24 декабря Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна. Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Россия большая и меня тут не найти На книге Льва Кассиля Парни ролят косяки Мы на треше, мы на стиле Но в душе мы босяки анальный гет имени депо, сиксвана и хэштега
Я сразу смазал карту будня, плеснувши краску из стакана; я показал на блюде студня косые скулы океана. На чешуе жестяной рыбы прочел я зовы новых губ. А вы ноктюрн сыграть могли бы на флейте водосточных труб?
Петров Капланом за пуговицу пойман. Штаны заплатаны, как балканская карта. «Я вам, сэр, назначаю апойнтман. Вы знаете, кажется, мой апартман? Тудой пройдете четыре блока, потом сюдой дадите крен. А если стриткара набита, около можете взять подземный трен. Возьмите с меняньем пересядки тикет и прите спокойно, будто в телеге. Слезете на корнере у дрогс ликет, а мне уж и пинту принес бутлегер. Приходите ровно в севен оклок,— поговорим про новости в городе и проведем по-московски вечерок,— одни свои: жена да бордер. А с джабом завозитесь в течение дня или раздумаете вовсе — тогда обязательно отзвоните меня. Я буду в офисе». «Гуд бай!» — разнеслось окрест и кануло ветру в свист. Мистер Петров пошел на Вест, а мистер Каплан — на Ист. Здесь, извольте видеть, «джаб», а дома «цуп» да «цус». С насыпи язык летит на полном пуске. Скоро только очень образованный француз будет кое-что соображать по-русски. Горланит по этой Америке самой стоязыкий народ-оголтец. Уж если Одесса — Одесса-мама, то Нью-Йорк — Одесса-отец. 1925
Испанский камень слепящ и бел, а стены — зубьями пил. Пароход до двенадцати уголь ел и пресную воду пил. Повел пароход окованным носом и в час, сопя, вобрал якоря и понесся. Европа скрылась, мельчась. Бегут по бортам водяные глыбы, огромные, как года. Надо мною птицы, подо мною рыбы, а кругом — вода. Недели грудью своей атлетической — то работяга, то в стельку пьян — вздыхает и гремит Атлантический океан. «Мне бы, братцы, к Сахаре подобраться... Развернись и плюнь — пароход внизу. Хочу топлю, хочу везу. Выходи сухой — сварю ухой. Людей не надо нам — малы к обеду. Не трону... ладно... пускай едут...» Волны будоражить мастера: детство выплеснут; другому — голос милой. Ну, а мне б опять знамена простирать! Вон — пошло, затарахтело, загромило! И снова вода присмирела сквозная, и нет никаких сомнений ни в ком. И вдруг, откуда-то — черт его знает!— встает из глубин воднячий Ревком. И гвардия капель — воды партизаны — взбираются ввысь с океанского рва, до неба метнутся и падают заново, порфиру пены в клочки изодрав. И снова спаялись воды в одно, волне повелев разбурлиться вождем. И прет волнища с-под тучи на дно — приказы и лозунги сыплет дождем. И волны клянутся всеводному Цику оружие бурь до победы не класть. И вот победили — экватору в циркуль Советов-капель бескрайняя власть. Последних волн небольшие митинги шумят о чем-то в возвышенном стиле. И вот океан улыбнулся умытенький и замер на время в покое и в штиле. Смотрю за перила. Старайтесь, приятели! Под трапом, нависшим ажурным мостком, при океанском предприятии потеет над чем-то волновий местком. И под водой деловито и тихо дворцом растет кораллов плетенка, чтоб легше жилось трудовой китихе с рабочим китом и дошкольным китенком. Уже и луну положили дорожкой. Хоть прямо на пузе, как по суху, лазь. Но враг не сунется — в небо сторожко глядит, не сморгнув, Атлантический глаз. То стынешь в блеске лунного лака, то стонешь, облитый пеною ран. Смотрю, смотрю — и всегда одинаков, любим, близок мне океан. Вовек твой грохот удержит ухо. В глаза тебя опрокинуть рад. По шири, по делу, по крови, по духу — моей революции старший брат. 1925
Россия большая и меня тут не найти На книге Льва Кассиля Парни ролят косяки Мы на треше, мы на стиле Но в душе мы босяки анальный гет имени депо, сиксвана и хэштега
Асфальт - стекло. Иду и звеню. Леса и травинки - сбриты. На север с юга идут авеню, на запад с востока - стриты. А между - (куда их строитель завез!) - дома невозможной длины.
Одни дома длиной до звезд, другие - длиной до луны. Янки подошвами шлепать ленив: простой и курьерский лифт. В 7 часов человечий прилив, В 17 часов - отлив. Скрежещет механика, звон и гам, а люди замелдяют жевать чуингам, чтоб бросить: "Мек моней?" Мамаша грудь ребенку дала. Ребенок с каплями из носу, сосет как будто не грудь, а доллар - занят серьезным бизнесом. Работа окончена. Тело обвей в сплошной электрический ветер. Хочешь под землю - бери собвей, на небо - бери элевейтер. Вагоны едут и дымам под рост, и в пятках домовьих трутся, и вынесут хвост на Бруклинский мост, и спрячут в норы под Гудзон. Тебя ослепило, ты осовел. Но, как барабанная дробь, из тьмы по темени: "Кофе Максвел гуд ту ди ласт дроп". А лампы как станут ночь копать, ну, я доложу вам - пламечко! Налево посмотришь - мамочка мать! Направо - мать моя мамочка! Есть что поглядеть московской братве. И за день в конец не дойдут. Это Нью-Йорк. Это Бродвей. Гау ду ю ду! Я в восторге от Нью-Йорка города. Но кепчонку не сдерну с виска. У советски собственная гордость: на буржуев смотрим свысока. 6 августа 1925, Нью-Йорк
Я стукаюсь о стол, о шкафа острия — четыре метра ежедневно мерь. Мне тесно здесь в отеле Istria — на коротышке rue Campagne-Premiere. Мне жмет. Парижская жизнь не про нас — в бульвары тоску рассыпай. Направо от нас — Boulevard Montparnasse, налево — Boulevard Raspail. Хожу и хожу, не щадя каблука,— хожу и ночь и день я,— хожу трафаретным поэтом, пока в глазах не встанут виденья. Туман — парикмахер, он делает гениев — загримировал одного бородой — Добрый вечер, m-r Тургенев. Добрый вечер, m-me Виардо. Пошел: «За что боролись? А Рудин?.. А вы, именье возьми подпальни...» Мне их разговор эмигрантский нуден, и юркаю в кафе от скульни. Да. Это он, вот эта сова — не тронул великого тлен. Приподнял шляпу: «Comment ca va, cher camarade Verlaine?»1 Откуда вас знаю? Вас знают все. И вот довелось состукаться. Лет сорок вы тянете свой абсент из тысячи репродукций. Я раньше вас почти не читал, а нынче — вышло из моды,— и рад бы прочесть — не поймешь ни черта: по-русски дрянь,— переводы. Не злитесь,— со мной, должно быть, и вы знакомы лишь понаслышке. Поговорим о пустяках путевых, о нашинском ремеслишке. Теперь плохие стихи — труха. Хороший — себе дороже. С хорошим и я б свои потроха сложил под забором тоже. Бумаги гладь облевывая пером, концом губы — поэт, как блядь рублевая, живет с словцом любым. Я жизнь отдать за сегодня рад. Какая это громада! Вы чуете слово — пролетариат?— ему грандиозное надо. Из кожи надо вылазить тут, а нас — к журнальчикам премией. Когда ж поймут, что поэзия — труд, что место нужно и время ей. «Лицом к деревне»— заданье дано,— за гусли, поэты-други! Поймите ж — лицо у меня одно — оно лицо, а не флюгер. А тут и ГУС отверзает уста: вопрос не решен. «Который? Поэт? Так ведь это ж — просто кустарь, простой кустарь, без мотора». Перо такому в язык вонзи, прибей к векам кунсткамер. Ты врешь. Еще не найден бензин, что движет сердец кусками. Идею нельзя замешать на воде. В воде отсыреет идейка. Поэт никогда и не жил без идей. Что я — попугай? индейка? К рабочему надо идти серьезней — недооценили их мы. Поэты, покайтесь, пока не поздно, во всех отглагольных рифмах. У нас поэт событья берет — опишет вчерашний гул, а надо рваться в завтра, вперед, чтоб брюки трещали в шагу. В садах коммуны вспомнят о барде — какие птицы зальются им? Что будет с веток товарищ Вардин рассвистывать свои резолюции?! За глотку возьмем. «Теперь поори, несбитая быта морда!» И вижу, зависть зажглась и горит в глазах моего натюрморта. И каплет с Верлена в стакан слеза. Он весь — как зуб на сверле. Тут к нам подходит Поль Сезан: «Я так напишу вас, Верлен». Он пишет. Смотрю, как краска свежа. Monsieur, простите вы меня, у нас старикам, как под хвост вожжа, бывало от вашего имени. Бывало — сезон, наш бог — Ван-Гог, другой сезон — Сезан. Теперь ушли от искусства вбок — не краску любят, а сан. Птенцы — у них молоко на губах,— а с детства к смирению падки. Большущее имя взяли АХРР, а чешут ответственным пятки. Небось не напишут мой портрет,— не трут понапрасну кисти. Ведь то же лицо как будто,— ан нет, рисуют кто поцекистей. Сезан остановился на линии, и весь размерсился — тронутый. Париж, фиолетовый, Париж в анилине, вставал за окном «Ротонды». 1925
Дверь. На двери - "Нельзя без доклада". Под Марксом, в кресло вкресленный, с высоким окладом, высок и гладок, сидит облеченный ответственный. На нем контрабандный подарок - жилет, в кармане - ручка на страже, в другом уголочком торчит билет с длиннющим подчищенным стажем. Весь день - сплошная работа уму. На лбу - непролазная дума: кому ему устроить куму, кому приспособить кума? Он всюду пристроил мелкую сошку, везде у него по лазутчику. Он знает, кому подставить ножку и где иметь заручку. Каждый на месте: невеста - в тресте, кум - в Гум, брат - в наркомат. Все шире периферия родных, и в ведомостичках узких не вместишь всех сортов наградных - спецставки, тантьемы, нагрузки! Он специалист, но особого рода: он в слове мистику стер. Он понял буквально "братство народов" как счастье братьев, теть и сестер. Он думает: как сократить ему штаты? У Кэт не глаза, а угли... А может быть, место оставить для Наты? У Наты формы округлей. А там в приемной - сдержанный гул, и воздух от дыма спирается. Ответственный жмет плечьми: - Не могу! Нормально... Дела разбираются! Зайдите еще через день-другой... - Но дней не дождаться жданных. Напрасно проситель согнулся дугой. - Нельзя... Не имеется данных!- Пока поймет! Обшаркав паркет, порывшись в своих чемоданах, проситель кладет на суконце пакет с листами новейших данных. Простился. Ладонью пакет заслоня - взрумянились щеки-пончики,- со сладострастием, пальцы слюня, мерзавец считает червончики. А давший по учрежденью орет, от правильной гневности красен: - Подать резолюцию!- И в разворот - во весь!- на бумаге: "Согласен"! Ответственный мчит в какой-то подъезд. Машину оставил по праву. Ответственный ужин с любовницей ест, ответственный хлещет "Абрау". Любовницу щиплет, весел и хитр. - Вот это подарочки Сонечке: Вот это, Сонечка, вам на духи. Вот это вам на кальсончики... - Такому в краже рабочих тыщ для ширмы октябрьское зарево. Он к нам пришел, чтоб советскую нищь на кабаки разбазаривать. Я белому руку, пожалуй, дам, пожму, не побрезгав ею. Я лишь усмехнусь: - А здорово вам наши намылили шею!- Укравшему хлеб не потребуешь кар. Возможно простить и убийце. Быть может, больной, сумасшедший угар в душе у него клубится. Но если скравший этот вот рубль ладонью ладонь мою тронет, я, руку помыв, кирпичом ототру поганую кожу с ладони. Мы белым едва обломали рога; хромает пока что одна нога,- для нас, полусытых и латочных, страшней и гаже любого врага взяточник. Железный лозунг партией дан. Он нам недешево дался! Долой присосавшихся к нашим рядам и тех, кто к грошам присосался! Нам строиться надо в гигантский рост, но эти обсели кассы. Каленым железом выжжет нарост партия и рабочие массы. 1926
Россия большая и меня тут не найти На книге Льва Кассиля Парни ролят косяки Мы на треше, мы на стиле Но в душе мы босяки анальный гет имени депо, сиксвана и хэштега
Россия большая и меня тут не найти На книге Льва Кассиля Парни ролят косяки Мы на треше, мы на стиле Но в душе мы босяки анальный гет имени депо, сиксвана и хэштега
Перекатываю вам рулетку, и уёбываю спатеньки. Спокойной ночи.
01 - FLCL 02 - Darker Than Black 03 - Zankyou no Terror 04 - Angel Beats 05 - Deadman Wonderland 06 - Valkyria Chronicles 07 - Steins; Gate 08 - Mekakucity Actors 09 - Dragon Ball Z 10 - Madoka Magica 12 - Hanasaku Iroha 13 - Watashi ga Motenai no wa Dou Kangaete mo Omaera ga Warui! 14 - Psycho Pass 15 - Redline 16 - Space Dandy 17 - Blood-C 18 - Самурай Чамплу 19 - Evangelion 20 - Canaan 21 - Baccano 23 - Ano Hi Mita Hana no Namae o Bokutachi wa Mada Shiranai. 24 - Plastic Memories 25 - Btooom! 26 - Ano Natsu de Matteru 27 - Mahouka Koukou no Rettousei 28 - Навсикая из Долины ветров 29 - Ef - A Tale of Memories 30 - Eureka 7 31 - Lucky Star 32 - Василиск 34 - Guilty Crown 35 - Иная 36 - N.H.K ni Youkoso! 37 - Casshern Sins 38 - Изгнанник 39 - Wolf And Spices 40 - Котоура-сан 41 - Tamako Market 42 - Un-Go 43 - Fullmetal Alchemist Brotherhood 45 - Tiger & Bunny 46 - SoltyRei 47 - True Tears 48 - Триган 49 - Воинская доблесть 50 - Ishida to Asakura Если >50, -50 к роллу.
Платина и полнометражки на даблы: 11 - Небесный замок Лапута 22 - Clannad 33 - Унесённые призраками 44 - Cowboy Bebop 55 - Nagi no Asukara 66 - 5 сантиметров в секунду 77 - Neon Genesis Evangelion: The End of Evangelion 88 - No game no life 99 - Манускрипт ниндзя 00 - 7 самураев
Гаремники и эччи на триплы!
111 - Golden Time 222 - To-Love Ru 333 - Натюрмотр в серых тонах 444 - Mayo Chiki! 555 - Love Live 666 - DxD 777 - Hyakka Ryouran Samurai Girl 888 - Нерушимая механическая кукла 999 - Senran Kagura 000 - Satensong'!! Все квадриплы и выше - один день без аниме. Дабл почти в конце поста - Phi Brain: Kami no Puzzle