Давай белорусскую сказку отрудолюбии для контраста. Нахуя мне оправдываться перед прокладоном или хохлом на русской борде, если я могу просто послать тебя на хуй?
Пруф отсутствия ленивого проходимца как главного и положительного героя в беларуских сказках? В украинских точно не знаю
Зачем трудиться, когда можно лежать на печи и смотреть на пашуших малоросов и белорусов?
Национальная культура. Тут интересен опрос, что 90% немцев поговорку "работа не волк - в лес не убежит" восприняли совершенно иначе, чем 90% русских: делай сейчас, работа никуда не денется.
Сказ про то, как Батья 33 года трудился.
>золотая рыбка, щучье веление, иван-еблан, емеля на печи, аленький цветочек, "богатыри" с печи.
Это авторские сказки.
Потому что вся русня ленивые скоты. У меня знакомый уебан блядь говорил я ему не строй дом мудак живи в сраной квартире, ты ж говорю ленивый мудак нихуя не достроишь. Вот пятый год стоит а этот мудень с семьей живет у родителей. Глупый и ленивый народ.
>можно лежать на печи
Так ленивых барин выменивал на породистых щенков.
Проиграл. Годно
>русской борде
У тебя-то страны своей нету, а ты тут про борду кукарекаешь. Так что сходи нахуй, да отвечай на вопрос ОПа, еблан многонациональный.
>Пруф на отсутствие быстраблядь
В прочем ничего нового.жпг
Сказка про левшу.
Делу время, потехе час.
Сделал дело - гуляй смело.
Под лежачий камень вода не течет.
У плохого работника и пила плохая.
Что посеешь, то и пожнёшь.
Скучен день до вечера, коли делать нечего.
Ничего, скоро будет.
Вся суть дискурса /по. "Смотрите что вам бросают, а не на руку бросающую".
А как ещё это понимать? То-есть работа сама не съебёт, надо делать?
Алсо, вы жопой что ли читали? Во всех сказках первоначальная халява оборачивалась проблемами, решать которые приходилось уже самому герою.
Пидораны понимают это как "можно отложить на потом"
>А как ещё это понимать?
По мнению пидорахи: "Да похуй, ёбана! Потом сделаю, никуда не денется, еби её рот."
Ну там не лень, а безысходность. Богатыри это ведь своего рода чёрные рыцари без знаков различия, без герба, без хозяина. Царёк гороховый сношался с ордой, а на людей ложил. Собственно орда же и оброк собирала. Вместе с оброком брали баб, детей, всё на что глаз упадёт. Царь тому не препятствовал. Пока не начались восстания, память о которых сохранилась в виде былин о богатырях. Правда последующие царьки как правило искажали те былины, мол в конце концов богатыри шли к царьку и он их благославял на бой ратный. Где он раньше был, сука?
Ебларусы самая трудолюбивая нация в Европе после греков
>Судить по одному уебану о всей нации
Вот у нас в классе есть двоечник-хулиган и марьиванна говорит что мы все двоечники уебаны.
И что? Как раз-таки вся суть Иванов. Пока ситуация не достигнет критического уровня "пиздец", иусак даже не почешется.
А, ну ок. Просто странно это так понимать, как-бы похуй что ебанный волк прямо перед тобой околачивается и тебе норм ждать пока он сам не изволит съебать.
Ну это блджад причина, по которой Россиюшка выходила в мировые лидеры только после того как в нее вторгались какие-нибудь ваннабе-мировые-гегемоны.
Так что у нас вся надежда теперь только на США.
В этом и суть подобных вбросов. Вырывай из контекста, заставляй оправдываться. И ведь народ хавает подобные треды лол, еще и прокладоном созданные.
Я тут живу вообще то. 33 года живу и много таких уебанов видал.
Не спорь с пидорваном. Всё равно всё упрётся в - ВАШИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА - НЕ ДОКЗАТЕЛЬСТВА.
нахуй ты с поехавшими школьниками без сажи разговариваешь?
ты думаешь их в чем-то убедить?
тут через день такой же тред появится.
эта борда для перекидывания говном, а не для дискуссий.
Это факт, это отмечают исследователи
>прокладоном
Не можешь атаковать мысль - атакуй мыслителя
Охуенно доказали исследователи. В оп-посте 3 иллюстрации и обычный вброс без пруфов.
Тебе твоя мамка в детстве сказок не рассказывала?
>прокладон
>мыслитель
Проиграл что-то. Кстати, все "русские" сказки и пословицы, которые вы тут цитируете (кроме Пушкина и др.) придумали большевики в начале ХХ века, так что все претензии к ним.
Что блядь, мудак, машины кончились, я думал ты о пожарных машинах еще тредик создашь.
Меня, кстати, на днях посищала мысль, почему заполучив в руки квантову неопределенность, типа золотой рыбки или щюки, главные герои никогда не желали себе долголетия, вечной молодости, регенерации, итд?
Или например армию как у Урфин Джуса, миллионную например, которая бы слушалась только его?
Алсо, ОП, лень двигатель прогресса.
Или например армию как у Урфин Джуса, миллионную например, которая бы слушалась только его?
Алсо, ОП, лень двигатель прогресса.
Рассказывала. И суть там именно в том что халявы не будет.
И кто после этого демагог?
Так суть всех сказок и мифов - это передача опыта в интересной форме, которую хотелось бы пересказать другим людям.
есть теория, что подвиги геракла - это работа ад собой. мол сначала все говно из головы выбрось, потом гордыню усмири (лев) и тд.
говно из головы = конюшни
фикс
Вот вы смеётесь над ОПом, а ведь он важную тему затронул, хоть и не понимает. Сказки устанавливают ребёнку программу на всю жизнь. А тут как раз имеем классический случай, когда русским большевики говно в жопу залили. Весь смысл "русских" сказок, это "русский холоп, царь плохой, поп плохой, работай больше, русский ванька".
А потом защити пизду от изнасилования и сдохни из-за её тупости, азаза. Охуенная работа над собой, базарю.
Только картофельной голове невдомек, что большевики и белорусам говна в дзупу залили этими сказками.
Может это тоже инасказания.
Намек на ТНН же очевидный.
Неудивительно что в колыбели демократии так была развита пидерастия и гомосексуализм.
Напомню еблорашкам
Все к этому снова идет. Легализуют проституцию, гейские браки во всем мире и тянам придется работать.
Найс.
Все так, опчик. Падвоена
>Сказка про левшу.
И сразу ты сфейлился.
Перечитай. Подумай. И еще раз перечитай.
Это же сказка про нанотехнологии в россии. Сколково.
Когда есть работающаяя микроблоха, но нам надо "дать пасасать", а как?
Куча понтов руководства, а реальную работу отдают неграмотным, без оборудования и "мелкоскопов" "спецам".
Те вертят это неведомое чудо, как осьминог волынку, и догадываются ей нарисовать на боку надпись "на берлин" подковать лапти.
Эка, епта, мы всех умыли. Правда блоха при этом танцевать и вообще работать перестала, но шмогли же, а! Могём!
А ты кто такой? Мастер? Нахрен ты теперь нужен такой мастер, иди бухни и в канаву, помирай.
А дело-то все в том, что в Англии ружья кирпичами не чистят, а не в "смотри, как мы умеем, без ничего блоху подковать".
Ну давай-ка про "Емелю" поясни, где там халява закончилась?
А еще в этой сказочке есть чУдные моменты: Емеля едет на санях за дровами, по пути давит народ, а потом:
"рубитесь дрова сами, да складывайтесь в сани".
А в конце звучит команда - сруби мне, топор, такую дубину, чтобы я еле поднять смог.
И после этого едет обратно через город, где много народу подавил.
Там естественно его хотят вразумить, на что "По щучьему велению, по моему хотению! Дубинка, намни-ка им бока!"
И пиздит несчестных подавленных граждан.
Ой, что-то напоминает, да?
> Ой, что-то напоминает, да?
Майдаунов?
Нет. Напоминает одного дурочка с неограниченной властью в своём королевстве.
>украинские сказки
>проходимцы
В данный момент все кто их рассказывают ими и являются.
>Почему русские сказки, да и вообще фольклор культивирует, восхваляет лень
This
https://youtu.be/XuHX2IjMMSw?t=1m30s
Русский мужик столетиями въебывал на чужого дядю от рассвета и до заката, а ему за это даже спасибо не говорили. Каких сказок ты после этого хочешь?
Пришло очередное желчно-атеистичное чмо со своим псевдомировозрением и сверхсамомнением что оно уже все познало. Знаешь ли ты, чмо, что эти сказки как раз говорят о высокотехнологичных тех временах, когда можно было ничего не делать, а за тебя делали все машины и роботы: и поля вспахивали, и мегалиты повсюду строили и 3D-принтеры могли сделать любой предмет по желанию. Ну а потом пришли такие, как ты, тупорылые и недалекие и все просрали в глобальном катаклизме. Пиздуй РАБотать свои 9 часов, это твоя святая обязанность, ретроград скудоумный.
В другом типе сказок, где также нередко фигурируют три брата, причём младший – дурак (ср. сказку об Иване-дураке, Емеле-дураке и под.), намечаются даже некоторые существенные признаки каждого из братьев, имплицирующие, вероятно, и различия в царствах и соответственно – в социальных функциях в дюмезилевском понимании их. Иногда в этом типе сказок указывается (чаще косвенно), что старший брат пахал землю, а средний пас скот. О занятиях Ивана-дурака, строго говоря, обычно ничего не сообщается, кроме того, что он вообще ничего не делает (лежит на печи и плюёт в потолок). Действительно, с точки зрения сознания, принадлежащего производителям конкретных материальных благ (старший и младший братья, соответственно земледельцы и скотоводы), Иван-дурак ничего не делает, более того, часто он даже не в состоянии сохранить status quo, нечто упускает, и именно за это (а не силу природного коварства, как в сказках типа № 301) братья собираются наказать его. Тем не менее ничегонеделанье (far niente) младшего брата приносит наибольший из возможных успехов: он побеждает противника, женится на царской дочери, получает и богатство и царство, т.е. достигает того, что является прерогативой и привилегией других функций – производительной и военной. Уже на этом этапе анализа уместно предположить, что Иван-дурак воплощает первую функцию – магико-юридическую, строго говоря, связанную не с делом, а со словом (и мыслью). В самом деле, Иван-дурак единственный из братьев, кто говорит (двое других всегда молчат, и в этом смысле они статисты в сказочном сценарии). Но есть и целый ряд других мотивов, которые могут рассматриваться как позитивное доказательство принадлежности Ивана-дурака к сфере, определяемой первой функцией. Так, он не только говорит, но и предсказывает будущее и толкует то, что непонятно его братьям; по-видимому, эти предсказания и толкования идут вразрез с ожидаемым: они неожиданно парадоксальны и всегда направлены против «здравого смысла», как, впрочем, и его поступки. Иван-дурак загадывает и отгадывает загадки, т.е. делает то, чем занимается жрец. Если вспомнить, что Иван-дурак связан с некоей критической ситуацией, завершаемой праздником (победа над врагом и женитьба), что существует особый мотив, соотносящий Ивана-дурака (как трансформацию «первого человека») с деревом, в ветвях которого он пасёт своего коня (развитие темы мирового дерева, ср. Yggdrasil Одина и т.п.), то оказывается, что пласт ассоциаций, объединяющих младшего брата русской сказки с первым жрецом в ритуале, совершенно бесспорен, и лишь по странной невнимательности был незамечен до сих пор. (Прим.: Ещё одна характерная деталь в связи с воплощением первой функции в образе Ивана-дурака – он поэт, подчёркивается его пение, его умение играть на чудесной дудочке или гуслях-самогудах (ср. Афанасьев № 238 и др.), благодаря чему он приобретает богатства. Наконец, ещё одно исключительно важное обстоятельство: Иван-дурак говорит не так, как остальные; в его речи, помимо загадок, прибауток, шуток, отмечены фрагменты, где нарушаются или фонетические, или семантические («бессмыслицы», «нелепицы», «небывальщины») принципы обычной речи, или даже нечто напоминающее заумь. В этом смысле Иван-дурак носитель той разновидности древней поэтической речи, которая связана с нарочитой деформацией её (ср. средневековый ирландский berla etarscartha «разъединённый язык» с разными способами рассечения [ср. ирл. dichned, собств. – «обезглавливание»] и растягивания слов; vakrokti [букв. «изогнутое выражение»], «двусмысленную речь» авторов старых санскритских поэтик; motz romputz [Peire d’Alvernha II, 33] провансальской поэзии, ср. entrebrescar los motz и т.п.), в частности, может быть, с принципом анаграммирования как важнейшим приёмом древней поэзии.) В свете сказанного не должно, видимо, вызывать сомнений предложение видеть в Иване-дураке носителя особых норм жизни, своих правил поведения, «закона», отличающегося от общепринятого, обобщённо-среднего и лишённого благодати свода предписаний.
Авест. Θrita, Θraētaona, др.-инд. Trita и др. и их индоевропейские истоки // В.Н. Топоров. Исследования по этимологии и семантике. Т. 2. Индоевропейские языки и индоевропеистика. Кн. 2. М., 2006. С. 486-487, 499-500
http://aquilaaquilonis.livejournal.com/519839.html
Авест. Θrita, Θraētaona, др.-инд. Trita и др. и их индоевропейские истоки // В.Н. Топоров. Исследования по этимологии и семантике. Т. 2. Индоевропейские языки и индоевропеистика. Кн. 2. М., 2006. С. 486-487, 499-500
http://aquilaaquilonis.livejournal.com/519839.html
>В чем причина русской лени и бесхозяйственности? Монгольская орда?
Причина кроется в отсутствии защиты частной собственности перед произволом властей. Еще 500 лет назад иностранный посол в своих очерках о государстве русском писал об этом. Торговцы, демонстрируя товар, оглядывались по сторонам, чтобы опричников вокруг не было. Они грабили людей прямо на улице, забирали все ценности. Поэтому простой люд ходил в рванье, чтоб не привлекать внимание, стимула работать и накапливать ценности не было, поэтому предавались пьянству.
Такое полоожение устраивало князей/царей. Главное было - лояльность опричников и недопущение сепаратизма, а каким образом они управлялись с вверенной территорией не важно. Возможно, это пришло как раз от монголов, как надежный способ удерживать много земель вместе.
Русский фольклор выражает русские чаяния.
Ты другой подкаст не видишь - он не лень восхваляет, кусок идиота, это народная традиция гипербола.
Во всех сказках мира такая хуйня есть - начиная от Г.Андерсона, заканчивая сказаками "1001 ночи". Но ты же быдло не знаешь, ты же не читаешь
Читал в детстве персидские сказки. В одной из них баба оделась как мужик, победила другого мужика в бою, и заставила его целовать свою пизду.
В другой сказке мужик попал в город людей в лиловых одеждах, че-то шароебился там, еще были джины и дервиши.
Пиздец, а не сказки.
В другой сказке мужик попал в город людей в лиловых одеждах, че-то шароебился там, еще были джины и дервиши.
Пиздец, а не сказки.
Ой, да иди ты нахуй. До революции русский мужик въебывал больше всех в Европе, иначе себя, жену, 5 детей и хозяина не прокормил бы.
>беларуские сказки, например, воспевают исключительно труд, тяжелый каждодневный труд как святую обязанность
Второй Японией, поди, со дня на день станете?
Второй Японией, поди, со дня на день станете?
>на русской борде
>.hk
>Принадлежит безумному хачу
Рили?
Началось. Борда русскоязычная и подавляющее большинство анонов из России, овер 77%, хохлов 12%, Белорусов 7 или 8%, безумный хач выставлял статистику, так что сомнений в том что борда русская быть не должно. Но определять борду по доменной зоне и национальности админа это лол.
Харкач цэ Чайна?
>Борда русскоязычная
С этим точно никто не спорит.
>большинство анонов из России
Но все ли они рюзке? Может там половина хохлов и хачей?
>борда русская
Она такая же русская как твоя мамка. Эта борда русскоязычная. А уж русский язык тебе ну никак не принадлежит, пидоран.
То есть следуя твоей логике 4чан - не американский, а краутчан не немецкий?
Конечно нет. Мы говорим, что форчан американский для простоты. Американцы не выгоняют никого оттуда, как школьники из четвёртого Б и не могут выгнать. На борде может писать любой, кто владеет английским. Точно так же и с сосачём - писать может кто угодно, владеющий русским. И никакой новоросский деградант, типа тебя не смеет пискнуть.
Ясн))))
Приятно, что ты со мной согласен.
>Мы говорим, что форчан американский для простоты.
Но при этом копротивляется за то что двач русский.
Я читал невнимательно или в треде так и не появилось ни одного примера белорусских и украинских сказок. А были ли они вообще? Мне кажется ОП нас разводит. Сравнил с какими-то полуживотными у которых развитие до устной культуры даже не дошло и смотрит, как мы будем единицу с нолем сравнивать.
Погуглил, почитал и проиграл в контексте сего треда
http://lukoshko.net/storyList/belorusskie-narodnye-skazki.htm
Сел воробей на былинку и хотел, чтоб она его поколыхала. Но былинка не захотела колыхать воробья, взяла да и сбросила его.
Рассердился воробей на былинку, зачирикал:
- Погоди ж ты, лентяйка, я нашлю на тебя коз! Полетел воробей к козам:
- Козы, козы, ступайте былинку грызть, она не хочет меня колыхать!
Не послушались козы воробья.
- Погодите ж, козы, нашлю я на вас волков!
Полетел воробей к волкам;
- Волки, волки, ступайте коз душить, не хотят они былинку грызть, а былинка не хочет меня колыхать.
Не послушались его и волки.
- Погодите ж, волки, нашлю я на вас охотников! Полетел воробей к охотникам:
шовинизм настоящий
Прост иван-дурак - даос. Азиатская ментальность, китайцы-братушки и всё такое.
еще в Обломове Гончаров пишет про сказку о Емеле: злая и коварная сатира на наших прадедов. И дальше указывает на няньку Обломова, которая фишку не рубит, а рассказывает сказку "с придыханием и восторгом". Народ просто не очень улавливает сатиру
Кстати непонимание незатейливой публикой сатиры - известная проблема. Помнится Тсой специально приписал к названию песни Мама-Анархия в скобках "пародия на западные панк-группы". Чтобы фанаты буквально не воспринимали.
Молодец, пидорахен, а теперь вбрось картиночку с подарками гусских царей и совка для Украины.
>пидораший высер
Пидораш, уймись.
https://ru.wikipedia.org/wiki/Иван-дурак
Аналогичные сказки есть у других европейских народов. Например немецкая сказка «Ханс дурак» («Hans Dumm» Brüder Grimm. Kinder- und Hausmärchen. Nr.54), итальянская сказка «Пьетро дурак» («Pietro pazzo» Straparola G.F. Le piacevoli notti. 1927. Notte terza, favola I.), французская сказка «Женитьба Жана идиота» («Le mariage de Jean le Idiot» Sébillot, Paul. Contes populaires de la Haute-Bretagne. Paris, 1880. P.140-145.)
Аналогичные сказки есть у других европейских народов. Например немецкая сказка «Ханс дурак» («Hans Dumm» Brüder Grimm. Kinder- und Hausmärchen. Nr.54), итальянская сказка «Пьетро дурак» («Pietro pazzo» Straparola G.F. Le piacevoli notti. 1927. Notte terza, favola I.), французская сказка «Женитьба Жана идиота» («Le mariage de Jean le Idiot» Sébillot, Paul. Contes populaires de la Haute-Bretagne. Paris, 1880. P.140-145.)
Усраинские cвиньи и блядоpyccкие прокладки, вы уж определитесь - у вас русские рабы, которые беспрекословно пашут на барина или нихуянеделающие свободные халявщики. А то ваше двоемыслие уже ни в какие ворота не лезет.
Да и вообще вы совсем там уже пизданулись скоро будете отличие русских от украинцев и белорусов искать в запахе пердежа. Дескать у русских он мерзкий и вонючий, а у непогрешимых украинцев и белорусов - пахнет ванилью и цветами.
Что за хуйню ты несешь, долбаеб?
>Каклы, прокладоны, чурки, шпроты...
Только потом не удивляйся, что тебя назовут пидорашкой.
Но ведь большинство оскорблений исходит именно от украинцев. Сам посчитай. Вы называете русских москалями, кацапами, ватниками, колорадами и пидорашками. Русские же для украинцев не придумывают такого количества оскорблений, есть только одно безобидное - хохлы. Ни в какое сравнение не идет с вашей культурой общения.
Поработай в поле с 5 утра до 7 вечера, и тут же начнёшь мечтать о халяве, и о том, что бы дела по дому делались сами.
Обоссал опа.
>Русские же для украинцев не придумывают такого количества оскорблений, есть только одно безобидное - хохлы.
> Каклы, каклуту, кокхолс, сальники...
Ну вот кому ты пиздишь? Так люблю когда русня начинает невинной целочкой прикидываться.
Ну держи.
Ходил по лугу конь.
Идёт лев.
— Иди за мною! — приказал лев.
— А чего я пойду? — спрашивает конь.
— Как ты смеешь так разговаривать со мною? — крикнул грозно лев.— Разве ты не знаешь, кто я? Я — зверь над зверями. Я голодный и хочу тебя съесть.
— Э,— говорит конь,— не те теперь времена, что кто кого нагнёт, тот того и набьёт.
— Ты осмеливаешься думать, что я слабее тебя?
— Я в этом уверен,— говорит конь.
— Давай меряться силой. Лежал на лугу камень.
— Иди сюда,— говорит конь. Подошли к камню.
— Ты можешь стукнуть по этому камню так, чтобы из него искры посыпались?
Как царапнет лев лапой по камню — когти поломал.
— Эх, лев, лев! А ещё называешь себя зверем над зверями. Смотри, как я стукну.
У коня на ногах были стальные подковы. Стукнул конь копытом по камню — искры так и взвились.
Испугался лев, бросился он назад в лес. Бежит, оглядывается.
— Куда бежишь, лев? — спрашивает его волк.
Сказал лев волку, какого страшного зверя он встретил.
— И ты его испугался?—спрашивает волк.— Эх, попадись он мне, я живо с ним справился бы. Только покажи мне его.
Взял лев волка в передние лапы, сам на задние встал.
— Смотри!
Льву показалось, что он легонько волка держит, а у того кости хрустнули и дух выскочил вон.
— Ну что, видишь? Ничего не отвечает волк.
— Что же ты молчишь?
Опустил лев волка на землю, видит — не дышит волк.
— Эх ты, хвастун: только увидал его и то уже обомлел. А я мерялся с ним силой!
Бросил лев волка, а сам дальше побежал.
Еще вот, сравните с иванами-царевичами и емелями.
Легкий хлеб.
Косил на лугу косарь. Устал и сел под кустом отдохнуть. Достал мешочек, развязал и начал хлеб жевать.
Выходит из лесу голодный волк. Видит - под кустом косарь сидит и ест что-то. Волк подошел к нему и спрашивает:
- Ты что ешь, человече?
- Хлеб, - отвечает косарь.
- А он вкусный?
- Да еще какой вкусный!
- Дай мне отведать.
- Что ж, отведай.
Отломил косарь кусок хлеба и дал волку.
Понравился волку хлеб. Он и говорит:
- Хотел бы я каждый день хлеб есть, но где мне его доставать? Подскажи, человече!
- Ладно, - говорит косарь, - научу тебя, где и как хлеб доставать.
И начал он волка поучать:
- Прежде всего надо землю вспахать...
- Тогда и хлеб будет?
- Нет, брат, постой. Потом надо землю взборонить...
- И можно есть хлеб? - замахал волк хвостом.
- Что ты, погоди. Прежде надо рожь посеять...
- Тогда и хлеб будет? - облизнулся волк.
- Нет еще. Дождись, пока рожь взойдет, холодную зиму перезимует, весной вырастет, потом зацветет, потом начнет колоситься, потом зреть...
- Ох, - вздохнул волк, - долго ж, однако, надо ждать! Но уж тогда я наемся хлеба вволю!..
- Где там наешься! - перебил его косарь. - Рано еще. Сперва надо спелую рожь сжать, потом в снопы связать, снопы в копны поставить. Ветер их провеет, солнышко просушит, тогда вези на ток...
- И буду хлеб есть?
- Э, какой нетерпеливый! Надо сначала снопы обмолотить, зерно в мешки ссыпать, мешки на мельницу отвезти и муки намолоть...
- И все?
- Нет, не все. Надо муку в деже замесить и ждать, пока тесто взойдет. Тогда в горячую печь садить.
- И спечется хлеб?
- Да, спечется хлеб. Вот тогда ты и наешься его, - закончил косарь поученье.
Задумался волк, почесал лапой затылок и говорит:
- Нет! Эта работа больно долгая да тяжелая. Лучше посоветуй мне, человече, как полегче еду добывать.
- Ну что ж, - говорит косарь, - раз не хочешь тяжелый хлеб есть, поешь легкий. Ступай на выгон, там конь пасется.
Пришел волк на выгон. Увидел коня.
- Конь, конь! Я тебя съем.
- Что ж, - говорит конь, - ешь. Только сперва сними с моих ног подковы, чтоб не ломать тебе зубы об них.
- И то правда, - согласился волк. Нагнулся он подковы снимать, а конь как ударит его копытом в зубы... Перекувыркнулся волк - и бежать.
Прибежал к реке. Видит - на берегу гуси пасутся. “А не съесть ли мне их?” -думает. Потом говорит :
- Гуси, гуси! Я вас съем.
- Что ж, - отвечают гуси, - ешь. Но сперва окажи нам перед смертью одну услугу.
- Какую?
- Спой нам, а мы послушаем.
- Это можно. Петь я мастер.
Сел волк на кочку, задрал голову и давай выть. А гуси крыльями хлоп, хлоп - поднялись и полетели.
Слез волк с кочки, поглядел вслед гусям и пошел ни с чем.
Идет и ругает себя последними словами: “Ну и дурень же я! Зачем согласился петь? Ну, теперь кого ни встречу - съем!”
Только он так подумал, глядь - идет по дороге старый дед. Волк подбежал к нему:
- Дед, дед, я тебя съем!
- И зачем так спешить? - говорит дел. - Давай сперва табачку понюхаем.
- А он вкусный?
- Попробуй - узнаешь.
- Давай.
Достал дед из кармана кисет с табаком, сам понюхал и волку дал. Как нюхнул волк во весь дух, так весь кисет табаку и вдохнул. А потом как начал чихать на весь лес... Ничего от слез не видит, всё чихает. Так чихал с час, пока весь табак не вычихал. Осмотрелся, а деда уж и след простыл.
Пошел волк дальше. Идет он, идет, видит - на поле стадо овец пасется, а пастух спит. Высмотрел волк в стаде самого лучшего барана, схватил его и говорит:
- Баран, баран, я тебя съем!
- Что ж, - говорит баран, - такова моя доля. Но чтобы долго тебе не мучиться да не ломать зубы об мои старые кости, стань лучше вон в той ложбинке и раскрой рот, а я взбегу на горку, разгонюсь и сам влечу к тебе в рот.
- Спасибо за совет, - говорит волк. - Так мы и сделаем.
Стал он в ложбинке, открыл рот и ждет. А баран взбежал на горку, разогнался и трах рогами волка по голове. Так искры из глаз у серого и посыпались, весь свет перед ним закружился!
Опамятовался волк, покрутил головой и рассуждает сам с собой:
- Съел я его или нет?
А тем временем косарь закончил работу и идет домой. Услыхал он волчьи слова и говорит:
- Съесть-то не съел, да зато легкого хлеба отведал.
Легкий хлеб.
Косил на лугу косарь. Устал и сел под кустом отдохнуть. Достал мешочек, развязал и начал хлеб жевать.
Выходит из лесу голодный волк. Видит - под кустом косарь сидит и ест что-то. Волк подошел к нему и спрашивает:
- Ты что ешь, человече?
- Хлеб, - отвечает косарь.
- А он вкусный?
- Да еще какой вкусный!
- Дай мне отведать.
- Что ж, отведай.
Отломил косарь кусок хлеба и дал волку.
Понравился волку хлеб. Он и говорит:
- Хотел бы я каждый день хлеб есть, но где мне его доставать? Подскажи, человече!
- Ладно, - говорит косарь, - научу тебя, где и как хлеб доставать.
И начал он волка поучать:
- Прежде всего надо землю вспахать...
- Тогда и хлеб будет?
- Нет, брат, постой. Потом надо землю взборонить...
- И можно есть хлеб? - замахал волк хвостом.
- Что ты, погоди. Прежде надо рожь посеять...
- Тогда и хлеб будет? - облизнулся волк.
- Нет еще. Дождись, пока рожь взойдет, холодную зиму перезимует, весной вырастет, потом зацветет, потом начнет колоситься, потом зреть...
- Ох, - вздохнул волк, - долго ж, однако, надо ждать! Но уж тогда я наемся хлеба вволю!..
- Где там наешься! - перебил его косарь. - Рано еще. Сперва надо спелую рожь сжать, потом в снопы связать, снопы в копны поставить. Ветер их провеет, солнышко просушит, тогда вези на ток...
- И буду хлеб есть?
- Э, какой нетерпеливый! Надо сначала снопы обмолотить, зерно в мешки ссыпать, мешки на мельницу отвезти и муки намолоть...
- И все?
- Нет, не все. Надо муку в деже замесить и ждать, пока тесто взойдет. Тогда в горячую печь садить.
- И спечется хлеб?
- Да, спечется хлеб. Вот тогда ты и наешься его, - закончил косарь поученье.
Задумался волк, почесал лапой затылок и говорит:
- Нет! Эта работа больно долгая да тяжелая. Лучше посоветуй мне, человече, как полегче еду добывать.
- Ну что ж, - говорит косарь, - раз не хочешь тяжелый хлеб есть, поешь легкий. Ступай на выгон, там конь пасется.
Пришел волк на выгон. Увидел коня.
- Конь, конь! Я тебя съем.
- Что ж, - говорит конь, - ешь. Только сперва сними с моих ног подковы, чтоб не ломать тебе зубы об них.
- И то правда, - согласился волк. Нагнулся он подковы снимать, а конь как ударит его копытом в зубы... Перекувыркнулся волк - и бежать.
Прибежал к реке. Видит - на берегу гуси пасутся. “А не съесть ли мне их?” -думает. Потом говорит :
- Гуси, гуси! Я вас съем.
- Что ж, - отвечают гуси, - ешь. Но сперва окажи нам перед смертью одну услугу.
- Какую?
- Спой нам, а мы послушаем.
- Это можно. Петь я мастер.
Сел волк на кочку, задрал голову и давай выть. А гуси крыльями хлоп, хлоп - поднялись и полетели.
Слез волк с кочки, поглядел вслед гусям и пошел ни с чем.
Идет и ругает себя последними словами: “Ну и дурень же я! Зачем согласился петь? Ну, теперь кого ни встречу - съем!”
Только он так подумал, глядь - идет по дороге старый дед. Волк подбежал к нему:
- Дед, дед, я тебя съем!
- И зачем так спешить? - говорит дел. - Давай сперва табачку понюхаем.
- А он вкусный?
- Попробуй - узнаешь.
- Давай.
Достал дед из кармана кисет с табаком, сам понюхал и волку дал. Как нюхнул волк во весь дух, так весь кисет табаку и вдохнул. А потом как начал чихать на весь лес... Ничего от слез не видит, всё чихает. Так чихал с час, пока весь табак не вычихал. Осмотрелся, а деда уж и след простыл.
Пошел волк дальше. Идет он, идет, видит - на поле стадо овец пасется, а пастух спит. Высмотрел волк в стаде самого лучшего барана, схватил его и говорит:
- Баран, баран, я тебя съем!
- Что ж, - говорит баран, - такова моя доля. Но чтобы долго тебе не мучиться да не ломать зубы об мои старые кости, стань лучше вон в той ложбинке и раскрой рот, а я взбегу на горку, разгонюсь и сам влечу к тебе в рот.
- Спасибо за совет, - говорит волк. - Так мы и сделаем.
Стал он в ложбинке, открыл рот и ждет. А баран взбежал на горку, разогнался и трах рогами волка по голове. Так искры из глаз у серого и посыпались, весь свет перед ним закружился!
Опамятовался волк, покрутил головой и рассуждает сам с собой:
- Съел я его или нет?
А тем временем косарь закончил работу и идет домой. Услыхал он волчьи слова и говорит:
- Съесть-то не съел, да зато легкого хлеба отведал.
Колись був у Києві якийсь князь, лицар, і був коло Києва змій, і щороку посилали йому дань: давали або молодого парубка, або дівчину.
Ото прийшла черга вже й до дочки самого князя. Нічого робить, коли давали городяни, треба й йому давати. Послав князь свою дочку в дань змієві. А дочка була така хороша, що й сказати не можна. То змій її й полюбив. От вона до нього прилестилась та й питається раз у нього:
— Чи є, — каже, — на світі такий чоловік, щоб тебе подужав?
— Є, — каже змій, — такий — у Києві над Дніпром. Як вийде на Дніпро мочити кожі (бо він кожум’яка), то не одну несе, а дванадцять разом, і як набрякнуть вони водою з Дніпрі, то я візьму та й учеплюсь за них, чи витягне-то він їх? А йому байдуже: як поцупить, то й мене з ними трохи на берег не витягне. От того чоловіка тільки мені й страшно.
Князівна і взяла собі те на думку й думає, як би їй вісточку додому подати і на волю до батька дістатись? А при ній не було ні душі, — тільки один голубок. Вона згодувала його за щасливої години, ще як у Києві була. Думала-думала, а далі і написала до отця.
— От так і так, — каже, — у вас, тату, є в Києві чоловік, на ймення Кирило, на прізвище Кожум’яка. Благайте ви його через старих людей, чи не схоче він із змієм побитися, чи не визволить мене, бідну, з неволі! Благайте його, таточку, і словами, і подарунками, щоб не образився він за яке незвичайне слово! Я за нього і за вас буду довіку богу молитися.
Написала так, прив’язала під крильцем голубові та й випустила у вікно. Голубок злинув під небо та й прилетів додому, на подвір’я до князя. А діти саме бігали по подвір’ї та й побачили голубка.
— Татусю, татусю! — кажуть. — Чи бачиш — голубок від сестриці прилетів!
Князь перше зрадів, а далі подумав-подумав та й засумував:
— Це ж уже проклятий ірод згубив, видно, мою дитину!
А далі приманув до себе голубка, глядь, аж під крильцем карточка. Він за карточку. Читає, аж дочка пише: так і так. Ото зараз покликав до себе всю старшину.
— Чи є такий чоловік, що прозивається Кирилом Кожум’якою?
— Є, князю. Живе над Дніпром.
— Як же б до нього приступитись, щоб не образився та послухав?
Ото сяк-так порадились та й послали до нього самих старих людей. Приходять вони до його хати, відчинили помалу двері зо страхом та й злякались. Дивляться, аж сидить сам Кожум’яка долі, до них спиною, і мне руками дванадцять кож, тільки видно, як коливає отакою білою бородою! От один з тих посланців: «Кахи!»
Кожум’яка жахнувся, а дванадцять кож тільки трісь! Обернувся до них, а вони йому в пояс:
— От так і так: прислав до тебе князь із просьбою...
А він і не дивиться: розсердився, що через них та дванадцять кож порвав.
Вони знов давай його просити, давай його благати. Стали навколішки... Шкода! Просили-просили та й пішли, понуривши голови.
Що тут робитимеш? Сумує князь, сумує і вся старшина.
— Чи не послати нам іще молодших?
Послали молодших — нічого не вдіють і ті. Мовчить та сопе, наче не йому й кажуть. Так розібрало його за ті кожі.
Далі схаменувся князь і послав до нього малих дітей. Ті як прийшли, як почали просити, як стали навколішки та як заплакали, то й сам Кожум’яка не витерпів, заплакав та й каже:
— Ну, для вас я вже зроблю. Пішов до князя.
— Давайте ж, — каже, — мені дванадцять бочок смоли і дванадцять возів конопель!
Обмотавсь коноплями, обсмолився смолою добре, взяв булаву таку, що, може, в ній пудів десять, та й пішов до змія.
А змій йому й каже:
— А що, Кирило? Прийшов битися чи миритися?
— Де вже мириться? Битися з тобою, з іродом проклятим!
От і почали вони биться — аж земля гуде. Що розбіжиться змій та вхопить зубами Кирила, то так кусок смоли й вирве, що розбіжиться та вхопить, то так жмуток конопель і вирве. А він його здоровенною булавою як улупить, то так і вжене в землю. А змій, як вогонь, горить, — так йому жарко, і поки збігає до Дніпра, щоб напиться, та вскочить у воду, щоб прохолодиться трохи, то Кожум’яка вже й обмотавсь коноплями і смолою обсмоливсь. Ото вискакує з води проклятий ірод, і що розженеться проти Кожум’яки, то він його булавою тільки луп! Що розженеться, то він, знай, його булавою тільки луп та луп, аж луна йде. Бились-бились — аж курить, аж іскри скачуть. Розігрів Кирило змія ще лучче, як коваль леміш у горні: аж пирхає, аж захлинається, проклятий, а під ним земля тільки стогне.
А тут у дзвони дзвонять, молебні правлять, а по горах народ стоїть, як неживий, зціпивши руки, жде, що то буде! Коли ж зміюка — бубух! Аж земля затряслась. Народ, стоячи на горах, так і сплеснув руками: «Слава тобі, господи!»
От Кирило, вбивши змія, визволив князівну і віддав князеві. Князь уже не знав, як йому й дякувати. Та вже з того-то часу і почало зваться те урочище в Києві, де він жив, Кожум’яками.
А еще вот белорусская, сказка ложь, да в ней намек.
Почему барсук и лиса в норах живут
Белорусская народная сказка
Когда-то, рассказывают, не было у зверей и скота хвостов. Только один царь звериный - лев - имел хвост.
Плохо жилось зверям без хвостов. Зимой еще кое-как, а подойдет лето - нету спасения от мух да мошкары. Чем их отгонишь? Не одного, бывало, за лето до смерти заедали оводы да слепни. Хоть караул кричи, коль нападут.
Доведался про такую беду звериный царь и дал указ, чтоб все звери шли к нему хвосты получать.
Кинулись царские гонцы во все концы зверей созывать. Летят, в трубы трубят, в барабаны бьют, никому спать не дают. Увидали волка - передали ему царский указ. Увидали быка, барсука - тоже позвали. Лисице, кунице, зайцу, лосю, дикому кабану - всем сказали, что надо.
Остался один лишь медведь. Долго искали его гонцы, нашли наконец сонного в берлоге. Разбудили, растолкали и велели, чтоб за хвостом поспешал.
Да когда ж оно было, чтоб медведь да торопился. Бредет себе потихоньку, помаленьку - топ, топ, все кругом разглядывает, нюхом мед выискивает. Видит - пчелиное дупло на липе. “Дорога-то к царю долгая, - думает, - надобно подкрепиться”.
Взобрался медведь на дерево, а там, в дупле, меду полным-полно. Забормотал он на радостях да и стал дупло выдирать, мед загребать, за обе щеки уплетать. Наелся, глянул на себя, а шуба-то вся в меду да в трухе!.. “Как же, - думает, - в таком виде пред царские очи являться?”
Пошел медведь на речку, вымыл шубу да и прилег на пригорке сушиться. А солнышко так припекло, что не успел Мишка и оглянуться, как уже сладко захрапел.
Тем временем стали звери к царю собираться. Первой прибежала лиса. Огляделась по сторонам, а перед царским дворцом целая куча хвостов: и длинные, и короткие, и голые, и пушистые...
Поклонилась лиса царю и говорит:
- Ясновельможный господин царь! Я первая откликнулась на твой царский указ. Дозволь же мне за это выбрать себе хвост какой захочется...
Ну, царю-то все равно, какой хвост дать лисе.
- Ладно, - говорит, - выбирай себе хвост по вкусу.
Разворошила хитрая лиса всю кучу хвостов, выбрала самый красивый - длинный, пушистый - и помчалась назад, пока царь не передумал.
За лисой прискакала белка, выбрала себе хвост тоже красивый, да только поменьше, чем у лисы. За нею - куница. И она с хорошим хвостом назад побежала.
Лось, тот выбрал себе хвост самый длинный, с густою метелкой на конце, чтоб было чем от оводов да слепней отмахиваться. А барсук схватил хвост широкий да толстый.
Лошадь взяла себе хвост из сплошного волоса. Прицепила, махнула по правому боку, по левому - хорошо бьет. “Теперь мухам смерть!” - заржала она на радостях и поскакала на свой луг.
Последним прибежал зайчик.
- Где же ты был? - говорит царь. - Видишь, у меня один только маленький хвостик остался.
- А мне и этого хватит! - обрадовался зайчик. - Оно и лучше, чтоб налегке от волка и собаки убежать.
Прицепил себе зайчишка коротенький хвостишко куда полагается, скакнул раз, другой и побежал веселый домой. А звериный царь, все хвосты раздав, пошел спать.
Только под вечер проснулся медведь. Вспомнил, что надо ведь к царю за хвостом торопиться. Глянул, а солнце-то уже за лес катится. Кинулся он со всех ног галопом. Бежал, бежал, аж вспотел бедняга. Прибегает к царскому дворцу, а там - ни хвостов, ни зверей... “Что ж теперь делать? - думает медведь. - Все будут с хвостами, один я без хвоста...”
Повернул Мишка назад и злой-презлой потопал в свой лес. Идет он, вдруг видит - на пне барсук вертится, ладным своим хвостом любуется.
- Послушай, барсук, -говорит медведь, -зачем тебе хвост? Отдай его мне!
- И что ты, дядька медведь, выдумал! - удивляется барсук. - Разве можно такого красивого хвоста лишиться?
- А не дашь по доброй воле, силой отберу, - буркнул медведь и положил свою тяжелую лапу на барсука.
- Не дам!.. - закричал барсук и рванулся изо всех сил бежать.
Смотрит медведь, а у него в когтях кусок барсучьей шкуры остался да кончик хвоста. Бросил он шкуру прочь, а кончик хвоста себе прицепил и двинулся в дупле мед доедать.
А барсук от страха места себе не найдет. Куда ни спрячется, все ему мерещится, что вот-вот придет медведь, остаток хвоста отберет. Вырыл он тогда в земле большую нору, там и поселился. Рана на спине зажила, а осталась зато темная полоска. Так до сих пор она и не посветлела.
Бежит раз лиса, глядь - нора, а в ней кто-то храпит, словно подвыпил. Забралась она в нору, видит, там барсук спит.
- Что это тебе, соседушко, наверху тесно, что ты под землю забрался? - удивляется лиса.
- Да-а, лисичка, - вздохнул барсук, - правда твоя - тесно. Если б не еду искать, то и ночью бы не выходил отсюда.
И рассказал барсук лисе, отчего ему на земле тесно. “Э-э, - подумала лиса, - коль медведь на барсучий хвост позарился, то мой ведь во сто раз краше...”
И побежала она искать от медведя убежища. Пробегала целую ночь, нигде спрятаться не может. Наконец под утро вырыла себе нору, такую же, как у барсука, залезла в нее, прикрылась своим пушистым хвостом и спокойно уснула.
С той поры барсук и лиса живут в норах, а медведь так без хорошего хвоста и остался.
Почему барсук и лиса в норах живут
Белорусская народная сказка
Когда-то, рассказывают, не было у зверей и скота хвостов. Только один царь звериный - лев - имел хвост.
Плохо жилось зверям без хвостов. Зимой еще кое-как, а подойдет лето - нету спасения от мух да мошкары. Чем их отгонишь? Не одного, бывало, за лето до смерти заедали оводы да слепни. Хоть караул кричи, коль нападут.
Доведался про такую беду звериный царь и дал указ, чтоб все звери шли к нему хвосты получать.
Кинулись царские гонцы во все концы зверей созывать. Летят, в трубы трубят, в барабаны бьют, никому спать не дают. Увидали волка - передали ему царский указ. Увидали быка, барсука - тоже позвали. Лисице, кунице, зайцу, лосю, дикому кабану - всем сказали, что надо.
Остался один лишь медведь. Долго искали его гонцы, нашли наконец сонного в берлоге. Разбудили, растолкали и велели, чтоб за хвостом поспешал.
Да когда ж оно было, чтоб медведь да торопился. Бредет себе потихоньку, помаленьку - топ, топ, все кругом разглядывает, нюхом мед выискивает. Видит - пчелиное дупло на липе. “Дорога-то к царю долгая, - думает, - надобно подкрепиться”.
Взобрался медведь на дерево, а там, в дупле, меду полным-полно. Забормотал он на радостях да и стал дупло выдирать, мед загребать, за обе щеки уплетать. Наелся, глянул на себя, а шуба-то вся в меду да в трухе!.. “Как же, - думает, - в таком виде пред царские очи являться?”
Пошел медведь на речку, вымыл шубу да и прилег на пригорке сушиться. А солнышко так припекло, что не успел Мишка и оглянуться, как уже сладко захрапел.
Тем временем стали звери к царю собираться. Первой прибежала лиса. Огляделась по сторонам, а перед царским дворцом целая куча хвостов: и длинные, и короткие, и голые, и пушистые...
Поклонилась лиса царю и говорит:
- Ясновельможный господин царь! Я первая откликнулась на твой царский указ. Дозволь же мне за это выбрать себе хвост какой захочется...
Ну, царю-то все равно, какой хвост дать лисе.
- Ладно, - говорит, - выбирай себе хвост по вкусу.
Разворошила хитрая лиса всю кучу хвостов, выбрала самый красивый - длинный, пушистый - и помчалась назад, пока царь не передумал.
За лисой прискакала белка, выбрала себе хвост тоже красивый, да только поменьше, чем у лисы. За нею - куница. И она с хорошим хвостом назад побежала.
Лось, тот выбрал себе хвост самый длинный, с густою метелкой на конце, чтоб было чем от оводов да слепней отмахиваться. А барсук схватил хвост широкий да толстый.
Лошадь взяла себе хвост из сплошного волоса. Прицепила, махнула по правому боку, по левому - хорошо бьет. “Теперь мухам смерть!” - заржала она на радостях и поскакала на свой луг.
Последним прибежал зайчик.
- Где же ты был? - говорит царь. - Видишь, у меня один только маленький хвостик остался.
- А мне и этого хватит! - обрадовался зайчик. - Оно и лучше, чтоб налегке от волка и собаки убежать.
Прицепил себе зайчишка коротенький хвостишко куда полагается, скакнул раз, другой и побежал веселый домой. А звериный царь, все хвосты раздав, пошел спать.
Только под вечер проснулся медведь. Вспомнил, что надо ведь к царю за хвостом торопиться. Глянул, а солнце-то уже за лес катится. Кинулся он со всех ног галопом. Бежал, бежал, аж вспотел бедняга. Прибегает к царскому дворцу, а там - ни хвостов, ни зверей... “Что ж теперь делать? - думает медведь. - Все будут с хвостами, один я без хвоста...”
Повернул Мишка назад и злой-презлой потопал в свой лес. Идет он, вдруг видит - на пне барсук вертится, ладным своим хвостом любуется.
- Послушай, барсук, -говорит медведь, -зачем тебе хвост? Отдай его мне!
- И что ты, дядька медведь, выдумал! - удивляется барсук. - Разве можно такого красивого хвоста лишиться?
- А не дашь по доброй воле, силой отберу, - буркнул медведь и положил свою тяжелую лапу на барсука.
- Не дам!.. - закричал барсук и рванулся изо всех сил бежать.
Смотрит медведь, а у него в когтях кусок барсучьей шкуры остался да кончик хвоста. Бросил он шкуру прочь, а кончик хвоста себе прицепил и двинулся в дупле мед доедать.
А барсук от страха места себе не найдет. Куда ни спрячется, все ему мерещится, что вот-вот придет медведь, остаток хвоста отберет. Вырыл он тогда в земле большую нору, там и поселился. Рана на спине зажила, а осталась зато темная полоска. Так до сих пор она и не посветлела.
Бежит раз лиса, глядь - нора, а в ней кто-то храпит, словно подвыпил. Забралась она в нору, видит, там барсук спит.
- Что это тебе, соседушко, наверху тесно, что ты под землю забрался? - удивляется лиса.
- Да-а, лисичка, - вздохнул барсук, - правда твоя - тесно. Если б не еду искать, то и ночью бы не выходил отсюда.
И рассказал барсук лисе, отчего ему на земле тесно. “Э-э, - подумала лиса, - коль медведь на барсучий хвост позарился, то мой ведь во сто раз краше...”
И побежала она искать от медведя убежища. Пробегала целую ночь, нигде спрятаться не может. Наконец под утро вырыла себе нору, такую же, как у барсука, залезла в нее, прикрылась своим пушистым хвостом и спокойно уснула.
С той поры барсук и лиса живут в норах, а медведь так без хорошего хвоста и остался.
А вот моя любимая молдавская сказка
Как-то шли по дороге двое знакомых. У одного в котомке было три хлеба, а у другого два.
Проголодавшись, уселись они в тени ветвистой ракиты, у колодца. Достал каждый свой хлеб, и собрались они вместе пообедать, чтобы веселее было. Только вынули хлеб из котомок, подходит к ним незнакомый прохожий, здоровается и просит его попотчевать: очень ему есть захотелось, а с собой съестного из дому не прихватил и купить негде.
– Садись, добрый человек, и кушай с нами, – сказали путники. – Где двое едят, там и на третьего еды станет.
Не заставил себя незнакомец долго упрашивать, рядышком сел, и стали они все трое голый хлеб уписывать, студеной водой колодезной запивать, ибо другого питья у них не было.
Ели они, ели втроем, пока не исчезли все пять хлебов, словно их и не было. Вынул тогда незнакомец из кошелька пять лей, протянул их наугад – тому, у кого три хлеба было, и сказал:
– Возьмите, люди добрые, в благодарность за то, что накормили меня досыта; выпейте в пути по стаканчику вина или делайте с этими деньгами, что заблагорассудится. Не знаю, как и отблагодарить вас за услугу, у меня ведь от голода в глазах темно было.
На первых порах не хотели они брать денег, но незнакомец настаивал, и в конце концов они согласились. Вскоре попрощался он с ними и пошел восвояси, а те остались еще – немного отдохнуть в тени под ракитой. Слово за слово, говорит один другому:
– На тебе, брат, два лея. Это твоя доля, делай с ней, что хочешь. Было у тебя два хлеба, значит два лея тебе по праву и следует. А себе я три лея оставлю, потому что у меня три таких же хлеба было.
– Как это? – возмутился второй. – Почему мне только два лея, а не два с половиной, сколько причитается каждому из нас? Он ведь мог ничего нам не дать, и как бы тогда было?
– Тогда, – ответил первый, – моя часть услуги равнялась бы трем долям, а твоя только двум, и все тут. А этак мы и поели бесплатно и деньги у нас в кошельке с избытком: у меня три лея и у тебя два – каждому по числу его хлебов. Думаю, сам господь бог не поделил бы справедливее.
– Нет, дружище, – возразил второй. – Я так считаю, что ты меня обираешь. Давай лучше в суд обратимся, и как скажет судья, так тому и быть.
– Что же, давай судиться, – сказал первый, – если ты недоволен. Я уверен, что суд будет на моей стороне. Правда, от роду не таскался я по судам.
Так и продолжали они путь, решив судиться; прибыли в город, где находился суд, явились к судье и рассказали ему подробно, один за другим все, как было: как шли они вместе, как сели в дороге обедать, сколько хлебов было у каждого, как поел незнакомец наравне с ними, как в благодарность оставил им пять лей и как решил один из них поделить деньги.
Судья, выслушав внимательно обоих, сказал тому, кто был недоволен разделом:
– Ты, значит, считаешь, что тебя обидели?
– Да, господин судья, – ответил тот, – Мы и не думали брать у незнакомца деньги за еду; но раз уж так случилось, то надо было поровну поделить подарок нашего гостя. Так, по-моему, следовало поступить по справедливости.
– Если уж поступить по справедливости, – сказал судья, – то будь добр, верни один лей, раз у него было три хлеба.
– Вот уж этого никак не ожидал я от вас, господин судья. – возмутился истец. – Я пришел в суд справедливости добиться, а вы, блюститель закона, еще хуже меня обижаете. Если таков будет и божий суд, то не сдобровать нам всем.
– Так тебе кажется, – хладнокровно возразил судья, – а на самом деле вовсе не так. Было у тебя два хлеба?
– Да, господин судья, два у меня было.
– А у спутника твоего было три?
– Да, господин судья, три.
– Питья ни у кого из вас не было?
– Ничего, господин судья, кроме хлеба и студеной воды из колодца, да вознаградит господь того, кто выкопал его прохожим на радость.
– Ты, кажется, сам говорил, что все поровну поели, не так ли?
– Да, господин судья.
– Давайте тогда подсчитаем, сколько каждый хлеба съел: предположим, что каждый хлеб был разрезан на три равных куска. Сколько кусков получилось бы из твоих двух хлебов?
– Шесть кусков, господин судья.
– А у спутника твоего, из трех хлебов?
– Девять, господин судья.
– А всего сколько бы кусков получилось? Шесть и девять?
– Пятнадцать кусков, господин судья.
– Много ли человек съело эти пятнадцать кусков?
– Три человека, господин судья.
– Так! По сколько же кусков пришлось на каждого?
– По пять кусков, господин судья.
– Теперь припомни, сколько было у тебя кусков?
– Шесть кусков.
– А съел ты сколько?
– Пять кусков, господин судья.
– Значит, сверх того сколько осталось?
– Один только кусок, господин судья.
– А теперь перейдем к твоему спутнику. Вспомни, сколько кусков получилось бы из его трех хлебов?
– Девять кусков, господин судья.
– А сколько из них он съел?
– Пять кусков, как и я, господин судья.
– А лишку сколько осталось?
– Четыре куска, господин судья.
– Верно! Давайте, теперь разберемся. Выходит, что у тебя один только кусок остался, а у товарища твоего – целых четыре. А всего у вас у обоих пять кусков осталось сверх того, что сами съели.
– Именно пять, господин судья.
– Верно ли, что пять кусков эти гость ваш поел и в благодарность за это пять лей вам оставил?
– Верно, господин судья,
– Ну, значит, тебе один только лей причитается за тот кусок, что у тебя лишку остался, а товарищу твоему за четыре его куска четыре лея причитается. Так что будь добр, верни ему один лей. Если же ты считаешь мой суд неправильным, то ступай к самому богу, и пусть рассудит он справедливее меня.
Истец, видя, что крыть ему нечем, вернул, скрепя сердце, один лей и, пристыженный, ушел восвояси.
А товарищ его, восхищенный столь мудрым решением, поблагодарил судью и вышел, разводя руками и приговаривая:
– Если бы повсюду были такие судьи, которые себе очки втереть не дадут, на веки вечные закаялись бы неправедные люди по судам таскаться.
Пустобрехи, именуемые защитниками, утратив возможность жить одним обманом, либо за дело бы взялись, либо всю жизнь горе бы мыкали.
А добрые люди от этого бы только выиграли.
Как-то шли по дороге двое знакомых. У одного в котомке было три хлеба, а у другого два.
Проголодавшись, уселись они в тени ветвистой ракиты, у колодца. Достал каждый свой хлеб, и собрались они вместе пообедать, чтобы веселее было. Только вынули хлеб из котомок, подходит к ним незнакомый прохожий, здоровается и просит его попотчевать: очень ему есть захотелось, а с собой съестного из дому не прихватил и купить негде.
– Садись, добрый человек, и кушай с нами, – сказали путники. – Где двое едят, там и на третьего еды станет.
Не заставил себя незнакомец долго упрашивать, рядышком сел, и стали они все трое голый хлеб уписывать, студеной водой колодезной запивать, ибо другого питья у них не было.
Ели они, ели втроем, пока не исчезли все пять хлебов, словно их и не было. Вынул тогда незнакомец из кошелька пять лей, протянул их наугад – тому, у кого три хлеба было, и сказал:
– Возьмите, люди добрые, в благодарность за то, что накормили меня досыта; выпейте в пути по стаканчику вина или делайте с этими деньгами, что заблагорассудится. Не знаю, как и отблагодарить вас за услугу, у меня ведь от голода в глазах темно было.
На первых порах не хотели они брать денег, но незнакомец настаивал, и в конце концов они согласились. Вскоре попрощался он с ними и пошел восвояси, а те остались еще – немного отдохнуть в тени под ракитой. Слово за слово, говорит один другому:
– На тебе, брат, два лея. Это твоя доля, делай с ней, что хочешь. Было у тебя два хлеба, значит два лея тебе по праву и следует. А себе я три лея оставлю, потому что у меня три таких же хлеба было.
– Как это? – возмутился второй. – Почему мне только два лея, а не два с половиной, сколько причитается каждому из нас? Он ведь мог ничего нам не дать, и как бы тогда было?
– Тогда, – ответил первый, – моя часть услуги равнялась бы трем долям, а твоя только двум, и все тут. А этак мы и поели бесплатно и деньги у нас в кошельке с избытком: у меня три лея и у тебя два – каждому по числу его хлебов. Думаю, сам господь бог не поделил бы справедливее.
– Нет, дружище, – возразил второй. – Я так считаю, что ты меня обираешь. Давай лучше в суд обратимся, и как скажет судья, так тому и быть.
– Что же, давай судиться, – сказал первый, – если ты недоволен. Я уверен, что суд будет на моей стороне. Правда, от роду не таскался я по судам.
Так и продолжали они путь, решив судиться; прибыли в город, где находился суд, явились к судье и рассказали ему подробно, один за другим все, как было: как шли они вместе, как сели в дороге обедать, сколько хлебов было у каждого, как поел незнакомец наравне с ними, как в благодарность оставил им пять лей и как решил один из них поделить деньги.
Судья, выслушав внимательно обоих, сказал тому, кто был недоволен разделом:
– Ты, значит, считаешь, что тебя обидели?
– Да, господин судья, – ответил тот, – Мы и не думали брать у незнакомца деньги за еду; но раз уж так случилось, то надо было поровну поделить подарок нашего гостя. Так, по-моему, следовало поступить по справедливости.
– Если уж поступить по справедливости, – сказал судья, – то будь добр, верни один лей, раз у него было три хлеба.
– Вот уж этого никак не ожидал я от вас, господин судья. – возмутился истец. – Я пришел в суд справедливости добиться, а вы, блюститель закона, еще хуже меня обижаете. Если таков будет и божий суд, то не сдобровать нам всем.
– Так тебе кажется, – хладнокровно возразил судья, – а на самом деле вовсе не так. Было у тебя два хлеба?
– Да, господин судья, два у меня было.
– А у спутника твоего было три?
– Да, господин судья, три.
– Питья ни у кого из вас не было?
– Ничего, господин судья, кроме хлеба и студеной воды из колодца, да вознаградит господь того, кто выкопал его прохожим на радость.
– Ты, кажется, сам говорил, что все поровну поели, не так ли?
– Да, господин судья.
– Давайте тогда подсчитаем, сколько каждый хлеба съел: предположим, что каждый хлеб был разрезан на три равных куска. Сколько кусков получилось бы из твоих двух хлебов?
– Шесть кусков, господин судья.
– А у спутника твоего, из трех хлебов?
– Девять, господин судья.
– А всего сколько бы кусков получилось? Шесть и девять?
– Пятнадцать кусков, господин судья.
– Много ли человек съело эти пятнадцать кусков?
– Три человека, господин судья.
– Так! По сколько же кусков пришлось на каждого?
– По пять кусков, господин судья.
– Теперь припомни, сколько было у тебя кусков?
– Шесть кусков.
– А съел ты сколько?
– Пять кусков, господин судья.
– Значит, сверх того сколько осталось?
– Один только кусок, господин судья.
– А теперь перейдем к твоему спутнику. Вспомни, сколько кусков получилось бы из его трех хлебов?
– Девять кусков, господин судья.
– А сколько из них он съел?
– Пять кусков, как и я, господин судья.
– А лишку сколько осталось?
– Четыре куска, господин судья.
– Верно! Давайте, теперь разберемся. Выходит, что у тебя один только кусок остался, а у товарища твоего – целых четыре. А всего у вас у обоих пять кусков осталось сверх того, что сами съели.
– Именно пять, господин судья.
– Верно ли, что пять кусков эти гость ваш поел и в благодарность за это пять лей вам оставил?
– Верно, господин судья,
– Ну, значит, тебе один только лей причитается за тот кусок, что у тебя лишку остался, а товарищу твоему за четыре его куска четыре лея причитается. Так что будь добр, верни ему один лей. Если же ты считаешь мой суд неправильным, то ступай к самому богу, и пусть рассудит он справедливее меня.
Истец, видя, что крыть ему нечем, вернул, скрепя сердце, один лей и, пристыженный, ушел восвояси.
А товарищ его, восхищенный столь мудрым решением, поблагодарил судью и вышел, разводя руками и приговаривая:
– Если бы повсюду были такие судьи, которые себе очки втереть не дадут, на веки вечные закаялись бы неправедные люди по судам таскаться.
Пустобрехи, именуемые защитниками, утратив возможность жить одним обманом, либо за дело бы взялись, либо всю жизнь горе бы мыкали.
А добрые люди от этого бы только выиграли.
Кстати пословица "работа не волк" имеет противоположный смысл. Что работа никуда не денется, один хуй её делать надо.
Ага, работа не хуй - год стоять может.
>беларуские сказки
одна история охуительнее другой просто
>каклуту, кокхолс, сальники...
Встречаются только на сосаче и придуманы в ответ на ватников и пидорашек. А последнее слово я вообще никогда не встречал.
>русня
Вот еще одно. Так что не нужно тут пиздеть про то как вас обзывают, на себя сначала посмотрите.
В интернетах как раз русня кукарекает про каклов, усраину, парашенку. Такое чувство, что кроме мочи и говна в корне слов пидорахены не могут ничего нормального придумать.
>беларуские сказки
>Украинские сказки
Ска пиздееец, ты про сказки которые у вас в учебниках истории пишут? Иначе такой хуйни бы не спизданул.
Алсо, я уже не говорю про поговорки, типа "работа не волк" и т.д
В чем причина русской лени и бесхозяйственности? Монгольская орда?