда на голосовании побеждает определенное большинство - меньшинство остается ни с чем. Несправедливость. Предвзятость. Охлократия это (цитирую вики) "вырожденная форма демократии", там право выбирать имели все, вся толпа бомжей, бедняков, воинов, политиков и так далее - это совершенно немного другое. При анархизме учитываться должно мнение каждого и поэтому сама структура "выборности" тут попадает под большой вопрос, если только выбирают не единогласно.
ОП, вот я рили хочу быть воннаби анархистом. Но ты обьясни, как миллион человек будут кооперироваться без контролирующих органов сверху? Ну как?? В интернет выходить, и в аське общаться, чтоли?!1
В Исландии же по интернету намутили себе конституцию. Век технологий же, век информации
Монополизм исключает горизонтальная парадигма постороения любого института. Возможно, будет мировой, к примеру синдикат сотовых операторов, однако, он будет состоять из множества мелких синдикатов, каждый на своей территори. То есть нет в любом случае какого-то центрального органа который оприделяет функционирование всей системы.
Монополизм плох при капитализме именно тем, что при капитализме развитие стимулирует экономическая конкуренция, которой нет у монополии. А мелкие элементы в монополии практически не могут конкурировать между собой поскольку каждый имеет исключительно свё положение в иерархии
В анархизме, это не совем тот монополизм. У каждого конкретного индивида есть "спортивный" интерес лучше выполнять свою работу для само удовлетворения или в качестве соперничества. То есть монополия в любом случае не так монопольна.
а в ней есть мемесы?)))00
> Думаю люди разбирутся, что лучше работает.
Не думаю.
А вот захочу я ёба комп, чтоб игры летали на максималочках любые.
Сейчас я могу, живя с мамкой, устроиться черорабочим и максимум за год на него скопить. А при анархии, что мне для этого надо сделать?
Так я не понял, как должны регулироваться монопольные сговоры?
А ну ка! Пошли нахуй с моих двачей, онорхисты комнатные!
Они возможно где-то и существуют для регулирования внутреней борьбы. Да только большенство людей выбор делает один раз в четыре года.
да ну. прям 50 тысяч пользователей взяли, и намутили? или 50 человек намутило, а остальные проголосовали за?
ОП коммунизм описал. Причем самый красножопый.
А ты почитай сам))000
Но срсли, почему бы и не через инторнетик. Вот у нас Путин не то, чтобы через интернет, он вообще никак не контактирует с массами, а люди живут будто по инерции, хоть есть Путин, хоть нет. Так если не будет его, что изменится? Ну да, придется людям быть активнее, быть наконец ОТВЕТСТВЕННЫМИ перед собой и своим выбором. Ответственность - вот чего не хватает сейчас населению, никто ее не чувствует, потому что ЦАРЬ ЖЕ САМ ВСЕ РЕШИТ ЗА ВСЕХ ЧЕ МЫ ТА?
А кто обеспечит интересы жителей деревень?
Их мало, свои интересы они пролоббировать не смогут. Но им тоже нужна дорога и газопровод. Кто их построит и зачем?
>"спортивный" интерес лучше выполнять свою работу для само удовлетворения или в качестве соперничества.
Это наивно. Людям нужны стимулы посущественнее.Потому что люди - хапатели. Но я правда хочу верить, что эта система будет работать. Правда.
>тебе по оприделению нечего будет предложить этим ребятам.
>Денег-то не будет.
Это уже будет посильнее всякого либертарианства. Хоть они и верят в принцип неагрессивности (ненасилие в данном случае неподходящее слово), но даже они не доходят до отрицания материальной реальности, ресурсов и их эквивалента, который всегда вырабатывается естественным образом, - денег. Пиздец.
Карла-марла, испанские пидорашки 36-го, и всё такое - это не анархизм, а говно для совков. Нормальный анархизм - это идеи Павла Дурова, биткойн, шифропанк, пайрэтбэй и курсера. А кукареканье про злых капиталистов - это латентная мечта о хуйце Вождя, который неизбежно приходит после Г'еволюции.
Когда шесть лет назад этим вечером десятки тысяч бойцов национал-социализма маршировали сквозь Бранденбургские Ворота чтобы с помощью пламени своих факелов выразить мне, человеку, только что назначенному рейхсканцлером, свое чувство всепоглощающей радости и принести клятвы верности, по всей Германии и в Берлине множество обеспокоенных взглядов было направлено на начало нашего пути, окончание которого, все еще кажется неизвестным и непредсказуемым.
Приблизительно тринадцать миллионов национал-социалистов, проголосовали тогда в мою поддержку. Это было неслыханное количество, но это — едва ли треть числа от всех проголосовавших. Это правда, что остальные двадцать миллионов были рассеяны и разделились среди тридцати пяти других партий и групп. Единственным, что их объединяло, была их общая ненависть к нашему молодому движению, ненависть, порожденная их запятнанной совестью и подлыми намерениями. Как это все еще происходит по всему миру, она объединяет священников партии центра с атеистами-коммунистами, социалистов, намеренных отменить частную собственность и капиталистов, чьи интересы напрямую связаны с биржей ценных бумаг, консерваторов, жаждущих сохранить монархию, и республиканцев, чьей целью было уничтожить ее. Во время долгой борьбы национал-социализма за главенство в стране, все они объединились для защиты своих интересов, тем самым встав в один ряд с еврейством. И епископы-политики, представляющие различные церкви протянули руки свои, дабы благословить этот союз. Эти разрозненные части нации, объединенные лишь своими негативными целями, теперь противостояли трети добросовестных германских мужчин и женщин, которые взялись за восстановление германской нации и государства, перед лицом оппозиции как дома, так и за границей.
Полная картина той степени упадка, которой мы достигли в тот период, теперь постепенно исчезает. Однако, одна вещь остается незабытой: казалось, что только немедленное проявление чуда может спасти Германию. Мы, национал-социалисты, верили в это чудо, а наши противники лишь насмехались над нашей верой. Мысль о спасении нации от упадка, длящегося более пятнадцати лет, просто с помощью силы новой идеи казалась остальным фантастическим бредом. Однако, евреям и другим врагам нашего государства она виделась последним проблеском силы национального сопротивления. И они чувствовали, что когда она исчезнет, тогда они смогут уничтожить не только Германию, но и всю Европу.
Приблизительно тринадцать миллионов национал-социалистов, проголосовали тогда в мою поддержку. Это было неслыханное количество, но это — едва ли треть числа от всех проголосовавших. Это правда, что остальные двадцать миллионов были рассеяны и разделились среди тридцати пяти других партий и групп. Единственным, что их объединяло, была их общая ненависть к нашему молодому движению, ненависть, порожденная их запятнанной совестью и подлыми намерениями. Как это все еще происходит по всему миру, она объединяет священников партии центра с атеистами-коммунистами, социалистов, намеренных отменить частную собственность и капиталистов, чьи интересы напрямую связаны с биржей ценных бумаг, консерваторов, жаждущих сохранить монархию, и республиканцев, чьей целью было уничтожить ее. Во время долгой борьбы национал-социализма за главенство в стране, все они объединились для защиты своих интересов, тем самым встав в один ряд с еврейством. И епископы-политики, представляющие различные церкви протянули руки свои, дабы благословить этот союз. Эти разрозненные части нации, объединенные лишь своими негативными целями, теперь противостояли трети добросовестных германских мужчин и женщин, которые взялись за восстановление германской нации и государства, перед лицом оппозиции как дома, так и за границей.
Полная картина той степени упадка, которой мы достигли в тот период, теперь постепенно исчезает. Однако, одна вещь остается незабытой: казалось, что только немедленное проявление чуда может спасти Германию. Мы, национал-социалисты, верили в это чудо, а наши противники лишь насмехались над нашей верой. Мысль о спасении нации от упадка, длящегося более пятнадцати лет, просто с помощью силы новой идеи казалась остальным фантастическим бредом. Однако, евреям и другим врагам нашего государства она виделась последним проблеском силы национального сопротивления. И они чувствовали, что когда она исчезнет, тогда они смогут уничтожить не только Германию, но и всю Европу.
Пойти и взять этот комп, денег же не будет. Только вот, как выше писал ОП, если ты будешь тем еще тунеядцем, дадут ли тебе его взять?
Как только Германское государство потонет в большевистском хаосе, в тот же самый момент, вся западная цивилизация погрузится в кризис немыслимых масштабов. Только островитяне, с их ограниченным пониманием, могли представить, что красная чума остановится сама по себе, перед святостью демократической идеи или у границ нейтральных государств.
Спасение Европы началось с одного конца континента – с Муссолини и фашизма. Национал-социализм продолжил это спасение в другой части Европы, и в настоящий момент мы наблюдаем как, в третьей, пока еще отсталой стране, совершается такая же драматическая отважная победа над еврейским интернационалом, пытающимся уничтожить европейскую цивилизацию.
Что такое шесть лет, в жизни одного человека — не говоря уже о жизни народа? В столь короткий период развития, едва ли можно увидеть признаки всеобщего застоя, упадка или напротив — прогресса. Однако, те шесть лет, что теперь находятся позади, наполнены самыми грандиозными событиями за всю историю Германии.
30 января 1933, я переехал на Вильгельмштрассе, ощущая глубочайшую тревогу за будущее моего народа. Сегодня, шесть лет спустя, я произношу эту речь, перед первым Рейхстагом великой Германии. На самом деле, мы — может быть быстрее любого иного поколения — способны провести в жизнь весь смысл этих праведных слов: «Чудо, милостью Господней».
Шести лет было достаточно для осуществления мечты поколений; один год для того, чтобы дать нашему народу насладиться тем единством, к которому бесчисленные поколения стремились тщетно. Я смотрю на вас сейчас, собранных передо мной, как представителей нашего германского народа, со всех земель государства, и знаю, что среди вас есть новоизбранные члены от Остмарка[1] и Судетов[2], и меня снова переполняют грандиозные впечатления от событий того года, в котором реализовались вековые мечты.
Сколько же крови мы пролили напрасно, пытаясь достичь этой цели! Сколько миллионов германцев - сознательно или нет - вступили на горький путь внезапной или мучительной смерти ради достижения этого идеала! Сколько других были приговорены провести свои жизни за стенами крепостей и тюрем, жизни, которые они бы с радостью отдали во имя великой Германии! Сколько сотен тысяч, ведомых страданием и нуждой, были разбросаны по всему миру бесконечным потоком германской эмиграции! В течении долгих лет, многие из них все еще думали о своей нечастной родине, но со сменой поколений, уходит и эта мысль. А теперь, за один год оказалось возможным реализовать эту мечту.
Эта победа далась нам не без борьбы, как кажется беспечным буржуа.
Этому году германского объединения предшествовало почти двадцать лет фанатичной борьбы за политическую идею. Сотни тысяч, нет, миллионы целиком посвятили этой идее себя, свое физическое и экономическое существование.
Они с готовностью выносили насмешки и презрение, так же как и годы постыдного обращения, страшного надругательства и почти нестерпимого террора.
По всей стране мы теряли раненными и убитыми бесчисленное количество товарищей. И наконец, сражаясь за этот успех, мы достигли его, с помощью невероятной энергии и силы смелых решений, которым все фанатично следовали.
Я бы подчеркнул это, потому что существует опасность, что те самые люди, которые почти ничего не сделали для объединения Германии, будучи лишь чересчур шумными ораторами, припишут себе создание этого государства или посмотрят на все события прошедшего года не иначе как на запоздалое событие, которое, к сожалению, было довольно поздно завершено национал-социализмом.
Я бы подчеркнул относительно этих элементов то, что успешное завершение этого года требует стальных нервов, которых этому дворянству как раз и не хватает. Эти застарелые вечные пессимисты, скептики и безразличные люди, которых мы все знаем, и которые никогда не решались на позитивный настрой во время двадцати лет нашей борьбы, сейчас, когда мы наконец достигли победы, думают, что имеют право делать критические замечания словно выдающиеся эксперты национального возрождения.
Сейчас, в нескольких словах, я напомню вам о некоторых фактах исторических событий памятного 1938 года: среди 14 пунктов, которые президент Вильсон пообещал Германии от имени всех союзников сделать основой на которой будет установлен новый мир, когда Германия опустит оружие, был фундаментальный принцип самоопределения народов.
Отныне народы не просто передавались из рук в руки, словно имущество, от одного суверена к другому, с помощью искусства дипломатии, но во имя священных естественных прав, могли выбирать собственный курс своего существования и политики. Провозглашение этого принципа могло бы иметь основополагающее значение. На самом деле, в послевоенное время силы Союзников применяли эти теории тогда, когда они могли заставить их служить своим собственным интересам. Так, они отказались вернуть Германии ее колониальные владения, ссылаясь на то, что было бы неправильно переселять коренных обитателей колоний в Германию против их воли.
Спасение Европы началось с одного конца континента – с Муссолини и фашизма. Национал-социализм продолжил это спасение в другой части Европы, и в настоящий момент мы наблюдаем как, в третьей, пока еще отсталой стране, совершается такая же драматическая отважная победа над еврейским интернационалом, пытающимся уничтожить европейскую цивилизацию.
Что такое шесть лет, в жизни одного человека — не говоря уже о жизни народа? В столь короткий период развития, едва ли можно увидеть признаки всеобщего застоя, упадка или напротив — прогресса. Однако, те шесть лет, что теперь находятся позади, наполнены самыми грандиозными событиями за всю историю Германии.
30 января 1933, я переехал на Вильгельмштрассе, ощущая глубочайшую тревогу за будущее моего народа. Сегодня, шесть лет спустя, я произношу эту речь, перед первым Рейхстагом великой Германии. На самом деле, мы — может быть быстрее любого иного поколения — способны провести в жизнь весь смысл этих праведных слов: «Чудо, милостью Господней».
Шести лет было достаточно для осуществления мечты поколений; один год для того, чтобы дать нашему народу насладиться тем единством, к которому бесчисленные поколения стремились тщетно. Я смотрю на вас сейчас, собранных передо мной, как представителей нашего германского народа, со всех земель государства, и знаю, что среди вас есть новоизбранные члены от Остмарка[1] и Судетов[2], и меня снова переполняют грандиозные впечатления от событий того года, в котором реализовались вековые мечты.
Сколько же крови мы пролили напрасно, пытаясь достичь этой цели! Сколько миллионов германцев - сознательно или нет - вступили на горький путь внезапной или мучительной смерти ради достижения этого идеала! Сколько других были приговорены провести свои жизни за стенами крепостей и тюрем, жизни, которые они бы с радостью отдали во имя великой Германии! Сколько сотен тысяч, ведомых страданием и нуждой, были разбросаны по всему миру бесконечным потоком германской эмиграции! В течении долгих лет, многие из них все еще думали о своей нечастной родине, но со сменой поколений, уходит и эта мысль. А теперь, за один год оказалось возможным реализовать эту мечту.
Эта победа далась нам не без борьбы, как кажется беспечным буржуа.
Этому году германского объединения предшествовало почти двадцать лет фанатичной борьбы за политическую идею. Сотни тысяч, нет, миллионы целиком посвятили этой идее себя, свое физическое и экономическое существование.
Они с готовностью выносили насмешки и презрение, так же как и годы постыдного обращения, страшного надругательства и почти нестерпимого террора.
По всей стране мы теряли раненными и убитыми бесчисленное количество товарищей. И наконец, сражаясь за этот успех, мы достигли его, с помощью невероятной энергии и силы смелых решений, которым все фанатично следовали.
Я бы подчеркнул это, потому что существует опасность, что те самые люди, которые почти ничего не сделали для объединения Германии, будучи лишь чересчур шумными ораторами, припишут себе создание этого государства или посмотрят на все события прошедшего года не иначе как на запоздалое событие, которое, к сожалению, было довольно поздно завершено национал-социализмом.
Я бы подчеркнул относительно этих элементов то, что успешное завершение этого года требует стальных нервов, которых этому дворянству как раз и не хватает. Эти застарелые вечные пессимисты, скептики и безразличные люди, которых мы все знаем, и которые никогда не решались на позитивный настрой во время двадцати лет нашей борьбы, сейчас, когда мы наконец достигли победы, думают, что имеют право делать критические замечания словно выдающиеся эксперты национального возрождения.
Сейчас, в нескольких словах, я напомню вам о некоторых фактах исторических событий памятного 1938 года: среди 14 пунктов, которые президент Вильсон пообещал Германии от имени всех союзников сделать основой на которой будет установлен новый мир, когда Германия опустит оружие, был фундаментальный принцип самоопределения народов.
Отныне народы не просто передавались из рук в руки, словно имущество, от одного суверена к другому, с помощью искусства дипломатии, но во имя священных естественных прав, могли выбирать собственный курс своего существования и политики. Провозглашение этого принципа могло бы иметь основополагающее значение. На самом деле, в послевоенное время силы Союзников применяли эти теории тогда, когда они могли заставить их служить своим собственным интересам. Так, они отказались вернуть Германии ее колониальные владения, ссылаясь на то, что было бы неправильно переселять коренных обитателей колоний в Германию против их воли.
>А при анархии, что мне для этого надо сделать?
Не знаю чувак, всё зависит от редкости того или иного ресурса. Компьютеры - это не такой уж и редкий ресурс. А если ты например захочешь яхту из залупы крокодила, то извини, не судьба.
Как ты представляешь сибе монопольный сговор в анархо-синдикализме? Какие могут быть его цели?
Но, конечно, в 1918 никто и не стал выяснять, какова же была воля самих переселенцев. Но пока Союзники таким вот образом, поддерживали право на самоопределение для примитивных негритянских племен, в 1918 они отказались предоставить столь высоко развитой нации как германцы, права человека, которые до этого, столь торжественно обещали. Много миллионов германских граждан были оторваны от государства против своей воли или не получили возможности воссоединиться с ним. На сама деле, в разительном контрасте с торжественными обещаниями права на самоопределение Версальский мирный договор, препятствовал даже объединению германцев Остмарка с родиной, в тот самый момент, когда в Австрии прилагались все усилия, для того чтобы это право заработало посредством плебисцита. Все усилия по привнесению изменений в ситуацию, посредством обычного метода разумного пересмотра до сих пор проваливались, и неизбежно бы провалились в будущем. Ввиду хорошо известной диспозиции Версальских сил, можно понять, почему все статьи, которые были вынесены на пересмотр договора Лигой наций, носили чисто платонический характер.
Я сам — сын Остмарка был полон священного желания решить эту проблему, и таким образом вернуть мою родину в состав нашего государства. В январе 1938, я наконец решил что в течении года, так или иначе, я буду бороться и одержу верх в борьбе за право на самоопределение 6,500,000 германцев, проживающих в Австрии.
1) Я пригласил господина Шушниг, тогда канцлера Австрии, на встречу в Берхтесгаден, и объяснил ему, что Германское государство не станет больше бездеятельно терпеть угнетения своих германских товарищей. Поэтому, я предложил ему принять подход к окончательному решению этой проблемы посредством разумного и равноправного соглашения. Я не оставил ему сомнений, что в противном случае, свобода для этих 6,500,000 германцев, будет добыта силой, с помощью любых приемлемых средств. Результатом этой встречи стало соглашение, согласно которому, я мог надеяться на решение этой сложной проблемы, в основном, посредством взаимопонимания.
2) В своей речи перед Германским Рейхстагом от 22 февраля, я заявил, что наше государство более не может безучастно следить за судьбой десяти миллионов германцев, раскиданных по всей центральной Европе и оторванных от родины против своей воли. Я заявил, что прежде всего, дальнейшее угнетение и плохое обращение с этими германцами повлечет за собой крайне активные контрмеры.
Несколькими днями позже, господин Шушниг решил вопиющим способом нарушить наше соглашение, которого мы достигли в Берхтесгадене. Его идея состояла в том, чтобы посредством сфальсифицированного плебисцита, уничтожить легитимное основание национального права на самоопределение и свободы этих 6,500,000 германцев. Вечером, в среду 9 марта из речи Шушнига в Инсбруке я узнал об этом намерении. Той же ночью я отдал приказ о мобилизации определенного числа пехотных и моторизированных дивизий, имевших приказы перейти границу в субботу, 12 марта в 8 утра, с целью освобождения Остмарка.
Утром пятницы, 11 марта, мобилизация этих частей и ударных соединений СС была завершена. Они заняли свои позиции в течении дня. Тем временем, под действием всех этих событий и восстанием жителей Остмарка, Шушниг сдался.
Я сам — сын Остмарка был полон священного желания решить эту проблему, и таким образом вернуть мою родину в состав нашего государства. В январе 1938, я наконец решил что в течении года, так или иначе, я буду бороться и одержу верх в борьбе за право на самоопределение 6,500,000 германцев, проживающих в Австрии.
1) Я пригласил господина Шушниг, тогда канцлера Австрии, на встречу в Берхтесгаден, и объяснил ему, что Германское государство не станет больше бездеятельно терпеть угнетения своих германских товарищей. Поэтому, я предложил ему принять подход к окончательному решению этой проблемы посредством разумного и равноправного соглашения. Я не оставил ему сомнений, что в противном случае, свобода для этих 6,500,000 германцев, будет добыта силой, с помощью любых приемлемых средств. Результатом этой встречи стало соглашение, согласно которому, я мог надеяться на решение этой сложной проблемы, в основном, посредством взаимопонимания.
2) В своей речи перед Германским Рейхстагом от 22 февраля, я заявил, что наше государство более не может безучастно следить за судьбой десяти миллионов германцев, раскиданных по всей центральной Европе и оторванных от родины против своей воли. Я заявил, что прежде всего, дальнейшее угнетение и плохое обращение с этими германцами повлечет за собой крайне активные контрмеры.
Несколькими днями позже, господин Шушниг решил вопиющим способом нарушить наше соглашение, которого мы достигли в Берхтесгадене. Его идея состояла в том, чтобы посредством сфальсифицированного плебисцита, уничтожить легитимное основание национального права на самоопределение и свободы этих 6,500,000 германцев. Вечером, в среду 9 марта из речи Шушнига в Инсбруке я узнал об этом намерении. Той же ночью я отдал приказ о мобилизации определенного числа пехотных и моторизированных дивизий, имевших приказы перейти границу в субботу, 12 марта в 8 утра, с целью освобождения Остмарка.
Утром пятницы, 11 марта, мобилизация этих частей и ударных соединений СС была завершена. Они заняли свои позиции в течении дня. Тем временем, под действием всех этих событий и восстанием жителей Остмарка, Шушниг сдался.
Ночью пятницы, меня просили отдать приказ германским войскам на вступление в Австрию, чтобы предотвратить мощные межнациональные столкновения внутри страны. К 10 вечера войска в нескольких точках уже пересекали границу. К 6 часам следующего утра началось движение основной массы войск. Население приветствовало их с невероятным воодушевлением, ибо, наконец, получило свою свободу. В субботу, 13 марта, в Линце, при помощи двух известных вам законов я закрепил включение Остмарка в состав нашего государства, и принял присягу на верность членов бывшей австрийской армии мне, как главнокомандующему Германскими военными силами. Двумя днями позже, в Вене, прошел первый объединенный военный парад. Все это произошло с поистине захватывающей скоростью. Наша вера в мобильность и эффективность новых военных Германских сил не была напрасной. Наши ожидания были превышены. Убежденность в огромном значении этого отличного инструмента, была подкреплена этими несколькими днями. Первые выборы в Великий германский Рейхстаг, которые проходили 10 апреля, показали всеобщее одобрение нашей политики германской нацией. Примерно 99 % населения выразили с помощью голосования свою поддержку этих действий.
Несколькими неделями позже, находящаяся под влиянием международной компании ненависти, ведущейся несколькими газетами и конкретными политиками, Чехословакия на своей территории начала усиливать гонения против германцев.
Около 3,500,000 наших соотечественников жили там в отдельных поселениях, которые большей частью соседствовали с границами нашего государства, вместе с германцами вытесненными оттуда в течении двадцати странных лет чешского государственного террора. В этой стране, при недостойном обращении разной степени тяжести были насильно удерживаемы около 4,000,000 человек.
Ни одна мировая держава, обладающая чувством чести, не смогла бы бесконечно взирать на подобное положение дел. Человек, ответственный за такое положение дел, человек, что постепенно превратил Чехословакию в пример всех враждебных намерений, направленных против нашего государства, — господин Э. Бенеш, в то время — президент Чехословацкого государства. Это он, по предложению и с помощью определенных иностранных кругов, провел мобилизацию Чехословакии в мае прошлого года, с целью 1. спровоцировать Германию, и 2. опустить уровень мирового престижа нашего государства.
Вопреки дипломатической ноте, дважды направленной чехословацкому президенту от моего имени, заверявшей его, что Германия не мобилизовала ни единого солдата, вопреки заверениям, которые вообще возможно предоставить представителям другого государства, этот обман продолжился и была распространена новость о том, что Чехословакия была вынуждена провести мобилизацию в ответ на мобилизацию Германии, и что поэтому Германии пришлось отменить свою мобилизацию и отказаться от своих планов. Господин Бенеш начал распространять по миру свою версию событий, которая гласила, что именно его решительные меры, привели к тому, что Германия оказалась там, где ей и место. Но раз, Германия не проводила мобилизацию в свои войска, и не имела ни какого намерения нападать на Чехословакию, подобное развитие событий неизбежно привело к серьезному падению престижа нашего государства.
Принимая во внимание, эту недопустимую провокацию, усиленную воистину позорной травлей и терроризированием наших соотечественников, живущих на данных территориях, я решился раз и на всегда решить проблему Судетской Германии. 28 мая я приказал:
1. Что подготовка для военных действий должна быть закончена 2 октября,
2. Что возведение наших западных укреплений должно быть расширено и ускорено.
Чтобы заключить соглашение с господином Бенешем и защитить государство от дальнейших попыток внешнего влияния или угроз, было решено начать немедленную мобилизацию 96 дивизий и принятие всех мер, которые бы могли увеличить это число.
Позднейшие события того лета и бедственное положение германцев в Чехословакии показали, что эти приготовления не были напрасными. Различные этапы окончательного урегулирования этой проблемы — теперь достояние истории.
И снова военные приготовления, которые затронули все службы и даже группы СС и СА, так и бесчисленные отделения полиции, как и в случае с Австрией, были полностью успешны. На западе мобилизация организации доктора Тодта, возглавляемая ее блестящим лидером, благодаря преданности всех офицеров, солдат, трудящихся и рабочих, которые принимали участие в этой работе[3], достигла уникального результата, который история прошлого никогда бы не сочла возможным.
Если некоторые газеты и политиканы во всем мире и могут утверждать, что Германия таким образом угрожала другим нациям с помощью военного шантажа, то только грубо искажая факты. Германия восстановила право на самоопределение для десяти миллионов своих соотечественников на территории, дела которой не касаются ни Британии, ни любой другой Западной державы. Поступая так, Германия не собиралась никому угрожать – она лишь пыталась сопротивляться вмешательству в ее дела третьей стороны.
И мне не нужно уверять вас, господа, что и в будущем мы не потерпим попыток Западных держав вмешиваться в некоторые вопросы, которые не заботят никого кроме нас самих, в попытке этим вмешательством воспрепятствовать естественным и разумным решениям. Поэтому, мы все были счастливы, когда благодаря инициативе нашего доброго друга — Бенито Муссолини, и, благодаря высокой готовности господина Чемберлена и господина Даладье, стало возможным найти точки соприкосновения, которые не только позволили достичь мирного урегулирования вопроса, не требовавшего отлагательств, но более того, которые можно рассматривать как пример возможности общего и здравого обращения и урегулирования конкретных жизненно важных проблем.
Однако мы не достигли бы подобного соглашения с основными странами Европы без полной готовности решить эту проблему любыми средствами. Судетские германцы, в свою очередь, так же имели возможность решить вопрос их репатриации в Великую Германию личным и свободным выражением своей воли.
Они выразили свое согласие тем же подавляющим большинством, какое они продемонстрировали на выборах в Первый германский Рейхстаг. Таким образом, сегодня перед нами предстает представительство всей германской нации, которое может рассматриваться в качестве подлинного Учредительного собрания.
Я не намерен, да и не могу в ходе этого изложения упомянуть имена всех тех, чья помощь дала мне теоретический и материальный базис для успеха этого великого дела объединения. Тем не менее, я обязан упомянуть о том что плечом к плечу со мной были, импульсивный и невероятно эффективный старый член партии фельдмаршал Геринг в судебной сфере, которую он курирует столь же мудро как и храбро, и господин Фон Риббентроп, продемонстрировавший превосходное обращение с каждой отдельной проблемой в международных отношениях в это важный период, который теперь позади, и оказал неоценимую помощь в приведении в жизнь моей политики. Вот мой отклик на настоящий ход событий прошлого исторического года. Однако мне кажется важным заявить сегодня перед лицом нации, что 1938-й был в первую очередь годом, когда весь мир лицезрел триумф идеи. Это была идея – в противоположность предшествующим столетиям – объединившая нацию, хотя казалось, что подобного можно достичь лишь силой оружия.
Несколькими неделями позже, находящаяся под влиянием международной компании ненависти, ведущейся несколькими газетами и конкретными политиками, Чехословакия на своей территории начала усиливать гонения против германцев.
Около 3,500,000 наших соотечественников жили там в отдельных поселениях, которые большей частью соседствовали с границами нашего государства, вместе с германцами вытесненными оттуда в течении двадцати странных лет чешского государственного террора. В этой стране, при недостойном обращении разной степени тяжести были насильно удерживаемы около 4,000,000 человек.
Ни одна мировая держава, обладающая чувством чести, не смогла бы бесконечно взирать на подобное положение дел. Человек, ответственный за такое положение дел, человек, что постепенно превратил Чехословакию в пример всех враждебных намерений, направленных против нашего государства, — господин Э. Бенеш, в то время — президент Чехословацкого государства. Это он, по предложению и с помощью определенных иностранных кругов, провел мобилизацию Чехословакии в мае прошлого года, с целью 1. спровоцировать Германию, и 2. опустить уровень мирового престижа нашего государства.
Вопреки дипломатической ноте, дважды направленной чехословацкому президенту от моего имени, заверявшей его, что Германия не мобилизовала ни единого солдата, вопреки заверениям, которые вообще возможно предоставить представителям другого государства, этот обман продолжился и была распространена новость о том, что Чехословакия была вынуждена провести мобилизацию в ответ на мобилизацию Германии, и что поэтому Германии пришлось отменить свою мобилизацию и отказаться от своих планов. Господин Бенеш начал распространять по миру свою версию событий, которая гласила, что именно его решительные меры, привели к тому, что Германия оказалась там, где ей и место. Но раз, Германия не проводила мобилизацию в свои войска, и не имела ни какого намерения нападать на Чехословакию, подобное развитие событий неизбежно привело к серьезному падению престижа нашего государства.
Принимая во внимание, эту недопустимую провокацию, усиленную воистину позорной травлей и терроризированием наших соотечественников, живущих на данных территориях, я решился раз и на всегда решить проблему Судетской Германии. 28 мая я приказал:
1. Что подготовка для военных действий должна быть закончена 2 октября,
2. Что возведение наших западных укреплений должно быть расширено и ускорено.
Чтобы заключить соглашение с господином Бенешем и защитить государство от дальнейших попыток внешнего влияния или угроз, было решено начать немедленную мобилизацию 96 дивизий и принятие всех мер, которые бы могли увеличить это число.
Позднейшие события того лета и бедственное положение германцев в Чехословакии показали, что эти приготовления не были напрасными. Различные этапы окончательного урегулирования этой проблемы — теперь достояние истории.
И снова военные приготовления, которые затронули все службы и даже группы СС и СА, так и бесчисленные отделения полиции, как и в случае с Австрией, были полностью успешны. На западе мобилизация организации доктора Тодта, возглавляемая ее блестящим лидером, благодаря преданности всех офицеров, солдат, трудящихся и рабочих, которые принимали участие в этой работе[3], достигла уникального результата, который история прошлого никогда бы не сочла возможным.
Если некоторые газеты и политиканы во всем мире и могут утверждать, что Германия таким образом угрожала другим нациям с помощью военного шантажа, то только грубо искажая факты. Германия восстановила право на самоопределение для десяти миллионов своих соотечественников на территории, дела которой не касаются ни Британии, ни любой другой Западной державы. Поступая так, Германия не собиралась никому угрожать – она лишь пыталась сопротивляться вмешательству в ее дела третьей стороны.
И мне не нужно уверять вас, господа, что и в будущем мы не потерпим попыток Западных держав вмешиваться в некоторые вопросы, которые не заботят никого кроме нас самих, в попытке этим вмешательством воспрепятствовать естественным и разумным решениям. Поэтому, мы все были счастливы, когда благодаря инициативе нашего доброго друга — Бенито Муссолини, и, благодаря высокой готовности господина Чемберлена и господина Даладье, стало возможным найти точки соприкосновения, которые не только позволили достичь мирного урегулирования вопроса, не требовавшего отлагательств, но более того, которые можно рассматривать как пример возможности общего и здравого обращения и урегулирования конкретных жизненно важных проблем.
Однако мы не достигли бы подобного соглашения с основными странами Европы без полной готовности решить эту проблему любыми средствами. Судетские германцы, в свою очередь, так же имели возможность решить вопрос их репатриации в Великую Германию личным и свободным выражением своей воли.
Они выразили свое согласие тем же подавляющим большинством, какое они продемонстрировали на выборах в Первый германский Рейхстаг. Таким образом, сегодня перед нами предстает представительство всей германской нации, которое может рассматриваться в качестве подлинного Учредительного собрания.
Я не намерен, да и не могу в ходе этого изложения упомянуть имена всех тех, чья помощь дала мне теоретический и материальный базис для успеха этого великого дела объединения. Тем не менее, я обязан упомянуть о том что плечом к плечу со мной были, импульсивный и невероятно эффективный старый член партии фельдмаршал Геринг в судебной сфере, которую он курирует столь же мудро как и храбро, и господин Фон Риббентроп, продемонстрировавший превосходное обращение с каждой отдельной проблемой в международных отношениях в это важный период, который теперь позади, и оказал неоценимую помощь в приведении в жизнь моей политики. Вот мой отклик на настоящий ход событий прошлого исторического года. Однако мне кажется важным заявить сегодня перед лицом нации, что 1938-й был в первую очередь годом, когда весь мир лицезрел триумф идеи. Это была идея – в противоположность предшествующим столетиям – объединившая нацию, хотя казалось, что подобного можно достичь лишь силой оружия.
Очередь могут счесть не очень справедливой. А для других способ нужно обладать информацией о достижениях каждого человека, чтоб все понимали справедливость решения. Я веду к тому, должен ли как-то где-то записываться результат труда каждого человека?
Их, наверное, построит соответствующий картель. А построит потому, что это их работа на благо общества. Если все будут работать и давать что-то, то это можно счесть за оплату труда , а этоправильно, пользование любыми необходимыми предметами
Когда германские солдаты вошли в Остмарк и в германские Судетские территории, они не только противостояли угнетателям жившего там народа, но и представляли национал-социалистическое сообщество, которому все эти миллионы в течении долгих лет хранили верность и которым были духовно едины. Годами, несмотря на гнет, германцы Остмарка и Судетских территорий, носили в своих сердцах флаг национал-социалистического государства. И это – решающее различие между теперешним воплощением великой Германии и подобными попытками прошлого. В те далекие дни – эти попытки представляли собой насильственное сведение германских племен в одно государство. Сегодня – германская нация сама одолела противников нашего государства. Всего восемь месяцев понадобилось для того, чтобы осуществить одно из самых ощутимых изменений в Европе. Раньше такое главным образом творили совместные интересы различных племен или земель, или эгоизм германских князей, которые были противны любому подлинному единению нашего государства. Но сейчас, после того как внутренние враги нашего государства были уничтожены, только интернациональные спекулянты, выигрывавшие от разделения Германии, предприняли последнюю попытку вмещаться в нашу жизнь. Поэтому сейчас не было необходимости обнажать меч для того чтобы силой добиться единства нации, но его стоило обнажить, для того чтобы защитить последнее от внешних врагов. Молодые институты нашего государства прошли свой первый тест на прочность с многообещающим результатом.
Это уникальное событие в истории нашей нации олицетворяет для вас, господа, священное и вечное обязательство.
Вы не являетесь представителями местного или отдельного племени, вы не являетесь представителями частных интересов, ибо прежде всего, вы — избранные представители всей германской нации. Вы — гаранты того германского государства, которое национал-социализм, сделал возможным, создал. Поэтому, вы обязаны верно служить движению, которое подготовило почву и реализовало это чудо германской истории в 1938 году. В вас должны сосредотачиваться высшие формы добродетелей национал-социалистической партии — преданность, товарищество и покорность.
В ходе нашей борьбы за Германию мы совершенствовали эти добродетели внутри себя, так, чтобы они на все времена оставались внутренней направляющей силой членов Рейхстага. Только тогда это представительство германской нации станет единым сообществом, тех кто в действительности помогает строить германское государство. История последних 30 лет преподала всем нам один великий урок, а именно, что роль наций на мировой арене, пропорциональна их внутренней силе.
Количество и качество населения определяет значимость нации как целого. Но последняя и главная часть, имеющая значение при оценке подлинной силы нации, всегда будет представлять собой внутренний порядок государства. Ведь он — есть организация национальной силы.
Германская нация, в прежние времена, была политически и социально дезорганизована, и потому тратила огромную часть присущих ей качеств в межклановой борьбе, столь же бесполезной, сколь и бессмысленной.
Это разобщение было известно как демократия, разрешившая открытое выражение мнений и инстинктов, и ведущая не только к развитию или свободе частных ценностей или сил, но также вызывающая их бессмысленную трату и, в конце концов, парализующая каждого человека, который все еще может обладать подлинной созидательной силой.
Положив конец этой убыточной борьбе, национал-социализм в то же время освободил до поры дремлющие внутренние силы, позволив им совершенно свободно действовать, тем самым представляя жизненные интересы нации и в отношении выполнения важных задач, связанных с обществом в нашем государстве, и в отношении защиты первостепенных жизненных ценностей во всем мире. Нелепо говорить, что покорность и дисциплина нужны лишь солдатам и играют незначительную роль в жизни наций. На самом деле все наоборот.
Дисциплинированное и обязанное подчиняться общество способно к мобилизации всех сил, облегчающих утверждение существования наций, и поэтому с великим успехом представляет интересы всех своих слоев. Однако такое общество нельзя создать с помощью одного только принуждения, но лишь захватывающей силой идеи, то есть, с помощью напряженного постоянного образования.
Национал-социализм стремится к учреждению подлинного национального сообщества. Подобная концепция являлась бы очень далеким идеалом. Однако, не стоит из-за этого унывать. Скорее наоборот. Ведь именно красота этого идеала, заставляет мужчину продолжать работать и работая смело приближаться к нему. В этом-то и состоит разница между партийными программами забытого прошлого и конечной целью национал-социализма. Они содержали по-разному сформулированные концепции или цели экономического, политического или религиозного характера. Однако, эти цели были применимы только к своему времени, и потому — ограниченны. С другой стороны, национал-социализм, поставил перед собой цель построения национального сообщества, которую можно достичь и удержать только непрерывным и постоянным образованием. В то время как работа бывших политических партий была бесполезной, ибо в основном состояла в решении сиюминутных вопросов и задач, связанных, главным образом, с государственными и экономическими делами, когда большая часть дискуссий проходила в Парламенте, национал-социалистическое движение смело и решительно вело свою работу среди самого народа. И практическое значение этой работы, проявилось не внутри Рейхстага, но во всех сферах политической жизни, как внутренней, так и внешней. Именно национальное сообщество является главенствующей ценностью – и потому решающим фактором, который лидеры прежнего государства не учитывали при принятии своих решений. Однако все эти факты перевешивает один единственный — недостаток понимания целей как таковых, проявляемый, в частности, бывшими представителями буржуазных партий.
Это уникальное событие в истории нашей нации олицетворяет для вас, господа, священное и вечное обязательство.
Вы не являетесь представителями местного или отдельного племени, вы не являетесь представителями частных интересов, ибо прежде всего, вы — избранные представители всей германской нации. Вы — гаранты того германского государства, которое национал-социализм, сделал возможным, создал. Поэтому, вы обязаны верно служить движению, которое подготовило почву и реализовало это чудо германской истории в 1938 году. В вас должны сосредотачиваться высшие формы добродетелей национал-социалистической партии — преданность, товарищество и покорность.
В ходе нашей борьбы за Германию мы совершенствовали эти добродетели внутри себя, так, чтобы они на все времена оставались внутренней направляющей силой членов Рейхстага. Только тогда это представительство германской нации станет единым сообществом, тех кто в действительности помогает строить германское государство. История последних 30 лет преподала всем нам один великий урок, а именно, что роль наций на мировой арене, пропорциональна их внутренней силе.
Количество и качество населения определяет значимость нации как целого. Но последняя и главная часть, имеющая значение при оценке подлинной силы нации, всегда будет представлять собой внутренний порядок государства. Ведь он — есть организация национальной силы.
Германская нация, в прежние времена, была политически и социально дезорганизована, и потому тратила огромную часть присущих ей качеств в межклановой борьбе, столь же бесполезной, сколь и бессмысленной.
Это разобщение было известно как демократия, разрешившая открытое выражение мнений и инстинктов, и ведущая не только к развитию или свободе частных ценностей или сил, но также вызывающая их бессмысленную трату и, в конце концов, парализующая каждого человека, который все еще может обладать подлинной созидательной силой.
Положив конец этой убыточной борьбе, национал-социализм в то же время освободил до поры дремлющие внутренние силы, позволив им совершенно свободно действовать, тем самым представляя жизненные интересы нации и в отношении выполнения важных задач, связанных с обществом в нашем государстве, и в отношении защиты первостепенных жизненных ценностей во всем мире. Нелепо говорить, что покорность и дисциплина нужны лишь солдатам и играют незначительную роль в жизни наций. На самом деле все наоборот.
Дисциплинированное и обязанное подчиняться общество способно к мобилизации всех сил, облегчающих утверждение существования наций, и поэтому с великим успехом представляет интересы всех своих слоев. Однако такое общество нельзя создать с помощью одного только принуждения, но лишь захватывающей силой идеи, то есть, с помощью напряженного постоянного образования.
Национал-социализм стремится к учреждению подлинного национального сообщества. Подобная концепция являлась бы очень далеким идеалом. Однако, не стоит из-за этого унывать. Скорее наоборот. Ведь именно красота этого идеала, заставляет мужчину продолжать работать и работая смело приближаться к нему. В этом-то и состоит разница между партийными программами забытого прошлого и конечной целью национал-социализма. Они содержали по-разному сформулированные концепции или цели экономического, политического или религиозного характера. Однако, эти цели были применимы только к своему времени, и потому — ограниченны. С другой стороны, национал-социализм, поставил перед собой цель построения национального сообщества, которую можно достичь и удержать только непрерывным и постоянным образованием. В то время как работа бывших политических партий была бесполезной, ибо в основном состояла в решении сиюминутных вопросов и задач, связанных, главным образом, с государственными и экономическими делами, когда большая часть дискуссий проходила в Парламенте, национал-социалистическое движение смело и решительно вело свою работу среди самого народа. И практическое значение этой работы, проявилось не внутри Рейхстага, но во всех сферах политической жизни, как внутренней, так и внешней. Именно национальное сообщество является главенствующей ценностью – и потому решающим фактором, который лидеры прежнего государства не учитывали при принятии своих решений. Однако все эти факты перевешивает один единственный — недостаток понимания целей как таковых, проявляемый, в частности, бывшими представителями буржуазных партий.
Существуют такие люди — которые, даже перед лицом громадного и всепоглощающего счастья, совершенно не способны к рефлексии, не говоря уже об эмоциях. Такие люди не обладают внутренней искрой жизни, и бесполезны для любого общества. Они не творцы истории, и уж тем более, невозможно творить историю, находясь рука об руку с ними. В своей глупости и пресыщенном декадансе, они — ничто иное, как бесполезные и испорченные животные. Они находят удовольствие и удовлетворение в возвышенных мыслях, то есть в невежестве, которое кажется им разумностью или мудростью, поднимающей их выше всяких мирских событий. Совершенно ясно, что нация не может состоять из подобного рода глупцов, и при этом быть способной на возвышенные действия и свершения.
Однако, невозможно представить или даже править, нацией, которая в основном состоит из этих дураков, а не из чистокровных, идеалистичных, верующих и преданных женщин и мужчин. Только такие люди являются значимыми единицами национального сообщества. Им можно простить тысячи слабостей, если только они достаточно сильны чтобы отдать — если потребуется — свои жизни ради своего идеала или мировоззрения.
И так, в вашем присутствии, господа, мне не остается ничего кроме, как повторить свою решительную просьбу, которую я озвучивал на тысячах национальных слетов. Взгляните на становление и укрепление национал-социалистического сообщества, как на средство сохранения нашего государства.
Одно только это уже заставит вас достичь практических результатов в бесчисленных сферах своей деятельности. Только так, станет возможным эффективное использование труда тех сотен тысяч или миллионов энергичных представителей нашей нации, чьи обыденные гражданские жизни, потраченные на обычные дела, никогда не смогут дать им подлинного удовлетворения.
Организация национал-социалистического сообщества требует миллионы активных членов. Найти и выбрать их — значит помочь в громадном процессе выявления, который позволит нам выделить выдающихся людей и сделать их нашими представителями для того, чтобы реформировать работу самого государства. Мужчин, известных по их заслугам, а не только учености. Этот отбор имеет решающее значение не только для самой нации, но и для управления государством. Поскольку среди миллионов, составляющих тело нации, найдется достаточно талантливых людей, в высшей степени подходящих для занятия каждой должности. Нет лучшей гарантии сохранения государства и народа перед лицом революционных идей некоторых личностей и раскольнических тенденций времени, чем эта.
Опасность исходит только от тех, не выявленных творческих дарований, а не от мелких критиков или ворчунов, с их негативными заявлениями. В таких людях нет ни энергии, ни идеализма, чтобы подстегнуть их к достижению чего-либо требуется усилие. Редко когда их дух протеста или злой умысел достигают большего, чем написание памфлетов и газетных статей или позволение себе ораторских излишеств. Веками, подлинные революционеры, которых только знал мир, всегда были людьми, желающими руководить, но не имеющими возможности или же принадлежащими к высокомерным, испорченным и исключительным классам общества. Таким образом: в интересах государства, по средствам осторожной селекции, снова и снова искать и находить существующие в нации таланты, и использовать их наилучшим образом.
Первое, что необходимо для этих действий — мощная организация живого национального сообщества. Поскольку, именно она ставит наиболее комплексные задачи и требует постоянного и различного, по своей сути, труда. Только подумайте об огромном количестве образовательной работы, то есть руководящей работы, жизненно необходимой в такой организации как Рабочий Фронт. Господа, мы стакнулись с бесчисленными и огромными дальнейшими задачами. Новая история лидерства нашей нации, еще только должна быть написана. Ее сотворение — зависит от расы.
Однако, так же необходимо требовать и убедиться в выполнении это требования, чтобы вся система и метод нашего образования воспитывали, прежде всего, храбрость и готовность к принятию ответственности ибо, они должны рассматриваться как неотъемлемые качества, которыми должно обладать каждое государственное учреждение. При назначении человека на тот или иной руководящий пост в государстве или партии, большую ценность следует придавать характеру, а не чисто академическому или, как утверждают, интеллектуальному соответствию. Нельзя считать абстрактное знание решающим фактором, ибо там, где необходим руководитель, там важен скорее природный талант к руководству, а с ним и развитое чувство ответственности, которое придает ему решимости, отваги и стойкости.
Общепринятым должен стать принцип, согласно которому отсутствие чувства ответственности, никогда не должно вызывать восхищения своей предположительно прекрасной академической ученостью, а аттестат выступать истиной в последней инстанции. Знание и лидерские качества, которые всегда подразумевают личную энергию — не несовместимы. Ибо, в сложных ситуациях, имеющееся знание, ни при каких обстоятельствах, не получиться заменить на честность, отвагу, храбрость и решимость. А эти качества куда важнее для руководящего людьми государственного или партийного деятеля. И все это я говорю вам, господа, оглядываясь на один год германской истории, который показал мне, более ясно, чем вся моя предыдущая жизнь, как жизненно необходимы эти качества; и как во время кризиса, один единственный энергичный деятель перевешивает тысячу немощных интеллектуалов.
Однако, невозможно представить или даже править, нацией, которая в основном состоит из этих дураков, а не из чистокровных, идеалистичных, верующих и преданных женщин и мужчин. Только такие люди являются значимыми единицами национального сообщества. Им можно простить тысячи слабостей, если только они достаточно сильны чтобы отдать — если потребуется — свои жизни ради своего идеала или мировоззрения.
И так, в вашем присутствии, господа, мне не остается ничего кроме, как повторить свою решительную просьбу, которую я озвучивал на тысячах национальных слетов. Взгляните на становление и укрепление национал-социалистического сообщества, как на средство сохранения нашего государства.
Одно только это уже заставит вас достичь практических результатов в бесчисленных сферах своей деятельности. Только так, станет возможным эффективное использование труда тех сотен тысяч или миллионов энергичных представителей нашей нации, чьи обыденные гражданские жизни, потраченные на обычные дела, никогда не смогут дать им подлинного удовлетворения.
Организация национал-социалистического сообщества требует миллионы активных членов. Найти и выбрать их — значит помочь в громадном процессе выявления, который позволит нам выделить выдающихся людей и сделать их нашими представителями для того, чтобы реформировать работу самого государства. Мужчин, известных по их заслугам, а не только учености. Этот отбор имеет решающее значение не только для самой нации, но и для управления государством. Поскольку среди миллионов, составляющих тело нации, найдется достаточно талантливых людей, в высшей степени подходящих для занятия каждой должности. Нет лучшей гарантии сохранения государства и народа перед лицом революционных идей некоторых личностей и раскольнических тенденций времени, чем эта.
Опасность исходит только от тех, не выявленных творческих дарований, а не от мелких критиков или ворчунов, с их негативными заявлениями. В таких людях нет ни энергии, ни идеализма, чтобы подстегнуть их к достижению чего-либо требуется усилие. Редко когда их дух протеста или злой умысел достигают большего, чем написание памфлетов и газетных статей или позволение себе ораторских излишеств. Веками, подлинные революционеры, которых только знал мир, всегда были людьми, желающими руководить, но не имеющими возможности или же принадлежащими к высокомерным, испорченным и исключительным классам общества. Таким образом: в интересах государства, по средствам осторожной селекции, снова и снова искать и находить существующие в нации таланты, и использовать их наилучшим образом.
Первое, что необходимо для этих действий — мощная организация живого национального сообщества. Поскольку, именно она ставит наиболее комплексные задачи и требует постоянного и различного, по своей сути, труда. Только подумайте об огромном количестве образовательной работы, то есть руководящей работы, жизненно необходимой в такой организации как Рабочий Фронт. Господа, мы стакнулись с бесчисленными и огромными дальнейшими задачами. Новая история лидерства нашей нации, еще только должна быть написана. Ее сотворение — зависит от расы.
Однако, так же необходимо требовать и убедиться в выполнении это требования, чтобы вся система и метод нашего образования воспитывали, прежде всего, храбрость и готовность к принятию ответственности ибо, они должны рассматриваться как неотъемлемые качества, которыми должно обладать каждое государственное учреждение. При назначении человека на тот или иной руководящий пост в государстве или партии, большую ценность следует придавать характеру, а не чисто академическому или, как утверждают, интеллектуальному соответствию. Нельзя считать абстрактное знание решающим фактором, ибо там, где необходим руководитель, там важен скорее природный талант к руководству, а с ним и развитое чувство ответственности, которое придает ему решимости, отваги и стойкости.
Общепринятым должен стать принцип, согласно которому отсутствие чувства ответственности, никогда не должно вызывать восхищения своей предположительно прекрасной академической ученостью, а аттестат выступать истиной в последней инстанции. Знание и лидерские качества, которые всегда подразумевают личную энергию — не несовместимы. Ибо, в сложных ситуациях, имеющееся знание, ни при каких обстоятельствах, не получиться заменить на честность, отвагу, храбрость и решимость. А эти качества куда важнее для руководящего людьми государственного или партийного деятеля. И все это я говорю вам, господа, оглядываясь на один год германской истории, который показал мне, более ясно, чем вся моя предыдущая жизнь, как жизненно необходимы эти качества; и как во время кризиса, один единственный энергичный деятель перевешивает тысячу немощных интеллектуалов.
Но этот новый тип человека, как общественный фактор, выбранный, за воплощении качеств руководителя, так же должен быть освобожден от многочисленных предрассудков, которые я могу описать лишь как лживый и полностью бессмысленный набор общественных моралей. Нет такой позиции, которая не сможет найти свое конечное обоснование пользе, которую она приносит всему обществу. Все, что не нужно или вредно для существования сообщества, нельзя назвать моралью, на которой можно основать социальный порядок. И самое важное, национальное сообщество возможно только тогда, когда принятые законы — едины для всех. Не следует ожидать или требовать, чтобы один человек действовал в соответствии с принципами, которые в глазах других людей являются абсурдными или вредными, или даже просто неважными. Я не принимаю тех социальных классов, которые загнивают, отрезав себя от настоящей жизни, поддерживают в себе жизнь искусственную — за изгородью сухих переживших свое время классовых законов.
До тех пор, пока идея способна обеспечить тихое место для погребения, против нее не может быть возражений. Но если она является попыткой поставить преграду на пути прогресса жизни, тогда ураганный ветер молодости снесет все эти наросты одним порывом.
Сегодня, в нашем германском государстве, народном государстве, не существует социальных предрассудков, и потому, нет особого социального морального кодекса. Это государство признает только законы жизни и необходимости, к которым человек пришел по средствам разума и откровения. Национал-социализм признает эти законы и необходимости, и это — дело национал-социализма, заставить остальных, уважать их.
Обращаясь в этот торжественный день, таким образом, к вам, господа, хочу еще раз уверить вас, в вашем чувстве долга, как борцов за национал-социалистическое движение. Делайте, что можете, ради достижения великих целей нашей философии, которые так же являются целями борьбы нашего народа. Поскольку ваше теперешнее положение является, не положением избранных членов парламента, но положением национал-социалистических борцов, которых наше движение представило германскому народу. Ваша главная обязанность состоит в формировании нации и формировании нашего сообщества, в образовании нации и образа мысли, соединяющего в себе подлинно национальную и социальную идеи.
Именно по этой причине, германский народ и избрал нас с вами. Принципы нашего движения обязывают нас действовать единообразно, независимо от ситуации, в которой мы можем оказаться. Но именно по этому, у нас есть больше прав представлять германскую нацию, чем у тех парламентариев, имеющих демократическое происхождение, которых мы знали в прежней Германии, и которые добились своих постов, оплачивая их более или менее значимыми суммами. И теперь, после шести лет, в течении которых руководство германским народом и государством находилось в моих руках, я смотрю в будущее, я должен найти способ выразить, то глубокое чувство уверенности и доверия, что вдохновляют меня. Сплоченность германской нации, гарантами которой, вы, господа, в первую очередь, являетесь, уверяет меня в том, что какие бы задачи не стояли бы перед нашим народом, национал-социалистическое государство, рано или поздно найдет способ их решения. Не важно, какие трудности ждут нас впереди, энергия и отвага нашего руководства всегда их преодолеет. Я убежден в этом так же как и в том, что германский народ усвоив уникальный исторический урок прошедших лет, последует за этими руководителями с величайшей решимостью.
Господа, мы живем во время, когда воздух наполнен криками демократических защитников морали и преобразователей мира. Слушая заявления этих апостолов, почти можно поверить в то, что весь мир только того и ждет, чтобы вытащить германскую нацию из ее бедственного положения, и повести ее назад к славному государству космополитического братства и международной взаимопомощи, суть которого мы, германцы, столь сильно распробовали во время пятнадцати лет, прошедших до прихода к власти национал-социализма. Речи и статьи из этих демократических стран, каждый день твердят нам о тех трудностях, с которыми мы — германцы столкнулись. Но можно заметить разницу между заявлениями политиков и главными статьями их журналистов.
Их политики либо жалеют нас, либо льют елей старых рецептов — которые к сожалению, однако, не выглядят такими уж успешными в их собственных государствах; с другой стороны, журналисты, дают волю своим собственным сантиментам, чуть более свободно. Они уверенно, злорадствуя рассказывают нам, что мы голодаем или что голод — Божья кара — скоро снизойдет на нас, что нас постигло разорение в результате финансового кризиса, или кризиса производственного, или — в случае, если этот все-таки не наступит — кризиса потребительского. Единственная проблема состоит в том, что прозорливость этих всемирных демократических экономистов, о существовании которой у нас есть столько догадок, не всегда дает одинаковые заключения.
Только в течении прошлой недели, принимая во внимание, все ее давление самоутверждения Германии, можно было прочесть:
1. Что, несмотря на то что Германия имела профицит производства, эта продукция была бы потеряна, из-за недостаточной покупательской способности населения;
2. Что, несмотря на то, что имелся огромный потребительский спрос, нехватка продукции, может привести к краху страны.
3. Что мы вот-вот рухнем под страшным бременем долгов;
4. Что нам не нужны дополнительные средства, но национал-социалистическая политика и этой области состоит в противоречии со священными идеями капитализма, и потому — пожалуйста, Всемогущий, пусть она — разрушит сама себя;
5. Что германский народ бунтует против низкого уровня жизни;
6. Что наше государство не может более поддерживать высокий уровень жизни германского народа — и так далее.
Эти и многие другие такие же тезисы догматиков демократического мира, имели место в бесчисленных заявлениях, сделанных в течении периода борьбы национал-социализма за власть, и в частности, в течении последних шести лет. Во всех этих сетованиях и пророчествах есть только одно искреннее усилие, и это – единственное честное демократическое желание состоит в том, чтобы германскому народу и особенно национал-социалистической Германии следует наконец исчезнуть.
Правда, одну вещь, германский народ, то есть мы, реализовали сами: ведь Германия несомненно всегда имела сложное экономическое положение. На самом деле с 1918 года, многие люди считали ее положение безнадежным. Тогда как в период 1918 года просто опускали руки, перед лицом этих трудностей, или надеялись на весь остальной мир, чтобы потом разочароваться в нем, национал-социализм сломал эту систему трусливой капитуляции пред неизбежной судьбой, и воскресил к жизни инстинкт самосохранения нации. Этот инстинкт не только начал работать с невероятной силой, но — как я сегодня показал — он также добился невероятного успеха, так что я могу сказать две вещи: первое, что мы действительно вступили в сложную борьбу, используя каждую частицу нашей объеденной силы и энергии народа, и второе, что мы полностью выиграем эту борьбу — на самом деле, мы уже выиграли ее!
До тех пор, пока идея способна обеспечить тихое место для погребения, против нее не может быть возражений. Но если она является попыткой поставить преграду на пути прогресса жизни, тогда ураганный ветер молодости снесет все эти наросты одним порывом.
Сегодня, в нашем германском государстве, народном государстве, не существует социальных предрассудков, и потому, нет особого социального морального кодекса. Это государство признает только законы жизни и необходимости, к которым человек пришел по средствам разума и откровения. Национал-социализм признает эти законы и необходимости, и это — дело национал-социализма, заставить остальных, уважать их.
Обращаясь в этот торжественный день, таким образом, к вам, господа, хочу еще раз уверить вас, в вашем чувстве долга, как борцов за национал-социалистическое движение. Делайте, что можете, ради достижения великих целей нашей философии, которые так же являются целями борьбы нашего народа. Поскольку ваше теперешнее положение является, не положением избранных членов парламента, но положением национал-социалистических борцов, которых наше движение представило германскому народу. Ваша главная обязанность состоит в формировании нации и формировании нашего сообщества, в образовании нации и образа мысли, соединяющего в себе подлинно национальную и социальную идеи.
Именно по этой причине, германский народ и избрал нас с вами. Принципы нашего движения обязывают нас действовать единообразно, независимо от ситуации, в которой мы можем оказаться. Но именно по этому, у нас есть больше прав представлять германскую нацию, чем у тех парламентариев, имеющих демократическое происхождение, которых мы знали в прежней Германии, и которые добились своих постов, оплачивая их более или менее значимыми суммами. И теперь, после шести лет, в течении которых руководство германским народом и государством находилось в моих руках, я смотрю в будущее, я должен найти способ выразить, то глубокое чувство уверенности и доверия, что вдохновляют меня. Сплоченность германской нации, гарантами которой, вы, господа, в первую очередь, являетесь, уверяет меня в том, что какие бы задачи не стояли бы перед нашим народом, национал-социалистическое государство, рано или поздно найдет способ их решения. Не важно, какие трудности ждут нас впереди, энергия и отвага нашего руководства всегда их преодолеет. Я убежден в этом так же как и в том, что германский народ усвоив уникальный исторический урок прошедших лет, последует за этими руководителями с величайшей решимостью.
Господа, мы живем во время, когда воздух наполнен криками демократических защитников морали и преобразователей мира. Слушая заявления этих апостолов, почти можно поверить в то, что весь мир только того и ждет, чтобы вытащить германскую нацию из ее бедственного положения, и повести ее назад к славному государству космополитического братства и международной взаимопомощи, суть которого мы, германцы, столь сильно распробовали во время пятнадцати лет, прошедших до прихода к власти национал-социализма. Речи и статьи из этих демократических стран, каждый день твердят нам о тех трудностях, с которыми мы — германцы столкнулись. Но можно заметить разницу между заявлениями политиков и главными статьями их журналистов.
Их политики либо жалеют нас, либо льют елей старых рецептов — которые к сожалению, однако, не выглядят такими уж успешными в их собственных государствах; с другой стороны, журналисты, дают волю своим собственным сантиментам, чуть более свободно. Они уверенно, злорадствуя рассказывают нам, что мы голодаем или что голод — Божья кара — скоро снизойдет на нас, что нас постигло разорение в результате финансового кризиса, или кризиса производственного, или — в случае, если этот все-таки не наступит — кризиса потребительского. Единственная проблема состоит в том, что прозорливость этих всемирных демократических экономистов, о существовании которой у нас есть столько догадок, не всегда дает одинаковые заключения.
Только в течении прошлой недели, принимая во внимание, все ее давление самоутверждения Германии, можно было прочесть:
1. Что, несмотря на то что Германия имела профицит производства, эта продукция была бы потеряна, из-за недостаточной покупательской способности населения;
2. Что, несмотря на то, что имелся огромный потребительский спрос, нехватка продукции, может привести к краху страны.
3. Что мы вот-вот рухнем под страшным бременем долгов;
4. Что нам не нужны дополнительные средства, но национал-социалистическая политика и этой области состоит в противоречии со священными идеями капитализма, и потому — пожалуйста, Всемогущий, пусть она — разрушит сама себя;
5. Что германский народ бунтует против низкого уровня жизни;
6. Что наше государство не может более поддерживать высокий уровень жизни германского народа — и так далее.
Эти и многие другие такие же тезисы догматиков демократического мира, имели место в бесчисленных заявлениях, сделанных в течении периода борьбы национал-социализма за власть, и в частности, в течении последних шести лет. Во всех этих сетованиях и пророчествах есть только одно искреннее усилие, и это – единственное честное демократическое желание состоит в том, чтобы германскому народу и особенно национал-социалистической Германии следует наконец исчезнуть.
Правда, одну вещь, германский народ, то есть мы, реализовали сами: ведь Германия несомненно всегда имела сложное экономическое положение. На самом деле с 1918 года, многие люди считали ее положение безнадежным. Тогда как в период 1918 года просто опускали руки, перед лицом этих трудностей, или надеялись на весь остальной мир, чтобы потом разочароваться в нем, национал-социализм сломал эту систему трусливой капитуляции пред неизбежной судьбой, и воскресил к жизни инстинкт самосохранения нации. Этот инстинкт не только начал работать с невероятной силой, но — как я сегодня показал — он также добился невероятного успеха, так что я могу сказать две вещи: первое, что мы действительно вступили в сложную борьбу, используя каждую частицу нашей объеденной силы и энергии народа, и второе, что мы полностью выиграем эту борьбу — на самом деле, мы уже выиграли ее!
Я видел Путина и он даже отвечал на мой вопрос.
Политики не общаются в соцсетях, а делают вид. Они могут даже не знать, о чем там пишут.
К тому же у нас премьер (второе лицо) вполне социализированный. И много крупных чиновников общается в твиттере. Ты это зря наговариваешь.
Меня меньше всего в Путине волнует то, что его нет в социальных сетях. Даже вообще не волнует.
В чем причина всех наших экономических трудностей? Это перенаселение нашей территории. И в связи с этим есть только один факт и один вопрос, который я могу продемонстрировать критикам на Западе и в заморских демократиях. Вот в чем состоит этот факт: в Германии на квадратный километр приходиться 135 человек, живущих без внешней помощи и наколенных запасов; в течении 15 лет бывший добычей для всего остального мира, обремененный непомерными долгами, без колоний, германский народ тем не менее сыт и одет и, более того, у нас нет безработных.
Вопрос же состоит в следующем: какая из так называемых демократий способна совершить такой подвиг? Если мы и выбрали особые методы, то причина этого состоит в том, что мы были вынуждены так поступить под давлением конкретных обстоятельств. И, фактически, наше положение было настолько трудным, что его никак нельзя сравнивать с положением других держав. Существуют в мире и такие страны, где вместо 135 человек на квадратный километр, как в Германии, живут только 5 или 11 – там где огромные пахотные земли просто не используются, там где есть все вообразимые полезные ископаемые. Существуют такие страны, у которых помимо всего этого есть еще и природные ресурсы, уголь, железо и руда, и все-таки они не способны даже решить свои собственные социальные проблемы, решив проблему безработицы или преодолев другие трудности.
А теперь представители этих стран кичатся чудесными качествами своих демократий. Они совершенно вольны делать что захотят. Но до тех пор пока у нас в Германии была эта самая демократия, у нас было семь миллионов безработных; и разрушенное производство, как в городах так и в деревнях, и общество на грани революции.
Теперь, несмотря на все трудности, нам удалось решить эти проблемы, потому что у нас был для этого свой режим и своя внутренняя организация. Представители зарубежных демократий дивятся тому, что мы теперь предпочитаем свободу сохранения режима, что наш режим лучше прежнего; но более всего они дивятся тому, что германский народ соглашается слушаться действующий режим и отвергает прежний. Но разве режим, имеющий поддержку 99 % населения, не представляет полностью иной вид демократии, отличающийся от запатентованного решения, которое в некоторых станах возможно только при помощи очень сомнительных методов влияния на результат выборов? А главное, каково значение этой попытки всунуть нам нечто такое — являющееся вопросом выбора народа — чем мы и так обладаем в более чистой и лучшей форме?
Что касается этого столь рекомендуемого метода, то он доказал свою полную бесполезность в нашей стране. В других станах вполне понимают, что сотрудничество между демократиями и так называемыми «диктатурами» возможно.
И что это должно значить? Вопрос о форме правления или организации национального сообщества вообще не должен быть предметом для международных дебатов. Нам в Германии совершенно все равно какова форма правления в других странах. Нам, по большому счету, даже все равно экспортируется ли национал-социализм — являющийся нашим изобретением, так же как фашизм в Италии — в другие страны или нет. Как минимум — нас это не интересует. Мы не видим преимуществ в переносе национал-социализма – как идеи – в другие страны, так же как мы не видим повода для войны в том, что другие народы выбрали демократию. Утверждение, что национал-социалистическая Германия вскоре нападет и расчленит Северную и Южную Америки, Австралию, Китай и даже Нидерланды, потому что там иные формы правления, того же уровня, что и заявления о том, что мы намерены немедленно оккупировать Луну.
Наше государство и наш народ существуют в очень трудных экономических условиях. Прежний режим капитулировал перед нелегкостью такой задачи, и оказался неспособен, по своей сути, бороться против сложностей, с которыми он сталкивался. Для национал-социализма слова «капитуляция» не существует ни во внутренних делах, ни в делах внешних. Национал-социализм полон упрямой решимости так или иначе решать проблемы, которые должны быть решены. Из-за нашего положения мы вынуждены компенсировать недостаток материальной базы величайшей индустриализацией и максимально интенсивной концентрацией нашей рабочей силы. Те, кто может лежать под банановой пальмой и вкушать фрукты, падающие прямо им в руки, конечно же, не так борются за свое существование, как германский крестьянин, который должен напрягать все свои силы в течении всего года, чтобы возделать свое поле. В связи с этим, мы отказываемся признать, что беззаботный международный любитель бананов имеет какое бы то ни было право критиковать действия германского крестьянина.
Если определенные методы нашей экономической политики остальному миру кажутся вредными, то ему следует признать, что ненависть части бывших стран - победителей, бессмысленная и бесполезная с экономической точки зрения, и вынудила нас применять их. Я хочу прояснить вам, в нескольких словах, господа, тем самым прояснив для всего германского народа, существующее положение вещей, которое мы должны либо принять, либо изменить.
До войны Германия обладала процветающей экономикой. Она участвовала в мировой торговле и соблюдала экономические законы, которые были в то время общими, так же как и методы этой торговли. Мне ничего не надо добавлять относительно необходимости участвовать в этой торговле, ибо слишком самонадеянно полагать, что Бог создал этот мир для одного или двух человек.
Каждый народ имеет право обеспечивать свое существование на этой земле.
Германский народ — один из старейших цивилизованных народов Европы. Его вклад в мировую цивилизацию не ограничивается парой политиканских фраз, но основывается на бессмертных достижениях, крайне полезных для всего мира. Наш народ имеет то же право в открытии и освоении мира, как и любой другой. Тем не менее, даже в предвоенные годы английские общественные круги поддерживали идею — крайне ребяческую, с экономической точки зрения — о том, что разрушение Германии позволило бы Британии получать сверхприбыль от мировой торговли.
Кроме того, существовал и еще один фактор: Германия тех дней, в конечном счете, могла не оказаться в полной власти мирового господства, которого пытались добиться евреи.
Поэтому они использовали все доступные средства для начала войны против Германии. Война, в которую Германия оказалась вовлечена только из-за ошибочного понимания преданности союзнику, через 4 года закончилась фантастическим воззванием президента Америки Вильсона.
Эти «Четырнадцать пунктов», позднее дополненные еще четырьмя, представляли собой торжественные обязательства Союзников, на основе которых Германия опустила оружие. После перемирия эти обязательства были нарушены самым вероломным образом. А затем начались эти безумные попытки стран победителей превратить страдания войны, в постоянный источник противостояния во время мира.
Если бы этому был сегодня положен конец, то это случилось бы не из-за демократических деятелей, продемонстрировавших свое понимание или хотя бы чувство справедливости, но только посредством силы, пробудившейся в германской нации. В любом случае, ясно, что в конце той войны любой разумный взгляд заметил бы, что ни одна страна ничего не выиграла. Хитрые британские авторы экономических статей, которые написали что уничтожение Германии подняло бы благосостояние каждого британца и обогатило бы страну, были вынуждены — по крайней мере на время, пока ясно была видна ложность их заявлений — замолчать.
Несколько месяцев назад, в речах английских политиков и ведущих статьях таких же авторов, снова начали появляться такие же гениальные открытия. Ради чего начали войну? Ради того чтобы уничтожить германский флот, второй по силе в мире?
Вопрос же состоит в следующем: какая из так называемых демократий способна совершить такой подвиг? Если мы и выбрали особые методы, то причина этого состоит в том, что мы были вынуждены так поступить под давлением конкретных обстоятельств. И, фактически, наше положение было настолько трудным, что его никак нельзя сравнивать с положением других держав. Существуют в мире и такие страны, где вместо 135 человек на квадратный километр, как в Германии, живут только 5 или 11 – там где огромные пахотные земли просто не используются, там где есть все вообразимые полезные ископаемые. Существуют такие страны, у которых помимо всего этого есть еще и природные ресурсы, уголь, железо и руда, и все-таки они не способны даже решить свои собственные социальные проблемы, решив проблему безработицы или преодолев другие трудности.
А теперь представители этих стран кичатся чудесными качествами своих демократий. Они совершенно вольны делать что захотят. Но до тех пор пока у нас в Германии была эта самая демократия, у нас было семь миллионов безработных; и разрушенное производство, как в городах так и в деревнях, и общество на грани революции.
Теперь, несмотря на все трудности, нам удалось решить эти проблемы, потому что у нас был для этого свой режим и своя внутренняя организация. Представители зарубежных демократий дивятся тому, что мы теперь предпочитаем свободу сохранения режима, что наш режим лучше прежнего; но более всего они дивятся тому, что германский народ соглашается слушаться действующий режим и отвергает прежний. Но разве режим, имеющий поддержку 99 % населения, не представляет полностью иной вид демократии, отличающийся от запатентованного решения, которое в некоторых станах возможно только при помощи очень сомнительных методов влияния на результат выборов? А главное, каково значение этой попытки всунуть нам нечто такое — являющееся вопросом выбора народа — чем мы и так обладаем в более чистой и лучшей форме?
Что касается этого столь рекомендуемого метода, то он доказал свою полную бесполезность в нашей стране. В других станах вполне понимают, что сотрудничество между демократиями и так называемыми «диктатурами» возможно.
И что это должно значить? Вопрос о форме правления или организации национального сообщества вообще не должен быть предметом для международных дебатов. Нам в Германии совершенно все равно какова форма правления в других странах. Нам, по большому счету, даже все равно экспортируется ли национал-социализм — являющийся нашим изобретением, так же как фашизм в Италии — в другие страны или нет. Как минимум — нас это не интересует. Мы не видим преимуществ в переносе национал-социализма – как идеи – в другие страны, так же как мы не видим повода для войны в том, что другие народы выбрали демократию. Утверждение, что национал-социалистическая Германия вскоре нападет и расчленит Северную и Южную Америки, Австралию, Китай и даже Нидерланды, потому что там иные формы правления, того же уровня, что и заявления о том, что мы намерены немедленно оккупировать Луну.
Наше государство и наш народ существуют в очень трудных экономических условиях. Прежний режим капитулировал перед нелегкостью такой задачи, и оказался неспособен, по своей сути, бороться против сложностей, с которыми он сталкивался. Для национал-социализма слова «капитуляция» не существует ни во внутренних делах, ни в делах внешних. Национал-социализм полон упрямой решимости так или иначе решать проблемы, которые должны быть решены. Из-за нашего положения мы вынуждены компенсировать недостаток материальной базы величайшей индустриализацией и максимально интенсивной концентрацией нашей рабочей силы. Те, кто может лежать под банановой пальмой и вкушать фрукты, падающие прямо им в руки, конечно же, не так борются за свое существование, как германский крестьянин, который должен напрягать все свои силы в течении всего года, чтобы возделать свое поле. В связи с этим, мы отказываемся признать, что беззаботный международный любитель бананов имеет какое бы то ни было право критиковать действия германского крестьянина.
Если определенные методы нашей экономической политики остальному миру кажутся вредными, то ему следует признать, что ненависть части бывших стран - победителей, бессмысленная и бесполезная с экономической точки зрения, и вынудила нас применять их. Я хочу прояснить вам, в нескольких словах, господа, тем самым прояснив для всего германского народа, существующее положение вещей, которое мы должны либо принять, либо изменить.
До войны Германия обладала процветающей экономикой. Она участвовала в мировой торговле и соблюдала экономические законы, которые были в то время общими, так же как и методы этой торговли. Мне ничего не надо добавлять относительно необходимости участвовать в этой торговле, ибо слишком самонадеянно полагать, что Бог создал этот мир для одного или двух человек.
Каждый народ имеет право обеспечивать свое существование на этой земле.
Германский народ — один из старейших цивилизованных народов Европы. Его вклад в мировую цивилизацию не ограничивается парой политиканских фраз, но основывается на бессмертных достижениях, крайне полезных для всего мира. Наш народ имеет то же право в открытии и освоении мира, как и любой другой. Тем не менее, даже в предвоенные годы английские общественные круги поддерживали идею — крайне ребяческую, с экономической точки зрения — о том, что разрушение Германии позволило бы Британии получать сверхприбыль от мировой торговли.
Кроме того, существовал и еще один фактор: Германия тех дней, в конечном счете, могла не оказаться в полной власти мирового господства, которого пытались добиться евреи.
Поэтому они использовали все доступные средства для начала войны против Германии. Война, в которую Германия оказалась вовлечена только из-за ошибочного понимания преданности союзнику, через 4 года закончилась фантастическим воззванием президента Америки Вильсона.
Эти «Четырнадцать пунктов», позднее дополненные еще четырьмя, представляли собой торжественные обязательства Союзников, на основе которых Германия опустила оружие. После перемирия эти обязательства были нарушены самым вероломным образом. А затем начались эти безумные попытки стран победителей превратить страдания войны, в постоянный источник противостояния во время мира.
Если бы этому был сегодня положен конец, то это случилось бы не из-за демократических деятелей, продемонстрировавших свое понимание или хотя бы чувство справедливости, но только посредством силы, пробудившейся в германской нации. В любом случае, ясно, что в конце той войны любой разумный взгляд заметил бы, что ни одна страна ничего не выиграла. Хитрые британские авторы экономических статей, которые написали что уничтожение Германии подняло бы благосостояние каждого британца и обогатило бы страну, были вынуждены — по крайней мере на время, пока ясно была видна ложность их заявлений — замолчать.
Несколько месяцев назад, в речах английских политиков и ведущих статьях таких же авторов, снова начали появляться такие же гениальные открытия. Ради чего начали войну? Ради того чтобы уничтожить германский флот, второй по силе в мире?
Там 300к населения же всего.
http://www.svoboda.org/archive/radio-svoboda-news/20121022/16564/16564.html?id=24747583
Ну и вообще у них достаточно простая конституция, если честно
В любом случае результат был следующим: теперь два других государства вмешались в наши дела – одно заняло позицию лучше германской, а второе заняло место самой Германии. И как это было связанно с уничтожением германской торговли? Уничтожение германской торговли затронуло Англию почти так же как и Германию. Англия и англичане не стали богаче. Или попытка уничтожить наше государство имела иную причину? Наше государство сегодня сильно как никогда ранее. Или она должна была укрепить положение западной демократии в мире? В разных частях света ранние версии этой демократии были удалены из обращения и уничтожены.
От берегов Тихого океана на Дальнем Востоке, до вод Северного моря и средиземноморских берегов, начали быстро распространяться другие формы правления. Все возможные преимущества от этой войны полностью исчезли — не только неисчислимые человеческие и материальные жертвы, но и продолжающееся тяготы на производстве, и прежде всего в бюджетах государств.
Однако, и это — факт ясный, его можно было заметить сразу же после окончания войны. Если бы его рассматривали, то мирный договор был бы основан на совершенно иных началах.
Например, единственно необходимое доказательство состоит в том что, для того чтобы считать репарационные выплаты 1919 и 1920 годов реальными, были нужны просто экстраординарные способности в оценке наших экономических возможностей. Эти требования столь далеки от любых экономических причин, что за ними можно видеть лишь основополагающее желание разрушения мира, как единственную внятную их причину, которую в противном случае придется характеризовать как безумие.
Поскольку ситуация была следующей:
Первое, платой за войну было исключение Германии из мировой торговли. Поэтому, в соответствии с этой целью войны, заключение мира должно было превратить Германию в автаркию, то есть, остальные государства, которым она угрожала торговой конкуренцией, должны были в конце войны предоставить германскому народу область, подходящую для самообеспечения, требуя от народа Германии получать все необходимое лишь оттуда и не иметь больше экономических контактов с остальным миром. Этого война не сделала. Вместо этого, мировая война была нужна только для того, чтобы исключить Германию из мировой торговли. Сама война и была подлинным мотивом для агрессоров того времени. И за тем они обложили поверженную страну бременем интернациональных репараций, которые можно было выплатить, лишь удвоив активность государства на мировом рынке.
Но на этом все не закончилось: в попытке предотвратить или затормозить любую автаркическую деятельность Германии, у нашего государства отняли даже его собственные колониальные владения, которые были приобретены посредством сделок и договоров. Это означает, что сильнейший народ центральной Европы, с помощью серии поистине гениальных маневров, заставили гораздо более усердно работать на экспорт, не взирая на стоимость такого труда. Поскольку германских экспортных товаров хватало не только для того чтобы обеспечить Германию, но и для обеспечения выплат безумных репараций, это означало, что в чтобы заплатить одну марку, экспортировались товары стоимостью три или четыре марки, поскольку за длительный период времени эти гигантские суммы можно было выплатить только с прибыли, а не с имеющихся запасов. Все это происходило из-за того, что Германия была неспособна выполнить эти обязательства перед странами-победителями с помощью займов, которые бы субсидировали германскую конкурентоспособность на мировом рынке, потому что десять или двенадцать миллионов мужчин отдали свои жизни на полях сражений ради уничтожения Германии — их экономического конкурента.
Я лишь частично упомяну о том, что, в конце концов, этот безумный порядок привел к перегреву производства, а затем к коллапсу всех национальных экономик и вызвал серьезный валютный кризис. Поведение так называемых стран-победителей после окончания войны было полностью иррациональным и безответственным.
Кража германских колоний с точки зрения морали была несправедливой.
Экономически же — совершенно безумной! Политические мотивы, двигавшие ими, были настолько узки, что их возможно назвать глупыми. В 1918 году, после окончания войны страны-победительницы имели бы достаточно власти для разумного урегулирования международных проблем. Отсутствие такого урегулирования не может быть оправдано тем фактом, что эйфория победы заслонила уши наций от голосов разумных политиков. Это так же не добавило любви к демократиям. Сами политики не понимали что они делали и каковы будут последствия их действий.
В действительности эта проблема под конец войны стала еще более ужасной, чем она была до ее начала. Если говорить кратко, эта проблема состояла в следующем: как всем великим нациям может быть гарантирована справедливая и разумная доля мирового богатства? Поскольку с уверенностью никто не мог утверждать, что как в случае с Германией, 80 миллионов разумных людей можно целиком осудить как изгоев, или заставить их навсегда остаться пассивными, навязав им смехотворные договорные статьи, основанные лишь на голой угрозе силы, нависшей над ними. И это касается не только Германии, но и всех остальных наций, оказавшихся в таком же положении, поскольку совершенно ясно, что богатство мира делят или силой, и в таком случае, это разделение время от времени будет корректироваться силой, или это разделение основывается на принципах справедливости и, стало быть здравого смысла – в этом случае справедливость и здравый смысл должны служить правосудию, и, в конечном счете, целесообразности.
Но чтобы обрести это богатство, Бог позволил некоторым нациям сначала захватить мир силой, а затем защищать награбленное при помощи морализаторских теорий, которые, скорее всего, утешают и, что важнее, крайне удобны для «имущих», но для «неимущих» эти теории так же неважны, как и неинтересны, ибо в них не вложено никаких обязательств. Эту проблему не решает и то, что главные политиканы с презрительной усмешкой заявляют, что существуют «имущие» нации и остальные — которые всегда будут «неимущими».
От берегов Тихого океана на Дальнем Востоке, до вод Северного моря и средиземноморских берегов, начали быстро распространяться другие формы правления. Все возможные преимущества от этой войны полностью исчезли — не только неисчислимые человеческие и материальные жертвы, но и продолжающееся тяготы на производстве, и прежде всего в бюджетах государств.
Однако, и это — факт ясный, его можно было заметить сразу же после окончания войны. Если бы его рассматривали, то мирный договор был бы основан на совершенно иных началах.
Например, единственно необходимое доказательство состоит в том что, для того чтобы считать репарационные выплаты 1919 и 1920 годов реальными, были нужны просто экстраординарные способности в оценке наших экономических возможностей. Эти требования столь далеки от любых экономических причин, что за ними можно видеть лишь основополагающее желание разрушения мира, как единственную внятную их причину, которую в противном случае придется характеризовать как безумие.
Поскольку ситуация была следующей:
Первое, платой за войну было исключение Германии из мировой торговли. Поэтому, в соответствии с этой целью войны, заключение мира должно было превратить Германию в автаркию, то есть, остальные государства, которым она угрожала торговой конкуренцией, должны были в конце войны предоставить германскому народу область, подходящую для самообеспечения, требуя от народа Германии получать все необходимое лишь оттуда и не иметь больше экономических контактов с остальным миром. Этого война не сделала. Вместо этого, мировая война была нужна только для того, чтобы исключить Германию из мировой торговли. Сама война и была подлинным мотивом для агрессоров того времени. И за тем они обложили поверженную страну бременем интернациональных репараций, которые можно было выплатить, лишь удвоив активность государства на мировом рынке.
Но на этом все не закончилось: в попытке предотвратить или затормозить любую автаркическую деятельность Германии, у нашего государства отняли даже его собственные колониальные владения, которые были приобретены посредством сделок и договоров. Это означает, что сильнейший народ центральной Европы, с помощью серии поистине гениальных маневров, заставили гораздо более усердно работать на экспорт, не взирая на стоимость такого труда. Поскольку германских экспортных товаров хватало не только для того чтобы обеспечить Германию, но и для обеспечения выплат безумных репараций, это означало, что в чтобы заплатить одну марку, экспортировались товары стоимостью три или четыре марки, поскольку за длительный период времени эти гигантские суммы можно было выплатить только с прибыли, а не с имеющихся запасов. Все это происходило из-за того, что Германия была неспособна выполнить эти обязательства перед странами-победителями с помощью займов, которые бы субсидировали германскую конкурентоспособность на мировом рынке, потому что десять или двенадцать миллионов мужчин отдали свои жизни на полях сражений ради уничтожения Германии — их экономического конкурента.
Я лишь частично упомяну о том, что, в конце концов, этот безумный порядок привел к перегреву производства, а затем к коллапсу всех национальных экономик и вызвал серьезный валютный кризис. Поведение так называемых стран-победителей после окончания войны было полностью иррациональным и безответственным.
Кража германских колоний с точки зрения морали была несправедливой.
Экономически же — совершенно безумной! Политические мотивы, двигавшие ими, были настолько узки, что их возможно назвать глупыми. В 1918 году, после окончания войны страны-победительницы имели бы достаточно власти для разумного урегулирования международных проблем. Отсутствие такого урегулирования не может быть оправдано тем фактом, что эйфория победы заслонила уши наций от голосов разумных политиков. Это так же не добавило любви к демократиям. Сами политики не понимали что они делали и каковы будут последствия их действий.
В действительности эта проблема под конец войны стала еще более ужасной, чем она была до ее начала. Если говорить кратко, эта проблема состояла в следующем: как всем великим нациям может быть гарантирована справедливая и разумная доля мирового богатства? Поскольку с уверенностью никто не мог утверждать, что как в случае с Германией, 80 миллионов разумных людей можно целиком осудить как изгоев, или заставить их навсегда остаться пассивными, навязав им смехотворные договорные статьи, основанные лишь на голой угрозе силы, нависшей над ними. И это касается не только Германии, но и всех остальных наций, оказавшихся в таком же положении, поскольку совершенно ясно, что богатство мира делят или силой, и в таком случае, это разделение время от времени будет корректироваться силой, или это разделение основывается на принципах справедливости и, стало быть здравого смысла – в этом случае справедливость и здравый смысл должны служить правосудию, и, в конечном счете, целесообразности.
Но чтобы обрести это богатство, Бог позволил некоторым нациям сначала захватить мир силой, а затем защищать награбленное при помощи морализаторских теорий, которые, скорее всего, утешают и, что важнее, крайне удобны для «имущих», но для «неимущих» эти теории так же неважны, как и неинтересны, ибо в них не вложено никаких обязательств. Эту проблему не решает и то, что главные политиканы с презрительной усмешкой заявляют, что существуют «имущие» нации и остальные — которые всегда будут «неимущими».
Деньги не являются материальной реальностю. Внезано они существовали далеко не всегда.
Поздравляю твой анархизм уже существует в интернетах. Можешь не писать в тред а наслаждаться эскапизмом дальше.
Вся эта наци-хуета взлетела только на германском реваншизме.
Если отсутствует и то и другое, нация вынуждена участвовать в мировой торговле при любых обстоятельствах и возможно, даже в той мере, которая нежелательна для остальных стран. Всего несколько лет назад, когда условия вынудили Германию принять Четырехлетний план, к своему великому удивлению мы могли слышать голоса британских политиканов и государственных деятелей (которые иногда звучали столь искренне), упрекающие Германию в том, что она вышла из международной экономики, даже прервала всем международно-экономические связи, и потому оказалась в прискорбном состоянии изоляции. Я ответил господину Идену, что эти опасения, были несколько преувеличены и даже если они были высказаны искренне, то все равно были неприемлемы. Сегодняшние условия делают невозможным для Германии выход из мировой торговли. Они попросту вынуждают нас исключительно в силу необходимости участвовать в ней несмотря ни на что, даже если формы нашего участия не нравятся той или иной стране. В связи с этим, я должен добавить, что упрек в том, что уровень мировой торговли снижается из-за наших методов бартерного обмена, даже если он полностью обоснован, следует направить тем, кто виновен в таком положении наших дел, и это — страны с интернациональной капиталистической направленностью, которые своими произвольными валютными манипуляциями уничтожили все закрепившиеся соотношения между ценами отдельных валют, потому, что это подходило их эгоистическим интересам. Но, в этих обстоятельствах, германская система обмена, подразумевающая обмен равной части честного труда на такую же равную часть, более порядочна, чем практика выплат в валюте, которая через год девальвируется на столько-то и столько-то процентов.
Если некоторые страны и борются с германской системой, то только потому что, во-первых, германский метод торговли отменил трюки с валютой и парижской фондовой биржей ради честных деловых сделок. Германия никого насильно пользоваться этими методами не заставляет, но и сверх того, всяким парламентским демократам лекции на тему принципов, по которым она должна действовать, читать себе не позволит.
Мы закупаем хорошие пищевые продукты и сырье и поставляем хорошие товары.
Всем ясно: то, что экономика страны не может производить сама, можно лишь импортировать оттуда, где принимается ее валюта, в виде дополнительных товаров с помощью увеличения товарооборота. Но, как я уже подчеркнул, нация, которой недостает экономической свободы действия, просто напросто вынуждена импортировать сырье и пищевые продукты, ее экономическая система, при этом, действует в соответствии с самой непреодолимой силой из всех, а именно — с силой необходимости. В попытке удовлетворить большую часть своих экономических нужд, которая была разработана в Четырехлетнем плане, германская нация освобождала зарубежные рынки от германской конкуренции. Чего нельзя достичь с помощью внутренней экономики, имея наши сегодняшние запасы ресурсов, должно достигаться с помощью участия в мировой торговле.
Германская экономическая политика подчинена необходимостям столь сильно, что ни одна угроза капитализма не сможет сбить нас с нашего курса, потому что, как уже подчеркивалось ранее, наша движущая сила связана не со стремлением нескольких капиталистов к прибыли, но скорее с требованиями ситуации, в которой оказался весь наш народ, ситуации, обрушившейся на нас без особой на то причины, — по чьей-то вине, и совершенно не важно, что именно правящий режим делает ради интересов германской нации, главное — что он это делает.
То есть, ни один режим не смог бы игнорировать нынешние экономические трудности. Ему пришлось бы следовать тому же курсу, что и нам, если, конечно он, отбросив свои обязанности, не выберет развал своей великой нации, развал не только экономический, но и культурный. Результаты политики выплат репараций освободили германский народ не только от некоторых иллюзий, но и от многочисленных экономических идеологий и догм, которые ранее казались священными. Нужда заставила германский народ трезво взирать на реальность. Живя под давлением нужды, мы научились, во-первых, полностью подсчитывать наиболее существенный национальный капитал, а именно — способность к труду.
Всякие мысли о золотом резерве или запасах валюты блекнут перед усердием и эффективностью хорошо спланированных национальных производственных ресурсов. Сегодня, в эпоху, когда экономисты всерьез верят, что стоимость валюты определяется золотовалютным запасом страны, лежащим без дела в хранилищах национальных банков, и прежде всего обеспечиваемый ими, мы — можем лишь улыбаться. Ведь вместо этого мы научились понимать, что увеличение объема производства поддерживает курс валюты и даже может поднять ее стоимость, тогда как сокращение производства рано или поздно приводит к неизбежной девальвации. И пока финансовые и экономические пророки в других станах предсказывали наш крах каждые три или шесть месяцев, национал-социалистическое государство предельно повышало уровень своего производства, чтобы стабилизировать собственную валюту. Установилось естественное соотношение между расширением производства и объемом используемой валюты. Стабильные цены, которые поддерживались любыми средствами, оказались возможными лишь при стабильных зарплатах. И то, что практиковалось в Германии последние шесть лет в попытке увеличить национальный доход – так это пропорциональность роста производства с возросшим объемом выполненной работы. Как только такое было достигнуто, это не только позволило шести миллионам безработных найти работу, но и обеспечить им высокий доход и стабильную покупательскую способность, то есть, каждая выплаченная им марка, немедленно в том же соотношении увеличивала объем нашего национального производства.
Если некоторые страны и борются с германской системой, то только потому что, во-первых, германский метод торговли отменил трюки с валютой и парижской фондовой биржей ради честных деловых сделок. Германия никого насильно пользоваться этими методами не заставляет, но и сверх того, всяким парламентским демократам лекции на тему принципов, по которым она должна действовать, читать себе не позволит.
Мы закупаем хорошие пищевые продукты и сырье и поставляем хорошие товары.
Всем ясно: то, что экономика страны не может производить сама, можно лишь импортировать оттуда, где принимается ее валюта, в виде дополнительных товаров с помощью увеличения товарооборота. Но, как я уже подчеркнул, нация, которой недостает экономической свободы действия, просто напросто вынуждена импортировать сырье и пищевые продукты, ее экономическая система, при этом, действует в соответствии с самой непреодолимой силой из всех, а именно — с силой необходимости. В попытке удовлетворить большую часть своих экономических нужд, которая была разработана в Четырехлетнем плане, германская нация освобождала зарубежные рынки от германской конкуренции. Чего нельзя достичь с помощью внутренней экономики, имея наши сегодняшние запасы ресурсов, должно достигаться с помощью участия в мировой торговле.
Германская экономическая политика подчинена необходимостям столь сильно, что ни одна угроза капитализма не сможет сбить нас с нашего курса, потому что, как уже подчеркивалось ранее, наша движущая сила связана не со стремлением нескольких капиталистов к прибыли, но скорее с требованиями ситуации, в которой оказался весь наш народ, ситуации, обрушившейся на нас без особой на то причины, — по чьей-то вине, и совершенно не важно, что именно правящий режим делает ради интересов германской нации, главное — что он это делает.
То есть, ни один режим не смог бы игнорировать нынешние экономические трудности. Ему пришлось бы следовать тому же курсу, что и нам, если, конечно он, отбросив свои обязанности, не выберет развал своей великой нации, развал не только экономический, но и культурный. Результаты политики выплат репараций освободили германский народ не только от некоторых иллюзий, но и от многочисленных экономических идеологий и догм, которые ранее казались священными. Нужда заставила германский народ трезво взирать на реальность. Живя под давлением нужды, мы научились, во-первых, полностью подсчитывать наиболее существенный национальный капитал, а именно — способность к труду.
Всякие мысли о золотом резерве или запасах валюты блекнут перед усердием и эффективностью хорошо спланированных национальных производственных ресурсов. Сегодня, в эпоху, когда экономисты всерьез верят, что стоимость валюты определяется золотовалютным запасом страны, лежащим без дела в хранилищах национальных банков, и прежде всего обеспечиваемый ими, мы — можем лишь улыбаться. Ведь вместо этого мы научились понимать, что увеличение объема производства поддерживает курс валюты и даже может поднять ее стоимость, тогда как сокращение производства рано или поздно приводит к неизбежной девальвации. И пока финансовые и экономические пророки в других станах предсказывали наш крах каждые три или шесть месяцев, национал-социалистическое государство предельно повышало уровень своего производства, чтобы стабилизировать собственную валюту. Установилось естественное соотношение между расширением производства и объемом используемой валюты. Стабильные цены, которые поддерживались любыми средствами, оказались возможными лишь при стабильных зарплатах. И то, что практиковалось в Германии последние шесть лет в попытке увеличить национальный доход – так это пропорциональность роста производства с возросшим объемом выполненной работы. Как только такое было достигнуто, это не только позволило шести миллионам безработных найти работу, но и обеспечить им высокий доход и стабильную покупательскую способность, то есть, каждая выплаченная им марка, немедленно в том же соотношении увеличивала объем нашего национального производства.
Мамкин анархист мимо, сажа же, создавать треды это искусство и этот ОП в него не может.
Оп-хуесос, читай Томаса Гоббса.
Петухевен, иди нахуй.
В других странах принят совершенно иной метод. Производство сокращается, а национальный доход повышается за счет роста зарплат, покупательская способность их валюты стремительно падает, до тех пор пока наконец это падение не оканчивается девальвацией. Я признаю, что германский экономический курс обречен на непопулярность, потому что его принятие означает, что каждое повышение зарплат должно сопровождаться повышением уровня производства, это повышение — первично, а повышение зарплат — вторично, или, иными словами, включение семи миллионов безработных в торговлю и промышленность есть, или было, не вопросом выплаты зарплат, но чисто и только вопросом производства. Но трудовые ресурсы Германии еще не до конца включены в производство, дальнейший рост объема выполненной работы обеспеченный через увеличение интенсивности труда или повышение уровня рационализации технического процесса, приведет к более широкому участию личности в возросшем потреблении и, таким образом — к реальному увеличению зарплат.
Но мы, господа депутаты, абсолютно ясно понимаем, что такой рост производства не является возможным в одной сфере: в сфере производства сельхозпродукции. То, что немецкий крестьянин может вырастить в немецком жизненном пространстве - фантастично и почти невероятно. За это он достоин нашей самой глубокой благодарности.
Однако, природа установила границу дальнейшей интенсификации усилий. Это значит, что если ничего не измениться, германский уровень потребления найдет свои естественные границы в максимальном уровне производства продовольствия. Возникшую ситуацию можно будет преодолеть двумя способами: первый — по средствам дополнительного импорта продовольствия и увеличения экспорта германской продукции, который в свою очередь потребует увеличения импорта, по крайней мере, некоторых видов сырья, необходимого для производства, в результате только часть импорта будет содержать в себе поставки продовольствия. Или второе — расширение жизненного пространства нашей нации, настолько, чтобы решить внутриэкономическую проблему недостатка продовольствия. Так как второе решение пока что недоступно из-за слепоты единожды победивших нас стран, мы вынуждены прибегнуть к первому решению, другими словами, мы должны экспортировать, для того чтобы покупать продовольствие, и более того, так как этот экспорт требует импорта сырья, которого у нас нет, мы вынуждены экспортировать еще больше, в попытке обеспечить себя этим сырьем.
Эта необходимость есть следствие не капитализма, как это может быть в случае других стран, она возникает из самой огромной нужды, с какой только может столкнуться нация, а именно — нужды в хлебе насущном, и когда политики других стран угрожают нам, Бог знает какими экономическими санкциями, я лишь могу заверить вас, что если эта безвыходная экономическая борьба все же начнется, она будет для нас легкой, легче чем для сытых наций, ибо наша главная идея в этой борьбе будет простой: германская нация должна жить (экспортировать) или умереть, и я уверяю всех скептиков в мире — германская нация не умрет, не от этого, но она будет жить. Если необходимо, она отдаст все свои производственные ресурсы нашему новому национал-социалистическому сообществу в распоряжение его руководителей, для того чтобы начать эту борьбу и довести ее до конца. Что касается этих руководителей, я могу уверить вас, что они готовы дойти до предела своих возможностей. Однако окончательное разумное решение этой проблемы будет невозможно до тех пор, пока человеческий разум не одолеет жадность некоторых наций, а этого не случится до тех пор, пока люди не поймут того что, настаивать на подобной экономической и политической несправедливости, не имея от этого никакой выгоды на самом деле — безумие.
Насколько экономически неоправданными могут быть эффекты этой упорной нетерпимости, можно понять из нижеследующего: в 1918 кончилась война, в 1919 у Германии отняли ее колонии. Они ведь все равно не несли никакой экономической пользы своим новым владельцам. Они не могли стать ни открытыми рынками, ни интенсивно развиваться. Однако, это отчуждение было частью дискриминации, содержащейся в 447 статьях Версальского Диктата, против 80 миллионов прекрасных людей. Другие статьи делали для Германии невозможными в будущем равные взаимоотношения с другими нациями. И каким же было следствие такой политики ненависти? Экономическое следствие, состояло в провале любой попытки разумного восстановления мировой торговли, военное, состояло в принудительном разоружении побежденных наций, что рано или поздно приведет к насильственному освобождению от этих ограничений. Тогда в 1933 и 1934 я делал одно предложение за другим по установлению разумных ограничений на вооружение. Они были холодно отвергнуты, как и требование возвращения украденных у Германии колониальных владений.
Если эти одаренные чиновники и политиканы в других странах посчитают чистую прибыль, которая увеличивается из-за военного и колониального неравенства, и потому законного общего неравенства за которое они столь упорно боролись, тогда они, скорее всего, вряд ли смогут оспорить то, что они уже заплатили слишком много за свое предполагаемое военное превосходство и те прекрасные колониальные владения, которые они отняли у Германии. Экономически было бы мудрее достигнуть разумного и расчетливого соглашения с Германией относительно колоний и европейской политики, чем выбрать курс, который может принести огромную прибыль международным торговцам оружием, но в то же время наложить непомерное бремя на народы. Я считаю, что три миллиона квадратных километров германских колониальных владений, попавших в руки Англии и Франции вместе с отказом принять Германию на основе политического и военного равенства, скоро будет стоить одной только Англии 20 000 000 000 золотых марок, и я боюсь, что в не столь отдаленном будущем эта сумма еще больше возрастет, в результате чего, бывшие германские колонии, вместо того чтобы приносить прибыль, окажутся убыточными. Можно было бы возразить, что это так же коснется и Германии. Чудесно. Для нас это будет большим удовольствием.
Между нами существует одно различие: мы боремся за жизненно важные права, без которых мы просто не сможем жить, тогда как они бурятся за поддержание несправедливости, которая лишь обременяет их и все равно не приносит никакой прибыли.
В нынешних обстоятельствах, единственный доступный нам путь состоит в том, чтобы продолжать нашу экономическую политику по максимальному использованию доступных нам ресурсов. Она вынуждает нас наращивать наши усилия по всем направлениям, в попытке расширить производство. Что в свою очередь вынуждает нас осуществлять четырехлетний план более решительно чем когда бы то ни было – это означает, что мы должны еще больше использовать наши трудовые ресурсы, ибо только так мы приблизимся к новому периоду в германской экономической политике.
В течении первых шести лет, после прихода к власти, целью нашей экономической политики было направить незанятые трудовые ресурсы на работу.
Задача и цель грядущих лет — пересмотреть все наши трудоспособные ресурсы, для того, чтобы по средствам рационализации спланировать их организацию, и достичь всего возможного, с помощью лучшей технической организации условий труда при тех же затратах, для достижения лучших результатов, и таким образом, сохранить способность и энергию для новых дополнительных отраслей производства.
Это, в свою очередь, заставляет нас открыть рынок ценных бумаг в основном с целью технического развития наших производств, и с другой стороны, освободить их от давления государства. С этой целью торговля, производство и финансы обязательно должны быть связаны друг с другом теснее. В этой связи, я решил завершить преобразование Центробанка, начиная с 30 января 1937, превратив его из банка международного во внутренний. Если некоторые другие страны начнут жаловаться, что тем самым еще одно германское обязательство потеряло бы свои международные качества и свойства, мы можем лишь сказать, что твердо решили:
Но мы, господа депутаты, абсолютно ясно понимаем, что такой рост производства не является возможным в одной сфере: в сфере производства сельхозпродукции. То, что немецкий крестьянин может вырастить в немецком жизненном пространстве - фантастично и почти невероятно. За это он достоин нашей самой глубокой благодарности.
Однако, природа установила границу дальнейшей интенсификации усилий. Это значит, что если ничего не измениться, германский уровень потребления найдет свои естественные границы в максимальном уровне производства продовольствия. Возникшую ситуацию можно будет преодолеть двумя способами: первый — по средствам дополнительного импорта продовольствия и увеличения экспорта германской продукции, который в свою очередь потребует увеличения импорта, по крайней мере, некоторых видов сырья, необходимого для производства, в результате только часть импорта будет содержать в себе поставки продовольствия. Или второе — расширение жизненного пространства нашей нации, настолько, чтобы решить внутриэкономическую проблему недостатка продовольствия. Так как второе решение пока что недоступно из-за слепоты единожды победивших нас стран, мы вынуждены прибегнуть к первому решению, другими словами, мы должны экспортировать, для того чтобы покупать продовольствие, и более того, так как этот экспорт требует импорта сырья, которого у нас нет, мы вынуждены экспортировать еще больше, в попытке обеспечить себя этим сырьем.
Эта необходимость есть следствие не капитализма, как это может быть в случае других стран, она возникает из самой огромной нужды, с какой только может столкнуться нация, а именно — нужды в хлебе насущном, и когда политики других стран угрожают нам, Бог знает какими экономическими санкциями, я лишь могу заверить вас, что если эта безвыходная экономическая борьба все же начнется, она будет для нас легкой, легче чем для сытых наций, ибо наша главная идея в этой борьбе будет простой: германская нация должна жить (экспортировать) или умереть, и я уверяю всех скептиков в мире — германская нация не умрет, не от этого, но она будет жить. Если необходимо, она отдаст все свои производственные ресурсы нашему новому национал-социалистическому сообществу в распоряжение его руководителей, для того чтобы начать эту борьбу и довести ее до конца. Что касается этих руководителей, я могу уверить вас, что они готовы дойти до предела своих возможностей. Однако окончательное разумное решение этой проблемы будет невозможно до тех пор, пока человеческий разум не одолеет жадность некоторых наций, а этого не случится до тех пор, пока люди не поймут того что, настаивать на подобной экономической и политической несправедливости, не имея от этого никакой выгоды на самом деле — безумие.
Насколько экономически неоправданными могут быть эффекты этой упорной нетерпимости, можно понять из нижеследующего: в 1918 кончилась война, в 1919 у Германии отняли ее колонии. Они ведь все равно не несли никакой экономической пользы своим новым владельцам. Они не могли стать ни открытыми рынками, ни интенсивно развиваться. Однако, это отчуждение было частью дискриминации, содержащейся в 447 статьях Версальского Диктата, против 80 миллионов прекрасных людей. Другие статьи делали для Германии невозможными в будущем равные взаимоотношения с другими нациями. И каким же было следствие такой политики ненависти? Экономическое следствие, состояло в провале любой попытки разумного восстановления мировой торговли, военное, состояло в принудительном разоружении побежденных наций, что рано или поздно приведет к насильственному освобождению от этих ограничений. Тогда в 1933 и 1934 я делал одно предложение за другим по установлению разумных ограничений на вооружение. Они были холодно отвергнуты, как и требование возвращения украденных у Германии колониальных владений.
Если эти одаренные чиновники и политиканы в других странах посчитают чистую прибыль, которая увеличивается из-за военного и колониального неравенства, и потому законного общего неравенства за которое они столь упорно боролись, тогда они, скорее всего, вряд ли смогут оспорить то, что они уже заплатили слишком много за свое предполагаемое военное превосходство и те прекрасные колониальные владения, которые они отняли у Германии. Экономически было бы мудрее достигнуть разумного и расчетливого соглашения с Германией относительно колоний и европейской политики, чем выбрать курс, который может принести огромную прибыль международным торговцам оружием, но в то же время наложить непомерное бремя на народы. Я считаю, что три миллиона квадратных километров германских колониальных владений, попавших в руки Англии и Франции вместе с отказом принять Германию на основе политического и военного равенства, скоро будет стоить одной только Англии 20 000 000 000 золотых марок, и я боюсь, что в не столь отдаленном будущем эта сумма еще больше возрастет, в результате чего, бывшие германские колонии, вместо того чтобы приносить прибыль, окажутся убыточными. Можно было бы возразить, что это так же коснется и Германии. Чудесно. Для нас это будет большим удовольствием.
Между нами существует одно различие: мы боремся за жизненно важные права, без которых мы просто не сможем жить, тогда как они бурятся за поддержание несправедливости, которая лишь обременяет их и все равно не приносит никакой прибыли.
В нынешних обстоятельствах, единственный доступный нам путь состоит в том, чтобы продолжать нашу экономическую политику по максимальному использованию доступных нам ресурсов. Она вынуждает нас наращивать наши усилия по всем направлениям, в попытке расширить производство. Что в свою очередь вынуждает нас осуществлять четырехлетний план более решительно чем когда бы то ни было – это означает, что мы должны еще больше использовать наши трудовые ресурсы, ибо только так мы приблизимся к новому периоду в германской экономической политике.
В течении первых шести лет, после прихода к власти, целью нашей экономической политики было направить незанятые трудовые ресурсы на работу.
Задача и цель грядущих лет — пересмотреть все наши трудоспособные ресурсы, для того, чтобы по средствам рационализации спланировать их организацию, и достичь всего возможного, с помощью лучшей технической организации условий труда при тех же затратах, для достижения лучших результатов, и таким образом, сохранить способность и энергию для новых дополнительных отраслей производства.
Это, в свою очередь, заставляет нас открыть рынок ценных бумаг в основном с целью технического развития наших производств, и с другой стороны, освободить их от давления государства. С этой целью торговля, производство и финансы обязательно должны быть связаны друг с другом теснее. В этой связи, я решил завершить преобразование Центробанка, начиная с 30 января 1937, превратив его из банка международного во внутренний. Если некоторые другие страны начнут жаловаться, что тем самым еще одно германское обязательство потеряло бы свои международные качества и свойства, мы можем лишь сказать, что твердо решили:
Зачем ты притащил сюда флаг анархо-комунистов?
Сегодня, господа, я вижу обязанностью каждого германца понимание экономической политики, которую проводит наше правительство, и поддержка ее всеми возможными средствами, но прежде всего, как городу так и деревне следует помнить, что их основа не покоится на какой-то теории – финансовой или иной – но лежит на простом исполнении должностных обязанностей, то есть, на понимании важности объема производства товаров.
В конечном счете, экономическая структура современной Германии напрямую связана, хорошо это или плохо, с международной политикой безопасности нашего государства. Лучше понять это в хорошие времена, и потому я рассматриваю как высший долг национал-социалистического правительства — делать все, что в человеческих силах, чтобы усилить нашу национальную оборону. В этом, я надеюсь на понимание германского народа и, в первую очередь, на силу его памяти.
Ибо в период, во время которого Германия была беззащитна, мы не наслаждались никаким равенством прав – как международных, так и политических и экономических. Скорее, он был отмечен самым унизительным обращением, когда-либо выпадавшем на долю великой нации, и бессовестным вымогательством. У нас нет причин полагать, что если когда-либо в будущем Германия снова будет переживать период упадка, ее судьба будет иной. Наоборот, некоторые из тех же самых людей, что высекли искру войны, все еще являются движущими или движимыми силами возбуждения масс, разжигания вражды, с целью проложить путь для новой вспышки конфликта.
В частности, вы, господа, должны запомнить одну вещь: очевидно, что в некоторых демократиях одной из особых прерогатив политико-демократической жизни является культивация искусственной ненависти к так называемым тоталитарным странам. Поток новостей с частично извращенными, а частично выдуманными фактами, проясняет свою цель — взбудоражить общественное мнение против наций, которые ничего плохого не сделали и не имеют такого желания, и которые, на самом деле, годами оставались жертвами жестокой несправедливости.
Когда мы защищаемся от нападок таких демагогов как господин Даф-Купер, господин Иден или господин Икес и подобных им, наши действия обличаются словно посягательства на священные права демократий. Эти агитаторы видят вещи только в соответствующем свете, они дают себе право нападать на другие нации и их правительства, и никто не вправе защищаться от этих нападок. Я вам убедительно заявляю: до тех пор, пока германское государство остается суверенным, ни английские, ни американские политиканы не смогут запретить нашему правительству отвечать на такие нападки, и производство оружия является нашей гарантией на все грядущие времена в том, что мы останемся суверенным государством: наше оружие и союзники.
На самом деле, утверждение о том, что Германия планирует напасть на Америку, может быть воспринято лишь со смехом, и лучше оставлять без внимания непрекращающиеся заявления некоторых британских поджигателей войны. Но не следует забывать что:
1. Вследствие политической структуры этих демократических государств, вполне возможно, что несколькими месяцами позже эти самые поджигатели могут оказаться во главе.
2. Поэтому, чтобы обеспечить безопасность нашего государства, мы должны рассказать народу Германии, пока еще есть время это сделать, всю правду об этих людях.
Германская нация не чувствует ненависти к Англии, Америке или Франции. Все чего она желает — мира и спокойствия. Но они — постоянно продолжают возбуждать ненависть к Германии и германскому народу с помощью еврейских и нееврейских демагогов. Следовательно, если поджигатели войны достигли бы своих целей, то наш народ был бы поставлен в положение, к которому он психологически не был бы готов и потому не смог бы его понять.
Вот почему я считаю необходимым, чтобы начиная с этого момента наша пропаганда и пресса усилено отвечала на эти нападки и, в первую очередь, обратила на них внимание германского народа. Наша германская нация должна знать в лицо тех, кто жаждет начать войну любыми средствами.
Я убежден, что эти люди ошибаются в своих расчетах, ибо, когда национал-социалистическая пропаганда начнет отвечать на эти нападки, она победит так же, как она победила внутри самой Германии, изведя средствами убеждения еврейского врага.
Остальные нации вскоре поймут, что национал-социалистическая Германия не желает вражды с ними, что все эти заявления о наших враждебных намерениях по отношению к ним — ложь, ложь, порожденная отвратительной истерией или манией самосохранения части некоторых политиканов, хотя в некоторых государствах эта ложь используется беспринципными спекулянтами ради спасения своих вложений. Прежде всего, это — международное еврейство, которое возможно надеется таким способом удовлетворить свою жажду мести и денег, а с другой стороны, это – отвратительная клевета, которую выливают на великую и миролюбивую нацию.
Никогда, например, германские солдаты не воевали на американской земле, разве только за независимость и свободу Америки. Но американские солдаты прибыли в Европу чтобы помочь задушить великую нацию, которая стремилась к свободе. Германия не нападала на Америку, это Америка напала на Германию, и, как заключил Следственный комитет Американской палаты представителей, и сделала это из чисто капиталистических мотивов, без каких-либо иных причин.
В конечном счете, экономическая структура современной Германии напрямую связана, хорошо это или плохо, с международной политикой безопасности нашего государства. Лучше понять это в хорошие времена, и потому я рассматриваю как высший долг национал-социалистического правительства — делать все, что в человеческих силах, чтобы усилить нашу национальную оборону. В этом, я надеюсь на понимание германского народа и, в первую очередь, на силу его памяти.
Ибо в период, во время которого Германия была беззащитна, мы не наслаждались никаким равенством прав – как международных, так и политических и экономических. Скорее, он был отмечен самым унизительным обращением, когда-либо выпадавшем на долю великой нации, и бессовестным вымогательством. У нас нет причин полагать, что если когда-либо в будущем Германия снова будет переживать период упадка, ее судьба будет иной. Наоборот, некоторые из тех же самых людей, что высекли искру войны, все еще являются движущими или движимыми силами возбуждения масс, разжигания вражды, с целью проложить путь для новой вспышки конфликта.
В частности, вы, господа, должны запомнить одну вещь: очевидно, что в некоторых демократиях одной из особых прерогатив политико-демократической жизни является культивация искусственной ненависти к так называемым тоталитарным странам. Поток новостей с частично извращенными, а частично выдуманными фактами, проясняет свою цель — взбудоражить общественное мнение против наций, которые ничего плохого не сделали и не имеют такого желания, и которые, на самом деле, годами оставались жертвами жестокой несправедливости.
Когда мы защищаемся от нападок таких демагогов как господин Даф-Купер, господин Иден или господин Икес и подобных им, наши действия обличаются словно посягательства на священные права демократий. Эти агитаторы видят вещи только в соответствующем свете, они дают себе право нападать на другие нации и их правительства, и никто не вправе защищаться от этих нападок. Я вам убедительно заявляю: до тех пор, пока германское государство остается суверенным, ни английские, ни американские политиканы не смогут запретить нашему правительству отвечать на такие нападки, и производство оружия является нашей гарантией на все грядущие времена в том, что мы останемся суверенным государством: наше оружие и союзники.
На самом деле, утверждение о том, что Германия планирует напасть на Америку, может быть воспринято лишь со смехом, и лучше оставлять без внимания непрекращающиеся заявления некоторых британских поджигателей войны. Но не следует забывать что:
1. Вследствие политической структуры этих демократических государств, вполне возможно, что несколькими месяцами позже эти самые поджигатели могут оказаться во главе.
2. Поэтому, чтобы обеспечить безопасность нашего государства, мы должны рассказать народу Германии, пока еще есть время это сделать, всю правду об этих людях.
Германская нация не чувствует ненависти к Англии, Америке или Франции. Все чего она желает — мира и спокойствия. Но они — постоянно продолжают возбуждать ненависть к Германии и германскому народу с помощью еврейских и нееврейских демагогов. Следовательно, если поджигатели войны достигли бы своих целей, то наш народ был бы поставлен в положение, к которому он психологически не был бы готов и потому не смог бы его понять.
Вот почему я считаю необходимым, чтобы начиная с этого момента наша пропаганда и пресса усилено отвечала на эти нападки и, в первую очередь, обратила на них внимание германского народа. Наша германская нация должна знать в лицо тех, кто жаждет начать войну любыми средствами.
Я убежден, что эти люди ошибаются в своих расчетах, ибо, когда национал-социалистическая пропаганда начнет отвечать на эти нападки, она победит так же, как она победила внутри самой Германии, изведя средствами убеждения еврейского врага.
Остальные нации вскоре поймут, что национал-социалистическая Германия не желает вражды с ними, что все эти заявления о наших враждебных намерениях по отношению к ним — ложь, ложь, порожденная отвратительной истерией или манией самосохранения части некоторых политиканов, хотя в некоторых государствах эта ложь используется беспринципными спекулянтами ради спасения своих вложений. Прежде всего, это — международное еврейство, которое возможно надеется таким способом удовлетворить свою жажду мести и денег, а с другой стороны, это – отвратительная клевета, которую выливают на великую и миролюбивую нацию.
Никогда, например, германские солдаты не воевали на американской земле, разве только за независимость и свободу Америки. Но американские солдаты прибыли в Европу чтобы помочь задушить великую нацию, которая стремилась к свободе. Германия не нападала на Америку, это Америка напала на Германию, и, как заключил Следственный комитет Американской палаты представителей, и сделала это из чисто капиталистических мотивов, без каких-либо иных причин.
Так или иначе, ОП проигнорил мои посты, что как бэ намекает на то, что он простой вертухай, мечтающий сделать утопию, но понятия не имеющий о обществе и его потреьностяз.
Хуйню сморозил. Ознакомился бы для начала с тем, как эта система работает в развитых странах, а затем анархизмами страдай на двачах.
Но есть одна вещь, которую следуют понять всем: эти попытки совершенно не могут повлиять на Германию в том как она решает еврейский вопрос. В связи с еврейским вопросом я должен сказать следующее. Сегодня весь демократический мир играет позорный спектакль: выражая сочувствие бедному, замученному еврейскому народу, он продолжает оставаться жестокосердным и равнодушным когда дело доходит до оказания помощи, отказываясь от исполнения очевиднейшего в этой ситуации долга[4]. Доводы, которые приводятся в оправдание отказа от помощи, фактически говорят в нашу пользу - в пользу германцев и итальянцев.
Вот эти доводы:
1. «Мы, демократии, не можем принять к себе евреев», Однако в этих империях нет и десяти человек на квадратный километр, в то время как Германия, у которой их 135, должна найти место и для евреев!
2. Они заявляют нам: «Мы не можем принять их до тех пор, пока Германия не выделит им некоторый капитал, который они смогут увезти с собой как эмигранты».
Германия была столетиями настолько добра, что принимала у себя эти элементы, хотя у них не было ничего, кроме заразных болезней - политических и физических. То, чем они обладают сегодня, они получили ценой отвратительных манипуляций над простой германской нацией.
Сейчас мы лишь воздаем им по заслугам. Когда, благодаря инфляции, германская нация была подталкиваема и ведома евреями, отобравшими все сбережения, накопленные ею за годы честного труда, когда остальной мир отнял у германской нации ее внешние инвестиции, когда мы лишились всех своих колониальных владений, тогда, очевидно, благотворительные настроения не сильно влияли на демократических деятелей. Сегодня я могу лишь заверить этих господ, что благодаря жестокому уроку, который демократии преподавали нам в течении пятнадцати лет, мы стали совершено невосприимчивы к воздействиям на чувства.
После того, как, к концу войны, 800 000 наших детей умерло от голода и недоедания, а мы вынуждены были смотреть, как миллион голов рогатого скота забирают у нас в соответствии с безжалостными пунктами Версальского диктата, который навязали нам апостолы демократического гуманизма, как мирный договор; мы вынуждены были смотреть как миллион германских ветеранов были оставлены в плену на целый год без всякой на то причины. Мы вынуждены были смотреть как у около полутора миллионов германцев отняли все, чем они владели на наших пограничных землях, как их выгнали, оставив им только их одежду. Мы терпели, когда миллионы наших соотечественников были оторваны от нас, и без их на то согласия, оставлены один на один с необходимостью выживать.
Я бы мог дополнить эти примеры еще десятком намного более жестоких. Поэтому, я бы попросил перестать говорить нам о сантиментах. Германская нация не желает чтобы ее интересы определялись и контролировались другими нациями. Франция для французов, Англия для англичан, Америка для американцев, и Германия для германцев.
Мы решили не допускать появления на территории нашей страны других народов и вытеснять тех, которые были способны тянуть одеяло на себя, захватывая ведущие государственные посты. Поскольку мы сами желаем воспитывать нашу нацию для занятия этих постов. У нас есть сотни тысяч очень смышленых крестьянских и рабочих детей. Мы дадим им образование. На самом деле, мы уже начали давать им образование и хотим, чтобы однажды именно они, а не чужаки, смогли занять ведущие позиции в нашем государстве, совместно с нашей интеллигенцией.
Прежде всего, германская культура, как показывает само ее название, - германская, а не еврейская, и потому руководство и забота о ней будет поручено представителям нашей нации. Когда весь остальной мир лицемерно кричит о варварском изгнании из Германии такого "незаменимого" и такого в высшей степени "культурно-ценного" элемента, мы можем только удивляться его реакции на эту ситуацию. Ибо демократы должны быть благодарны, что мы отпускаем этих "прекрасных носителей" культуры и отдаем их в распоряжение остального мира. Согласно их собственным заявлениям, они не смогут найти никакого оправдания своему отказу принять эту "ценнейшую расу" в своих странах. Я также не вижу причин, по которым представители этой расы должны быть навязаны немецкой нации, тогда как государства, которые так восторгаются этими "чудесными людьми", под любым предлогом, какой только можно выдумать, отказывают им в приеме. Я думаю, что чем раньше эта проблема будет решена, тем лучше: ибо в Европе не наступит равновесие, пока не будет решен еврейский вопрос. Очень может быть, однако, что соглашение по этому вопросу будет рано или поздно достигнуто в Европе даже между теми нациями, которые в других вопросах не очень легко соглашаются друг с другом.
В мире достаточно места для создания поселений, но мы раз и навсегда должны избавиться от мнения, согласно которому, евреи были созданы Богом для того чтобы брать проценты, для того чтобы паразитировать на теле и труде других наций. Еврейская раса должна научиться создавать, как это делают другие нации, или, рано или поздно, ее потрясет кризис невероятного масштаба.
Хочу сказать в этот день[5], который, возможно, памятен всему миру, а не только нам — германцам: в течении своей жизни мне часто приходилось быть пророком, и за это меня часто осмеивали. Во время моей борьбы за власть, в первую очередь именно евреи воспринимали мои пророчества со смехом когда я говорил, что однажды я стану руководителем всего государства, и вместе с этим — всей нации, и что в таком случае, я, среди прочего, решу и еврейский вопрос. Их смех, некогда такой громкий, теперь, как я полагаю, застрял у них в горле.
Сегодня я еще раз выступлю в роли пророка: если международные еврейские финансисты, внутри и за пределами Европы, еще раз преуспеют во втягивании европейских наций в Мировую войну, то ее результатом будет не большевизация всего земного шара, венчающая победу иудаизма, а исчезновение еврейской расы в Европе, поскольку времена, когда остальные нации были беззащитны в вопросах пропаганды, ушли в прошлое. Национал-социалистическая Германия и фашистская Италия имеют учреждения, дающие им в случае необходимости возможность просветить мир о характере вопроса, который многие народы подсознательно ощущают, но ещё не добрались до его сути.
Евреи могут продолжать свою кампанию травли в некоторых государствах пользуясь своей монополией на прессу, кино, радиопропаганду, театры, литературу – я пропущу это мимо ушей. Однако, если этому народу удастся еще раз ввергнуть миллионы людей в совершенно бессмысленный для них, но выгодный для евреев конфликт, то скажется эффективность разъяснительной работы, которая позволила за несколько лет в одной Германии полностью победить еврейство. Нации более не желают умирать на поле боя, ради того, чтобы эта изменчивая международная раса могла получать прибыль от войны, или удовлетворять свою ветхозаветную месть.
Еврейский лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» будет сметен воплощением более высокого порядка, а именно «Рабочие всех классов и наций, узнайте же общего врага!».
Среди поднимаемого сегодня, так называемыми демократиями, гула против Германии, есть утверждение, что национал-социалистическая Германия — является антирелигиозным государством.
Поэтому, я хочу торжественно заявить всей германской нации следующее:
1. До сих пор в Германии никого не преследовали за религиозные взгляды, и никогда не будет преследовать.
2. Национал-социалистическое государство с 30 января 1933 года, через свои институты выделило обеим церквям следующие суммы, полученные от налогоплательщиков:
Вот эти доводы:
1. «Мы, демократии, не можем принять к себе евреев», Однако в этих империях нет и десяти человек на квадратный километр, в то время как Германия, у которой их 135, должна найти место и для евреев!
2. Они заявляют нам: «Мы не можем принять их до тех пор, пока Германия не выделит им некоторый капитал, который они смогут увезти с собой как эмигранты».
Германия была столетиями настолько добра, что принимала у себя эти элементы, хотя у них не было ничего, кроме заразных болезней - политических и физических. То, чем они обладают сегодня, они получили ценой отвратительных манипуляций над простой германской нацией.
Сейчас мы лишь воздаем им по заслугам. Когда, благодаря инфляции, германская нация была подталкиваема и ведома евреями, отобравшими все сбережения, накопленные ею за годы честного труда, когда остальной мир отнял у германской нации ее внешние инвестиции, когда мы лишились всех своих колониальных владений, тогда, очевидно, благотворительные настроения не сильно влияли на демократических деятелей. Сегодня я могу лишь заверить этих господ, что благодаря жестокому уроку, который демократии преподавали нам в течении пятнадцати лет, мы стали совершено невосприимчивы к воздействиям на чувства.
После того, как, к концу войны, 800 000 наших детей умерло от голода и недоедания, а мы вынуждены были смотреть, как миллион голов рогатого скота забирают у нас в соответствии с безжалостными пунктами Версальского диктата, который навязали нам апостолы демократического гуманизма, как мирный договор; мы вынуждены были смотреть как миллион германских ветеранов были оставлены в плену на целый год без всякой на то причины. Мы вынуждены были смотреть как у около полутора миллионов германцев отняли все, чем они владели на наших пограничных землях, как их выгнали, оставив им только их одежду. Мы терпели, когда миллионы наших соотечественников были оторваны от нас, и без их на то согласия, оставлены один на один с необходимостью выживать.
Я бы мог дополнить эти примеры еще десятком намного более жестоких. Поэтому, я бы попросил перестать говорить нам о сантиментах. Германская нация не желает чтобы ее интересы определялись и контролировались другими нациями. Франция для французов, Англия для англичан, Америка для американцев, и Германия для германцев.
Мы решили не допускать появления на территории нашей страны других народов и вытеснять тех, которые были способны тянуть одеяло на себя, захватывая ведущие государственные посты. Поскольку мы сами желаем воспитывать нашу нацию для занятия этих постов. У нас есть сотни тысяч очень смышленых крестьянских и рабочих детей. Мы дадим им образование. На самом деле, мы уже начали давать им образование и хотим, чтобы однажды именно они, а не чужаки, смогли занять ведущие позиции в нашем государстве, совместно с нашей интеллигенцией.
Прежде всего, германская культура, как показывает само ее название, - германская, а не еврейская, и потому руководство и забота о ней будет поручено представителям нашей нации. Когда весь остальной мир лицемерно кричит о варварском изгнании из Германии такого "незаменимого" и такого в высшей степени "культурно-ценного" элемента, мы можем только удивляться его реакции на эту ситуацию. Ибо демократы должны быть благодарны, что мы отпускаем этих "прекрасных носителей" культуры и отдаем их в распоряжение остального мира. Согласно их собственным заявлениям, они не смогут найти никакого оправдания своему отказу принять эту "ценнейшую расу" в своих странах. Я также не вижу причин, по которым представители этой расы должны быть навязаны немецкой нации, тогда как государства, которые так восторгаются этими "чудесными людьми", под любым предлогом, какой только можно выдумать, отказывают им в приеме. Я думаю, что чем раньше эта проблема будет решена, тем лучше: ибо в Европе не наступит равновесие, пока не будет решен еврейский вопрос. Очень может быть, однако, что соглашение по этому вопросу будет рано или поздно достигнуто в Европе даже между теми нациями, которые в других вопросах не очень легко соглашаются друг с другом.
В мире достаточно места для создания поселений, но мы раз и навсегда должны избавиться от мнения, согласно которому, евреи были созданы Богом для того чтобы брать проценты, для того чтобы паразитировать на теле и труде других наций. Еврейская раса должна научиться создавать, как это делают другие нации, или, рано или поздно, ее потрясет кризис невероятного масштаба.
Хочу сказать в этот день[5], который, возможно, памятен всему миру, а не только нам — германцам: в течении своей жизни мне часто приходилось быть пророком, и за это меня часто осмеивали. Во время моей борьбы за власть, в первую очередь именно евреи воспринимали мои пророчества со смехом когда я говорил, что однажды я стану руководителем всего государства, и вместе с этим — всей нации, и что в таком случае, я, среди прочего, решу и еврейский вопрос. Их смех, некогда такой громкий, теперь, как я полагаю, застрял у них в горле.
Сегодня я еще раз выступлю в роли пророка: если международные еврейские финансисты, внутри и за пределами Европы, еще раз преуспеют во втягивании европейских наций в Мировую войну, то ее результатом будет не большевизация всего земного шара, венчающая победу иудаизма, а исчезновение еврейской расы в Европе, поскольку времена, когда остальные нации были беззащитны в вопросах пропаганды, ушли в прошлое. Национал-социалистическая Германия и фашистская Италия имеют учреждения, дающие им в случае необходимости возможность просветить мир о характере вопроса, который многие народы подсознательно ощущают, но ещё не добрались до его сути.
Евреи могут продолжать свою кампанию травли в некоторых государствах пользуясь своей монополией на прессу, кино, радиопропаганду, театры, литературу – я пропущу это мимо ушей. Однако, если этому народу удастся еще раз ввергнуть миллионы людей в совершенно бессмысленный для них, но выгодный для евреев конфликт, то скажется эффективность разъяснительной работы, которая позволила за несколько лет в одной Германии полностью победить еврейство. Нации более не желают умирать на поле боя, ради того, чтобы эта изменчивая международная раса могла получать прибыль от войны, или удовлетворять свою ветхозаветную месть.
Еврейский лозунг «Пролетарии всех стран соединяйтесь!» будет сметен воплощением более высокого порядка, а именно «Рабочие всех классов и наций, узнайте же общего врага!».
Среди поднимаемого сегодня, так называемыми демократиями, гула против Германии, есть утверждение, что национал-социалистическая Германия — является антирелигиозным государством.
Поэтому, я хочу торжественно заявить всей германской нации следующее:
1. До сих пор в Германии никого не преследовали за религиозные взгляды, и никогда не будет преследовать.
2. Национал-социалистическое государство с 30 января 1933 года, через свои институты выделило обеим церквям следующие суммы, полученные от налогоплательщиков:
Даже не знал, что чтакой бугурт у кого-то будет.
Ко всем этим суммам следует прибавить около 85 000 000 рейхсмарок в год дополнительных выплат, сделанных различными германскими землями, и еще 7 000 000 рейхсмарок в год от приходов и приходских союзов.
Между прочим, церкви — крупнейшие собственники в стране, после самого государства, стоимость их сельскохозяйственных и лесных угодий превышает 10 000 000 000 рейхсмарок. Их доход с этих земель вероятно превышает 300 000 000 рейхсмарок в год. В добавок к этому можно прибавить бесчисленные подарки, наследства и, что важнее, средства, собираемые в самой церкви. Более того, в национал-социалистическом государстве, церковь имеет щадящие налоговые ставки — на подарки, наследства и т. д., вплоть до полной свободы от налогообложения. Поэтому, мягко говоря, это — нахальство, иностранных политиканов, заявлять о враждебности государства церкви в Третьем Рейхе.
Однако, если германские церкви действительно должны относиться к такому положению как к невыносимому, национал-социалистическое государство может в любой момент заявить о полном отделении церкви от государства - как во Франции, Америке, и других странах, мне бы только хотелось спросить: какие средства выделили Франция, Англия или Америка, за тот же период для своих церквей?
3. Национал-социалистическое государство также не закрыло ни одной церкви, не прервало ни одной службы, не заставляло церковь менять свои ритуалы.
Никогда оно не противостояло ни доктринам церкви, ни вероисповеданиям любой конфессии.
Но национал-социалистическое государство безжалостно покажет тем представителям духовенства, которые вместо того чтобы быть служителями бога, рассматривают в качестве своего долга выражение неуважительных высказываний по отношению к существующему государству, его организациям, его лидерам, что никто не потерпит попытки разрушить его, и что тот духовник, который ставит себя за рамки закона, будет призван к ответу перед ним, как и любой германский гражданин. Однако, давайте не забывать, что существуют десятки тысяч духовников всех христианских конфессий, которые выполняют свой долг так же, или даже лучше, политических агитаторов, не приступая при этом законов нашего государства. Наше государство считает своим долгом защищать таких людей.
Уничтожение же его врагов — также является долгом государства.
4. Национал-социалистическое государство не ханжеское или лживое. Тем не менее, существуют некоторые моральные принципы, соблюдение которых совершается в интересах биологического здоровья нации, и искажения которых мы не станем терпеть. Содомия и педофилия, в нашем государстве наказываются законом, и не важно, кто именно совершил подобные преступления. Когда около пяти лет назад некоторые руководители[6] национал-социалистической партии были признаны виновными в этих преступлениях, они были расстреляны. Когда некоторые другие деятели общественной или частной жизни, даже священники, виновны в таких проступках, они согласно закону, приговариваются к тюремному заключению или каторге. Нас не волнует, если священники нарушают свои обеты - такие как обет целомудрия и т. д. Ни слова об этом никогда не было напечатано в нашей прессе.
Что касается остального, то наше государство лишь однажды вторглось во внутренние дела церквей. В 1933, я попытался объединить безнадежно разобщенные региональные протестантские церкви Германии в одну большую и мощную Евангелистскую церковь. Эта попытка провалилась из-за противостояния некоторых региональных епископов. Поэтому, дальше дело не пошло. Все-таки, в наши обязанности не входит защита Протестантской церкви или усиление ее влияния, с помощью нашей власти, особенно учитывая противостояние этому ее сторонников.
Только политические причины могут заставить другие страны и в частности некоторых демократических деятелей, нападать на нас из-за отдельных представителей германского духовенства, ибо те же самые деятели молчали, когда в России сотни и тысячи священников беспощадно уничтожались. Они молчали, когда в Испании с особой жестокостью вырезали десятки тысяч священников и монашек. Они не станут, они не могут отрицать эти факты, но они молчали тогда, и продолжают молчать сейчас. Тем временем — я должен напомнить об этом демократическим деятелям — только поэтому в распоряжение генерала Франко поступило большое число национал-социалистических и фашистских добровольцев, желавших помочь ему в его борьбе против распространения большевистской кровожадности по Европе и большей части цивилизованного мира. Именно угроза европейской культуре и цивилизации, заставила Германию принять сторону национальной Испании в борьбе с большевиками. Этот шаг немного значит для преобладающего во многих станах менталитета, который не позволяет им постичь бескорыстные причины. Однако, национал-социалистическая Германия поддерживала генерала Франко, исходя из искреннего желания его успеха в борьбе за спасение своей страны от врага, который однажды угрожал и самой Германии.
Поэтому не стоит проявлять жалость или сочувствие к тем Богом проклятым правителям, которые пробудили интерес своих граждан к некоторым представителям германского духовенства, находящимся в конфликте с законом, но стоит проявить интерес к врагам нашего германского государства.
Однако, давайте не забывать: мы защитим германское духовенство в его обязанностях Божьих наместников, но мы уничтожим тех из них, кто окажется врагом германского государства. Мы считаем, что поступая так, мы сможем гораздо легче предотвратить то — как нас научил урок Испании — что может легко перерасти в катастрофу.
Поэтому, я бы хотел добавить следующее пояснение, основанное на этих принципах: я представлю мнение, распространенное среди некоторых заграничных кругов, состоящее в том, что если достаточно громко выражать признаки симпатии элементам, находящимся не в ладах с законом, то тем самым можно улучшить их положение. Может быть, они надеются, что используя пропаганду, они смогут оказать устрашающее влияние на правительство Германии.
Это — большая ошибка. Мы находим последнее доказательство их предательского характера во враждебной нам деятельности, поддерживаемой другими странами.
Простого наличия оппозиции еще никогда не хватало для получения одобрения демократическими странами, так же как и преследования и наказания их политических преступников. Ибо, была ли когда-либо в Германии оппозиция более мощная, чем национал-социализм?
Не было никогда оппозиции более угнетаемой, преследуемой и атакуемой, такими средствами, которые были направлены против национал-социалистической партии, в те дни, когда она боролась за власть. Но, к нашей чести, мы можем утверждать, что именно по этой причине мы никогда не принимали симпатии, а еще меньше поддержки, любой иностранной державы. Сейчас понятно, что тогда эта поддержка предназначалась лишь для тех, кто стремился к разрушению германского государства, и поэтому, мы должны видеть в этой поддержке, в каждом ее проявлении, лишь неопровержимый довод в пользу интенсификации наших действий.
Принимая во внимание опасности, угрожающие нам со всех сторон, я ценю их как возможность обрести нечто прекрасное, ведь в Европе и за ее пределами, есть государства, которые так же как и Германия вынуждены жить в борьбе за свое существование. Я говорю об Италии и Японии.
Между прочим, церкви — крупнейшие собственники в стране, после самого государства, стоимость их сельскохозяйственных и лесных угодий превышает 10 000 000 000 рейхсмарок. Их доход с этих земель вероятно превышает 300 000 000 рейхсмарок в год. В добавок к этому можно прибавить бесчисленные подарки, наследства и, что важнее, средства, собираемые в самой церкви. Более того, в национал-социалистическом государстве, церковь имеет щадящие налоговые ставки — на подарки, наследства и т. д., вплоть до полной свободы от налогообложения. Поэтому, мягко говоря, это — нахальство, иностранных политиканов, заявлять о враждебности государства церкви в Третьем Рейхе.
Однако, если германские церкви действительно должны относиться к такому положению как к невыносимому, национал-социалистическое государство может в любой момент заявить о полном отделении церкви от государства - как во Франции, Америке, и других странах, мне бы только хотелось спросить: какие средства выделили Франция, Англия или Америка, за тот же период для своих церквей?
3. Национал-социалистическое государство также не закрыло ни одной церкви, не прервало ни одной службы, не заставляло церковь менять свои ритуалы.
Никогда оно не противостояло ни доктринам церкви, ни вероисповеданиям любой конфессии.
Но национал-социалистическое государство безжалостно покажет тем представителям духовенства, которые вместо того чтобы быть служителями бога, рассматривают в качестве своего долга выражение неуважительных высказываний по отношению к существующему государству, его организациям, его лидерам, что никто не потерпит попытки разрушить его, и что тот духовник, который ставит себя за рамки закона, будет призван к ответу перед ним, как и любой германский гражданин. Однако, давайте не забывать, что существуют десятки тысяч духовников всех христианских конфессий, которые выполняют свой долг так же, или даже лучше, политических агитаторов, не приступая при этом законов нашего государства. Наше государство считает своим долгом защищать таких людей.
Уничтожение же его врагов — также является долгом государства.
4. Национал-социалистическое государство не ханжеское или лживое. Тем не менее, существуют некоторые моральные принципы, соблюдение которых совершается в интересах биологического здоровья нации, и искажения которых мы не станем терпеть. Содомия и педофилия, в нашем государстве наказываются законом, и не важно, кто именно совершил подобные преступления. Когда около пяти лет назад некоторые руководители[6] национал-социалистической партии были признаны виновными в этих преступлениях, они были расстреляны. Когда некоторые другие деятели общественной или частной жизни, даже священники, виновны в таких проступках, они согласно закону, приговариваются к тюремному заключению или каторге. Нас не волнует, если священники нарушают свои обеты - такие как обет целомудрия и т. д. Ни слова об этом никогда не было напечатано в нашей прессе.
Что касается остального, то наше государство лишь однажды вторглось во внутренние дела церквей. В 1933, я попытался объединить безнадежно разобщенные региональные протестантские церкви Германии в одну большую и мощную Евангелистскую церковь. Эта попытка провалилась из-за противостояния некоторых региональных епископов. Поэтому, дальше дело не пошло. Все-таки, в наши обязанности не входит защита Протестантской церкви или усиление ее влияния, с помощью нашей власти, особенно учитывая противостояние этому ее сторонников.
Только политические причины могут заставить другие страны и в частности некоторых демократических деятелей, нападать на нас из-за отдельных представителей германского духовенства, ибо те же самые деятели молчали, когда в России сотни и тысячи священников беспощадно уничтожались. Они молчали, когда в Испании с особой жестокостью вырезали десятки тысяч священников и монашек. Они не станут, они не могут отрицать эти факты, но они молчали тогда, и продолжают молчать сейчас. Тем временем — я должен напомнить об этом демократическим деятелям — только поэтому в распоряжение генерала Франко поступило большое число национал-социалистических и фашистских добровольцев, желавших помочь ему в его борьбе против распространения большевистской кровожадности по Европе и большей части цивилизованного мира. Именно угроза европейской культуре и цивилизации, заставила Германию принять сторону национальной Испании в борьбе с большевиками. Этот шаг немного значит для преобладающего во многих станах менталитета, который не позволяет им постичь бескорыстные причины. Однако, национал-социалистическая Германия поддерживала генерала Франко, исходя из искреннего желания его успеха в борьбе за спасение своей страны от врага, который однажды угрожал и самой Германии.
Поэтому не стоит проявлять жалость или сочувствие к тем Богом проклятым правителям, которые пробудили интерес своих граждан к некоторым представителям германского духовенства, находящимся в конфликте с законом, но стоит проявить интерес к врагам нашего германского государства.
Однако, давайте не забывать: мы защитим германское духовенство в его обязанностях Божьих наместников, но мы уничтожим тех из них, кто окажется врагом германского государства. Мы считаем, что поступая так, мы сможем гораздо легче предотвратить то — как нас научил урок Испании — что может легко перерасти в катастрофу.
Поэтому, я бы хотел добавить следующее пояснение, основанное на этих принципах: я представлю мнение, распространенное среди некоторых заграничных кругов, состоящее в том, что если достаточно громко выражать признаки симпатии элементам, находящимся не в ладах с законом, то тем самым можно улучшить их положение. Может быть, они надеются, что используя пропаганду, они смогут оказать устрашающее влияние на правительство Германии.
Это — большая ошибка. Мы находим последнее доказательство их предательского характера во враждебной нам деятельности, поддерживаемой другими странами.
Простого наличия оппозиции еще никогда не хватало для получения одобрения демократическими странами, так же как и преследования и наказания их политических преступников. Ибо, была ли когда-либо в Германии оппозиция более мощная, чем национал-социализм?
Не было никогда оппозиции более угнетаемой, преследуемой и атакуемой, такими средствами, которые были направлены против национал-социалистической партии, в те дни, когда она боролась за власть. Но, к нашей чести, мы можем утверждать, что именно по этой причине мы никогда не принимали симпатии, а еще меньше поддержки, любой иностранной державы. Сейчас понятно, что тогда эта поддержка предназначалась лишь для тех, кто стремился к разрушению германского государства, и поэтому, мы должны видеть в этой поддержке, в каждом ее проявлении, лишь неопровержимый довод в пользу интенсификации наших действий.
Принимая во внимание опасности, угрожающие нам со всех сторон, я ценю их как возможность обрести нечто прекрасное, ведь в Европе и за ее пределами, есть государства, которые так же как и Германия вынуждены жить в борьбе за свое существование. Я говорю об Италии и Японии.
Сегодня, в западном мире, итальянцы, как потомки древних римлян и мы – германцы, как потомки германских племен тех времен, являемся древнейшими народами, и наши отношения достигли такого уровня, которого не достигли никакие иные отношения между нациями.
В свой речи по поводу моего первого визита в Италию, на площади в Венеции, я указал на то что, действительно неприемлемо когда могучая цивилизованная нация древнего мира и молодая нация мира нового, еще только формирующегося, должны из-за отсутствия естественных границ, и под влиянием многих иных обстоятельств, веками вести бесплодную вражду.
Но из этого соприкосновения, в течении тысяч лет, выросла общность, и эта общность есть не только следствие бесчисленных расовых связей, она появилась в результате сильной исторической и культурной близости. Германский народ – много взял у древнего мира, особенно в отношении организации государства и потому, национального развития, так же как и цивилизации в целом, всего не перечесть, ясно одно: древнему миру мы обязаны очень многим.
С тех пор прошло около двух тысяч лет. Теперь, настало время и нам внести свой немалый вклад в развитие цивилизации. Но мы всегда поддерживали близкие духовные связи с итальянским народом, с его культурным и историческим прошлым. Германцы объединились в единое германское государство, а итальянские княжества объединились в итальянское королевство.
В том же году – 1866 – обе нации совместно взялись за оружие, ради придания своим государствам новой формы. Сегодня, мы переживаем это совместное развитие во второй раз.
Личность невероятного исторического значения, привнесла идею противостояния демократическим понятиям, оказавшимся среди этого народа и, в течении нескольких лет, привела эту идею к победе. Трудно переоценить значение фашизма для Италии.
То, что фашизм сделал для сохранения цивилизации — нельзя оценить полностью.
Никто не может пройтись по улицам Рима или Флоренции, без того, чтобы не помыслить о том, что судьба всех этих уникальных памятников человеческой мысли была бы ужасной, если бы Муссолини и фашистское движение не смогли спасти Италию от большевизма.
Германия столкнулась с той же опасностью. Но здесь, во имя спасения, чудом появился национал-социализм. Надежды огромного количества людей всех цветов кожи, вера в новое возрождение, в наши дни связана именно с этими двумя государствами. Поэтому, сплоченность этих двух режимов, есть нечто гораздо большее чем результат эгоистической целесообразности.
На нашей сплоченности основано спасение находящейся под угрозой уничтожения большевизмом Европы. Потому-то, Германия присоединилась к Италии, когда та билась в своей героической борьбе за жизненные права в Абиссинии. В 1938, Италия с лихвой отплатила нам за этот акт преданности. Пусть никто не ошибается, в понимании того, насколько крепка эта дружба.
Она может служить лишь миру, если все поймут, что война, начатая сегодня против Италии, независимо от ее хода, заставит Германию встать на сторону своего союзника.
И прежде всего, пусть никто не заблуждается, слушая тех одиноких буржуазных слабаков, которые прозябают в каждой стране и которые не могут понять, что в жизни наций нужна не трусость, но смелость и отвага, побуждаемые мудростью.
Что касается национал-социалистической Германии, то она хорошо осведомлена о том, что ждет ее, в случае если когда-нибудь интернациональная сила, каким бы ни было ее намерение, овладеет фашистской Италией. Мы осознаем последствия, которые последуют за подобным событием и готовы встретить их со всей решительностью. Судьба Пруссии в 1805 и 1806 — не повторится дважды. В истории Германии, были такие слабаки, как советники короля Пруссии в 1805, которых сегодня никто не станет спрашивать. Национал-социалистическое государство понимает эту опасность и готово решительно ее предотвратить.
Мне так же известно, что не только наши силы самообороны, но вооруженные силы Италии, соответствуют высоким боевым стандартам. Так же как нельзя судить о сегодняшней германской армии, мерками армии германского Собрания 1848, так же нельзя и судить о фашистской Италии, мерками того времени когда она еще не была единым государством.
Только истеричная, необучаемая, бестактная и абсолютно злобная пресса, может быстро забыть о том, что лишь несколько лет назад она сделала из себя посмешище, предполагая возможный исход итальянской компании в Абиссинии.
И она не стала ни на йоту лучше теперь, когда рассуждает о возможностях националистических сил Франко в испанской компании.
Люди творят историю, но они так же, создают инструменты для ее формирования, и прежде всего, вселяют в них дух. Однако, великие люди, сами по себе, просто сильнейшее, наиболее четкое выражение нации. Национал-социалистическая Германия и фашистская Италия достаточно сильны чтобы, защитить мир от всякого посягательства на него, и для того, чтобы решительно и успешно завершить любой конфликт, который легко могут начать некоторые безответственные элементы.
Это не значит, что мы жаждем войны, как ежедневно заявляет безответственная пресса, это значит, что мы:
1. Хорошо понимаем, что другие нации, так же хотят уверить себя в том, что право разделения благ мира, в силу их количества, отваги и значимости принадлежит им, и что мы:
2. В знак признания этого права, обязаны прилагать общие усилия, ради общего блага. Однако, прежде всего, мы никогда, ни при каких условиях, не станем поддаваться никаким угрозам, скорее походящим на вымогательство.
В свой речи по поводу моего первого визита в Италию, на площади в Венеции, я указал на то что, действительно неприемлемо когда могучая цивилизованная нация древнего мира и молодая нация мира нового, еще только формирующегося, должны из-за отсутствия естественных границ, и под влиянием многих иных обстоятельств, веками вести бесплодную вражду.
Но из этого соприкосновения, в течении тысяч лет, выросла общность, и эта общность есть не только следствие бесчисленных расовых связей, она появилась в результате сильной исторической и культурной близости. Германский народ – много взял у древнего мира, особенно в отношении организации государства и потому, национального развития, так же как и цивилизации в целом, всего не перечесть, ясно одно: древнему миру мы обязаны очень многим.
С тех пор прошло около двух тысяч лет. Теперь, настало время и нам внести свой немалый вклад в развитие цивилизации. Но мы всегда поддерживали близкие духовные связи с итальянским народом, с его культурным и историческим прошлым. Германцы объединились в единое германское государство, а итальянские княжества объединились в итальянское королевство.
В том же году – 1866 – обе нации совместно взялись за оружие, ради придания своим государствам новой формы. Сегодня, мы переживаем это совместное развитие во второй раз.
Личность невероятного исторического значения, привнесла идею противостояния демократическим понятиям, оказавшимся среди этого народа и, в течении нескольких лет, привела эту идею к победе. Трудно переоценить значение фашизма для Италии.
То, что фашизм сделал для сохранения цивилизации — нельзя оценить полностью.
Никто не может пройтись по улицам Рима или Флоренции, без того, чтобы не помыслить о том, что судьба всех этих уникальных памятников человеческой мысли была бы ужасной, если бы Муссолини и фашистское движение не смогли спасти Италию от большевизма.
Германия столкнулась с той же опасностью. Но здесь, во имя спасения, чудом появился национал-социализм. Надежды огромного количества людей всех цветов кожи, вера в новое возрождение, в наши дни связана именно с этими двумя государствами. Поэтому, сплоченность этих двух режимов, есть нечто гораздо большее чем результат эгоистической целесообразности.
На нашей сплоченности основано спасение находящейся под угрозой уничтожения большевизмом Европы. Потому-то, Германия присоединилась к Италии, когда та билась в своей героической борьбе за жизненные права в Абиссинии. В 1938, Италия с лихвой отплатила нам за этот акт преданности. Пусть никто не ошибается, в понимании того, насколько крепка эта дружба.
Она может служить лишь миру, если все поймут, что война, начатая сегодня против Италии, независимо от ее хода, заставит Германию встать на сторону своего союзника.
И прежде всего, пусть никто не заблуждается, слушая тех одиноких буржуазных слабаков, которые прозябают в каждой стране и которые не могут понять, что в жизни наций нужна не трусость, но смелость и отвага, побуждаемые мудростью.
Что касается национал-социалистической Германии, то она хорошо осведомлена о том, что ждет ее, в случае если когда-нибудь интернациональная сила, каким бы ни было ее намерение, овладеет фашистской Италией. Мы осознаем последствия, которые последуют за подобным событием и готовы встретить их со всей решительностью. Судьба Пруссии в 1805 и 1806 — не повторится дважды. В истории Германии, были такие слабаки, как советники короля Пруссии в 1805, которых сегодня никто не станет спрашивать. Национал-социалистическое государство понимает эту опасность и готово решительно ее предотвратить.
Мне так же известно, что не только наши силы самообороны, но вооруженные силы Италии, соответствуют высоким боевым стандартам. Так же как нельзя судить о сегодняшней германской армии, мерками армии германского Собрания 1848, так же нельзя и судить о фашистской Италии, мерками того времени когда она еще не была единым государством.
Только истеричная, необучаемая, бестактная и абсолютно злобная пресса, может быстро забыть о том, что лишь несколько лет назад она сделала из себя посмешище, предполагая возможный исход итальянской компании в Абиссинии.
И она не стала ни на йоту лучше теперь, когда рассуждает о возможностях националистических сил Франко в испанской компании.
Люди творят историю, но они так же, создают инструменты для ее формирования, и прежде всего, вселяют в них дух. Однако, великие люди, сами по себе, просто сильнейшее, наиболее четкое выражение нации. Национал-социалистическая Германия и фашистская Италия достаточно сильны чтобы, защитить мир от всякого посягательства на него, и для того, чтобы решительно и успешно завершить любой конфликт, который легко могут начать некоторые безответственные элементы.
Это не значит, что мы жаждем войны, как ежедневно заявляет безответственная пресса, это значит, что мы:
1. Хорошо понимаем, что другие нации, так же хотят уверить себя в том, что право разделения благ мира, в силу их количества, отваги и значимости принадлежит им, и что мы:
2. В знак признания этого права, обязаны прилагать общие усилия, ради общего блага. Однако, прежде всего, мы никогда, ни при каких условиях, не станем поддаваться никаким угрозам, скорее походящим на вымогательство.
Таким образом, наши отношения с Японией определяются признанием необходимости противостоять всеми силами, о чем мы уже решили, увеличивающейся угрозе большевизации ослепшего мира. Договор об Антикоминтерне, возможно, однажды положит начало формированию группы держав, с одной единственной целью — устранить угрозу миру и мировой культуре, в виде этого сатанинского явления.
Японцы, которые в последние два года предоставили миру столь много примеров восхитительного героизма, бесспорно сражаются на том конце мира, во имя цивилизации. Их поражение, не принесет никакой пользы цивилизованным станам Европы, или кому-либо еще, но лишь приведет к триумфу большевизма на Дальнем Востоке. Не говоря уже о международном еврействе, которое жаждет именно такого развития событий, которого не желает больше ни один человек на свете.
Невероятные усилия, приложенные в прошлом году, в конечном счете, достигли своих целей мирным путем и мы бы добавили к нашей благодарности Муссолини наше безоговорочное выражение признания двум другим деятелям, которые в трудные минуты предали большее значение сохранению мира, а не поддержанию несправедливости.
У Германии нет территориальных претензий к Англии и Франции, кроме требования вернуть наши колонии. До тех пор, пока решение этого вопроса в основном способствовало бы умиротворению, оно никак не могло бы послужить причиной войны. Если в современной Европе и есть напряженность, то она стала результатом безответственного поведения бессовестной прессы, которая едва ли может прожить день, без того, чтобы не беспокоить мир своими тревожными новостями, которые так же глупы как и лживы.
В этой связи, усилия различных организаций, направленные на оболванивание должны рассматриваться не иначе как преступление. Недавно, были предприняты попытки подчинить этой международной травле и радиовещание. Относительно этих попыток я вынужден открыто заявить следующее:
Если трансляции из некоторых стран на территорию Германии не прекратятся, мы вскоре начнем на них отвечать. Будем надеяться, что деятели этих стран, вскоре, не побегут к нам просьбами вернуться к обычному распорядку вещания. Ибо я полагаю, как и всегда полагал, что наша просвещенческая деятельность будет более эффективной, чем ложь тех евреев, которые сеют ненависть между народами.
Сообщения, о том что американские кинокомпании собираются создавать антинационал-социалистические, то есть антигерманские фильмы, не могут вызвать ничего, кроме ответной реакции, в виде создания антисемитских фильмов в Германии. И здесь, нашим противникам не следует заблуждаться по поводу эффективности нашей продукции.
Найдется множество государств и народов, которые проявят большой интерес к подобного рода разъяснениям на столь важную тему. Мы полагаем, что если зафиксировать наличие еврейской травли в прессе и пропаганде, то несложно будет объяснить людям ее суть. Ведь только злодеи постоянно жаждут войны. Я же верю в возможность постоянного мира. Например, в каких областях сталкиваются интересы Германии и Англии? Я снова и снова заявляю, нет такого германца, и уж тем более национал-социалиста, который бы даже в самых сокровенных мечтах желал бы вреда Британской империи. То же происходит и со стороны Англии, существует множество разумных и спокойных людей, выражающих то же отношение к Германии. Для всего мира было бы лучше, если бы наши два народа смогли обрести взаимное доверие и научиться сотрудничать. То же касается и наших отношений с Францией.
Мы только что отпраздновали пятую годовщину заключения нашего пакта о ненападении с Польшей. Едва ли среди истинных друзей мира сегодня могут существовать два мнения относительно величайшей ценности этого соглашения. Достаточно только спросить себя, что случилось бы с Европой, если бы это соглашение, которое принесло столь значительное улучшение, не было бы подписано пять лет назад. Подписав это соглашение, великий польский маршал и патриот[7] оказал своему народу такую же важную услугу, какую руководители национал-социалистского государства оказали германскому народу. В течение тревожных месяцев прошлого года дружба между Германией и Польшей являлась одним из успокаивающих факторов в политической жизни Европы.
Наши отношения с Венгрией основаны на долгой и проверенной дружбе, на общих интересах и традиционном взаимном уважении. Германия с радостью взяла на себя задачу компенсировать негативное влияние, оказываемое на эту страну.
После войны, Югославия все больше привлекает наше внимание. Уважение, с которым германские солдаты относились к этому смелому народу, с тех пор углубилось, превратившись в искреннюю дружбу. Наши экономические отношения с этой страной постоянно развиваются и расширяются, так же как и с другими дружественными государствами — Болгарией, Грецией, Румынией и Турцией.
Главная тому причина — естественные условия, которые позволяют Германии и этим странам дополнять свои экономики. Германия довольна окончательно установившимися границами на Западе, Юге и Севере.
Наши отношения с Западными и Северными державами: Швейцарией, Бельгией, Голландией, Данией, Норвегией, Швецией, Финляндией и странами Балтии, становятся тем более удовлетворительными, чем более они отворачиваются от Соглашения Лиги Наций, которое может стать причиной войны. Нет страны более понимающей ценность нейтральных и дружественных государств на своих границах, чем Германия. Может быть, даже Чехословакия сможет однажды добиться внутреннего порядка, исключив тем самым возможность возврата к политике президента Бенеша.
Включение Венгрии и Маньчжурии в Антикоминтерновский Пакт — это хороший признак укрепления всемирного сопротивления народов еврейской интернациональной большевистской угрозе.
Внешнеполитические отношения германского государства со странами Южной Америки вполне удовлетворительны, а экономические отношения продолжают укрепляться. Наши отношения с Соединенными Штатами страдают от клеветнической компании, служащей известным политическим и финансовым интересам, которая под предлогом угрозы американской независимости и свободе со стороны Германии, пытается пробудить ненависть целого континента к мононациональным Европейским странам.
Несмотря на это, мы продолжаем верить, что ничто не повлияет на отношение к нам миллионов здравомыслящих американцев, которые не могут не знать, что в гигантской капиталистической еврейской пропаганде в прессе, радио и кино, нет ни слова правды.
Германия желает жить в мире и дружбе со всеми странами, включая Америку.
Германия не станет вмешиваться в дела Америки с той же решительностью, с какой она отвергнет любою попытку Америки вмешаться в дела Германии.
Например, вопрос о том, какими должны быть экономические и деловые отношения между Южной и Центральной Америкой и Германией, касается только этих стран. Во всяком случае, Германия — это сильная и свободная страна, а не объект контроля американских политиканов. Однако, в отличии от них, я считаю, что у всех современных государств достаточно внутренних проблем, и было бы крайне уместно, если бы ответственные политики сосредоточили бы свое внимание на именно на них.
До тех пор, пока Германия желает, а я из собственного опыта знаю, что это так, чтобы требования к труду были настолько велики, что они почти превосходят возможности человека, так и будет. Говоря конкретно, я и мои соратники понимаем, что дело всей нашей жизни состоит в заботе и служении нашему народу и государству, которые имеют более чем двухтысячелетнюю историю.
*
Японцы, которые в последние два года предоставили миру столь много примеров восхитительного героизма, бесспорно сражаются на том конце мира, во имя цивилизации. Их поражение, не принесет никакой пользы цивилизованным станам Европы, или кому-либо еще, но лишь приведет к триумфу большевизма на Дальнем Востоке. Не говоря уже о международном еврействе, которое жаждет именно такого развития событий, которого не желает больше ни один человек на свете.
Невероятные усилия, приложенные в прошлом году, в конечном счете, достигли своих целей мирным путем и мы бы добавили к нашей благодарности Муссолини наше безоговорочное выражение признания двум другим деятелям, которые в трудные минуты предали большее значение сохранению мира, а не поддержанию несправедливости.
У Германии нет территориальных претензий к Англии и Франции, кроме требования вернуть наши колонии. До тех пор, пока решение этого вопроса в основном способствовало бы умиротворению, оно никак не могло бы послужить причиной войны. Если в современной Европе и есть напряженность, то она стала результатом безответственного поведения бессовестной прессы, которая едва ли может прожить день, без того, чтобы не беспокоить мир своими тревожными новостями, которые так же глупы как и лживы.
В этой связи, усилия различных организаций, направленные на оболванивание должны рассматриваться не иначе как преступление. Недавно, были предприняты попытки подчинить этой международной травле и радиовещание. Относительно этих попыток я вынужден открыто заявить следующее:
Если трансляции из некоторых стран на территорию Германии не прекратятся, мы вскоре начнем на них отвечать. Будем надеяться, что деятели этих стран, вскоре, не побегут к нам просьбами вернуться к обычному распорядку вещания. Ибо я полагаю, как и всегда полагал, что наша просвещенческая деятельность будет более эффективной, чем ложь тех евреев, которые сеют ненависть между народами.
Сообщения, о том что американские кинокомпании собираются создавать антинационал-социалистические, то есть антигерманские фильмы, не могут вызвать ничего, кроме ответной реакции, в виде создания антисемитских фильмов в Германии. И здесь, нашим противникам не следует заблуждаться по поводу эффективности нашей продукции.
Найдется множество государств и народов, которые проявят большой интерес к подобного рода разъяснениям на столь важную тему. Мы полагаем, что если зафиксировать наличие еврейской травли в прессе и пропаганде, то несложно будет объяснить людям ее суть. Ведь только злодеи постоянно жаждут войны. Я же верю в возможность постоянного мира. Например, в каких областях сталкиваются интересы Германии и Англии? Я снова и снова заявляю, нет такого германца, и уж тем более национал-социалиста, который бы даже в самых сокровенных мечтах желал бы вреда Британской империи. То же происходит и со стороны Англии, существует множество разумных и спокойных людей, выражающих то же отношение к Германии. Для всего мира было бы лучше, если бы наши два народа смогли обрести взаимное доверие и научиться сотрудничать. То же касается и наших отношений с Францией.
Мы только что отпраздновали пятую годовщину заключения нашего пакта о ненападении с Польшей. Едва ли среди истинных друзей мира сегодня могут существовать два мнения относительно величайшей ценности этого соглашения. Достаточно только спросить себя, что случилось бы с Европой, если бы это соглашение, которое принесло столь значительное улучшение, не было бы подписано пять лет назад. Подписав это соглашение, великий польский маршал и патриот[7] оказал своему народу такую же важную услугу, какую руководители национал-социалистского государства оказали германскому народу. В течение тревожных месяцев прошлого года дружба между Германией и Польшей являлась одним из успокаивающих факторов в политической жизни Европы.
Наши отношения с Венгрией основаны на долгой и проверенной дружбе, на общих интересах и традиционном взаимном уважении. Германия с радостью взяла на себя задачу компенсировать негативное влияние, оказываемое на эту страну.
После войны, Югославия все больше привлекает наше внимание. Уважение, с которым германские солдаты относились к этому смелому народу, с тех пор углубилось, превратившись в искреннюю дружбу. Наши экономические отношения с этой страной постоянно развиваются и расширяются, так же как и с другими дружественными государствами — Болгарией, Грецией, Румынией и Турцией.
Главная тому причина — естественные условия, которые позволяют Германии и этим странам дополнять свои экономики. Германия довольна окончательно установившимися границами на Западе, Юге и Севере.
Наши отношения с Западными и Северными державами: Швейцарией, Бельгией, Голландией, Данией, Норвегией, Швецией, Финляндией и странами Балтии, становятся тем более удовлетворительными, чем более они отворачиваются от Соглашения Лиги Наций, которое может стать причиной войны. Нет страны более понимающей ценность нейтральных и дружественных государств на своих границах, чем Германия. Может быть, даже Чехословакия сможет однажды добиться внутреннего порядка, исключив тем самым возможность возврата к политике президента Бенеша.
Включение Венгрии и Маньчжурии в Антикоминтерновский Пакт — это хороший признак укрепления всемирного сопротивления народов еврейской интернациональной большевистской угрозе.
Внешнеполитические отношения германского государства со странами Южной Америки вполне удовлетворительны, а экономические отношения продолжают укрепляться. Наши отношения с Соединенными Штатами страдают от клеветнической компании, служащей известным политическим и финансовым интересам, которая под предлогом угрозы американской независимости и свободе со стороны Германии, пытается пробудить ненависть целого континента к мононациональным Европейским странам.
Несмотря на это, мы продолжаем верить, что ничто не повлияет на отношение к нам миллионов здравомыслящих американцев, которые не могут не знать, что в гигантской капиталистической еврейской пропаганде в прессе, радио и кино, нет ни слова правды.
Германия желает жить в мире и дружбе со всеми странами, включая Америку.
Германия не станет вмешиваться в дела Америки с той же решительностью, с какой она отвергнет любою попытку Америки вмешаться в дела Германии.
Например, вопрос о том, какими должны быть экономические и деловые отношения между Южной и Центральной Америкой и Германией, касается только этих стран. Во всяком случае, Германия — это сильная и свободная страна, а не объект контроля американских политиканов. Однако, в отличии от них, я считаю, что у всех современных государств достаточно внутренних проблем, и было бы крайне уместно, если бы ответственные политики сосредоточили бы свое внимание на именно на них.
До тех пор, пока Германия желает, а я из собственного опыта знаю, что это так, чтобы требования к труду были настолько велики, что они почти превосходят возможности человека, так и будет. Говоря конкретно, я и мои соратники понимаем, что дело всей нашей жизни состоит в заботе и служении нашему народу и государству, которые имеют более чем двухтысячелетнюю историю.
*
Господа, завершая свое сегодняшнее выступление, я снова окидываю взглядом прошлое — годы борьбы и удовлетворенность достигнутыми результатами лежат позади нас. Для большинства из нас — они есть смысл и суть самого нашего существования.
Мы знаем, что большего уже не достичь – ни для себя, ни для народа. Ведь нам без кровопролития удалось основать великое государство германского народа. Тем не менее, не следует забывать, что процесс его основания включал в себя и множество тягостных жертв. Мы были вынуждены положить конец многим любимым народом традициям и многим дорогим народу вещам и символам.
Границы германских земель были стерты, их флаги спущены, а их традиции потеряли свое былое значение.
Тем не менее, мы можем утешиться тем, что ни одно поколение в нашей истории, трудившееся ради процветания Германии, не избежало подобных чувств. С тех пор как первые германские князья решили собрать примитивные племена вместе, этот труд по объединению германцев продолжился за счет всеми любимых организаций, дорогих воспоминаний, мужественных клятв в верности и так далее.
Этот процесс продолжался около двух тысяч лет, пока разрозненные племена не стали единым народом, а бессчетные земли — единым государством.
Теперь можно считать этот процесс практически законченным. Великое германское государство воплощает собой итог двухтысячелетней борьбы нашего народа за существование. Все германское объединилось в этом государстве: все традиции, все символы и знамена, но прежде всего — все великие личности прошлого, которыми германцы по праву могут гордиться.
Поскольку, к какому бы политическому течению не относили себя при жизни храбрые князья и великие короли, генералы и могущественные императоры, и гениальные умы и герои прошлого — все они были ничем иным, как инструментом в руках Проведения, создающего единую нацию. По мере того, как мы с почтением включаем их в наше великое государство, богатство германской истории раскрывается во всей ее красе. Так давайте же поблагодарим Всемогущего Бога за то, что он даровал нашему поколению и нам самим великое благословение переживать именно этот период нашей истории именно сейчас.
Мы знаем, что большего уже не достичь – ни для себя, ни для народа. Ведь нам без кровопролития удалось основать великое государство германского народа. Тем не менее, не следует забывать, что процесс его основания включал в себя и множество тягостных жертв. Мы были вынуждены положить конец многим любимым народом традициям и многим дорогим народу вещам и символам.
Границы германских земель были стерты, их флаги спущены, а их традиции потеряли свое былое значение.
Тем не менее, мы можем утешиться тем, что ни одно поколение в нашей истории, трудившееся ради процветания Германии, не избежало подобных чувств. С тех пор как первые германские князья решили собрать примитивные племена вместе, этот труд по объединению германцев продолжился за счет всеми любимых организаций, дорогих воспоминаний, мужественных клятв в верности и так далее.
Этот процесс продолжался около двух тысяч лет, пока разрозненные племена не стали единым народом, а бессчетные земли — единым государством.
Теперь можно считать этот процесс практически законченным. Великое германское государство воплощает собой итог двухтысячелетней борьбы нашего народа за существование. Все германское объединилось в этом государстве: все традиции, все символы и знамена, но прежде всего — все великие личности прошлого, которыми германцы по праву могут гордиться.
Поскольку, к какому бы политическому течению не относили себя при жизни храбрые князья и великие короли, генералы и могущественные императоры, и гениальные умы и герои прошлого — все они были ничем иным, как инструментом в руках Проведения, создающего единую нацию. По мере того, как мы с почтением включаем их в наше великое государство, богатство германской истории раскрывается во всей ее красе. Так давайте же поблагодарим Всемогущего Бога за то, что он даровал нашему поколению и нам самим великое благословение переживать именно этот период нашей истории именно сейчас.
Что это за пасты нахер? Отрывки из майн кампфа?
Про монополии понял, вполне разумно.
Короче, все строится на том, что все захотят жить при анархизме и никто не воспользуется ситуацией при революции.
Но это невозможно. Обязательно воспользууются и обязательно извратят.
Вообще, как сказали выше - это похоже на коммунизм. Как вышло с мировой революцией все знают.
Но народ не чувствует себя причастным к выбору Президента, к новым законам и управлению страной. Только на словах все политики говорят, что конституцию мол у нас написал сам народ, а на деле написало 10 человек, а других и не спросили даже, потому что население не так грамотно политически, чтобы видеть положительные и отрицательные стороны во всех их законопроектах и конституцию у нас читало от силы процентов 10, не считая школьников, которые вроде как на уроках обществознания должны были ее зубрить.
Ja.
Петухевен развлекается.
Почему ОП не может в орфографию? Нормы правописания - тоже форма угнетения?
Der Dank des Führers an Front und Heimat Meine deutschen Volksgenossen und -genossinnen!
Wenn, ich heute nach langen Monaten wieder zu Ihnen spreche, dann geschieht es nicht, um etwa einem jener Staatsmänner Rede und Antwort zu stehen, die sich vor kurzem wunderten, warum ich solange geschwiegen habe. Die Nachwelt wird einmal abwägen und feststellen können, was in diesen dreieinhalb Monaten mehr Gewicht hatte: Die Reden des Herrn Churchill oder meine Handlungen.
Ich bin heute hierher gekommen, um wie immer dem Winterhilfswerk eine kurze Einleitung zu geben. Dieses Mal wurde mir das Herkommen allerdings sehr schwer, weil sich in diesen Stunden an unserer Ostfront eine neu eingeleitete Operation wieder als gewaltiges Ereignis vollzieht.
Seit 48 Stunden ist sie in gigantischem Ausmaß im Gange! Sie wird mithelfen, den Gegner im Osten zu zerschmettern.
Ich spreche nunmehr zu Ihnen im Namen der Millionen, die in diesem Augenblick kämpfen, um Sie, die deutsche Heimat, aufzufordern, zu allen sonstigen Opfern auch in diesem Jahr das zusätzliche des Winterhilfswerkes auf sich zu nehmen.
Seit dem 22. Juni tobt ein Kampf von einer wahrhaft weltentscheidenden Bedeutung. Umfang und Auswirkung dieses Ereignisses wird erst eine Nachwelt klar erkennen. Sie wird dereinst feststellen, daß damit eine neue Zeitenwende begann.[300]
Aber auch dieser Kampf wurde von mir nicht gewollt.
Seit dem Januar 1933, in dem mir die Vorsehung die Führung und Lenkung des Reiches anvertraute, hatte ich ein Ziel vor Augen, das im wesentlichen im Programm unserer nationalsozialistischen Partei umrissen war. Ich bin diesem Ziel nie untreu geworden, ich habe mein Programm niemals aufgegeben. Ich habe mich damals bemüht, den inneren Wiederaufbau eines Volkes herbeizuführen, das nach einem durch eigene Schuld verlorenen Krieg den tiefsten Sturz in seiner Geschichte hinter sich hatte: — Allein schon eine riesenhafte Aufgabe! Ich begann dabei diese Aufgabe in dem Augenblick, als alle anderen an ihr entweder gescheitert waren, oder nicht mehr an die Möglichkeit der Erfüllung eines solchen Programms glaubten.
Was wir nun in diesen Jahren im friedlichen Aufbau geleistet haben, ist einmalig. Für mich und meine Mitarbeiter ist es daher oft geradezu eine Beleidigung, uns mit jenen demokratischen Nullen abgeben zu müssen, die selbst noch auf keine einzige wahre große Lebensleistung zurückzublicken in der Lage sind.
Ich und meine Mitarbeiter hätten diesen Krieg nichtnotwendig gehabt, um dadurch etwa unsere Namen zu verewigen. Dafür würden die Werke des Friedens gesorgt haben, und zwar genügend gesorgt. Und außerdem: Wir waren nicht etwa am Ende unserer schöpferischen Arbeit angekommen, sondern wir standen auf manchen Gebieten erst am Beginn.
So war die innere Sanierung des Reiches unter den schwersten Voraussetzungen gelungen. Denn immerhin müssen in Deutschland 140 Menschen auf den Quadratkilometer ernährt werden. Die andere Welt hat es hier leichter. Trotzdem aber haben wir unsere Probleme gelöst, während die andere demokratische Welt zum großen Teil gerade an diesen Problemen scheiterte.
Unsere Ziele waren dabei folgende:
erstens, die innere Konsolidierung der deutschen Nation,
zweitens, die Erringung unserer Gleichberechtigung nach außen und[301] drittens, die Einigung des deutschen Volkes und damit die Wiederherstellung eines naturgegebenen Zustandes, der durch Jahrhunderte nur künstlich unterbrochen worden war.
Damit, meine Volksgenossen, war also auch unser äußeres Programm von vornherein festgelegt, die dazu nötigen Maßnahmen von vornherein bestimmt. Keineswegs aber war damit gesagt, daß wir jemals nach einem Kriege strebten. Nur eins war sicher, daß wir unter keinen Umständen auf die Wiederherstellung der deutschen Freiheit und damit auf die Voraussetzung zum deutschen Wiederaufstieg verzichten würden.
Ich habe aus diesen Gedanken heraus der Welt sehr viele Vorschläge unterbreitet. Ich brauche sie hier nicht zu wiederholen; das besorgt die tägliche publizistische Tätigkeit meiner Mitarbeiter. Wieviele Friedensangebote ich aber .auch dieser anderen Welt machte, Abrüstungsvorschläge, Vorschläge zur friedlichen Herbeiführung neuer vernünftiger wirtschaftlicher Ordnungen usw. — sie sind alle abgelehnt worden, und zwar im wesentlichen von jenen abgelehnt worden, die ersichtlich nicht glaubten, durch eine Friedensarbeit ihre eigenen Aufgaben erfüllen oder besser gesagt, ihr eigenes Regime am Ruder erhalten zu können.
Trotzdem ist es uns allmählich gelungen, in jahrelanger friedlicher Arbeit nicht nur das innere große Reformwerk durchzuführen, sondern auch die Einigung der deutschen Nation einzuleiten, das Großdeutsche Reich zu schaffen, Millionen deutscher Volksgenossen wieder in ihre eigentliche Heimat zurückzuholen und damit auch das Gewicht ihrer Zahl dem deutschen Volk als machtpolitischen Faktor zur Verfügung zu stellen.
In dieser Zeit gelang es mir, eine Anzahl von Bundesgenossen zu erwerben, an der Spitze Italien, mit dessen Staatsmann mich eine persönliche enge und innige Freundschaft verbindet.
Auch zu Japan wurden unsere Beziehungen immer besser. In Europa hatten wir außerdem von früher her eine Reihe von Völkern und Staaten, die uns in einer immer gleich bleibenden Sympathie freundschaftlich gegenüberstanden, vor allem Ungarn[302] und einige nordische Staaten. Es sind zu diesen Völkern andere hinzugekommen, leider nicht das Volk, um das ich in meinem Leben am meisten geworben habe, das britische. Nicht, daß etwa das englische Volk in seiner Gesamtheit dafür allein die Verantwortung trägt. Nein: aber einige Menschen sind es, die in ihrem verbohrten Haß und Wahnwitz jeden solchen Versuch einer Verständigung sabotierten, unterstützt von jenem internationalen Weltfeind, den wir alle kennen, dem internationalen Judentum.
So gelang es leider nicht, Großbritannien, vor allem das englische Volk, mit Deutschland in jene Verbindung zu bringen, die ich immer erhofft hatte. Deshalb kam eben, genau wie 1914, der Tag, da die harte Entscheidung getroffen werden mußte. Ich bin nun allerdings auch davor nicht zurückgeschreckt. Denn überfeines war ich mir im Klaren: Wenn es eben nicht gelingen konnte, die englische Freundschaft zu erringen, dann war es besser, seine Feindschaft traf Deutschland in einem Augenblick, in dem ich selbst noch an der Führung des Reiches stand. Denn wenn durch meine Maßnahmen und durch mein Entgegenkommen diese englische Freundschaft nicht zu erwerben war, dann war sie für alle Zukunft verloren; dann blieb nichts anderes übrig, als der Kampf, und ich bin dem Schicksal nur dankbar, daß denn dieser Kampf von mir selbst geführt, werden kann.
Wenn, ich heute nach langen Monaten wieder zu Ihnen spreche, dann geschieht es nicht, um etwa einem jener Staatsmänner Rede und Antwort zu stehen, die sich vor kurzem wunderten, warum ich solange geschwiegen habe. Die Nachwelt wird einmal abwägen und feststellen können, was in diesen dreieinhalb Monaten mehr Gewicht hatte: Die Reden des Herrn Churchill oder meine Handlungen.
Ich bin heute hierher gekommen, um wie immer dem Winterhilfswerk eine kurze Einleitung zu geben. Dieses Mal wurde mir das Herkommen allerdings sehr schwer, weil sich in diesen Stunden an unserer Ostfront eine neu eingeleitete Operation wieder als gewaltiges Ereignis vollzieht.
Seit 48 Stunden ist sie in gigantischem Ausmaß im Gange! Sie wird mithelfen, den Gegner im Osten zu zerschmettern.
Ich spreche nunmehr zu Ihnen im Namen der Millionen, die in diesem Augenblick kämpfen, um Sie, die deutsche Heimat, aufzufordern, zu allen sonstigen Opfern auch in diesem Jahr das zusätzliche des Winterhilfswerkes auf sich zu nehmen.
Seit dem 22. Juni tobt ein Kampf von einer wahrhaft weltentscheidenden Bedeutung. Umfang und Auswirkung dieses Ereignisses wird erst eine Nachwelt klar erkennen. Sie wird dereinst feststellen, daß damit eine neue Zeitenwende begann.[300]
Aber auch dieser Kampf wurde von mir nicht gewollt.
Seit dem Januar 1933, in dem mir die Vorsehung die Führung und Lenkung des Reiches anvertraute, hatte ich ein Ziel vor Augen, das im wesentlichen im Programm unserer nationalsozialistischen Partei umrissen war. Ich bin diesem Ziel nie untreu geworden, ich habe mein Programm niemals aufgegeben. Ich habe mich damals bemüht, den inneren Wiederaufbau eines Volkes herbeizuführen, das nach einem durch eigene Schuld verlorenen Krieg den tiefsten Sturz in seiner Geschichte hinter sich hatte: — Allein schon eine riesenhafte Aufgabe! Ich begann dabei diese Aufgabe in dem Augenblick, als alle anderen an ihr entweder gescheitert waren, oder nicht mehr an die Möglichkeit der Erfüllung eines solchen Programms glaubten.
Was wir nun in diesen Jahren im friedlichen Aufbau geleistet haben, ist einmalig. Für mich und meine Mitarbeiter ist es daher oft geradezu eine Beleidigung, uns mit jenen demokratischen Nullen abgeben zu müssen, die selbst noch auf keine einzige wahre große Lebensleistung zurückzublicken in der Lage sind.
Ich und meine Mitarbeiter hätten diesen Krieg nichtnotwendig gehabt, um dadurch etwa unsere Namen zu verewigen. Dafür würden die Werke des Friedens gesorgt haben, und zwar genügend gesorgt. Und außerdem: Wir waren nicht etwa am Ende unserer schöpferischen Arbeit angekommen, sondern wir standen auf manchen Gebieten erst am Beginn.
So war die innere Sanierung des Reiches unter den schwersten Voraussetzungen gelungen. Denn immerhin müssen in Deutschland 140 Menschen auf den Quadratkilometer ernährt werden. Die andere Welt hat es hier leichter. Trotzdem aber haben wir unsere Probleme gelöst, während die andere demokratische Welt zum großen Teil gerade an diesen Problemen scheiterte.
Unsere Ziele waren dabei folgende:
erstens, die innere Konsolidierung der deutschen Nation,
zweitens, die Erringung unserer Gleichberechtigung nach außen und[301] drittens, die Einigung des deutschen Volkes und damit die Wiederherstellung eines naturgegebenen Zustandes, der durch Jahrhunderte nur künstlich unterbrochen worden war.
Damit, meine Volksgenossen, war also auch unser äußeres Programm von vornherein festgelegt, die dazu nötigen Maßnahmen von vornherein bestimmt. Keineswegs aber war damit gesagt, daß wir jemals nach einem Kriege strebten. Nur eins war sicher, daß wir unter keinen Umständen auf die Wiederherstellung der deutschen Freiheit und damit auf die Voraussetzung zum deutschen Wiederaufstieg verzichten würden.
Ich habe aus diesen Gedanken heraus der Welt sehr viele Vorschläge unterbreitet. Ich brauche sie hier nicht zu wiederholen; das besorgt die tägliche publizistische Tätigkeit meiner Mitarbeiter. Wieviele Friedensangebote ich aber .auch dieser anderen Welt machte, Abrüstungsvorschläge, Vorschläge zur friedlichen Herbeiführung neuer vernünftiger wirtschaftlicher Ordnungen usw. — sie sind alle abgelehnt worden, und zwar im wesentlichen von jenen abgelehnt worden, die ersichtlich nicht glaubten, durch eine Friedensarbeit ihre eigenen Aufgaben erfüllen oder besser gesagt, ihr eigenes Regime am Ruder erhalten zu können.
Trotzdem ist es uns allmählich gelungen, in jahrelanger friedlicher Arbeit nicht nur das innere große Reformwerk durchzuführen, sondern auch die Einigung der deutschen Nation einzuleiten, das Großdeutsche Reich zu schaffen, Millionen deutscher Volksgenossen wieder in ihre eigentliche Heimat zurückzuholen und damit auch das Gewicht ihrer Zahl dem deutschen Volk als machtpolitischen Faktor zur Verfügung zu stellen.
In dieser Zeit gelang es mir, eine Anzahl von Bundesgenossen zu erwerben, an der Spitze Italien, mit dessen Staatsmann mich eine persönliche enge und innige Freundschaft verbindet.
Auch zu Japan wurden unsere Beziehungen immer besser. In Europa hatten wir außerdem von früher her eine Reihe von Völkern und Staaten, die uns in einer immer gleich bleibenden Sympathie freundschaftlich gegenüberstanden, vor allem Ungarn[302] und einige nordische Staaten. Es sind zu diesen Völkern andere hinzugekommen, leider nicht das Volk, um das ich in meinem Leben am meisten geworben habe, das britische. Nicht, daß etwa das englische Volk in seiner Gesamtheit dafür allein die Verantwortung trägt. Nein: aber einige Menschen sind es, die in ihrem verbohrten Haß und Wahnwitz jeden solchen Versuch einer Verständigung sabotierten, unterstützt von jenem internationalen Weltfeind, den wir alle kennen, dem internationalen Judentum.
So gelang es leider nicht, Großbritannien, vor allem das englische Volk, mit Deutschland in jene Verbindung zu bringen, die ich immer erhofft hatte. Deshalb kam eben, genau wie 1914, der Tag, da die harte Entscheidung getroffen werden mußte. Ich bin nun allerdings auch davor nicht zurückgeschreckt. Denn überfeines war ich mir im Klaren: Wenn es eben nicht gelingen konnte, die englische Freundschaft zu erringen, dann war es besser, seine Feindschaft traf Deutschland in einem Augenblick, in dem ich selbst noch an der Führung des Reiches stand. Denn wenn durch meine Maßnahmen und durch mein Entgegenkommen diese englische Freundschaft nicht zu erwerben war, dann war sie für alle Zukunft verloren; dann blieb nichts anderes übrig, als der Kampf, und ich bin dem Schicksal nur dankbar, daß denn dieser Kampf von mir selbst geführt, werden kann.
Если ты не заметил я отвечал другим людям, да и тебе Азарий Антипиевич ответил уже
Будут кооперироваться горизонтальным федеративным способом. Я уже писал что это такое. На той же основе будут работать и синдикаты
Этим будет заниматься соответствующий синдикат. Подозреваю так же как и сейчас. Зачем тут государство?
..
Я что-то забыл?
Будут кооперироваться горизонтальным федеративным способом. Я уже писал что это такое. На той же основе будут работать и синдикаты
Этим будет заниматься соответствующий синдикат. Подозреваю так же как и сейчас. Зачем тут государство?
..
Я что-то забыл?
Ich bin daher auch der Überzeugung, daß es mit diesen Männern wirklich keine Verständigung gibt. Es sind das wahnsinnige Narren, Leute, die schon seit zehn Jahren kein anderes Wort mehr kannten als das eine: «Wir wollen wieder einen Krieg mit Deutschland!»
Denn in all den Jahren, in denen ich mich bemühte, unter allen Umständen eine Verständigung herbeizuführen, da hat Herr Churchill immer nur eines gerufen: «Ich will meinen Krieg haben!»
Er hat ihn jetzt!
Und alle seine Mithetzer, die nichts anderes zu sagen Wußten, als daß das «ein reizender Krieg» sein wird, und die sich damals am 1. September 1939 gegenseitig beglückwünschten[303] zu diesem kommenden reizenden Krieg. — Sie werden wohl unterdes über diesen reizenden Krieg schon jetzt anders denken gelernt haben!
Und wenn sie es noch nicht wissen sollten, daß dieser Krieg für England keine reizende Sache wird, so werden sie es sicher mit der Zeit noch merken, so wahr ich hier stehe!
Denn in all den Jahren, in denen ich mich bemühte, unter allen Umständen eine Verständigung herbeizuführen, da hat Herr Churchill immer nur eines gerufen: «Ich will meinen Krieg haben!»
Er hat ihn jetzt!
Und alle seine Mithetzer, die nichts anderes zu sagen Wußten, als daß das «ein reizender Krieg» sein wird, und die sich damals am 1. September 1939 gegenseitig beglückwünschten[303] zu diesem kommenden reizenden Krieg. — Sie werden wohl unterdes über diesen reizenden Krieg schon jetzt anders denken gelernt haben!
Und wenn sie es noch nicht wissen sollten, daß dieser Krieg für England keine reizende Sache wird, so werden sie es sicher mit der Zeit noch merken, so wahr ich hier stehe!
Diese Kriegshetzer — nicht nur in der Alten, sondern auch in der Neuen Welt — haben es fertiggebracht, zunächst Polen vorzuschieben. Schlau haben sie ihm eingeredet, daß erstens Deutschland sowieso nicht das sei, was es zu sein vorgebe, und zweitens, daß man ja die Garantie besäße, unter allen Umständen die notwendige Hilfe zu bekommen. Das war die Zeit, in der England noch nicht seinerseits in der Welt um Hilfe herumgebettelt hat, sondern noch jedem großmütig seine Hilfe versprach. Das hat sich ja seitdem schon wesentlich geändert.
Jetzt hören wir ja nicht mehr, daß England einen Staat in den Krieg führt mit dem Versprechen, ihm zu helfen, sondern jetzt hören wir, daß England in der Welt herumbettelt, es möchte ihm in seinem Krieg geholfen werden.
Ich habe damals gerade Polen gegenüber Vorschläge gemacht, von denen ich heute, nachdem die Ereignisse gegen unseren Willen einen anderen Verlauf genommen haben, geradezu sagen muß: Es war doch die Vorsehung, die es damals verhindert hat, daß dieses mein Angebot angenommen wurde. Sie hat wohl gewußt, warum das nicht so sein durfte, und heute weiß auch ich es, und wir alle wissen es!
Diese Verschwörung von Demokraten, Juden und Freimaurern hat es also damals vor zwei Jahren fertiggebracht, zunächst Europa in den Krieg zu stürzen. Es mußten die Waffen entscheiden.
Seitdem findet nun ein Kampf statt zwischen der Wahrheit und der Lüge, und wie immer, so wird aber auch dieser Kampf am Ende für die Wahrheit siegreich ausgehen. Das heißt mit anderen Worten: Was immer auch die britische Propaganda, was immer das internationale Welt Judentum und seine demokratischen Helfershelfer zusammenlügen, an den historischen Tatsachen werden sie nichts ändern! Und die historische[304] Tatsache ist, daß nicht die anderen Staaten etwa Berlin erobert haben, daß sie nicht nach dem Westen oder nach dem Osten vorgerückt sind, sondern die historische Wahrheit ist, daß seit nunmehr zwei Jahren Deutschland einen Gegner nach dem ändern niedergeworfen hat.
Ich habe das gar nicht gewollt. Sofort nach der ersten Auseinandersetzung gab ich ihnen wieder meine Hand. Ich war selbst Soldat und weiß, wie schwer Siege zu erkämpfen, wieviel Blut und Elend, Jammer, Entbehrungen und Opfer damit verbunden sind. Meine Hand wurde aber noch brüsker zurückgestoßen, und seitdem haben wir es ja erlebt, daß jedes Friedensangebot von mir sogleich dem Kriegshetzer Churchill und seinem Anhang dazu diente, um den betrogenen Völkern zu erklären, das sei der Beweis der deutschen Schwäche. Das sei der Beweis, daß wir nicht, mehr kämpfen könnten und vor der Kapitulation stünden. Ich habe es daher aufgegeben, noch einmal diesen Weg zu versuchen. Ich habe mich zu der Überzeugung durchgerungen:
Hier muß nunmehr eine ganz klare Entscheidung, und zwar eine weltgeschichtliche Entscheidung, für die nächsten hundert Jahre erkämpft werden!
Immer in dem Bestreben, den Umfang des Krieges zu begrenzen, habe ich mich im Jahre 1939 zu etwas entschlossen, was vor allem Sie, meine alten Parteigenossen, als das schwerste begreifen, was ich, ich möchte fast sagen, an menschlicher Demütigung hinnehmen mußte: Ich habe damals meinen Minister nach Moskau geschickt. Es war die bitterste Überwindung meines Gefühls, aber in solchen Augenblicken, in denen es sich um das Wohl von Millionen anderer handelt, darf ja nicht das Gefühl entscheiden. Ich habe versucht, hier zu einer Verständigung zu kommen. Sie wissen selber am besten, wie ehrlich und aufrichtig ich diese Verpflichtungen dann gehalten habe. Weder in unserer Presse ist damals auch nur ein Wort mehr gegen Rußland geschrieben, noch in unseren Versammlungen ein Wort über den Bolschewismus gesagt worden.
Jetzt hören wir ja nicht mehr, daß England einen Staat in den Krieg führt mit dem Versprechen, ihm zu helfen, sondern jetzt hören wir, daß England in der Welt herumbettelt, es möchte ihm in seinem Krieg geholfen werden.
Ich habe damals gerade Polen gegenüber Vorschläge gemacht, von denen ich heute, nachdem die Ereignisse gegen unseren Willen einen anderen Verlauf genommen haben, geradezu sagen muß: Es war doch die Vorsehung, die es damals verhindert hat, daß dieses mein Angebot angenommen wurde. Sie hat wohl gewußt, warum das nicht so sein durfte, und heute weiß auch ich es, und wir alle wissen es!
Diese Verschwörung von Demokraten, Juden und Freimaurern hat es also damals vor zwei Jahren fertiggebracht, zunächst Europa in den Krieg zu stürzen. Es mußten die Waffen entscheiden.
Seitdem findet nun ein Kampf statt zwischen der Wahrheit und der Lüge, und wie immer, so wird aber auch dieser Kampf am Ende für die Wahrheit siegreich ausgehen. Das heißt mit anderen Worten: Was immer auch die britische Propaganda, was immer das internationale Welt Judentum und seine demokratischen Helfershelfer zusammenlügen, an den historischen Tatsachen werden sie nichts ändern! Und die historische[304] Tatsache ist, daß nicht die anderen Staaten etwa Berlin erobert haben, daß sie nicht nach dem Westen oder nach dem Osten vorgerückt sind, sondern die historische Wahrheit ist, daß seit nunmehr zwei Jahren Deutschland einen Gegner nach dem ändern niedergeworfen hat.
Ich habe das gar nicht gewollt. Sofort nach der ersten Auseinandersetzung gab ich ihnen wieder meine Hand. Ich war selbst Soldat und weiß, wie schwer Siege zu erkämpfen, wieviel Blut und Elend, Jammer, Entbehrungen und Opfer damit verbunden sind. Meine Hand wurde aber noch brüsker zurückgestoßen, und seitdem haben wir es ja erlebt, daß jedes Friedensangebot von mir sogleich dem Kriegshetzer Churchill und seinem Anhang dazu diente, um den betrogenen Völkern zu erklären, das sei der Beweis der deutschen Schwäche. Das sei der Beweis, daß wir nicht, mehr kämpfen könnten und vor der Kapitulation stünden. Ich habe es daher aufgegeben, noch einmal diesen Weg zu versuchen. Ich habe mich zu der Überzeugung durchgerungen:
Hier muß nunmehr eine ganz klare Entscheidung, und zwar eine weltgeschichtliche Entscheidung, für die nächsten hundert Jahre erkämpft werden!
Immer in dem Bestreben, den Umfang des Krieges zu begrenzen, habe ich mich im Jahre 1939 zu etwas entschlossen, was vor allem Sie, meine alten Parteigenossen, als das schwerste begreifen, was ich, ich möchte fast sagen, an menschlicher Demütigung hinnehmen mußte: Ich habe damals meinen Minister nach Moskau geschickt. Es war die bitterste Überwindung meines Gefühls, aber in solchen Augenblicken, in denen es sich um das Wohl von Millionen anderer handelt, darf ja nicht das Gefühl entscheiden. Ich habe versucht, hier zu einer Verständigung zu kommen. Sie wissen selber am besten, wie ehrlich und aufrichtig ich diese Verpflichtungen dann gehalten habe. Weder in unserer Presse ist damals auch nur ein Wort mehr gegen Rußland geschrieben, noch in unseren Versammlungen ein Wort über den Bolschewismus gesagt worden.
Im Norden kämpft Finnland — ein wahres Heldenvolk! In seinen weiten Räumen steht es oft ganz allein, nur auf seine eigene Kraft, auf seinen Mut, auf seine Tapferkeit und seine Zähigkeit angewiesen.
Im Süden kämpft Rumänien. Es hat sich aus einer der schwersten Staatskrisen, die ein Volk und ein Land befallen können, in erstaunenswerter Schnelligkeit erholt, unter einem ebenso tapferen wie entschlußfreudigen Mann.
Und damit umfassen wir auch bereits die ganze Weite dieses Kriegsschauplatzes vom Weißen bis zum Schwarzen Meer. Und in diesen Räumen kämpfen nun unsere deutschen Soldaten und in ihren Reihen und mit ihnen gemeinsam Italiener, die Finnen, die Ungarn, die Rumänen, Slowaken. Kroaten sind im Anmarsch, Spanier — sie rücken jetzt in die Schlacht. Belgier, Holländer, Dänen, Norweger, ja selbst Franzosen sind eingerückt in die große Front oder werden es demnächst sein.
Der Ablauf dieses einmaligen Geschehens ist Ihnen, soweit es zurückliegt, im großen bereits jetzt bekannt.
Drei deutsche Heeresgruppen traten an. Eine hatte die Aufgabe, die Mitte aufzubrechen. Eine der beiden Flanken hatte den Auftrag, gegen Leningrad vorzustoßen, und die andere, die Ukraine zu besetzen. Im wesentlichen sind diese ersten Aufgaben gelöst.
Wenn die Gegner in dieser Zeit gewaltigster, weltgeschichtlich einmaliger Kämpfe oft sagten: «Warum geschieht jetzt nichts?» — nun, es ist immer etwas geschehen! Gerade weil etwas geschah, konnten wir ja auch nicht reden!
Wenn ich heute englischer Ministerpräsident sein müßte, würde ich unter diesen Umständen vielleicht auch dauernd reden — weil dort eben nichts geschieht. Aber gerade das ist der Unterschied! Meine Volksgenossen, ich muß das heute[310] hier vor dem ganzen deutschen Volk einmal aussprechen: Es konnte oft einfach nicht geredet werden: - nicht etwa, weil wir die ununterbrochenen gewaltigen Leistungen unserer Soldaten nicht genügend würdigen, - sondern weil wir dem Gegner nicht voreilig von Situationen Kenntnis geben dürfen, die ihm selbst, bei seinem miserablen Nachrichtendienst, oft Tage, ja manchmal erst Wochen später bewußt werden.
Denn — ich habe das neulich schon im Wehrmachtbericht bringen lassen — Der deutsche Wehrmachtbericht ist ein Bericht der Wahrheit.
Wenn irgendein blöder britischer Zeitungslümmel nun erklärt, das müßte erst bestätigt werden: Der deutsche Wehrmachtbericht ist bisher schon gründlich bestätigt worden!
Es gibt doch wohl keinen Zweifel, daß wir in Polen gesiegt haben und nicht die Polen, obwohl die britische Presse es anders behauptet hat.
Es gibt auch keinen Zweifel, daß wir in Norwegen sitzen und nicht die Engländer.
Es gibt auch keinen Zweifel, daß Deutschland Frankreich besiegt hat und nicht umgekehrt.
Es gibt endlich auch keinen Zweifel, daß wir in Belgien und in Holland erfolgreich gewesen sind, und nicht die Engländer. Und es gibt auch keinen Zweifel, daß wir in Griechenland sind und wiederum nicht die Engländer oder Neuseeländer, und auch auf Kreta sind nicht sie, sondern wir. Also hat der deutsche Heeresbericht die Wahrheit gesagt und nicht der... (Das Ende des Satzes geht im tosenden Beifallsjubel der Tausende unter.)
Und jetzt im Osten ist es nicht anders. Nach der englischen Version haben wir dort seit drei Monaten eine Niederlage nach der anderen erlitten. Aber wir stehen tausend Kilometer jenseits unserer Grenzen, wir stehen östlich von Smolensk, wir stehen vor Leningrad und wir stehen am Schwarzen Meer. Wir stehen vor der Krim und nicht die Russen etwa am Rhein.
Wenn bisher die Sowjets dauernd gesiegt haben, dann haben sie ihre Siege jedenfalls schlecht ausgenutzt, sondern sie sind nach jedem Sieg 100 oder 200 Kilometer sofort zurückmarschiert,[311] wahrscheinlich um uns in die Tiefe des Raumes zu locken!
Im übrigen sprechen für die Größe dieses Kampfes Zahlen
Es sind viele unter Ihnen, die noch den Weltkrieg mitgemacht hatten und die wissen, was es heißt, Gefangene zu machen und gleichzeitig 100 Kilometer vorwärts zu erobern.
Im Süden kämpft Rumänien. Es hat sich aus einer der schwersten Staatskrisen, die ein Volk und ein Land befallen können, in erstaunenswerter Schnelligkeit erholt, unter einem ebenso tapferen wie entschlußfreudigen Mann.
Und damit umfassen wir auch bereits die ganze Weite dieses Kriegsschauplatzes vom Weißen bis zum Schwarzen Meer. Und in diesen Räumen kämpfen nun unsere deutschen Soldaten und in ihren Reihen und mit ihnen gemeinsam Italiener, die Finnen, die Ungarn, die Rumänen, Slowaken. Kroaten sind im Anmarsch, Spanier — sie rücken jetzt in die Schlacht. Belgier, Holländer, Dänen, Norweger, ja selbst Franzosen sind eingerückt in die große Front oder werden es demnächst sein.
Der Ablauf dieses einmaligen Geschehens ist Ihnen, soweit es zurückliegt, im großen bereits jetzt bekannt.
Drei deutsche Heeresgruppen traten an. Eine hatte die Aufgabe, die Mitte aufzubrechen. Eine der beiden Flanken hatte den Auftrag, gegen Leningrad vorzustoßen, und die andere, die Ukraine zu besetzen. Im wesentlichen sind diese ersten Aufgaben gelöst.
Wenn die Gegner in dieser Zeit gewaltigster, weltgeschichtlich einmaliger Kämpfe oft sagten: «Warum geschieht jetzt nichts?» — nun, es ist immer etwas geschehen! Gerade weil etwas geschah, konnten wir ja auch nicht reden!
Wenn ich heute englischer Ministerpräsident sein müßte, würde ich unter diesen Umständen vielleicht auch dauernd reden — weil dort eben nichts geschieht. Aber gerade das ist der Unterschied! Meine Volksgenossen, ich muß das heute[310] hier vor dem ganzen deutschen Volk einmal aussprechen: Es konnte oft einfach nicht geredet werden: - nicht etwa, weil wir die ununterbrochenen gewaltigen Leistungen unserer Soldaten nicht genügend würdigen, - sondern weil wir dem Gegner nicht voreilig von Situationen Kenntnis geben dürfen, die ihm selbst, bei seinem miserablen Nachrichtendienst, oft Tage, ja manchmal erst Wochen später bewußt werden.
Denn — ich habe das neulich schon im Wehrmachtbericht bringen lassen — Der deutsche Wehrmachtbericht ist ein Bericht der Wahrheit.
Wenn irgendein blöder britischer Zeitungslümmel nun erklärt, das müßte erst bestätigt werden: Der deutsche Wehrmachtbericht ist bisher schon gründlich bestätigt worden!
Es gibt doch wohl keinen Zweifel, daß wir in Polen gesiegt haben und nicht die Polen, obwohl die britische Presse es anders behauptet hat.
Es gibt auch keinen Zweifel, daß wir in Norwegen sitzen und nicht die Engländer.
Es gibt auch keinen Zweifel, daß Deutschland Frankreich besiegt hat und nicht umgekehrt.
Es gibt endlich auch keinen Zweifel, daß wir in Belgien und in Holland erfolgreich gewesen sind, und nicht die Engländer. Und es gibt auch keinen Zweifel, daß wir in Griechenland sind und wiederum nicht die Engländer oder Neuseeländer, und auch auf Kreta sind nicht sie, sondern wir. Also hat der deutsche Heeresbericht die Wahrheit gesagt und nicht der... (Das Ende des Satzes geht im tosenden Beifallsjubel der Tausende unter.)
Und jetzt im Osten ist es nicht anders. Nach der englischen Version haben wir dort seit drei Monaten eine Niederlage nach der anderen erlitten. Aber wir stehen tausend Kilometer jenseits unserer Grenzen, wir stehen östlich von Smolensk, wir stehen vor Leningrad und wir stehen am Schwarzen Meer. Wir stehen vor der Krim und nicht die Russen etwa am Rhein.
Wenn bisher die Sowjets dauernd gesiegt haben, dann haben sie ihre Siege jedenfalls schlecht ausgenutzt, sondern sie sind nach jedem Sieg 100 oder 200 Kilometer sofort zurückmarschiert,[311] wahrscheinlich um uns in die Tiefe des Raumes zu locken!
Im übrigen sprechen für die Größe dieses Kampfes Zahlen
Es sind viele unter Ihnen, die noch den Weltkrieg mitgemacht hatten und die wissen, was es heißt, Gefangene zu machen und gleichzeitig 100 Kilometer vorwärts zu erobern.
Хуёвое оправдание, но я около десяти лет не живу в постсовке.
Die Zahl der Gefangenen ist nunmehr auf rund 2,5 Millionen Sowjetrussen gewachsen.
Die Zahl der erbeuteten oder vernichteten, also bei uns befindlichen Geschütze beträgt bereits jetzt rund 22 000.
Die Zahl der vernichteten oder erbeuteten, also bei uns befindlichen Panzer beträgt jetzt bereits über 18000.
Die Zahl der vernichteten, zerstörten und abgeschossenen Flugzeuge über 14,5 Tausend.
Und hinter unseren Truppen liegt nun schon ein Raum, der zweimal so groß ist als das Deutsche Reich war, als ich 1933 die Führung erhielt, oder viermal so groß als England.
Die Luftlinie aber, die die deutschen Soldaten zurückgelegt haben, beträgt fast durchgehend heute über 800 bis 1000 km. Das ist Luftlinie. An Marschkilometern bedeutet das oft das Eineinhalbfache und Doppelte - auf einer Frontlänge, die gigantisch ist, und einem Gegner gegenüber, der — das muß ich hier aussprechen - nicht aus Menschen besteht, sondern aus Tieren, aus Bestien.
Was der Bolschewismus aus Menschen machen kann, das haben wir jetzt gesehen. Wir können der Heimat gar nicht die Bilder bringen, die uns da zur Verfügung stehen. Es ist das Grauenhafteste, was Menschengehirne sich ersinnen können, ein Gegner, der einerseits aus tierischer Blutgier kämpft und zugleich aus Feigheit und Angst vor seinen Kommissaren andererseits. Es ist ein Land, das nach fast 25jährigem bolschewistischen Dasein unsere Soldaten nunmehr kennengelernt haben.
Und ich weiß eines: Wer dort war und im Herzen in irgendeiner Falte vielleicht noch Kommunist gewesen sein sollte, sei es auch nur im ideellsten Sinne, der kehrt von dieser Auffassung geheilt zurück. Davon können Sie überzeugt sein! [312] Das «Paradies der Arbeiter und Bauern» habe ich immer richtig geschildert. Nach Beendigung dieses Feldzuges werden fünf oder sechs Millionen Soldaten mir bestätigen, daß ich die Wahrheit aussprach. Sie werden Zeugen sein, die ich dann aufrufen kann. Sie sind über die Straßen dieses Paradieses marschiert. Sie haben in den elenden Katen dieses Paradieses nicht leben können, denn sie gehen gar nicht hinein, wenn es nicht unbedingt notwendig ist. Sie haben die Einrichtungen dieses Paradieses gesehen.
Es ist nichts als eine einzige Waffenfabrik auf Kosten des Lebensstandards der Menschen. Eine Waffenfabrik gegen Europa!
Und gegen diesen grausamen, bestialischen, tierischen Gegner, gegen diesen Gegner mit seiner gewaltigen Rüstung, haben unsere Soldaten ihre gewaltigen Siege erkämpft. Ich weiß kein Wort, das ihrer Leistung gerecht werden könnte. Was sie an Mut und Tapferkeit hier dauernd vollbringen, an unermeßlichen Anstren-gungen - das ist unvorstellbar!
Ob es sich um unsere Panzerdivisionen oder die Motorverbände handelt, ob es sich um unsere Artillerie oder Pioniere dreht, ob wir unsere Flieger nehmen — Jäger, Sturzkampfbomber und Schlachtflieger — oder ob wir an unsere Marine denken, an die Besatzungen der U-Boote, ob wir endlich von unseren Gebirgstruppen im Norden sprechen oder von den Männern unserer Waffen: Sie sind alle gleich! über allem aber - und das möchte ich wieder besonders betonen - über allem steht in seiner Leistung der deutsche Infanterist, der deutsche Musketier!
Denn, meine Freunde, wir haben dort Divisionen, die seit dem Frühjahr über 2500 bis 3000 Kilometer zu Fuß marschiert sind, zahlreiche Divisionen, die ein- und anderthalb- und zweitausend Kilometer zurückgelegt haben. Das spricht sich leicht aus.
Ich kann nur sagen: Wenn man von Blitzkrieg redet, dann verdienen es diese Soldaten, daß man ihre Leistungen als blitzartig bezeichnet! Denn in der Geschichte sind sie im Vorwärtsmarschieren noch nie übertroffen worden, höchstens im Rückzug von einigen englischen Regimentern.[313] Es gibt da ein paar historische Blitzrückzüge, die diese Aktionen an Schnelligkeit übertroffen haben. Aber dabei handelte es sich nicht um so große Entfernungen, weil man sich von vornherein immer etwas näher an der Küste hielt.
Ich will nun nicht etwa den Gegner schmähen; ich will nur dem deutschen Soldaten die Gerechtigkeit zuteil werden lassen, die er verdient!
Er hat Unübertreffliches geleistet!
Und mit ihm auch alle die Organisationen, deren Männer heute Arbeiter sind und zugleich auch Soldaten. Denn in diesem gewaltigen Raum ist heute fast jeder Soldat. Jeder Arbeitsmann ist Soldat, jeder Eisenbahner ist dort Soldat.
In diesem ganzen Gebiet muß jeder dauernd mit der Waffe Dienst tun. Und es ist ein Riesengebiet! Was hinter dieser Front geschaffen wird, ist in seiner Art genau so gewaltig wie die Leistungen der Front, über 25 000 km russische Bahnen sind wieder im Betrieb, über 15 000 km russische Bahnen sind wieder auf deutsche Spur umgewandelt worden. Wissen Sie, meine Volksgenossen, was das heißt? Das heißt, daß der größte Querschnitt des Deutschen Reiches von einst, etwa von Stettin bis zu den bayerischen Bergen, also eine Linie von rund 1000 km, fünfzehnmal nebeneinander im Osten auf deutsche Spur gelegt worden ist.
Die Zahl der erbeuteten oder vernichteten, also bei uns befindlichen Geschütze beträgt bereits jetzt rund 22 000.
Die Zahl der vernichteten oder erbeuteten, also bei uns befindlichen Panzer beträgt jetzt bereits über 18000.
Die Zahl der vernichteten, zerstörten und abgeschossenen Flugzeuge über 14,5 Tausend.
Und hinter unseren Truppen liegt nun schon ein Raum, der zweimal so groß ist als das Deutsche Reich war, als ich 1933 die Führung erhielt, oder viermal so groß als England.
Die Luftlinie aber, die die deutschen Soldaten zurückgelegt haben, beträgt fast durchgehend heute über 800 bis 1000 km. Das ist Luftlinie. An Marschkilometern bedeutet das oft das Eineinhalbfache und Doppelte - auf einer Frontlänge, die gigantisch ist, und einem Gegner gegenüber, der — das muß ich hier aussprechen - nicht aus Menschen besteht, sondern aus Tieren, aus Bestien.
Was der Bolschewismus aus Menschen machen kann, das haben wir jetzt gesehen. Wir können der Heimat gar nicht die Bilder bringen, die uns da zur Verfügung stehen. Es ist das Grauenhafteste, was Menschengehirne sich ersinnen können, ein Gegner, der einerseits aus tierischer Blutgier kämpft und zugleich aus Feigheit und Angst vor seinen Kommissaren andererseits. Es ist ein Land, das nach fast 25jährigem bolschewistischen Dasein unsere Soldaten nunmehr kennengelernt haben.
Und ich weiß eines: Wer dort war und im Herzen in irgendeiner Falte vielleicht noch Kommunist gewesen sein sollte, sei es auch nur im ideellsten Sinne, der kehrt von dieser Auffassung geheilt zurück. Davon können Sie überzeugt sein! [312] Das «Paradies der Arbeiter und Bauern» habe ich immer richtig geschildert. Nach Beendigung dieses Feldzuges werden fünf oder sechs Millionen Soldaten mir bestätigen, daß ich die Wahrheit aussprach. Sie werden Zeugen sein, die ich dann aufrufen kann. Sie sind über die Straßen dieses Paradieses marschiert. Sie haben in den elenden Katen dieses Paradieses nicht leben können, denn sie gehen gar nicht hinein, wenn es nicht unbedingt notwendig ist. Sie haben die Einrichtungen dieses Paradieses gesehen.
Es ist nichts als eine einzige Waffenfabrik auf Kosten des Lebensstandards der Menschen. Eine Waffenfabrik gegen Europa!
Und gegen diesen grausamen, bestialischen, tierischen Gegner, gegen diesen Gegner mit seiner gewaltigen Rüstung, haben unsere Soldaten ihre gewaltigen Siege erkämpft. Ich weiß kein Wort, das ihrer Leistung gerecht werden könnte. Was sie an Mut und Tapferkeit hier dauernd vollbringen, an unermeßlichen Anstren-gungen - das ist unvorstellbar!
Ob es sich um unsere Panzerdivisionen oder die Motorverbände handelt, ob es sich um unsere Artillerie oder Pioniere dreht, ob wir unsere Flieger nehmen — Jäger, Sturzkampfbomber und Schlachtflieger — oder ob wir an unsere Marine denken, an die Besatzungen der U-Boote, ob wir endlich von unseren Gebirgstruppen im Norden sprechen oder von den Männern unserer Waffen: Sie sind alle gleich! über allem aber - und das möchte ich wieder besonders betonen - über allem steht in seiner Leistung der deutsche Infanterist, der deutsche Musketier!
Denn, meine Freunde, wir haben dort Divisionen, die seit dem Frühjahr über 2500 bis 3000 Kilometer zu Fuß marschiert sind, zahlreiche Divisionen, die ein- und anderthalb- und zweitausend Kilometer zurückgelegt haben. Das spricht sich leicht aus.
Ich kann nur sagen: Wenn man von Blitzkrieg redet, dann verdienen es diese Soldaten, daß man ihre Leistungen als blitzartig bezeichnet! Denn in der Geschichte sind sie im Vorwärtsmarschieren noch nie übertroffen worden, höchstens im Rückzug von einigen englischen Regimentern.[313] Es gibt da ein paar historische Blitzrückzüge, die diese Aktionen an Schnelligkeit übertroffen haben. Aber dabei handelte es sich nicht um so große Entfernungen, weil man sich von vornherein immer etwas näher an der Küste hielt.
Ich will nun nicht etwa den Gegner schmähen; ich will nur dem deutschen Soldaten die Gerechtigkeit zuteil werden lassen, die er verdient!
Er hat Unübertreffliches geleistet!
Und mit ihm auch alle die Organisationen, deren Männer heute Arbeiter sind und zugleich auch Soldaten. Denn in diesem gewaltigen Raum ist heute fast jeder Soldat. Jeder Arbeitsmann ist Soldat, jeder Eisenbahner ist dort Soldat.
In diesem ganzen Gebiet muß jeder dauernd mit der Waffe Dienst tun. Und es ist ein Riesengebiet! Was hinter dieser Front geschaffen wird, ist in seiner Art genau so gewaltig wie die Leistungen der Front, über 25 000 km russische Bahnen sind wieder im Betrieb, über 15 000 km russische Bahnen sind wieder auf deutsche Spur umgewandelt worden. Wissen Sie, meine Volksgenossen, was das heißt? Das heißt, daß der größte Querschnitt des Deutschen Reiches von einst, etwa von Stettin bis zu den bayerischen Bergen, also eine Linie von rund 1000 km, fünfzehnmal nebeneinander im Osten auf deutsche Spur gelegt worden ist.
Was das an Anstrengungen und Schweiß kostet, das kann vielleicht die Heimat noch gar nicht so recht ermessen. Und hinter dem allem da sind die Arbeitsbataillone des Arbeitsdienstes, unserer Organisationen, vor allem die Organisation Todt und die Organisationen unseres Berliners Speer, und all die anderen, die wieder zu deren Betreuung da sind. Im Dienste dieser ganzen gigantischen Front steht unser Rotes Kreuz, stehen Sanitätsoffiziere, Sanitätspersonal und Rote-Kreuz-Schwestern. Sie alle opfern sich wahrhaft auf! Und hinter dieser Front baut sich bereits die neue Verwaltung auf, die dafür sorgen wird, daß, wenn dieser Krieg länger dauert, diese riesigen Gebiete der deutschen Heimat und den uns Verbündeten nützen werden. Ihr Nutzen wird ein ungeheurer sein, und keiner soll zweifeln, daß wir diese Gebiete zu organisieren verstehen.[314]
Wenn ich Ihnen so in kurzen Zügen ein Bild der einmaligen Leistungen unserer Soldaten und all derer gebe, die heute hier im Osten kämpfen oder tätig sind, dann möchte ich auch der Heimat den Dank der Front übermitteln!
Den Dank unserer Soldaten für die Waffen, die die Heimat geschaffen hat, diese ausgezeichneten und erstklassigen Waffen, den Dank für die Munition, die dieses Mal zum Unterschied des Weltkrieges in unbegrenzten Massen zur Verfügung steht. Das ist heute nur ein Transportproblem. Wir haben so vorgesorgt, daß ich mitten in diesm gigantischen Materialkrieg auf großen Gebieten die weitere Produktion nunmehr einstellen kann, weil ich weiß, daß es jetzt keinen Gegner mehr gibt, den wir nicht mit den vorhandenen Munitionsmengen niederringen würden.
Wenn Sie aber manches Mal in der Zeitung etwas lesen über die gigantischen Pläne anderer Staaten, was diese alles zu tun gedenken und was sie alles beginnen wollen, und wenn Sie dabei von Milliardensummen hören, so, meine Volksgenossen, erinnern Sie sich an das, was ich jetzt sage:
1. Auch wir stellen in den Dienst unseres Kampfes einen ganzen Kontinent,
2. wir reden nicht vom Kapital, sondern von Arbeitskraft, und diese Arbeitskraft setzen wir hundertprozentig ein, und
3. wenn wir darüber nicht reden, dann heißt das nicht, daß wir nichts tun.
Ich weiß ganz genau, daß die anderen alles besser können als wir. Sie bauen Tanks, die unüberwindlich sind, sie sind schneller als die unseren, stärker gepanzert als die unseren, sie haben bessere Kanonen als die unseren, und sie brauchen gar kein Benzin.
Aber im Kampf haben wir sie bisher noch überall abgeschossen! Und das ist das Entscheidende!
Sie bauen Wunderflugzeuge. Es sind immer Wunderdinge, die sie machen, alles unbegreiflich, auch technisch unbegreiflich. Aber sie haben noch keine Maschinen, die die unseren übertreffen.
Und die Maschinen, die bei uns heute fahren oder schießen [315] oder fliegen, sind nicht jene Maschinen, mit denen wir nächstes Jahr fahren, schießen oder fliegen werden!
Ich glaube, daß das für jeden Deutschen genügen wird. Alles andere, das wird durch unsere Erfinder und durch unseren deutschen Arbeiter und auch durch die deutsche Arbeiterin besorgt.
Hinter dieser Front des Opfers, des Todesmutes und des Lebenseinsatzes steht die Front der Heimat, eine Front, die gebildet wird von Stadt und Land. Millionen deutscher Bauern, zum großen Teil auch oft ersetzt durch Greise, Jugendliche oder durch die Frauen, sie erfüllen im höchsten Grade ihre Pflicht. Millionen und aber Millionen deutscher Arbeiter, sie schaffen unentwegt, es ist bewunderungswürdig, was sie leisten. Und über allen auch hier wieder die deutsche Frau, das deutsche Mädchen, die Millionen von Männern ersetzen, die heute an der Front sind.
Wir können wirklich sagen: Zum ersten Male in der Geschichte ist ein ganzes Volk jetzt im Kampf - teils an der Front, teils in der Heimat.
Wenn ich aber das ausspreche, dann ergibt sich für mich als alten Nationalsozialisten daraus eine zwingende Erkenntnis: Wir haben nun zwei Extreme kennengelernt. Das eine sind die kapitalistischen Staaten, die mit Lügen oder mit Betrügereien ihren Völkern die natürlichsten Lebensrechte verweigern, die ausschließlich ihre Finanzinteressen im Auge behalten, die jederzeit bereit sind, dafür Millionen Menschen zu opfern. Auf der anderen Seite, da sehen wir das kommunistische Extrem, einen Staat, der unsagbares Elend über Millionen und Millionen gebracht hat und auch das Glück aller anderen nur seiner Doktrin opfert.
Daraus kann sich nun in meinen Augen für uns nur eine Verpflichtung ergeben: Unserem nationalen und sozialistischen Ideal mehr denn je zuzustreben! Denn über eines müssen wir uns im klaren sein: Wenn dieser Krieg einst beendet sein wird, dann hat ihn der deutsche Soldat gewonnen, der aus den Bauernhöfen, aus den Fabriken usw. stammt, der in seiner Gesamtheit wirklich die Masse unseres Volkes darstellt.[316] Und es hat ihn gewonnen die deutsche Heimat mit den Millionen Arbeitern und Arbeiterinnen, Bauern und Bäuerinnen. Es haben ihn gewonnen die schaffenden Menschen im Kontor und im Beruf. Alle diese Miüionen Menschen, die tätig sind, die haben ihn gewonnen! Und auf diese Menschen hin muß dann dieser Staat ausschließlich ausgerichtet werden.
Wenn ich Ihnen so in kurzen Zügen ein Bild der einmaligen Leistungen unserer Soldaten und all derer gebe, die heute hier im Osten kämpfen oder tätig sind, dann möchte ich auch der Heimat den Dank der Front übermitteln!
Den Dank unserer Soldaten für die Waffen, die die Heimat geschaffen hat, diese ausgezeichneten und erstklassigen Waffen, den Dank für die Munition, die dieses Mal zum Unterschied des Weltkrieges in unbegrenzten Massen zur Verfügung steht. Das ist heute nur ein Transportproblem. Wir haben so vorgesorgt, daß ich mitten in diesm gigantischen Materialkrieg auf großen Gebieten die weitere Produktion nunmehr einstellen kann, weil ich weiß, daß es jetzt keinen Gegner mehr gibt, den wir nicht mit den vorhandenen Munitionsmengen niederringen würden.
Wenn Sie aber manches Mal in der Zeitung etwas lesen über die gigantischen Pläne anderer Staaten, was diese alles zu tun gedenken und was sie alles beginnen wollen, und wenn Sie dabei von Milliardensummen hören, so, meine Volksgenossen, erinnern Sie sich an das, was ich jetzt sage:
1. Auch wir stellen in den Dienst unseres Kampfes einen ganzen Kontinent,
2. wir reden nicht vom Kapital, sondern von Arbeitskraft, und diese Arbeitskraft setzen wir hundertprozentig ein, und
3. wenn wir darüber nicht reden, dann heißt das nicht, daß wir nichts tun.
Ich weiß ganz genau, daß die anderen alles besser können als wir. Sie bauen Tanks, die unüberwindlich sind, sie sind schneller als die unseren, stärker gepanzert als die unseren, sie haben bessere Kanonen als die unseren, und sie brauchen gar kein Benzin.
Aber im Kampf haben wir sie bisher noch überall abgeschossen! Und das ist das Entscheidende!
Sie bauen Wunderflugzeuge. Es sind immer Wunderdinge, die sie machen, alles unbegreiflich, auch technisch unbegreiflich. Aber sie haben noch keine Maschinen, die die unseren übertreffen.
Und die Maschinen, die bei uns heute fahren oder schießen [315] oder fliegen, sind nicht jene Maschinen, mit denen wir nächstes Jahr fahren, schießen oder fliegen werden!
Ich glaube, daß das für jeden Deutschen genügen wird. Alles andere, das wird durch unsere Erfinder und durch unseren deutschen Arbeiter und auch durch die deutsche Arbeiterin besorgt.
Hinter dieser Front des Opfers, des Todesmutes und des Lebenseinsatzes steht die Front der Heimat, eine Front, die gebildet wird von Stadt und Land. Millionen deutscher Bauern, zum großen Teil auch oft ersetzt durch Greise, Jugendliche oder durch die Frauen, sie erfüllen im höchsten Grade ihre Pflicht. Millionen und aber Millionen deutscher Arbeiter, sie schaffen unentwegt, es ist bewunderungswürdig, was sie leisten. Und über allen auch hier wieder die deutsche Frau, das deutsche Mädchen, die Millionen von Männern ersetzen, die heute an der Front sind.
Wir können wirklich sagen: Zum ersten Male in der Geschichte ist ein ganzes Volk jetzt im Kampf - teils an der Front, teils in der Heimat.
Wenn ich aber das ausspreche, dann ergibt sich für mich als alten Nationalsozialisten daraus eine zwingende Erkenntnis: Wir haben nun zwei Extreme kennengelernt. Das eine sind die kapitalistischen Staaten, die mit Lügen oder mit Betrügereien ihren Völkern die natürlichsten Lebensrechte verweigern, die ausschließlich ihre Finanzinteressen im Auge behalten, die jederzeit bereit sind, dafür Millionen Menschen zu opfern. Auf der anderen Seite, da sehen wir das kommunistische Extrem, einen Staat, der unsagbares Elend über Millionen und Millionen gebracht hat und auch das Glück aller anderen nur seiner Doktrin opfert.
Daraus kann sich nun in meinen Augen für uns nur eine Verpflichtung ergeben: Unserem nationalen und sozialistischen Ideal mehr denn je zuzustreben! Denn über eines müssen wir uns im klaren sein: Wenn dieser Krieg einst beendet sein wird, dann hat ihn der deutsche Soldat gewonnen, der aus den Bauernhöfen, aus den Fabriken usw. stammt, der in seiner Gesamtheit wirklich die Masse unseres Volkes darstellt.[316] Und es hat ihn gewonnen die deutsche Heimat mit den Millionen Arbeitern und Arbeiterinnen, Bauern und Bäuerinnen. Es haben ihn gewonnen die schaffenden Menschen im Kontor und im Beruf. Alle diese Miüionen Menschen, die tätig sind, die haben ihn gewonnen! Und auf diese Menschen hin muß dann dieser Staat ausschließlich ausgerichtet werden.
>Анаrхизм это хоrошо для всех rусских!
>Еврей
Как там на Земле Обетованной, строится анархизм?
Петухевен, уймись. Не нравится тред - скрой. Заебал.
Wenn dieser Krieg zu Ende sein wird, dann werde ich aus ihm zurückkehren als ein noch viel fanatischerer Nationalsozialist, als ich es früher war!
Ebenso wird es bei all denen sein, die zur Führung berufen sind; denn in diesem Staat herrscht ja nicht, wie in Sowjetrußland, das Prinzip der sogenannten Gleichheit, sondern das Prinzip der Gerechtigkeit. Wer als Führer geeignet ist, sei es politisch, militärisch oder wirtschaftlich, der ist uns immer gleich wert. Aber genau so wert muß auch derjenige sein, ohne dessen Mitarbeit jede Führung ein leeres Tun und nur Gedankenakrobatik bliebe. Und das ist das Entscheidende.
Das deutsche Volk kann heute stolz sein: Es hat die besten politischen Führer, es hat die besten Feldherren, es hat die besten Ingenieure, Wirtschaftsführer und Organisatoren, es hat aber auch den besten Arbeiter und den besten Bauern.
Alle diese Menschen in eine Gemeinschaft zu verschmelzen, war einst die Aufgabe, die wir uns als Nationalsozialisten stellten, eine Aufgabe, die uns heute noch viel klarer ist als je zuvor.
Ich werde aus diesem Krieg einst zurückkehren wieder mit meinem alten Parteiprogramm, dessen Erfüllung mir jetzt noch wichtiger erscheint als vielleicht am ersten Tag!
Diese Erkenntnis hat mich auch heute nur ganz kurz hierher gefuhrt, um zum deutschen Volke zu sprechen. Denn es hat auch im Winterhilfswerk wieder eine Gelegenheit, den Geist dieser Gemeinschaft zu bekunden.
Was die Front opfert, das kann überhaupt durch nichts vergolten werden.
Aber auch das, was die Heimat leistet, muß vor dar Geschichte dereinst bestehen können!
Es ist notwendig, daß der Soldat an der Front weiß, daß zu[317] Hause sich die Heimat um jeden Zurückgebliebenen bekümmert und für ihn nach bester Möglichkeit sorgt. Das muß er wissen, und das muß sein, damit auch diese Heimat dereinst in Ehren genannt wird neben den gewaltigen Leistungen der Front.
Jeder weiß, was er tun muß in dieser Zeit. Jede Frau, jeder Mann, sie wissen, was man mit Recht von ihnen fordert und was zu geben sie verpflichtet sind.
Wenn sie nur einmal auf die Straßen gehen und im Zweifel sein sollten, ob sie noch einmal geben sollen, geben müssen oder nicht, dann mögen sie nur einen Blick seitwärts wenden: vielleicht wird ihnen dann einer begegnen, der viel mehr als sie für Deutschland geopfert hat.
Nur dann, wenn dieses ganze deutsche Volk zu einer einzigen Opfergemeinschaft, dann allein können wir hoffen und erwarten, daß uns die Vorsehung auch in der Zukunft beistehen wird.
Der Herrgott hat noch niemals einem Faulen geholfen, er hilft auch keinem Feigen, er hilft auf keinen Fall dem, der sich nicht selber helfen will. Hier gilt im größten der Grundsatz:
Volk, hilf dir selbst, dann wird auch der Herrgott dir seine Hilfe nicht verweigern!
Ebenso wird es bei all denen sein, die zur Führung berufen sind; denn in diesem Staat herrscht ja nicht, wie in Sowjetrußland, das Prinzip der sogenannten Gleichheit, sondern das Prinzip der Gerechtigkeit. Wer als Führer geeignet ist, sei es politisch, militärisch oder wirtschaftlich, der ist uns immer gleich wert. Aber genau so wert muß auch derjenige sein, ohne dessen Mitarbeit jede Führung ein leeres Tun und nur Gedankenakrobatik bliebe. Und das ist das Entscheidende.
Das deutsche Volk kann heute stolz sein: Es hat die besten politischen Führer, es hat die besten Feldherren, es hat die besten Ingenieure, Wirtschaftsführer und Organisatoren, es hat aber auch den besten Arbeiter und den besten Bauern.
Alle diese Menschen in eine Gemeinschaft zu verschmelzen, war einst die Aufgabe, die wir uns als Nationalsozialisten stellten, eine Aufgabe, die uns heute noch viel klarer ist als je zuvor.
Ich werde aus diesem Krieg einst zurückkehren wieder mit meinem alten Parteiprogramm, dessen Erfüllung mir jetzt noch wichtiger erscheint als vielleicht am ersten Tag!
Diese Erkenntnis hat mich auch heute nur ganz kurz hierher gefuhrt, um zum deutschen Volke zu sprechen. Denn es hat auch im Winterhilfswerk wieder eine Gelegenheit, den Geist dieser Gemeinschaft zu bekunden.
Was die Front opfert, das kann überhaupt durch nichts vergolten werden.
Aber auch das, was die Heimat leistet, muß vor dar Geschichte dereinst bestehen können!
Es ist notwendig, daß der Soldat an der Front weiß, daß zu[317] Hause sich die Heimat um jeden Zurückgebliebenen bekümmert und für ihn nach bester Möglichkeit sorgt. Das muß er wissen, und das muß sein, damit auch diese Heimat dereinst in Ehren genannt wird neben den gewaltigen Leistungen der Front.
Jeder weiß, was er tun muß in dieser Zeit. Jede Frau, jeder Mann, sie wissen, was man mit Recht von ihnen fordert und was zu geben sie verpflichtet sind.
Wenn sie nur einmal auf die Straßen gehen und im Zweifel sein sollten, ob sie noch einmal geben sollen, geben müssen oder nicht, dann mögen sie nur einen Blick seitwärts wenden: vielleicht wird ihnen dann einer begegnen, der viel mehr als sie für Deutschland geopfert hat.
Nur dann, wenn dieses ganze deutsche Volk zu einer einzigen Opfergemeinschaft, dann allein können wir hoffen und erwarten, daß uns die Vorsehung auch in der Zukunft beistehen wird.
Der Herrgott hat noch niemals einem Faulen geholfen, er hilft auch keinem Feigen, er hilft auf keinen Fall dem, der sich nicht selber helfen will. Hier gilt im größten der Grundsatz:
Volk, hilf dir selbst, dann wird auch der Herrgott dir seine Hilfe nicht verweigern!
Ты так говоришь, будто ОП на себя возлагает какую-то ответственность и обязанность создать во всем мире Анархию. Не ответил - значит не знает. Это не значит, что на твои вопросы про посевные ответа нет. Просто нужно знать вопрос профессионально.
Но разве это не естественно? То есть нельзя (физически) быть и политиком, и законодателем, и еще на заводе работать, например. Каждый занимается тем, на что он способен, и получает оплату в соответствии со спросом на его способности.
Необходимо искоренить эту заразу, отравляющую мозги местных детей.
>Не ответил - значит не знает
>Мама я хочу анархизм
>мММм... не знаю, как нибудь!!!
Дак дело в том, что в анархизме революция - это постепенный процесс.
Это коммунизм в чистом виде, в коммунизме нет ничего плохого, когда его не навязывает очередной царь через гулаги и прочие прелести. Коммунизм, грубо говоря это экономическая система. Анархизм - набор этики и парадигм, а так же практик для достижения результата.
— Да! — воскликнул он: — Мы заблуждаемся! Астроном делает не так. Например, он наблюдает за каким-то созвездием, довольно долго наблюдает. И однажды он замечает: — Черт побери, да тут ведь что-то не то! Обычно звезды должны были бы располагаться иначе, не так, как здесь. Значит, должна быть какая-то скрытая сила, которая влияет на звезды. И он считает, и считает, и наконец, правильно вычисляет планету, которую пока еще никто не видел, но которая там есть, как однажды выясняется. А что делает историк? Отклонения он объясняет на основе самого созвездия, исходя из сущности выдающихся государственных мужей. То, что где-то может действовать какая-то скрытая сила, задающая всему определенное направление, ему и в голову не приходит. Но ведь эта сила есть! И она существует с начала истории! И что это за сила, ты знаешь. Это еврей.
— Да, разумеется, — ответил я, — но это нужно доказать, доказать. Как по мне, то для последних пятидесяти или ста пятидесяти лет это очевидно; но если зайти достаточно далеко вглубь истории, в конце концов, до дохристианских времен…
— Дорогой мой, — ответил он мне, — когда мы читаем у Страбона[1], что уже в его время, вскоре после рождения Христа, на всем земном шаре едва ли уже можно было найти место, где не доминировали бы евреи, именно доминировали, пишет он, вовсе не населяли; если уже за десятилетия до того старый Цицерон[2] — в то время большая величина, мой дорогой! — на Капитолии внезапно сорвался, когда в своей знаменитой защищающей речи он просто не мог поступить иначе, кроме как указать на крепкую сплоченность евреев и их гигантское влияние: «Тише, тише! Хочу, чтобы меня могли слышать только судьи. Иначе евреи устроят мне большие неприятности, как они поступают с каждым честным человеком. У меня совершенно нет желания лить воду на их мельницы»; и если некий Понтий Пилат[3], который, как представитель римского императора, все же, наверняка не был пустым местом, едва евреи дали ему понять, что могут обеспечить его кое-чем нужным у императора Августа, тут же идет к тазу, чтобы умыть руки: «Ради Бога, покончим с этим грязным еврейским делом» и приговаривает к смерти Христа, которого сам считает невиновным; тогда, мой дорогой, каждый ребенок знает или, по крайней мере, мог бы знать, сколько пробило на часах уже в то время!»
Он схватил Ветхий Завет, недолго полистал его и: — Вот, — воскликнул он, — посмотри сюда, вот рецепт, по которому евреи издавна варят свой адский суп. Мы, антисемиты, молодцы. Мы выыскиваем все подряд, и только самое важное не замечаем. И он прочитал, подчеркивая каждое слово, жестким голосом: «Я вооружу Египтян против Египтян; и будут сражаться брат против брата и друг против друга, город с городом, царство с царством. И дух Египта изнеможет в нем, и разрушу совет его, и прибегнут они к идолам и к чародеям, и к вызывающим мертвых и к гадателям».[4]
— Конечно, — он горько рассмеялся, — тогда они спросят доктора Куно[5], и доктора Швайера[6], и доктора Хайма[7], и какие там у нас еще есть чародеи и гадатели, спросят их, откуда взялся весь этот свинарник; и те ответят им укоризненно: Вы сами виноваты в этом. У вас нет больше никакого хорошего воспитания, нет никакой веры, одна сплошная корысть и всезнайство. Теперь вдруг виноваты должны быть евреи. Но так было всегда, когда народам был нужен козел отпущения. Тогда все накидывались на евреев и мучили их до крови. Так как у них были деньги. Так как они не могли защищаться. Что же тут удивительного, если кто-то из них действительно выходит за рамки дозволенного. Паршивую овцу найти можно повсюду. Как будто не было массы вполне приличных евреев. Берите с них пример. Это благочестие, эта склонность к семейной жизни, этот трезвый образ жизни, эта готовность к жертве, прежде всего, эта сплоченность! А вы? Грызетесь между собой, как кошка с собакой. Это же чистое безумие. И вот так будут пустословить и снова пустословить чародеи и гадатели, до тех пор, пока однажды ночью не появится кровавый знак[8] на всех, но лишь на всех еврейских домах, и обезумевшие толпы, руководимые евреями, ворвутся в остальные дома, чтобы убить всех первенцев в земле Египетской[9] и не только в ней.
— Как это уже было здесь в Мюнхене во время Советской республики? — заметил я. — Дома евреев не были намазаны кровью, но, все же, какое-то тайное соглашение наверняка было заключено, так как среди всех этих бесчисленных обысков не было ни одного обыска у евреев. Это запрещено, как объяснил мне на мой двусмысленный вопрос один из тех тупых красногвардейцев, которые тогда меня едва не арестовали. Естественно, среди арестованных тоже не было ни одного еврея. За исключением лишь одного профессора Бергера, да и он попал под этот каток только потому, что он еще недолго был в Мюнхене и, ко всему прочему, был замкнутым чудаком. Евреи просто не знали его; а когда они узнали, было уже слишком поздно. Все же и смерть этого Мортимера очень пошла им на пользу: последовавшая затем болтовня не оставляла им желать ничего лучшего. В 1871 году в Париже защита евреев тоже была заранее запланированной. Коммунисты разрушали все, что могли; но все многочисленные дворцы и дома Ротшильдов остались целыми. Теперь можно понять то место у Моисея, согласно которому с евреями из Египта вышло «также много всякой черни».
— Тогда это мошенничество удалось только наполовину, — добавил он, — египтяне в последний момент еще успели взять ситуацию под контроль и выгнали ко всем чертям евреев, включая и «много всякой черни». Должно быть, происходила ужасная борьба, пока до этого дошло. Ведь уже одно убийство первенцев достаточно четко указывает на это. Так же, как и у нас, евреи привлекли на свою сторону многочисленный нижний слой — свобода, равенство, братство?! И однажды ночью спустили его по команде: «Долой буржуа, убивайте их как собак!» — но, вопреки ожиданию, произошло не так, оставшаяся национально настроенной часть египтян ударила противника его же оружием, и Моисеи, Коны и Леви с большим треском вылетели из страны, вместе с теми местными, которых они успели привлечь на свою сторону.[10] То, что им разрешили забрать с собой все, все похищенное ими имущество[11] — об этом с удовлетворением сообщает Библия. Причем сообщает в достаточно преувеличенной манере, что египтяне были «рады».[12] Но самое прекрасное — это благодарность тупых еврейских сообщников, которую они получили после этого. Вдруг их стали называть «чернью», хотя раньше они были дорогими товарищами. Думаю, в пустыне у них сразу глаза округлились от удивления, когда они об этом узнали.
— У убийства 75 000 персов в «Книге Есфирь», без сомнения, была та же большевистская подоплека, — добавил я. — Евреи в одиночку с этим бы не справились.
— В той же малой степени, — согласился он, — как и со страшным кровопролитием, охватившем половину Римской империи при императоре Траяне. Сотни и сотни тысяч неевреев самой благородной крови в Вавилоне, Киренаике, в Египте, на Кипре были убиты как скот, большинство из них при самых ужасных мучениях! И еще сегодня евреи радуются этому. Если бы различные очаги восстаний действовали совместно, торжествующе пишет еврей Грец[13], то они, возможно, уже тогда нанесли бы последний удар римскому колоссу.
— Наш праздник в честь победы при Седане, — заметил я, — евреи ругают как варварство; а то, что они даже сейчас, по прошествии такого огромного периода времени, из года в год во всех синагогах с ликованием отмечают в праздник Пурим свой подвиг с убийством 75 000 персов, это для них совершенно в порядке вещей.
— Да, разумеется, — ответил я, — но это нужно доказать, доказать. Как по мне, то для последних пятидесяти или ста пятидесяти лет это очевидно; но если зайти достаточно далеко вглубь истории, в конце концов, до дохристианских времен…
— Дорогой мой, — ответил он мне, — когда мы читаем у Страбона[1], что уже в его время, вскоре после рождения Христа, на всем земном шаре едва ли уже можно было найти место, где не доминировали бы евреи, именно доминировали, пишет он, вовсе не населяли; если уже за десятилетия до того старый Цицерон[2] — в то время большая величина, мой дорогой! — на Капитолии внезапно сорвался, когда в своей знаменитой защищающей речи он просто не мог поступить иначе, кроме как указать на крепкую сплоченность евреев и их гигантское влияние: «Тише, тише! Хочу, чтобы меня могли слышать только судьи. Иначе евреи устроят мне большие неприятности, как они поступают с каждым честным человеком. У меня совершенно нет желания лить воду на их мельницы»; и если некий Понтий Пилат[3], который, как представитель римского императора, все же, наверняка не был пустым местом, едва евреи дали ему понять, что могут обеспечить его кое-чем нужным у императора Августа, тут же идет к тазу, чтобы умыть руки: «Ради Бога, покончим с этим грязным еврейским делом» и приговаривает к смерти Христа, которого сам считает невиновным; тогда, мой дорогой, каждый ребенок знает или, по крайней мере, мог бы знать, сколько пробило на часах уже в то время!»
Он схватил Ветхий Завет, недолго полистал его и: — Вот, — воскликнул он, — посмотри сюда, вот рецепт, по которому евреи издавна варят свой адский суп. Мы, антисемиты, молодцы. Мы выыскиваем все подряд, и только самое важное не замечаем. И он прочитал, подчеркивая каждое слово, жестким голосом: «Я вооружу Египтян против Египтян; и будут сражаться брат против брата и друг против друга, город с городом, царство с царством. И дух Египта изнеможет в нем, и разрушу совет его, и прибегнут они к идолам и к чародеям, и к вызывающим мертвых и к гадателям».[4]
— Конечно, — он горько рассмеялся, — тогда они спросят доктора Куно[5], и доктора Швайера[6], и доктора Хайма[7], и какие там у нас еще есть чародеи и гадатели, спросят их, откуда взялся весь этот свинарник; и те ответят им укоризненно: Вы сами виноваты в этом. У вас нет больше никакого хорошего воспитания, нет никакой веры, одна сплошная корысть и всезнайство. Теперь вдруг виноваты должны быть евреи. Но так было всегда, когда народам был нужен козел отпущения. Тогда все накидывались на евреев и мучили их до крови. Так как у них были деньги. Так как они не могли защищаться. Что же тут удивительного, если кто-то из них действительно выходит за рамки дозволенного. Паршивую овцу найти можно повсюду. Как будто не было массы вполне приличных евреев. Берите с них пример. Это благочестие, эта склонность к семейной жизни, этот трезвый образ жизни, эта готовность к жертве, прежде всего, эта сплоченность! А вы? Грызетесь между собой, как кошка с собакой. Это же чистое безумие. И вот так будут пустословить и снова пустословить чародеи и гадатели, до тех пор, пока однажды ночью не появится кровавый знак[8] на всех, но лишь на всех еврейских домах, и обезумевшие толпы, руководимые евреями, ворвутся в остальные дома, чтобы убить всех первенцев в земле Египетской[9] и не только в ней.
— Как это уже было здесь в Мюнхене во время Советской республики? — заметил я. — Дома евреев не были намазаны кровью, но, все же, какое-то тайное соглашение наверняка было заключено, так как среди всех этих бесчисленных обысков не было ни одного обыска у евреев. Это запрещено, как объяснил мне на мой двусмысленный вопрос один из тех тупых красногвардейцев, которые тогда меня едва не арестовали. Естественно, среди арестованных тоже не было ни одного еврея. За исключением лишь одного профессора Бергера, да и он попал под этот каток только потому, что он еще недолго был в Мюнхене и, ко всему прочему, был замкнутым чудаком. Евреи просто не знали его; а когда они узнали, было уже слишком поздно. Все же и смерть этого Мортимера очень пошла им на пользу: последовавшая затем болтовня не оставляла им желать ничего лучшего. В 1871 году в Париже защита евреев тоже была заранее запланированной. Коммунисты разрушали все, что могли; но все многочисленные дворцы и дома Ротшильдов остались целыми. Теперь можно понять то место у Моисея, согласно которому с евреями из Египта вышло «также много всякой черни».
— Тогда это мошенничество удалось только наполовину, — добавил он, — египтяне в последний момент еще успели взять ситуацию под контроль и выгнали ко всем чертям евреев, включая и «много всякой черни». Должно быть, происходила ужасная борьба, пока до этого дошло. Ведь уже одно убийство первенцев достаточно четко указывает на это. Так же, как и у нас, евреи привлекли на свою сторону многочисленный нижний слой — свобода, равенство, братство?! И однажды ночью спустили его по команде: «Долой буржуа, убивайте их как собак!» — но, вопреки ожиданию, произошло не так, оставшаяся национально настроенной часть египтян ударила противника его же оружием, и Моисеи, Коны и Леви с большим треском вылетели из страны, вместе с теми местными, которых они успели привлечь на свою сторону.[10] То, что им разрешили забрать с собой все, все похищенное ими имущество[11] — об этом с удовлетворением сообщает Библия. Причем сообщает в достаточно преувеличенной манере, что египтяне были «рады».[12] Но самое прекрасное — это благодарность тупых еврейских сообщников, которую они получили после этого. Вдруг их стали называть «чернью», хотя раньше они были дорогими товарищами. Думаю, в пустыне у них сразу глаза округлились от удивления, когда они об этом узнали.
— У убийства 75 000 персов в «Книге Есфирь», без сомнения, была та же большевистская подоплека, — добавил я. — Евреи в одиночку с этим бы не справились.
— В той же малой степени, — согласился он, — как и со страшным кровопролитием, охватившем половину Римской империи при императоре Траяне. Сотни и сотни тысяч неевреев самой благородной крови в Вавилоне, Киренаике, в Египте, на Кипре были убиты как скот, большинство из них при самых ужасных мучениях! И еще сегодня евреи радуются этому. Если бы различные очаги восстаний действовали совместно, торжествующе пишет еврей Грец[13], то они, возможно, уже тогда нанесли бы последний удар римскому колоссу.
— Наш праздник в честь победы при Седане, — заметил я, — евреи ругают как варварство; а то, что они даже сейчас, по прошествии такого огромного периода времени, из года в год во всех синагогах с ликованием отмечают в праздник Пурим свой подвиг с убийством 75 000 персов, это для них совершенно в порядке вещей.
— Но мы тоже, — сказал он сухо, — мы как раз ничего не видим, и, естественно, тем более не умеем правильно читать. Еще до того, как дошло до первого столкновения с египтянами, главный мерзавец, непорочный Иосиф, сумел там все здорово подготовить. Семь тощих коров, все зернохранилища набиты зерном, народ неистовствует от голода, тогдашний фараон полностью превратился в еврейского прислужника, и зерновой ростовщик Иосиф, «поставленный над всей землей Египетской»![14] Жалобы за жалобами, но все тщетно, еврей железной рукой держит склады зерна закрытыми так долго, пока египтяне за кусочек хлеба не начинают отдавать сначала свои деньги, потом свой скот, потом свои пашни, и, в конечном счете, свою свободу.[15] В столице, однако, вдруг кишит евреями: тут уже и старый Иаков, и его сыновья, и его дочери, и дети его сыновей, и дети его дочерей, и все семя, вся родня.[16] И Иосиф «долго плакал» от радости. После того, как он раньше говорил своим братьям: «Вы будете есть тук этой земли» и «лучшее из всей земли Египетской дам вам».[17] Когда, однако, этот славный египетский гражданин иудейского вероисповедания умер в возрасте ста десяти лет, пришел другой фараон, который «ничего не знал об Иосифе», и ему стало страшно и тревожно от очень возросшего к тому времени народа «сынов Израилевых».[18] Он боялся, что когда случится война, они «соединятся с нашими неприятелями», он был умнее, чем Вильгельм II, который надеялся на их поддержку. И он принял меры. Евреи должны были работать. Совершенно серьезно: работать. «С жестокостию», как горюет и стонет летописец. Неудивительно, что они задумали месть. Для чего же иначе была нужна «чернь»? Дорогой Иосиф был забыт, но вполне хватало других, кто был виновен в бедах, итак: аграрии, промышленники, буржуазия! Вот кто виновен! Пролетарии всех стран, соединяйтесь! И массы поверили в это и выступили против своей собственной плоти и крови, в пользу избранного народа, который и принес им все эти бедствия. Но в школе нам с волнением зачитывают прекрасную историю об Иосифе и его братьях, и кое-кто из учителей даже «плачет долго». Есть от чего прийти в отчаяние.
Он замолчал, мрачно уставившись на Библию ненависти.
Он замолчал, мрачно уставившись на Библию ненависти.
Меня сразу в печь?
Мимо-из /b/
Мимо-из /b/
— Но ведь это проходит через весь Ветхий Завет, — начал он снова. — Я не скажу тут тебе ничего нового, но, возможно, нужно самому почаще представлять это себе, чтобы уметь опровергать болтовню фарисеев. Собственно, одной книги Иисуса Навина уже было бы достаточно. Что-то вроде беспрерывных массовых убийств, зверской жестокости, бесстыдной жадности грабежа и хладнокровной хитрости — воплощенный ад! И все от имени Иеговы, по его категорической воле! Только проститутке Раав, из-за измены которой город Иерихон пал жертвой евреев — ни человек, ни животное, ни старый, ни молодой не остались в живых — так вот, только этой блуднице завидуют: она со всей своей благородной семьей получает право на жительство в Израиле.[19] И что это были за добродушные народы, которые там один за другим искоренялись до последнего человека! Например, Делитч, который основательно исследовал те времена, так пишет о хананеях: на всех возвышенностях, под каждым тенистым деревом они воздавали почести и хвалу Богу солнца и несущей благо богине Ашере; и он сравнивает этот прекрасный, поэтический обычай с благочестивой манерой наших крестьян-католиков воздавать хвалу Всевышнему в удаленных горных часовнях.[20]
— Один только этот Иисус Навин, — подчеркнул я, — в своих разбойничьих походах приказал убить тридцать одного царя вместе с их народами, включая тех, кто доверчиво сдался ему. Снова и снова всплывает зловещее слово «и никого не оставляйте в живых». Я не могу сказать иначе: «чернь» или, как минимум, ее потомство, уже тогда была послушным инструментом, скажем так, ударным отрядом евреев, не потому, что это происходило так ужасно, а потому что дети Израиля издавна предпочитают перекладывать самую опасную работу на одураченных неевреев, впрочем, пожалуй, они были бы слишком слабы по сравнению с теми народами, не воспользуйся они безрассудной смелостью их одураченных товарищей. Интересно то заметное удовлетворение, с которым специально перечисляется по отдельности каждый из этих убитых царей. Невольно думаешь о пророке Исаие, о месте, где он буйствует как одержимый: Господь гневается на всех язычников и т. д., он отдаст их на заклание, земля их будет горящей смолой, и протянет он по ней вервь разорения и отвес уничтожения, и она будет опустелою, и все князья ее будут ничто.[21] Между пророком Исаией и Иисусом Навином лежат сотни лет, но за все это время, как мы видим, в адской ярости по отношению к нееврейским царствам не изменилось ничего.
— Один только этот Иисус Навин, — подчеркнул я, — в своих разбойничьих походах приказал убить тридцать одного царя вместе с их народами, включая тех, кто доверчиво сдался ему. Снова и снова всплывает зловещее слово «и никого не оставляйте в живых». Я не могу сказать иначе: «чернь» или, как минимум, ее потомство, уже тогда была послушным инструментом, скажем так, ударным отрядом евреев, не потому, что это происходило так ужасно, а потому что дети Израиля издавна предпочитают перекладывать самую опасную работу на одураченных неевреев, впрочем, пожалуй, они были бы слишком слабы по сравнению с теми народами, не воспользуйся они безрассудной смелостью их одураченных товарищей. Интересно то заметное удовлетворение, с которым специально перечисляется по отдельности каждый из этих убитых царей. Невольно думаешь о пророке Исаие, о месте, где он буйствует как одержимый: Господь гневается на всех язычников и т. д., он отдаст их на заклание, земля их будет горящей смолой, и протянет он по ней вервь разорения и отвес уничтожения, и она будет опустелою, и все князья ее будут ничто.[21] Между пророком Исаией и Иисусом Навином лежат сотни лет, но за все это время, как мы видим, в адской ярости по отношению к нееврейским царствам не изменилось ничего.
Бляяяяядь=))) Скриншот получился пиздец. Я бы сказал - де, безусловно.
Суворов в своё время хорошо сказал, что если каждому по потребностям, то это тюрьма, где за человека определяют его потребности. Вот есть у меня потребность купить самолёт - при капитализме я беру и покупаю, если, конечно, деньги есть. А при социализме - низзя, т.к. Большой Начальник решил за меня мои потребности.
По твоей логике все коммунисты должны были знать, как построить этот коммунизм. Но на деле знали далеко не все. Это нормально. Да, хотим Анархию. Нет, не знаю про посевные, у меня не хватает образования, нужен человек, который шарит и поможет разобраться с этим вопросом. Оставь свою желчь для других тредов, пожалуйста.
— И пусть хоть целая вечность пройдет, ничего не изменится, — продолжил он, — ни в том, что касается наших царей, ни в том, что касается нашего правящего слоя. Им нужно его убрать, и если это не получается сделать силой, они делают это хитростью. Если правящий слой силен, евреям там нечего делать. Но такой слой силен только тогда, когда он полностью исходит из народа: если он до самых мелких деталей занимается благосостоянием народа, если он в твердой вере в свои ценности с самого начала исключает любое чуждое влияние, если он не только национален, но и социален до мозга костей. Что бы ни говорили, я утверждаю: однажды придет время, когда все основные народы мира будут управляться именно так; и тогда люди с удивлением узнают, что эти народы вместо того, чтобы, как это было до сих пор, уничтожать друг друга, будут друг друга уважать и беречь. Потому что тогда придет конец разжиганию жадности к чужим землям, погоне за властью, недоверию — всем тем чувствам, которые все равно идут на пользу только немногим отдельным лицам, но не доверчивой общественности; придет конец лживому расхваливанию беспорядочного человеческого братства, которое если и было бы вообще возможно, то только при условии исключения из него с самого начала вечного нарушителя спокойствия, еврея. Тогда, впрочем, эксперимент был бы излишним; народы и так нашли бы между собой общий язык.
Согласен, что население политически безграмотно. Возможно это и есть причина низкого уровня кадров в системе. Президент, кстати, законы не издает. А к выбору президента народ себя причастным чувствует. Сейчас особенно, но и раньше. Простые люди всегда гордились Путиным и поддерживали его.
Думаю, что с повышением вовлеченности в интернет подобные вещи уже не будут казаться чем-то невозможным у нас. А это одно поколение.
А что ты хотел лолка? Только политики знают как за два дня искоренить бедность и снизить налоги.
Я могу описать принцыми организации, и парадигмы мышления, но не технические вопросы касательно областей про которые знаю чуть белее чем нихуя
вниманиеблядь, уходи. Сначала петухевен, теперь ты. Не хватает только дауна с коммифлажком.
Желчь всепроникающа.
>По твоей логике все коммунисты должны были знать, как построить этот коммунизм.
Мне нечего ответить на эту часть.
--тред не читал--
Оп, ты такой же необучаемый как и коммибляди.
Не прокатит вся эта херня с "Всё общее" и "Всем по потребностям", пиздуй читать за трагедию общин например. Люди эгоисты, как ты не крути, и вся эта ультралевацкая херня будет фейлить, пока мы не придумаем какой нибудь хайвмайнд.
Охуенную, как по мне, версию анархизма описал Хайнлайн в своей "Луна суровая хозяйка": Оставить государству только армию и полицию, и связать нахуй по рукам и ногам конституцией. Так, без возможности злоупотреблять силой, без нарушения конституции, государство будет безвредным а соц. услуги по принципу "дармовой закуски не бывает", что, мне кажется, справедливо.
tl/dr ОП - хуй и проксикоммиблядь
Так в чем твоя потребность заключается? Зачем тебе самолет? Тебе нужен большой самолет, чтобы перевозить на нем большое количество людей или товаров? - получай. Нужен кукурузник для опыления поля, чтобы дать себе и другим пищу? - получай. Хочешь самолет так прост)))) - не получишь никогда. А иметь самолет, как предмет престижа - ну извини, ты не в тот тред попал, тут деньги отрицают и "понты" во всех смыслах ничего не стоят.
— Скажи-ка, — прервал я его, — считаешь ли ты, собственно, еврея националистом или интернационалистом?
— Ни тем, ни другим, — последовал ответ. — Чувствовать себя интернационалистом, это означало бы относиться ко всему миру так же хорошо, как к самому себе. Если бы мир действительно поступал так, то было бы хорошо. Прежде всего, нашим интернациональным мечтателям не следовало бы надеяться, что дело не столько в том, что они доброжелательно относятся к миру, сколько в том, что мир доброжелательно относится к ним. Во всяком случае, доброе намерение должно иметь силу. Но этого намерения совсем нет у еврея по самой его природе. Даже во сне он и не думает как-то подчинить себя всему человечеству. Он хочет владеть им, владеть ради того, чтобы иметь возможность эксплуатировать его по своему усмотрению. Если бы еврей был заинтересован в товариществе, у него давно уже было множество возможностей для этого. Заповедь Иеговы[22] не заключать союз с чужими народами, а, наоборот, пожирать их одного за другим, вот каково его самое сокровенное чувство. Еврея сначала повсюду встречали с сердечностью, в древнем Египте, в Персии, в Вавилонии, в Европе; и чертово копыто обнаружилось повсюду. Германские завоеватели встретились с ним, когда он обладал массой самовольно присвоенных себе прав, они оставили ему эти права; его владение землей было ему гарантировано; он мог торговать, где хотел, в том числе, в соответствии со своей любимой склонностью, заниматься работорговлей. Как и все остальные, он мог занимать официальные должности, в том числе быть судьей; и его так называемая религия была под строгой защитой государства.[23] Примерно так пишет Отто Хаузер, о котором никто, пожалуй, не смог бы сказать, что он не делал все, чтобы представить еврея в самом привлекательном виде.
— Ни тем, ни другим, — последовал ответ. — Чувствовать себя интернационалистом, это означало бы относиться ко всему миру так же хорошо, как к самому себе. Если бы мир действительно поступал так, то было бы хорошо. Прежде всего, нашим интернациональным мечтателям не следовало бы надеяться, что дело не столько в том, что они доброжелательно относятся к миру, сколько в том, что мир доброжелательно относится к ним. Во всяком случае, доброе намерение должно иметь силу. Но этого намерения совсем нет у еврея по самой его природе. Даже во сне он и не думает как-то подчинить себя всему человечеству. Он хочет владеть им, владеть ради того, чтобы иметь возможность эксплуатировать его по своему усмотрению. Если бы еврей был заинтересован в товариществе, у него давно уже было множество возможностей для этого. Заповедь Иеговы[22] не заключать союз с чужими народами, а, наоборот, пожирать их одного за другим, вот каково его самое сокровенное чувство. Еврея сначала повсюду встречали с сердечностью, в древнем Египте, в Персии, в Вавилонии, в Европе; и чертово копыто обнаружилось повсюду. Германские завоеватели встретились с ним, когда он обладал массой самовольно присвоенных себе прав, они оставили ему эти права; его владение землей было ему гарантировано; он мог торговать, где хотел, в том числе, в соответствии со своей любимой склонностью, заниматься работорговлей. Как и все остальные, он мог занимать официальные должности, в том числе быть судьей; и его так называемая религия была под строгой защитой государства.[23] Примерно так пишет Отто Хаузер, о котором никто, пожалуй, не смог бы сказать, что он не делал все, чтобы представить еврея в самом привлекательном виде.
Ответ в том, что ты будешь меньше работать. И дней и часов. У тебя будет больше времени заниматься своей судьбой и организацией.
Боле подробно можно прочитать тут: http://anarhobarnaul.org/bullshitjob/
Давид Грэбер. О феномене бесполезных работ
Коммунизм не навязывал царь. А лидер нужен для любой революции, да вообще для какой угодно организации деятельности.
В общем ладно, занятные упражнения для ума, но это все фантастика до тех пор, пока анархистская партии не будет входить в парламент и иметь серьёзный вес.
По-моему, единственный вариант постепенной мягкой "революции" - это изнутри. То есть за ними должно быть парламентское большинство.
Имеется в виду досконально знать каждую область социума, науки, различных сфер деятельности. Это невозможно физически - знать обо всем все подряд. Ты задал вопрос о посевных человеку, который не знает ничего о посевных и он, кстати, тебе правильно ответил - заниматься будет синдикат, который в этом смыслит и к нему все вопросы.
>и связать нахуй по рукам и ногам конституцией
Если у меня есть оружие и тысячи послушных солдат/ментов. Похуй на конституцию
будет ли регулироваться деятельность десятков разных синдикатов?
>Так в чем твоя потребность заключается? Зачем тебе самолет?
Ты в школе экономику учил? Или еще до 8 класса не доучился? Если все же учил, то должен знать, главное правило: потребности человека безграничны. А это значит, что рано или поздно ему захочется иметь самолет, фигурально выражаясь.
>По-моему, единственный вариант постепенной мягкой "революции" - это изнутри. То есть за ними должно быть парламентское большинство.
Проходили во многих странах в 20м веке. Не сработало
Так коммунизм и не построили)
Сталин виноват.
Будет регулироваться как извне, так и изнутри между собой. Спросом регулироваться будет в том числе, потребностями, возможностями. Возможность Синдиката синдикатов.. Не знаю, возможна ли
Спустя 5 минут я напомню.
КОММУНИЗМ - МЕРТВОРОЖДЁННАЯ ИДЕОЛОГИЯ.
Всегда найдётся кто то кого не устраивает принцип "Всё общее", и не один. Так и получаются ГУЛАГи и всё такое.
А у меня его нет, блядь? Анархизм по умолчанию подразумевает свободное владение оружием.
И в любом случае. У государств и сейчас есть тысячи послушных солдат/ментов сюрприз! , при этом они могут изменять и вносить поправки в конституцию как хотят. Внимание вопрос, как много государств положили хуй на конституцию? Рашка/Украха не в счёт
Если ты считаешь, что я не доучился до 8 класса и не изучал экономику в школе - то просто не пиши мне, хорошо?
Еще раз перечитай мой пост и ответь, какова твоя потребность в самолете? Для чего он тебе? Или другому человеку.
Да самими людьми в синдикатах. Что бы ты понимал это не группа в 10 человек, а сотни и тысячи.
Ты и сейчас не можешь купить самолёт. В чём проблема-то?
Отвечу за него, если можно.
Я хочу.
Хотеть не вредно.
Зачем хочешь-то?
>КОММУНИЗМ - МЕРТВОРОЖДЁННАЯ ИДЕОЛОГИЯ.
Пободные тезисы нужно доказывать, капс доказательством не является.
Про солдат была как бы ирония если ты не понял. Тот кто управляет солдатами и будет кластьхуй на конституцию. При анархизме, конечно же регулярных армий и милиций не будет.
Лидер нужен в ситуации, когда нужно быстро принимать решения, например на войне.
Ладно, не буду дальше дискутировать с двумя воннаби анархиздоидами итт.
Синдикаты для синдикатов.
Сто тысячный сидникат сам собой регулируется.
Шизолфрения as is.
Без иерархичности человек может вести только фермерское хозяйство. Любая кооперация, где учавствует больше тысячи человек нуждается в иерархиях. А с иерархиями появляются и всё то, от чего вы пытаетесь уйти.
Давайте на чистоту. Для вас рай- это равномерно населённая планета, где все занимаются сельским хозяйством, кормя себя.
Ну, между нами. Здесь все свои итт. Об этом же вы мечтаете? Признайтесь себе.
Синдикаты для синдикатов.
Сто тысячный сидникат сам собой регулируется.
Шизолфрения as is.
Без иерархичности человек может вести только фермерское хозяйство. Любая кооперация, где учавствует больше тысячи человек нуждается в иерархиях. А с иерархиями появляются и всё то, от чего вы пытаетесь уйти.
Давайте на чистоту. Для вас рай- это равномерно населённая планета, где все занимаются сельским хозяйством, кормя себя.
Ну, между нами. Здесь все свои итт. Об этом же вы мечтаете? Признайтесь себе.
>Ты и сейчас не можешь купить самолёт. В чём проблема-то?
Почему ты считаешь, что не могу? Может у меня уже есть самолет, и теперь я хочу себе подлодку? Вопрос тут заключается не в реальной способности купить самолет, а в наличии права купить его. Сейчас у меня такое право есть. Вчера накопил на самолет, сегодня заказал на заводе, завтра получу. Послезавтра начну копить на подлодку.
THIS:
Желание не должно быть обосновано реальной потребность. Я получаю удовольствие от полета на личном самолете или даже просто от осознания владения им. Этого достаточно, чтобы захотеть.
А если я любитель авиатор и мне очень хочется летать? И ещё эстет (за это же при анархизме не наказывают?) и мне хочется, чтобы самолет был не из говна и палок, а доботный, красивый и мощный, то кто мне его даст? Мне и сейчас его никто не даст, но это что, получается, что их никому не дадут?
А вот ещё вопрос созрел. Пример с нефтью, но можно заменить общим.
Как можно распределять нефть голосами рабочих? Как они могут знать потребности других людей? Нефть идет на легкую промышленность, идет на бензин, на много чего ещё. Практически все отрасли связаны и зависят друг от друга. Сейчас эти цепочки регулируют деньги и государство, а кто будет без них?
Как будут отсеиваться неэфективные предприятия?
А почему бы и нет? Я например хочу купить себе самолётик для полетушек на досуге. гипотетически и ИРЛ тоже
>Пободные тезисы нужно доказывать, капс доказательством не является.
>Всегда найдётся кто то кого не устраивает принцип "Всё общее", и не один. Так и получаются ГУЛАГи и всё такое.
Prove me wrong. А лучше, обьясни что в твоем коммихизме делают с несогласными?
>Тот кто управляет солдатами и будет класть хуй на конституцию
Ещё раз, по строке на тезис.
У Украины, например, есть регулярная армия, нац. гвардия и милиция.
Оружия у населения куда меньше чем может быть при анархизме.
Меня до сих пор никто в рабство не упёр.
А вот без третей стороны, ака государство, неизбежно появятся банды которые будут набигать на соседние банды и "крышевать" всякие деревни с мелкими городами. Енжой йор Сомали.
Я считаю, что реальные возможности гораздо важнее формальных прав. К примеру, у большенства россиян есть формально право свободно передвигаться по миру. А вот реальное только у 5%-10% процентов, которые были заграницей.
Короче либеральное право - это миф, который не существует в реальности. Лучше потерять миф и обрести реальные возможности.
Коммиблядь as is.
"Ну бля, посоны, хули вы катаетесь по заграницам? Вон у тёти Йобы сыночек ПТУ закончил, на заводе страну поднимает! А вы всё катаетесь. Значит так! Завтра же закрываем границу и пиздуйте на завод, ибо нехуй, сына завидует."
>"крышевать" всякие деревни с мелкими городами
Я в общем с тобой согласен, но в чем отличие Государства, под контролем которого только силовые структуры от этого?
>Я считаю, что реальные возможности гораздо важнее формальных прав.
Безусловно, реальная возможность важнее гипотетического права. Но это не повод лишать человека этого права. "Либеральное право", как ты его называешь, дает это гипотетическое право всем и реальную возможность - 5-10%, как ты и сказал. Но почему мы должны лишать этим 5-10% реальной возможности только лишь потому, что остальные 90% не могут реализовать это право? Это называется "сам не съем и вам не дам". Типичный совок.
>А вот без третей стороны, ака государство, неизбежно появятся банды которые будут набигать на соседние банды и "крышевать" всякие деревни с мелкими городами. Енжой йор Сомал
Зачем?
>Всегда найдётся кто то кого не устраивает принцип "Всё общее", и не один
Он вправе наслаждаться базовыми потребносями которые ему предоставляет общество и жить в каком-нибудь домике на окраине. Возможно даже в коммуне с такими поехавшими. Не виже проблему. Общество сейчас кормит гораздо больших паразитов.
>А если я любитель авиатор и мне очень хочется летать?
Почему бы тебе не стать проффесиональным пилотом? У тебя для этого есть сколько угодно времени. Или можешь иногда работать на авиоперевозках? Возможно, будет достаточно самолётов и тогда можно будет сделать авиоклуб где все желающие научатся летать и будут летать когда будет время. Проблема решена?
Расскажи, как ты будешь выражать свое недовольство при всемирном, или по крайней мере на просвещенной части мира, анархии?
Гипотетически.
Дак никто не катается же! В этом весь прикол.
Да вы заебали уже. То какие-то хуебитарианцы, то анархисты. Еще 20 тредов про всякую ненужную хуйню создайте.
Адекват в треде.
>Но почему мы должны лишать этим 5-10% реальной возможности
Потому что возможность этого меньшенства иметь частный самолёт, к примеру, достигается за счёт эксплуатации большенства. Справедливость, ёпт.
Зачем столько профессиональных пилотов?
А борьба с наркоманией какая-нибудь будет? Для детей, например?
>Зачем?
Будут поставлять маленьких сексуальных рабынь людям из синдикатов, ответственным за распределение каких-нибудь благ. Будут заставлять работать на плантациях и делать наркотики для тех же целей.
Недовольство чем?
Почему обязательно эксплаутацией? Допустим, я известных художник/пейсатель/режисер/спортсмен/модель. Добился богатства за счет своих достижений и способностей, никого не эксплаутируя. За что меня ограничивают в правах? Почему я не могу жить в свое удовольствие за накопленные богатства?
Государство сейчас контролирует кучу всего. Начиная от коммунальных услуг и заканчивая торговыми пошлинами.
Оставив государству только полицию, армию и внешние связи, можно передать локальное управление в города. "Оставляй налоги в городе/области", вот это всё. Вся страна это такая СЭЗ, обязательный налог только на армию и милицию Ну и может быть парламент, в конце концов там будет по 50коп с человека. Все остальные налоги по мере надобности: имеешь машину - плати за пользование дорогами в казну города (включённый в бензин налог например)
Живёшь в многоэтажке - за поддержание в рабочем виде.
Короче, всё как обычно, только эффективность повышается.
>Зачем?
Нет, серьёзно? Я охуеваю. Все животные равны, но некоторые равнее других, вот зачем. ПРОСТО им захотелось себе больше ништяков, вот они и решили понабигать. Самолёт себе достать им захотелось например.
>Он вправе наслаждаться базовыми потребносями которые ему предоставляет общество и жить в каком-нибудь домике на окраине. Возможно даже в коммуне с такими поехавшими. Не >виже проблему. Общество сейчас кормит гораздо больших паразитов.
И вместе с "поехавшими" будет набигать на неорганизованных коммуняк. Круг замкнулся
>Зачем столько профессиональных пилотов?
Больше пилотов - меньше времени каждый из них сможет проводить на работе. Больше свободного времени.
>А борьба с наркоманией какая-нибудь будет? Для детей, например?
Наркотики и наркоманы выгодны прежде всего их производителям, которые зарабатывают деньги. Денег не будет.
Возможно принудительное лечение для героинщиков.
ЛСД и траву сможете жрать сколько захотите.
>людям из синдикатов, ответственным за распределение каких-нибудь благ
Наличие такх должностей подразумевает вертекальную структуру, наличие которой будем избегать любыми методами
>И вместе с "поехавшими" будет набигать на неорганизованных коммуняк. Круг замкнулся
Общество по оприделению будет более организованно, так что нагибать неудасться. Если же таких нагибателей будет очень много и в итоге они подчинят себе всех, то у нас снова появятся государства, как результат такого нагибания. Короче не вижу проблему и не вижу объективной причины почему нагибателей не выпилят.
Пиздос. Минархизм же лучше.
Чувак, известные пейсатели/хужники, столько зарабатывают только если не подсасывают у илиты. Мне в целом похуй на таких и на тот самолёт который они потеряют. Мне гораздо важнее что бы ВСЕ люди на планете жили в приемлимых условиях, не работали овер 12 часов и не дохли с голоду, как сейчас. Мне правда похуй что гламурное хуйло лишиться самолёта.
Лол, ну как ты избежишь? Все не могут быть специалистами по всему. Сборщик Иван не сможет грамотно распределить продукцию, что бы принести максимальную пользу. Для этого должны быть люди, отвечающие за реализацию продукции производства.
Даже при нынешней, вертикальной системе, рядовые сотрудники тех же банков, могут наебывать работодателя на реальные деньги и не нести за это ответственности, максимум увольнение. А уж обмануть коллег и сказать, что этим вот не очень надо, а туда надо чуть больше, легче легкого.
Ну и предположим, что я с пацанами захватил город или даже район. Контролировать народ при помощи пушек легко. Вы перестанете поставлять блага в такой город?
Тем, что я хочу пентхаус, но там живет дворник, а не я, инженер.
>если подсасывают
Конечно же.
Конечно же.
Схуяли то ему быть организованнее? Будет класс довольных жизнью коммиблядей и изгнанников-капиталистов(?). Рано или поздно одни начнут выпиливать других.
Капиталисты за то что коммуняки отняли у них свободу иметь что хочешь, а коммуняки за то что капиталисты хотят сломать их мирок.
>почему нагибателей не выпилят.
Люди - эгоисты. Нагибателей будет банально больше чем тех, кого устроит отдавать всё наработанное в общину, чтобы кто то брал себе по "потребностям. Трагедия общин. Иди почитай за это, потом возвращайся.
>Свобода равенство и братство.
Ты убогий комми-петух и никакого отношения к анархизму не имеешь. Съеби отсюда и не позорь анархо-капитализм.
Оп сука. Хочу свою няшную комунну с революционерками и веществами:3
Вот этого двачаю.
>Тем, что я хочу пентхаус, но там живет дворник, а не я, инженер.
Дворников, скорее всего не будет. Разе что в качестве наряда раз в месяц или по особому желанию. А вообще любая работа важна.
>Вы перестанете поставлять блага в такой город?
Нет, мы его освободим)
Дворников, скорее всего не будет. Разе что в качестве наряда раз в месяц или по особому желанию. А вообще любая работа важна.
>Вы перестанете поставлять блага в такой город?
Нет, мы его освободим)
Иди пососи у "хорошего чиновника". У Навального. Он то так сделает что все заживём охуенно.
>Смотрите, я люблю, когда меня трахают в анус! Все, кто не хотят анальных ласк — пидоры!
>Капиталисты будут нагибать
Ты ведь понимаешь, что их несравнимо меньше?
>Люди - эгоисты.
эгоисты которыми движет взаимопомощ, всё норм же.
Если нагибителей будет больше то вернёмся к тому что имеем сейчас. А может и нет, в чём проблема то попробовать?
ОП, если это не прокси и ты правда в Израиле живёшь, то расскажи о современных кибуцах и их внутреннем устройстве с точки зрения оценки их деятельности как вероятной модели анархических коммун, пожалуйста.
Всегда интересовал этот вопрос, а израильских анархистов я не так много встречал ИРЛ.
Оставь свои эротические фанатазии при себе. Капитализм исключает насилие. Всё добровольно.
Ну вот, все испортил. Подкачал немного раньше, а так довольно разумно, для теории, её защищал.
Понятно, что вместо дворника мог быть урод/умственно отсталый/грузчик/любой другой человек без образования.
Ты бы ещё сказал, что пентхаусов не будет, а будет одинаковое жильё для всех. Няшные комиблоки, например.
Что вы несете, наркоманы? Какие ЧОПы, какое рабство, какая защита? Это может обеспечить только минимальное государство. Минархизм
>эгоисты которыми движет взаимопомощ
Ага, пиздец. А ещё добро, честь, благородство и нахуй патриотизм. Оперевшись на этот манямирок мы построим достойное общество! РРРРРЯЯЯЯЯЯЯ!!!!
Людьми движет жажда прибыли. Всё остальное - коммипропаганда.
Из радикалов только анархистов поддерживаю. Анархисты единственные организовывают разные открытые лекции, приглашают писателей и т д. Единственные из политпидорасов которые делают что-то полезное для всех. Ну в моей Сибири так
>Дворников, скорее всего не будет. Разе что в качестве наряда раз в месяц или по особому желанию.
АКА принуждение. Я лучше заплачу дворнику чем буду час корячиться с метлой/лопатой. А с нарядом пошёл нахуй. У меня пистолет сука я бешеный
Ты не анархист, ты натуральный коммуняка.
Люди, которыми движет взаимопомощь, не станут ограничивать свободы друг друга. "Только не мешайте, пацаны, окда?"
У тебя же тут какие то наряды, всем по потребностям, эгоисты которым не похуй на дядю васю из соседнего подьезда. Охуеть вообще
ОП, тебе не кажется, что современное общество еще дальше от осуществления идеалов синдикализма, чем 100 лет назад? Все-таки современный способ производства не способствует созданию крепких горизонтальных связей и союзов рабочих.
Минимальный фашизм? Ты понимаешь что в таким вещах как убийство, маразм, воровство - нет золотой середины? Государство не имеет право на существование.
Хорошо, я запру тебя в темной комнате без еды и воды и до тех пор, как ты не подпишешь бумажку, которая переоформит твою квартиру. Никакого насилия!
А в комнату ты меня заманишь пончиками?
>союзов рабочих
>союзов лоботрясов и мудаков, которые не хотят работать
пофиксил
А то, и в средневековом обществе тоже? И в эпоху возрождения? Что еще спизданешь? Может хватит проецировать реалии капиталистического общества на всю человеческую историю?
Скажу, что там лежит халявный косяк травы.
Это и есть физическое насилие. Не виляй жопой, коммиблядь.
У коммиблядей РЕБРЕНДИНГ. Поняли что обосрались с совком, теперь значок комми на политаче = опущенный. Вот пытаются сверхманеврировать.
Можно пример взаимопомощи в средневековье?
А я его удочкой вытащу, зазаза)))
Кибуцное движение особенно на раннем этапе это чистый национал-анархизм. Сейчас это сборище собственников которые эксплуатируют иностранных рабочих.
Есть исключения, например кибуц Самар, это всё ещё национал-анархизм, можешь погуглить, кажется были статьи на русском.
Что плохого в том, что у всех будет примерно одинаковое жильё? Да, возможно кому-то повезёт чуть больше, но не будет такого что у одного личный дом на одного, а другой живёт с семьёй в однокомнатной.
Большенство моих сверстников в Израиле, например, никогда не смогут купить квартиру. Как вариант в эпотеку до 50 лет. В то время как банки и арендодатели будет на них наживаться всю жизнь. Так что хуже не будет.
Конечно всю историю. Это - естественная вещь, которая была всегда. И будет всегда, покуда есть потребности. А они будут всегда, ибо потребности бесконечны. А ресурсы конечны. Поэтому мы обречены на вечную конкуренцию, усложнение и капитализм. Счастливо оставаться в манямирке.
Ну-ка дай мне определение физического насилия.
Так там темно же, нихуя не видно. Придется лезть туда.
В средневековье руководствующей была не жажда наживы, и не взаимопомощь, а религиозные устремления. Ближе к эпохе возрождения они начали сменяться жаждой славы.
Потребности меняются, определяющая потребность тоже. Все по пирамиде Маслоу.
Твоя свобода - это свобода белого человека в ЮАР при апартеиде. Ты правда можешь идти нахуй с такой свободой. Она или равная для всех, может быть ограниченная в каких-то капризах, но равная для всех. А не для золотого миллиарда и богатых паразитов.
Здесь даже добавить нечего, коммиблядь порвалась.
Ну бля, я не полезу в тёмную комнату за косяком травы с мутным типом с ключами неподалёку.
Ради небесного царства же? Не катит на взаимопомощь мне кажется.
Да, всё намного хуже чем 100 лет назад. Не только из-за того что экономические отношения изменились, но и потому, что если раньше государство опиралась в первую очередь на насилие, то теперь главная власть - это медиа и поп. культура.
Прятно слышать, спасибо.
ОП, тебе 14-16 лет? Зная по себе анархизм (фашизм, коммунизм) и прочие крайне-правые\левые движения считаются чем-то классным и годным именно в этом возрасте, а потом человек взрослеет и становится центристом. Или не взрослеет и остается инфантильным\агрессивным уебком. Третьего не дано.
Ты почитал за трагедию общин как я говорил, анархист мамкин?
Вся проблема коммидолбоёбов в том, что они считают, что текущий мировой порядок на базе капитализма НАВЯЗАН кем то. Что есть некие люди, отдельные личности, которые развязывают пропаганду и именно поэтому мы живём в подобной экономической системе.
Им не в домёк, что всё складывается само собой, естественным образом. Без самоподдува, пропаганды и прочего коммиговна. Без расстрелов, пыток и репрессий. Потому что это выгодно. Выгодно всем и без исключения. Это рабочая комбинация. Перепробывали методом тыка дохуя чего, но пришли к выводу, что то что сейчас - самое выгодное что может быть. Именно поэтому это реальность.
Система и дальше продолжит эволюционировать, но медленно, снова само собой. Никаких надрывов, превозмоганий, дидов и революций. Постепенно, шаг за шагом, по естественному закону.
Люди ничего не решают. В целом всё уже задетерменировано в константах - базовых экономических показателях. Количество потребностей, возможности человека, его стремления, количество ресурсов и.т.д. Всё это "програмирует" реальность, оставляю нам небольшой корридор для свободного выбора, для того чтобы выбрать между Iphone или Sumsung. Но не более. Более широкий выбор предопределен.
Левые дауны просто раковые клетки единого организма человечества.
>Здесь даже добавить нечего, коммиблядь порвалась.
Аргументация уровня индивидуалистичной панкаты. Не платишь в автобусе и считаешь себя настоящим борцуном?
когда ты написал про "экономическое угнетение", я начал кое-что подозревать
когда ты написал про психологическое, я понял, что ты - не анархист.
Блять, она же бесплатная! Еще как полезешь. В таком обществе что-то бесплатное — это чудо. Магия.
>Вся проблема коммидолбоёбов в том, что они считают, что текущий мировой порядок на базе капитализма НАВЯЗАН кем то.
Не считают.
Конечно не катит, но суть тут в том, что жажда наживы - далеко не всегда была определяющей силы. Попробуй найди известных личностей в средневековье, чьи действия определялись в первую очередь жаждой наживы. Ты их найдешь, но это будут маргиналы, единицы, причем обратная тенденция - отказ от богатства в пользу религии, была даже сильнее. Так что свои маняистории про вечный капитализм можете не рассказывать.
>Ну бля, я не полезу в тёмную комнату за косяком травы с мутным типом с ключами неподалёку.
Не все такие умные.
Вот я, будучи школьником, повелся за другом, которого заболтала пара гопников, уговорили пойти в лесополосу жахнуть пивка и курочки гриль, а потом забрали у меня первы телефон, которому был месяц и который тогда стоил много для моих родителей. Хотя я с самого начала знал, что это гнилая тема, и даже не пил их пиво и не ел курицу. Зачем я это написал? Короче не всегда люди поступают разумно
>Что есть некие люди, отдельные личности, которые развязывают пропаганду и именно поэтому мы живём в подобной экономической системе.
Нет не считаем.
Во-первых ты ни кидал никаких ссылок. Во вторых если ты не заметил в этой дискуссия я это то же не делаю. Ок, только один раз и не выставля это эссе как ответ на все вопросы.
Уходи, тебе за пост в этом треде всё равно не заплатят
ОП, стая шимпанзе это анархия?
Общество не сможет останавливать такие группы.
Предполагается, что таких групп не будет так как не будет необходимости в принуждении и власти.
Государственные функции будут отмирать постепенно, вместе с постепенной реформацией и эволюцией общества и экономики.
Технологический и экономический прогресс позволит создать достаточно количество благ и предоставит гражданам средства их получать.
Постепенно, количество производимых благ будет увеличиваться, общество - автоматизироваться, власть и деньги - отмирать за ненадобностью.
Пост не читал, говорю по собственным коммунистическим убеждениям и на основе анализа марксизма.
Сам ортодоксальным марксистом не являюсь.
Тред замаскировавшихся коммиблядей. Теперь установка красного значка с серпом и молотом - это как камингаут среди рабочих завода. Они начали маняврировать, так знаешь, мягенько - социализм и "анархизм" долбоёбов.
Да мне похуй, если честно анархист я или нет. Ни разу таковым себя не называл в этом треде, кажется. Есл ты можешь лучше пояснить за анком - велкам, я съебу делать что-то полезное.
Просто очередной ростовщик, пустивший с молотка ещё одну семью не история. Собственно как и сейчас. Эпоху будут знать по началу космической и компьютерной эры.
Смотри/читай, он дело говорит
И какой аргументации ты от меня ждёшь? Что анархизм подразумевает свободу, которую ты ограничиваешь направо и налево? Может я ХОЧУ БЛЯДЬ БЫТЬ ДВОРНИКОМ, ты не подумал? Есть люди которым в прикол водить грузовики с мусоркой, нравится работа ассенизатора. Ты предлагаешь мне пойти и делать их работу за них раз в месяц, просто потому что РАВЕНСТВО, но мне их работа противна.
Я хочу себе красивый, большой дом. А могу иметь только небольшую халупу, ведь ПОТРЕБНОСТИ. Куда, спрашивается, уходит остаток ресурсов, если все живут в халупах? И если производят как раз достаточно, что делать с безработными? Они ведь паразиты.
Ссылка на трагедию общин
https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%80%D0%B0%D0%B3%D0%B5%D0%B4%D0%B8%D1%8F_%D0%BE%D0%B1%D1%89%D0%B8%D0%BD%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE_%D0%BF%D0%BE%D0%BB%D1%8F
Ну чувак, чот ты мутный какой то, я не знаю. Пойду наверное куплю у кента пару марок лучше.
ЧТО БЛЯДЬ
Вот сейчас мне бомбануло с этого еврея.
Дурачок, ты прежде чем писать подобные вещи почитал бы в учебнике по экономике для 9 класса о том что такое деньги и разделения труда. Охуеть, деньги у него будут умирать.
Обвинения в коммиблядстве это реально единственный аргумент который есть у атлантов для темы этого треда?
>ХОЧУ БЛЯДЬ БЫТЬ ДВОРНИКОМ
Но хозяин людей не хочет чтобы ты был дворником. Ему виднее кем тебе быть.
>Как ты представляешь сибе монопольный сговор в анархо-синдикализме? Какие могут быть его цели?
Самые обыкновенные цели которые ставили перед собой все монополии- максимизация прибыли.
Не, просто эти значки напяливают либо поехавшие сралинисты, либо леволибералы. А вообще, значки — ненужная хуйня.
А потому что ты коммиблядь. Этатист и хозяин людей. Никакого отношения ни к анархизму, ни к свободе ты не имеешь.
Анархическое общество возможно только на базе свободного рынка, денежного обращения и разделения труда. Мы оставляем только то что работает и удаляем лишнее атрофированное дерьмо в виде государства, которое мешается.
Я нихуя не мутный. Я няшка. Иди в подвал, быстро! Марихуана на дороге не валяется.
Ну я не хочу :( Там чёт стрёмно как то.
Просто ты и есть коммуняка. Просто ещё не осознал этого.
Извини, анком сам не понимаю, так как двоемыслием не владею
мимоанкап
>которое мешается
Так мешается что никак отвалится не может, а все попытки построения анархического общества терпели перманентный FAIL А те же "коммибляди" уже не раз приходили к успеху, хотя получалось конечно не ОЧЕ
Это пронизывало именно все общество. Даже производство было по сути простым воспроизводством, то есть исключало наживу. Люди веками сохраняли один и тот же уровень жизни.
Собственно уклон в сторону религии это была ставка на билет в Рай. Пострадаю в этой жизни, зато потом у меня будут вечные девственницы и хавка.
Вполне себе нажива.
Государства потихоньку рассасывается. На самом деле там никакой мистики нет. Государство должно потерять свои доходы. В этом уже есть определенные подвижки, например bitcoin. Мы должны перестать кормить паразитов через налоги. Тогда всё закончиться. Ну будет какая то номинальная хуйня болтаться, будут там экскурсии в Кремль водить и марки производить почтовые. На этом все их обязанности ограничиваются)
Государства на самом деле сейчас до жопы боятся освобождение экономики. Драконовские законы за экономические "преступления", слежка, отказ уходить из экономики.
Прости, корпорация свет отключила за опоздание. Ну правда, трава — это же так классно! Видел ту рекламу, где человек накурился травы и соблазнил 4 телки? То-то. Давай, лезь.
>Может я ХОЧУ БЛЯДЬ БЫТЬ ДВОРНИКОМ, ты не подумал?
Я написал, что по наряду либо в виде исключения. Хочешь быть дворником - будь. В любом случае, я не думаю что многие захотят. Дворник это же пример обычно работы которую НИКТО делать не хочет, но делать НАДО. Я когда-то говорил, что анком ограничивает кого-то в выборе работы?
>Что анархизм подразумевает свободу
А ещё равернство и сестриинство. Что для тебя свобода? Возможность угнетать других? Или у тебя есть лучшая экономическая модель чем коммунизм для достижения всего этого?
>А могу иметь только небольшую халупу
Можешь иметь то, что имеют все. Понятно, что люди будут стараться делать всё лучше для всех же. Понятно, что невозможно всем построить виллу. Возможно ты уговоришь захуярить её лично тебе или сам построишь. Да что угодно.
От чего тебе бомбануло?(без иронии спрашиваю) Просто меня воротит от дискурса в движе вида: "это анархично, это не анархично, петя онорхист, а вася нет...".
Охуительные истории ITT.
>максимизация прибыли.
Но у нас нет прибыли, как и денег. Тут результат это эффективность выполненой работы и её колличество а не прибыль
Ага, и анархисты с анархизмом здесь вообще ни при чем, они никак не влияют на этот процесс.
>коммунизм
Буду краток: какой будет стимул к труду в мире где отсутствует частная собственность?
А, так ты из тех даунов-дцпшников которые даже одну фразу дочитать до конца не в состоянии?
Может ты имеешь ввиду деньги? Частная собственность вообще не влияет на эту хуйню.
Атлант про гос. протекционизм и помощ национальным производителям не слышал никогда?
А каким образом будет происходить обмен? Ты мне килограмм бананов, а я тебе пару кроссовок?
Пока что мою свободу угнетаешь только ты. Если кому то нравится быть дворником - ради бога. Я заплачу ему и пусть убирается у меня, все довольны.
Не тебе решать кому чем заниматься, окда? Наряд твой я покручу на хую и постреляю тех кто придёт меня на него тащить. Что дальше, сошлёшь меня в ГУЛАГ?
А бомбануло мне от твоей дохуя "анархичной" шапки
Та ну пацан, так не будет. Я слышал от травы тупеют. Давай я тебе десятку а ты мне траву притащишь?
Это всё не нужная хуйня. В итоге больше минусов чем плюсов. Любая деятельность государство в итоге - фейл. Экономика работает не благодаря, а вопреки государству.
Да разный. Скука. Спортивная конкуренция, т.е желание стать лучше дургого(кажется для этого было отдельное слово на русском на я забыл). Ответственность перед обществом. Всё лучше, чем работа ради того что бы выжить.
>Я заплачу ему и пусть убирается у меня, все довольны.
НЕЕЕЕЕТ!!! Ни в коем случае! Ты что против РАВЕНСТВА??? Против наших ИДЕАЛОВ??? Да ты же ВРЕДИТЕЛЬ!! Расстрелять разрушителя рая на Земле!!!
Ой, шутник нашелся. Откуда у тебя такие деньги? Обмануть меня решил, хитрец? Лезь давай. Ты что не доверяешь телевизору? Ха-ха!
О какой фразе ты говоришь?
Ну у тебя же не один синдикат на всю нефтянку, верно? Вот несколько таких синдикатов могут объединиться дабы диктовать условия тем кому нужна нефть, и получать больше ништяков.
>Я заплачу
Чем? Денег-то не будет.
Ну бля( раскусил. Я тут бананов насобирал короч, хочешь? А ты мне траву.
Запилишь потом что нибудь покруче из бананов, все довольны.
>отсутствует частная собственность
Потому что полная версия этой фразы звучит "частной собственности на средства производства" и знаешь мне уже даже надоело злится на идиотов не способных разобраться в такой банальной штуке.
Охуительные истории. Государство ваш засратый рыночек спасло в 30-е этими мерами, а он мне тут про минусы рассказывает.
Мой вопрос предельно ясен. Я хочу получить ответ, нахуя мне работать в мире где ничего моего нет?
>Экономика работает
>кризис 2008
Вообще меня умеляют анкапы, которых в своём треде кормят говном, дак они лезут сюда и вопят про швободку для избранных, которая на проверку оказывается экономическим угнетением.
Бартер блядь. В моём, свободном, мире достижения людей имеют вполне материальную ценность, а не грамоту от начальника завода.
Натурой, чем еще. Ты судя по всему нихуя не поняв в сути денег полез их отменять.
Где бананы возьмешь? Все частное! Зайдешь на частную территорию — расстреляют нахуй. Что же ты так, а? Просто пройди вперед и возьми траву. Неужели это так сложно? Какой-то ты подозрительный.
Няша, я тебе уже указал в чем твоя проблема, так сложно закрыть вопрос и уйти в закат, или начать разговор о чем либо еще.
Это ты сам для себя решай. Если тебе интереснее весь день пить пивасик на дивание - пожалуста. Никто же не засставляет.
Какой та вспыльчивый! Однако давай посмотрим что пишет ОП:
>Почему не будет преступности?
>Потому, что основная причина преступлений - экономическая. Если нет денег, то нет и мотивации добывать их нечестным путём. Если все имеют равный доступ к ресурсам то и нет смысла воевать за них или отбирать у другого.
>В моём, свободном, мире
Это где такой?
С одной стороны я хочу скрыть этого коммипидора.
А с другой вроде бы и интересно.
Ты не понял, вот бананы. Бери и не спрашивай, только тащи траву.
Тебе не нужно знать где я их достал.
Но ОП топит за анархизм, а ты тут кагбы про коммунизм заикнулся, то что ОП хуиту несет я не спорю, сам с ним, как видишь, полемизирую.
Может они не настоящие, а? Наебать меня решил значит? Или спиздил, а теперь мне пытается впарить. Чтобы меня нашли, пытали, а потом убили?
>Никто же не засставляет.
Я - лентяй, сосед - лентяй, еще полгорода - лентяи. Кто построит дороги?
Я.
Таджики же!
Это мир где твоя мамка зарабатывает тебе на хавку и оплату учёбы, чтобы ты закончил школу и пошел в универ.
Ну и зачем мне покупать/строить новый общий станок для производства хуйни, если дядя вася не вложил в него ни копейки и всё равно клепает хуйню?
Анархо-коммунизм. И именно приставка "коммунизм" мне претит. Потому и спрашиваю.
Что будет вами двигать? Какова мотивация?
Отвечаю они годные, попробуй. У меня есть кореш, он их выращивает короч. бери блядь бананы заебал, смотри какие охуенные
>Анархо-коммунизм
Не обращай внимания, у него какой-то маня-анархизм, хз зачем он именно это название выбрал.
Ну а хули мне еще делать? Сычевать что ли? Хочу часть времени тратить на пользу обществу. Благо, работа не трудная, да и продолжительность рабочего дня небольшая. Почему бы 3 часа не потратить на польщу обществу?
Точно наебать решил! Пиздит, как Троцкий! Не придуривайся со своими украденными, да еще и ненастоящими бананами. Меня не проведешь! Марш в подвал.
>если дядя вася не вложил в него ни копейки и всё равно клепает хуйню
Что за бред ты несешь? Новые станки- выше продуктивность- больше ништяков, что тут такого архисложного?
Работа для души, это замечательно. Но скажи не нарушится ли принцип справедливости в обществе, если я - лентяй буду ездить по твоей дороге? Не стану ли я паразитом на шее свободных людей?
Ну если болшенство лентяи то очевидно они продолжал сосать хуи у эксплуататора. Помоему лучше не быть лентяями и не сосать хуи, но людям виднее.
Она претит всем, кто под анархизмом подразумевает свободу срать в подъездах или эесплотировать других.
Как я писал в шапке анархизм это этика свободы и равенства. Коммунизм как конечная экономическая система, к которой мы придём не с помощь тех методов которыми пользовались марксисты в 20м веке - есть инструмент. Елси будет что-то лучше значит будет не анархо коммунизм. Пока что маняатланты предлагают только современный капитализм под друой обёрткой, коим не решается ни одна из поставленных проблем.
В мой "маня"анархизм верят и верили очень много людей, а некоторые даже умирают. Это коечно, сложнее чем быть маминым атлантом. Вообще я не понимаю главного - желания анархо капиталистов считаться труЪ анархистами. И дроч на это название. При том что в мире их полтора человека.
Ну блядь, я же хотел по хорошему.
Быстро притащил мне траву, пока я не вышиб тебе мозги.
То, что народу будет больше чем станков. Я построил станок, а дядя вася его занял и клепает свои дилдаки, и чо? Он тоже получает прибыль не инвестируя ни копейки, так нахуя МНЕ инвестировать? Я тоже буду юзать чужие станки
всё-таки я понимаю коммунизм.
Читай тут
Нет. Таких как ты будет на самом деле, достаточно мало. Это издержки оприделённого строя. Лучше кормить тебя яблоками чем современных капиталистов чёрной икрой и частными самолётами. Мы же реалисты. За манямир тут где-то либертарианский тред был.
Доброй ночи, котаны.
Ты точно не ебанутый? Справка есть? С какой стати твой станок занял "дядя Вася"? Ты построил станок, дядя Вася за него тебе дилдаков отсыпал, ты предаешься анальным утехам, дядя Вася еще больше дилдаков клепает больше дилдаков богу дилдаков!
Я сам решаю, что делать с моим трудом и с результатами этого труда. Я хочу, чтобы результатами моего труда могли пользоваться все люди. А вообще тут уже вопрос надстройки. Общественного сознания. Ты переносишь капиталистического человека в общество коммунистическое. Это неверно. Старая буржуазная мораль уйдет вместе с капитализмом, а затем за время переходного периода образуется новая мораль.
Так это разве не эксплуатация получается? Я строю станки, дядя вася стругает мне дилдаки.
Ты коммуняка и место твоё на параше.
Я не устану об этом напоминать
> Быстро притащил мне траву, пока я не вышиб тебе мозги.
Он газовый.
обладатель сего девайса
>При том что в мире их полтора человека
Имплаин что последователей тех идей что ты толкаешь больше.
А пистолет тоже не настоящий. Сплошная бутафория! В этом мире есть вообще что-то настоящее?
Становись рядом, я не хотел палить свой козырь.
Ты бы пост для начала перечитал и проследил бы логику событий.
Тащи мне траву, быстроблядь. Что застыл?!
>Я строю станки, дядя вася стругает мне дилдаки
Ты строишь станки не только дяде Васе, а дядя Вася, в свою очередь, стругает дилдаки не только тебе, в чем эксплуатация, я не понимаю?
Оно вообще стреляет?
>Ну если болшенство лентяи то очевидно они продолжал сосать хуи у эксплуататора. Помоему лучше не быть лентяями и не сосать хуи, но людям виднее.
ОП, не юли. Что лучше что хуже - это субъективно. А вот у меня теперь есть стимул лентяйничать, ибо знаю, что аноны запилят мне дороги.
>Она претит всем, кто под анархизмом подразумевает свободу срать в подъездах или эесплотировать других.
Ты путаешь понятия или не понимаешь о чем я говорю. Мне претит анархо-коммунизм, т.е. анархизм без частной собственности.
>В мой "маня"анархизм верят и верили очень много людей,
Я верю в анархизм, но я не мыслю его без права на частную собственность. Надо что-то защищать и к чему то стремиться.
И тут из хорошо укрытой позиции по тебе дают пулеметную очередьЧто то вы совсем упоролись, я тоже хочу
Ну и зачем мне строить свои станки, если я могу использовать чужие? Ну обьясни мне, пожалуйста.
Потому что кому-то нужны станки, и кто-то тебе за них ништяков остыплет, очевидно же.
Та это мои братушки пугают этого мутного штриха.
А ты откуда вообще взялся, полезай в подвал давай.
Я БАААЛЬНОЙ, У МЕНЯ СПРАААВКА ЕСТЬи пулеме!!1!!!
Следующим выстрелом я убью этого анимепидора!
>пулемет
Теперь это плацкарта тред
>последователей тех идей что ты толкаешь больше.
Да. Вот несколько ссылок на общности организации и комунны которые так или иначе следуют либерарным ценностям в настоящее время:
https://ru.wikipedia.org/wiki/Сапатистская_армия_национального_освобождения
https://ru.wikipedia.org/wiki/Сирийский_Курдистан
http://en.wikipedia.org/wiki/Confederaci%C3%B3n_Nacional_del_Trabajo
http://theanarchistlibrary.org/library/meir-turniansky-kibbutz-samar
Очевидно, что ты либо идейный анархо капиталист либо анархист, который вообще не читал тиорию и основываешься скорее на своих фантазиях. Я к слову когда-то был анкомом, при этом почитывая Айн Ренд и Ротбарда.
>Что лучше что хуже - это субъективно
Да нет. Эксплуатация, несвобода - это плохо. По крайней мере в соответствии с анархо этикой. А лентяйничать на самом деле скучно очень.
Это великолепный ответ. Про общество ты прав. Такие как я вымрут, если конечно новые поколения будут воспитываться в должном ключе... хотя не является ли это психологическим угнетением по ОПу?.. ну да ладно.
Но вот в чем ты решительно не прав: результаты твоего труда уже не твои. И не тебе решать что с ними делать.
От либертарианцев так ответа и не дождался, при анархизме мне можно будет зарин в подвале делать?
Просто передал добра обитателям этого треда. Но Пасаран!
Это не ты давеча за манялибертарианство пояснял?
Символика анархо-синдикалистская
Пока ты не пытаешься заставить кого то дышать твоим зарином - да
Минвайл пикрелейтед те кто забили хуй на твои комми-идеи
Из всего этого списка более менее подходит только первая ссылка(и не думаю любую коммуну записывать в последователя твоих идей).
ОК. Конечную цель ты обрисовал. А как ты предполагаешь переход к ней из общества в его современном состоянии?
Я кормил их хуямии в атлантотреде. Не знаю что ты имеешь ввииду.
Venceremos, бро
А кто помешает попытаться?
Ок, и что будет после того, как я его на вокзале разбрызгаю?
Менты например. Или как ты собрался незаметно протащить цистерну зарина на вокзал?
Так государство фсе, какие менты?
Ой! Хаттаб Карамович резко падает лицом в низ. Причиной сего безобразного происшествия является какая-то жалкая недопитая бутылка с яркой золотой надписью "Jaguar". Вы не ушиблись, господин Карамович? Ну-ка давайте эту штуку сюда. Нариман Хагирович подбирает оружие, невинно лежащее рядом с упавшим атлантом. Нариман внимательно рассматривает пушку. Эх, бутафория! Опять чуть не наебали.
Ну я говорю о своём маняанархизме с дохуя урезанным государством.
А так, хуй знает. Я за такой анархизм и не топлю особо.
сам отравишься и помрёшь. Потому что с тебя противогаз стащат, и сам нюхнёшь того, что выпустил.
В следующей серии. Я спать уже. На русском наверное тут можешь поискать если интересно: https://avtonom.org/
Да всё подходит, просто это вики же. Про курдов тут есть много статей(вконце ссылки на другие) те что на украинском легко и почти без ошибокпереводятся гуглтранслитом
То есть репрессивный аппарат государства всё-таки продолжит существование? Будут законы, регулирующие, что гражданам можно в рюкзаке носить, а что нельзя?
>цистерну
лол, 500мл ёмкости за глаза хватит
НАШИХ БЬЮТ
Так какой это анархизм? Да еще с ментами. Ты, как говорится, либо трусы надень, либо крестик сними.
Дело в том что анархизм (и даже анархо-коммунизм) не отменяет законы. Вообще беззаконие не мыслимо при любом устройстве общества.
Соответственно, с тобой поступят по установленному закону.
А трупы похоронят, збс, чо.
>хотя не является ли это психологическим угнетением по ОПу?
Да простит меня ОП, но про психологическое угнетение у него вообще какая-то фигня написана. Бытие определяет сознание же.
>результаты твоего труда уже не твои. И не тебе решать что с ними делать.
Почему? Какое же коммунистическое общество без решенной проблемы отчуждения?
Я к тому времени в раю с гуриями буду, не беспокойся. Меня интересует как сочетается принцип ненасилия и превентивная охрана порядка.
И что тебе помешает пронести бутылку зарина куда угодно с любым государством, террорист мамкин?
Читай выше, я там описал свои идеи. Разумный анархизм, маня. Придумаешь ещё какой то, чтоб смог нормально существовать, приходи.
>И что тебе помешает пронести бутылку зарина куда угодно с любым государством, террорист мамкин?
То что я, для начала ее хуй достану(интересно, где те жапы ее выкопали), во вторых спецслужбы и прочие пограничники мне помешают, думаешь мало бабахов которые не прочь что нибудь ебнуть в Швитой Муррике?
Ну в общем да.
Ваших уже давно нет. Индивидуализм же! Ударившись, Хаттаб катиться по леснтиуе вниз, прямо в темный подвал. Двери закрываются.
Мы пляшем от того что ты делаешь его у себя в подвале больной ублюдок
Я, если честно, не знаю как делают зарин. Но думаю соседи тебя спалят только так.
НАСИЛИЕ! Вот ты и соснул
А ещё так не честно, тут нет никакой травы, пидор.
>И что тебе помешает пронести бутылку зарина куда угодно с любым государством
То, что в "любом" государстве фашисты-этатисты загребут меня когда я ещё буду доставать прекурсоры, несмотря на то, что изготовление зарина само по себе принцип неагрессии никак не нарушает.
>Но думаю соседи тебя спалят только так.
На дачке, без всевидящего ока большого брата? Не думаю.
Не, ты сам же катишься. От боли и злости. А траву ты всю уже скурил, наркоман. Уже два дня тут сидишь. Подписывай, блять!
Ну ладно, что ты от меня хочешь то?
Я топлю за государство отвечающее за армию, полицию и внешние дела ТОЛЬКО. С локальным самоуправлением.
За тотальным уничтожением государства иди к школьникам.
>Бытие определяет сознание же.
Устаревшее оприделение, слишком узкое для современного мира. Маркс это писал в другую эпоху.
Ты думаешь государство имеющее армию, полицию, спецслужбы не будет вмешиваться в свои же внутренние дела? TOP KEK!
Ладно, я спать дорогие-любимые буржуа-атланты и добрые пролетарии. Спокойной ночи, сладких снов.
Блядь, тред не читай@сразу отвечай?
Я уже ответил на эти вопросы коммипидору, поди почитай же.
Так это государство от текущих государств отличатся ничем не будет.
>анархо-коммунизм
этого мудака уже обоссали?
>Оставить государству только армию и полицию, и связать нахуй по рукам и ногам конституцией
А конституция будет у нас блюстись конкордом, как в ив онлайн(http://www.eve-online-com.ru/guides/dlya-novichkov/chto-takoe-konkord-concord-v-eve-online). Если ее какое государство нарушит, сразу прилетают бравые ребята, и виписывают им пиздюлей( Ну пойми ты, что бы государство соблюдало такую конституцию должна существовать надгосударственная структура, значительно более мощная чем любое отдельновзятое государство, а на над ней еще одна... Ну ты понел).
>превентивная охрана порядка
Ну вот смотри например.
Берем твой дом - тут будет действовать частная неприкосновенность и принцип превентивной охраны порядка будет исключен.
Улица - Полная свобода передвижения, но с условием соблюдать определенные нормы поведения (хуй не вытаскивать, на дороге не срать) Наказание только за правонарушения, принцип превентивной охраны порядка так-же исключен.
Теперь берем вокзал - На входе рамка-детектор зарина. Приходя на вокзал ты САМ СОГЛАШАЕШЬСЯ пройти под рамкой и готов к возможным последствиям. Рамка это уже превентивная охрана порядка. Насильно под рамку тебя никто не тащит - твоя свобода соблюдена.
Лол, имплаин для устройства теракта рамка серьезный барьер.
>Почему?
Таков анархо-коммунизм, все коллективное.
>Лол, имплаин для устройства теракта рамка серьезный барьер
Это в общих чертах.
Но эаметь, что даже сейчас, в любом государстве, ничего не мешает ночью открыть газ и снести к хуям целый дом.
Сейчас технологии убивают государство образца последних 400 лет.
Я ОП-пост не читал, сразу сравнил с таким же либертарианцем. Если он топит за анархо-коммунизм под синдикалистским флажком, то это топ лол.
Ты не понял сути вопроса. На рамки мне похуй, могу и просто в толпе взорваться.
>и готов к возможным последствиям
Лол, каким последствиям, в тюрьму меня посадят? Я же стану шахидом в процессе. Остановить это может только инвазивно-репрессивный аппарат, следящий за гражданами и принимающий меры, но это как-то с принципом ненасилия не сочетается. Ядерный заряд в подвале тоже можно собирать, если я никого при этом не трогаю?
Ты можешь хоть сейчас взорваться в любом государстве. Государственный строй тут не принципиален.
>каким последствиям
Любым. Это будет требование закона, чтобы всякие анархокроколиды не бугуртили, что к ним в штаны лезут зарин искать. Хочешь на вокзал попасть будь готов карманы вывернуть.
>Ядерный заряд в подвале тоже можно собирать, если я никого при этом не трогаю?
Да, можно. Я не вижу смысла зацикливаться на поражающей способности. Ты можешь и вилкой кого нибудь заколоть. И ни одна превентивная система не предотвратит этого. Разве ценность человеческой жизни может зависеть от количества индивидуумов в социуме?
Весь тренд не читал. Если кто задавал этот вопрос, просто тыкните.
Разве не возникнет проблемы с оценкой значимости труда? Например, если с базовыми потребностями понятно, то кто же достоин кушать лобстеров, а кто заработал только на креветок? Как будет оцениваться? При денежных отношениях всё понятно, заработал на лобстеров- кушаешь лобстеров. А тут как? Принесут ли лобстеров шахтёру, а клерку, а доярке, а программисту? Или трудодни учитывать?
Нет, не могу, потому что у меня нет такой возможности. Сходи в магазин, купи прекурсоры зарина, посмотри, что будет. Принцип неагрессии таким образом является утопической хуйнёй, потомо что ИРЛ а)когда наступают последствия, что-то делать будет уже поздно и б)существуют люди, которым глубоко похуй на последствия своих поступков. Единственный способ их остановить - применить к ним насилие до того, как они применили его к кому-то другому, что и происходит во всех нормальных государствах. Отказавшись от принципа неагрессии и сохранив полицейские и военные структуры традиционного государства мы остаётся с тем же самым государством, которое имеем сейчас. То есть анархия превращается в ничего не значащее слово.
То есть ты признаешь, что анархия - утопический строй, возможный только тогда, когда все будут какать бабочками?
Причины Великой Депрессии - деятельность государства. Она произошла из за активного печатанья денег в первую мировую войну. Государство создает проблемы, а потом предлагает решение, малограмотное население не видит причину и следствие и падает на колени, благодаря "спасителей".
Коммипетух, причём тут кризис 2008 года и капитализм? Очевидно же, что кризис произошел из за охуевших де-факто государственных ипотечных компаний и де-факто государственного ЦБ.
Все кризисы - суть болезненная реакция рынка на вмешательство. При свободном рынке и капитализме не будет ни кризисов, ни монополий.
будет коммунизм
1. Собрать побольше шахтеров
2. Взять ящик лобстеров
3. Кидать лобстеров в толпу лопатой
Ну бля. Представил и проиграл. Я ж сурьёзно спрашиваю. Мне интересно. Мы с корешем по накурке уже поднимали этот вопрос, но так ни к чему толковому так и не пришли.
Все верно, всегда нужно чем-то жертвовать. Поэтому и чистых идеологий быть не может. Правда здесь нужно учесть еще момент: а нужна ли самому обществу постоянная защита? Не исключено, что общество может пойти по пути "защити-себя-сам" и переселится жить в бомбоубежища.
>из за активного печатанья денег в первую мировую войну
>золотой стандарт
>Дак дело в том, что в анархизме революция - это постепенный процесс.
Есть у революции начало, нет у революции конца. Лоллировал.
это забавно как люди любят фантазировать.
вот ты сейчас кажду секунду пользуешься благами цивилизации вклчюая твой комп-интернет и твою горячую воду из крана.
это же не просто так возникло это была слаженая работа с управлением и подчинением для всеобщего блага.
ну вот ты пишешь угнетение экономическое - те чтобы жить тебе нада двигаться. хуй знает это как проитв природы идти. это как лев в какойто момент прозрел и понял "бля этот голод заставляет меня бегать охотитсья за едой" природа меня угнетает сука. надо анархистом стать и лег кверху лапками умирать
эта теория оч оч оч глупа
Осознавший лев будет сокращать свою зависимость от природы путем ее изменения. Сделает себе ферму, например. Вся история человечества - борьба с зависимостью и принуждением, в первую очередь именно с природой. Сейчас природа фактически побеждена, поэтому пришло время борьбы за свободу от других людей.
те человек это не часть природы? мы типа вне закона. или нет мы наверное созданы богом.
если льву ты своетуешь построить себе ферму (в одиночку без организованной помощи сородичей) то я могу тееб посоветовать построить хз матрицу с автономным питанием в которйо будет все как ты вообразишь иделаьынй мир.
в реальности лев пытается упростить свою жизнь охотясь стаей с распределением ролей.
> свобода людей от других людей.
от кого ты сейчас зависишь? в чем твоя несвобода?
Человек благодаря разуму более не является такой же частью природы, как животные.
В реальности лев ничего не упрощает, он способен лишь на повторение, потому что у него нет разума. Если бы был - то для него не составило бы труда организовать ферму.
>от кого ты сейчас зависишь? в чем твоя несвобода?
От владельцев средств производства. Вынужден работать, чтобы жить, причем работа мне не доставляет удовольствия или удовлетворения. Это самое основное, оставляя в стороне множество несвобод и зависимостей поменьше.
Спасибо за тред, ОП. Теперь я точно понял, что люблю капитализм.
>Вынужден работать, чтобы жить. -
причем тут владельцы производств?
их единственная проблема что они с тобой на одной планете находятся. кучка таких как ты может собратсяь и обосрять все. сделать коронку свою "отнять и поделить" но это не анархисты это просто завистливые чуханы. им биг гейтс дал винду, брин -гугл. они всеравно будут злитсья на них и мечтать поделить чужое.
ктото строит куличик. ктото завидует куличику и хочет его сломать.
жизнь - это движение. движение возникает потмоу что ты пытаешься вижить. в этой твоей удивительной манятеории нитко ничгео не делает при этом все все имеют. такое возможно только в "матрице". думаю если еще дать развится технологиям окулос рифт вся хуйня лет через 200 будет и матрица для таких
Я принимаю такое же участие в строительстве куличика, но все профиты достаются господам-владельцам, а мне - только по их душевной доброте. Смекаешь? Я - строитель куличика, так с чего бы мне его ломать? Это не зависть, это просто жажда справедливости.
представьте далекое будущее. человек который недоволен окружающим миром "меня узурпирую абижают!!". цивилизация развита настолько что может себе позволить не просто дать ему пособие по безработице, а подключить его мозг к матрице в которой он может делать что угодно, ощущая все реально. при этом жизнедеятельность его тела котролируется роботами: питание и тд все за счет тех людей которые хотят быть в реальности.
идеальная селекция потому что с этого момент в реальности этот человек не получит продолжения рода. и таки индивидумы рано или поздно исчезнут
каким образом винтик в огромном механизме может претендвоать на роль строителя??????? сука сы совсем чтоли поехавший?????
у тебя етс ьконтракт ты на него согласен. если не согласен на твоем месте будет другой рабочий и все. сука "я строитель куличика" бля надеюсь ты не троль. ты пещинка в куличике. или молекула ведерка котоырм его строили.
А если все рабочие не будут согласны, мм? Обосрутся же господа-владельцы, как уже не раз бывало. Более того, владельца тоже можно менять без всякого ущерба, что закреплено механизмами наследства и свободной торговли акциями на бирже. То есть они такой же винтик, ничем не лучше.
если не согласны - они увольняются. на их место приходят те кто согласны. вопрос цены. те вот за 100р работать ты не согласен и никто не согласен. поэтому средняя зп больше 100р. зп определяет рынок - спрос и предложение
Даже хуже, лол. При отборе работника неизмеримо больше критериев в ход идет, чем при выборе нового владельца.
смотри тогда как делай: работаешь на компанию и на зп покупаешь акции компании становять ее частичным владельцем. и все в шоколаде. нет больше нистраведливости вселенской
Зарплаты, которую мне платят, хватает только на удовлетворение потребностей, то есть восполнение моей рабочей силы. В совокупности рабочии на то, что они получают, никак не смогут выкупить предприятие, на котором они работают.
значит в данный момент в данной точке планеты цивилизация посредством рынка оценила твой труд вот во столько.
это не значит что на планете нет тех кто поулчается больше или менньше за туже работу.
ты можешь: сменить место на то где твой труд оценится выше. ты можешь сменить деятельность на более нужную рынку и соответсвенно более оплачиваему. более эфемерное - ты можешь менять политику государства "которое возглавляет корупцию и изза этого тебе так мало платят"
но ты выбрал помечтать о несбыточном. просто даже если ты подымишь с такимиже обиженками бучу и вы отберете заводы-параходы рано или поздно вы их проедите проебете и всерано не наступит "никто ничего не делает, все все имеют"
Вот, кстати, про оценку рынком. Как вышло так, что справедливый рынок оценивает одну и ту же работу по разному, в зависимости от местонахождения?
не могу говорить точно. но влияет общее развитие экономики на душу населения. те если в этой зоне 10 человек и 25 компаний. то компания придется биться за этих людей чтобы они работали именно у них. если наоборот - бизнес задушен. и на 9999999 чел 3 компании - цена работы будет стоит меньше.
Ну возьми кредит и открой свою контору.
СВОБОДА-ШВАБОДА!!
Ты мне лучше скажи, зачем тебе свобода и какая в принципе у тебя, лысой обезьяны, может быть свобода? Это напоминает истории про БОЖИЕ ОТКРОВЕНИЯ, с грандиозными событиями и нечеловеческими силами природы. Что нужно человеку кроме той хуиты, что в пирамиде Маслоу есть? Возможность смотреть поней и не стыдится рассказывать об этом на людях? Заявлять, что ты - битард и ты гордишься этим?
Этой деятельностью будет не СВОБОДА, а ПОГИБЕЛЬ. Ведь где найдется "хороший" раб, там найдется и "плохой". И если любители смотреть поней вреда не наделают, то другие при СВОБОДЕ еще как наделают. И что тогда? Пиздец обществу? В анархизме напрасно пытаются устремить взгляд на величии человека и его прав. Ведь хоть это и подходит для развитых, образованных людей, для большей части никак не подойдет. Сука! Подумай еще зачем в большинстве религий ЗАКОНЫ существуют и откуда они взялись. СТАДУ НУЖНА ЖЕСТКАЯ РУКА ПОВОДЫРЯ ИНАЧЕ ОНО САМО СЕБЯ РАЗОРВЕТ НА КУСКИ И БУДЕТ КАК В МИРЕ ЖИВОТНЫХ, НАХУЙ. И как раз к этому и подстрекает анархизм в глобальном плане.
тебе за твою низкую зп можно кроме себя только власть в стране.
власть делает рынок в нашей непривлекательным. ебанутый путин вводит цензуру воюет с соседней страной. грозит всему миру ЯО. в стране все погрязло в корупции. право собсвенности нет, в любой момент твой бизнес могут отжать.
все эти факторы не дают экономире рости и развиваться. и поэтмоу у тебя такая низкая зп. а у европейца котоырй делает этуже работу она выше.
Бамп вопросу
Отличие в том, что анархизм требует упразднения государства, и готов сделать это революционным путем.
>то я не удивлюсь если тебя не захотят обслуживать
Так, так... Не является ли это экономическим угнетением?
Ну ебать. В любой стране сейчас конституцию блюдут вполне на уровне.
Схуяли ложить на неё хуй когда у населения дохуя оружия?
Какие надгосударственные структуры у тебя сейчас существуют, дебил блядь? Масоны? Иллюминаты?
Может ты там в рабстве сидишь под панами?
Всё упирается в том что большей части населения(быдла) нет никаких личных возможностей для развития. Оно будет воровать убивать, потому что больше ничего не умеет. Ваш анархизм - полный бред.
Далее, под анархизмом я буду подразумевать анархо-коммунизм.
Почему анархизм?
Свободное общество создаст для каждого иднивидума безграничные возможности для развития, максимально снизив уровень насилия на планетее.
Почему это не очередная утопия?
Потому что анархизм в первую очередь исходит из критики современного бщества, а не предлагает абстрактный манямир. Под каждую из проблем имеется конкретное решение и при этом признаётся, что для достижения цели нужен общественный консенсус, грубо говоря если люди не захотят ничего не будет. Почему захотят? Анархизм так же предлагает пути для достижения своих целей, но про них позже.
Но я слышал вы очень радикальны!
Анархизм системен, как и большенство проблем, которые он критикует, порой невозможно решить что-то одно не затрагивая другое. Сложные проблемы, требуют сложных решений.
Ок, что это вообще такое то?
Основная суть предельно проста. Любая мирная деятельность - хорошо. Любое угнетение - плохо. Свобода заканчивается там, где начинается свобода другого. Свобода равенство и братство.
Что такое угнетение?
Принуждение человека к чему-либо против его воли.
Какие виды угнетения бывают?
Традиционно выделяют три основных вида:
Экономическое - принуждение к чему либо используя экономическую несвободу человека. Как пример: вынуждение его работать в обмен на возможность существовать и получать базовые потребности.
Силовое - принуждение к чему либо используя физическую силу или страх перед неей. Данный вид принуждения наиболее характерен для государства. Имея монополию на насилие и органы способные его совершать(полиция, гвардия, армия) государство принуждает человека исполнять законы.
Психологическое - данный вид угнетения нацелен на свободу мысли человека. Раньшне эту роль выполняла церковь сейчас же подобную функцию несут мас мендиа и популярная культура.
Давайте теперь остановимся, на терминах упомянутых в предыдущем ответе:
Что такое базовые потребности?
То без чего любой человек физически не может существовать и развиваться. Это: еда, жильё, одежда, развлечения/работа(почему тут слеш - узнаете позже)
Что вы понимаете под мас медие, как можно сравнивать СМИ с церковью, я вообще нихуя не понял про этот вид угнетения?
Большенство вещей в обществе делятся на нормы и соответственно девиации. Раньше роль в установлени нормы принадлежала церкви. Сейчас этим занимается массовая культуры у средства информации, как основные трансляторы правящей идеологии населению.
В чём разнца между нормой и законом?
В том, что не каждая нома прописана в законе. К примеру никто не запрещает мужчинам носить платья, но при этом мужчина в платье - это девиация. А вот мужчина в брюках - норма.
Что такое идеология? Разве идеологи не умерли, разве сейчас существует какая-то главная идеология?
Если вкратце, идеология - это очки через котоые ты смотришь на мир. Некий фильтр стереотипов, через который проходит вся информация. Общественный конценсус. Те вопросы, ответ на которых, как многим кажется не требуется. И да, она существует. Можно назвать её неолиберализм или каитализм. Да это не одно и то же, суть в том что она есть.
Собственно всё, что я пока что написал - это часть анархо-идеологии. Почему она лучше капитализма спросите вы? Потому что с помощью неё можно честнее и правдивее описать современное общество, а так же создать новые.
Ты там что-то говорил про проблемы?
Да. Собственно, наличие всех вышеизложеных угнетений и является одной из них. Втора я же - это вопиющее неравенство между людьми и создание устойчивых "классов".
Что такое класс?
Группа людей, невольно и неосознонно объеденённая общим экономическим и политическим положением.
Какие классы существутю?
Современная(и не очень) социология имеет множество теорий в которых фигурирует различное построение классов или конструкций подобных им. Мы не отрицаем науку, однако у неё и у нас разные цели: у науки - попытаться наиболее точно описать предмет, а у нас - выделить проблему и найти решение, поэтому анархизм выделяет два класса:
Рабочиие и владельцы капитала - первые - это те, кто что-то производя никого не експлуатируют. Сюда относятся как механик на заводе, так и программист. Вторые - те кто имея оприделённые капитал/средства производства/власть, получают прибыль за счёт других.
И что, ты опять предлагаешь всё отнять и поделить?
Соответствеено делить ничего не нужно. Давай я объясню в том же порядке, в котором шли и угнетения:
Исчезновение экономического угнетения невозможно без исчезновения денег и частной собственности. Первое исключает получение прибыли от чего-либо. Второе гарантирует всем равный доступ к ресурсам.
И что любой хуй с улицы сможет пользоваться моей зубной щёткой?
Нет, мы различаем личную и частную собственность. С личной, в отличие от частной нельзя получить прибыль. Да и если хую с улицы понадобиться зубная щётка, он сможет спокойно взять её в близжайшем аналоге магазина. А вот присвоить себе ценное месторождение нефти никто не сможет, оно будет общим как и его конечный продукт.
То есть я смогу прийти и взять себе 100500 тон нефти и зарыть на заднем дворе?
Нет, ресурсы будут расприделяться в соответствии с потребностями. Кем? Как ни странно но теми же кто эту нефть и добывает.
Значит мне нужно будет просто уговорить мужиков со скважены отлить мне немного нефти?
И так то же не выйдет. Различные отрасли будут объеденены в проффесиональные союзы, или как их ещё любят называть - синдикаты. Интерес каждого синдиката в том, что бы выполнять свою работу наиболее эффективно(потому что иначе нет смысла её вообще выполнять). Рабочие конкретной скважены могут решать куда направлять добытую нефть только вместе со всеми другими рабочими.(и нет, это не будет собрание в огромном зале, к счастью сейчас есть интернет) Это исключает протекционизм и кумовство.
А как будем бороться с институцированным насилием, оно же угнетение силой?
Поскольку главным его агентом является госсударство, то его нужно отменять. Многочисленные исторические и современные примеры, доказывают, что государства с человеческим лицом не бывает. И чем оно менее тоталитарно, тем лучше для общества.
Но ведь функция государства не сводится к полицейскому маханию дубинкой! Как же озалупливание преступников и прочие полезные функции?
Про преступников я отвечу отедльно, давай в начале про полезные функции. В целом, они будут возложены на само общество. Люди так же будут выполнять эти функции только без какого-то высшего авторитете. Многие функции будут расприделяться между органами самоуправление.
Почему не будет преступности?
Потому, что основная причина преступлений - экономическая. Если нет денег, то нет и мотивации добывать их нечестным путём. Если все имеют равный доступ к ресурсам то и нет смысла воевать за них или отбирать у другого.