24 декабря Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна. Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Это самолёт? Это птица? Нет, это же тред АКТРИС ИЗ ФИЛЬМОВ И СЕРИАЛОВ КОТОРЫХ БЫ ТЫ ВЫЕБАЛ! Очень интересно, может быть какая-то актриса особо приглянулась тебе в каком-то образе/роли? Не стесняйся, заливай свой объект вожделения. Если полагаешь что твоя мадам не особо популярна в широких кругах, то можешь кратенько написать о ней. А так как тред у нас уютный, то и не возбраняются певицы, телеведущие и прочие медийные личности.
Открывает тред вечный напарник Агента Малдера и немножко Жидкого Терминатора, очаровательный скептик Дана Скалли, она же Джиллиан Андерсон. Смотря X-Files я думал что агенты ФБР обязательно должны будут влюбиться друг в друга и пожениться.
Продолжаем девушкой Человека-Паука, которого сыграл Эндрю Гарфилд и которая так трагично закончила свою жизнь. Однако сама Эмма Стоун продолжает радовать своих поклонников, недавно актриса снялась в оглушительном мюзикле Ла-Ла-Ленд с вечным Водителем Райаном Гослингом.
Роуз МакАйвер, из сериала Я, Зомби. Актриса играла во многих других сериалах и фильмах, в Мастерах Секса она даже обнажилась, но именно образ вернувшийся к жизни Лив Мур так запомнился.
Шерилин Фенн многим, я уверен, запомнилась по роли Одри Хорн из сериала Твин Пикс. И многие хотели чтоб у неё и агента Купера были совсем не деловые отношения.
Джуллиану Мур вы можете помнить по многим ролям, но я вспоминаю её как, опять же, агента ФБР Кларису Старлинг, вступившую в интеллектуальную схватку с Ганнибалом Лектором.
О Тери Хатчер я узнал из сериала Отчаянные Домохозяйки. Собственно, это был первый сериал про "женские дела", который я смотрел от нечего делать, и он мне показался довольно неплохим.
Был сериал Табу, так вот там была телка рыжая и в конце она засветила свою шмоньку, так вот я чуть не сбливал, там сикель болтался на сантиметров 5, плюс жирная мотня. Так к чему я, а к тому что все может быть не так ажурно как снаружи.
Элизабет Митчел многие помнят по очень откровенному фильму Джиа, где она играла вместе с Анджелиной Джоли. А я вот помню неоднозначную Джульет Бёрк из сериала LOST.
>>152932147 (OP) Адово молофил на неё в фильме Конец Света, там мельком сиську засветила, так я заебался пытаться на видаке на паузу поставить чтоб сиська попадала. Потом она её в самой первой серии Доктора Хауса снялась и в сериале Менталистъ.
Актриса, которую многие окрестили "безэмоциональной" за роль Беллы в саге Сумерки и которая успела сняться к своим 27 года в огромном количестве фильмов.
>>152935010 Ставь лойс если тоже представлял как попадешь на необитаемый остров вместе с ней. Но она все равно вероятнее будут тереться писечкой о сук, чем даст тебе.
>>152935851 Я и сам не видел вторую часть, но видел вебмку, где она падает с колокольни, а человек паук в неё паутиной стрель!, но она по инерции ещё падает и головой об пол хлоп.
>>152935924 >>152935927 >Потому что она уебище Это ты в энторнете такой, а в реале это звучит как: мей ай тейк а пиктуре витх йу плисе! >>152935931 ну тут соглашусь, хотя выше накидали еще бездарностей.
>>152935874 >Что Гооворит Джинжер. Не, то не то. Тот назывался Нитакаякаквсе. Но у нее есть один огромный минус или даже два, это карланство и маленькие сиськи.
>>152936748 Сука, подставила братишку с района, в такой-то пиздорез впутала. Но он парень смышленый, разобрался с ней и её шоблой, оставив её подыхать в лесу.
>>152936919 >подставила братишку У неё там целая пачка братишек была. Да даже сестрёнка. Но упругую арийскую пизду это не испортит. Годно суку отыграла.
>>152937713 Аналогично. А то что она там была вместе с еще двумя актрисами на которых я фапаю так это вообще сделало для меня этот фильм любимым. Дженнифер Энистон, Молли куинн и эмма робертс....
>>152937786 Хуй знает. Не смотрел. Я просто увидел какой то новый ситком под названием две девчонки на мели, скачал и охуел от сисек ГГ. Теперь уже шестой год смотрю.
>>152937599 >Ты Мару постил раньше? Нет. >Всегда чувствую себя немодным и скучным, когда речь идет о музыке. Да хз, мне не особо доставляет, просто в 13-ом, что ли, году попал в полуосознаном состоянии на их концерт. А сейчас почему-то вспомнилось.
>>152942561 Даже не буду пытаться - просто разговариваю с тобой о том, как твои дела. И всё же остается лёгкая недосказанность... Это ты постишь Джену в том треде?
>>152942759 > Даже не буду пытаться - просто разговариваю с тобой о том, как твои дела. > И всё же остается лёгкая недосказанность... Это ты постишь Джену в том треде?
Наташку пидорнули вместе с моими постами. Но вряд ли забанили, ведь у меня бана нет. Ну я же должен узнать, где его предали анафеме и почему он так высоко задирает свой носик перед анонами.
Принижение Христа, Его подчинение Себя законам Человеческого рождения и возрастания и низости падшей людской природы... Остался ли Сын трансцендентным Логосом? нет ли коренного трагического разлада между сознанием трансцендентного Логоса и личностью Иисуса?
Послушание до самой смерти снисшествие сквозь растущий гнёт в смертную область тины, слизи и разложения. Это плоды и знаки унижения Мира, высокомерия человечества и одновременного затмения Божества.
"Суть Окровения в том, Что оно прямая речь Бога человеку".
Истинно говорю вам, никто не в праве сопротивляться, нет, ни один... Ибо руки ваши погрязли в крови, а пальцы в беззаконии; Ваши губы полны лжи, а язык бормочет порочность. Сердце разбитого ангела в земле, чистый повержен... Навсегда. Ни бурные потрясения, ни вершина света не разобьют узы, Ибо тот, кто хранил Его заповеди, пребывал в Нём, и Он в нём. И сим мы знаем, что Он томился в нас, Духом, что Он дал нам.
Знаешь ли ты, о, низкий человек, Что Вера без дел мертва?
Одни радуются детской невинности и улыбкам, Другие своей позорной дефлорации слугами Христа, Раздутыми от высокомерия и похоти Иисус произнёс слова мудрости: "Пусть дети придут ко мне" Что более увлекательно, чем разрушение чрез них [возникновения] самой жизни? Погружайся глубоко в синеву глаз новорождённого и ты получишь взгляд небес Когда это погружение обнажает отчаяние, ужасные руины славы Ада Сыны-служители неповиновения провозглашают Месть, принадлежащую Ему...
О, скольких тяжких наказаний, представьте, был бы достоин тот, Кто давил под ногами Сына Божьего, Считаясь с кровью обета? Вера и служение будут камнями храма Фанатизм и непримиримость зажгут пламенный венец злой сущности Это - Твой венец, Повелитель, и наше бремя.
Смотри пристально на эту густую смолу, кипящую божественным искусством Амнионовая жидкость другого рода Эта плоть и кровь не могут унаследовать царство божье Созерцай трансформацию, слуга Вырежь и сожри свой язык, ибо все люди - лжецы Терзайся святым ликом своего возлюбленного Получи восторженное причастие плотью и кожей И не останавливайся, пока не поглотишь её аромат как Хозяин Не прекращай, пока Креститель не соберёт Три квинтэссенциальные капли, исход этой пытки И трижды тебя помажет... И трижды тебя помажет... И трижды тебя помажет...
Словно злокачественная опухоль и резкий рост божественной карциномы Возрождение в необратимом гниении, разложение не возвратит неразложение Произнеси громко последнюю парадигму: Блаженны мёртвые, что тверды перед Господом Жало смерти - есть грех, а сила греха - есть закон Закон человека есть Его присутствие и владение... Мы подчиним себя Ему И с того момента будем идти Его путём И принесём в жертву на Твой алтарь Дух индивидуальности Как Ты, Повелитель, жаждешь жертв и повиновения Мы подарим Тебе всю человечью любовь, Целуй бремя, что давит наши кости И кричи в экстазе у зрелища своего отвращения Чем воздам Повелителю, За всё, что Он дал мне?
Слушайте, вы, я расскажу о вещах, Что свершатся в будущем в мире, Ибо мы есть семена триумфа, что на подходе... Только некоторые, среди масс на земле, Должны знать о том, что они делают, но все Будут добиваться убийства искупления Христа, снова и снова...
Их несомненный выбор креста против Змея Не скрывает ничего, от севера к югу, кроме крика о наказании, Грехи людские будут смердеть хуже, чем чума перед Богом... Утешение для душ тех кто, дышит Адским Огнём, Свидельтсвуя о жертвоприношении Авраамом своего первенца. Аминь! Созерцайте и говорите, что есть земля, Как не исступлённое пение псалмов для места совершения Его действий? Воспрянь, о, Бог. Воспрепятствуй людскому торжеству... Призрачные слова Ибо человек - есть ключ и творение И из его рядов воскреснет Спаситель, украшенный кровью нерождённых Писание говорит: "Мы не считаем его Дьволом или Демоном, как считают другие, Но одним из людей, в ком Сатана будет жить всецело...
Ибо он - есть человек греха, сын погибели, Так что, он обоснуется в Храме, как если бы он был самим Господом". Горе тебе, Хорозаин... Горе тебе Вифсаи-да... И тебе, Капернаум* Вознесённые до небес, вы будете низвергнуты в Ад... Ибо Он вырастет из дитя в мужа и истребит души В дьявольском вихре из ваших проклятых глубин. Преисполненные голоса, поднимайтесь к небу и молите Бога отвести воплощение Но человечество было призмой к квинтэссенции разложения Созерцайте и говорите, что есть земля, Как не исступлённое пение псалмов для места совершения Его действий? Что за радость и славу выкрикивает тот, кто носит печать Зверя Поглощёнными и съеденными были обильные аборты человечества, но сейчас, Ни один из них, людей, не останется, Но что может остаться, чего бы птицы ни унесли в своих когтях!
>>152945432 Мы начали с ним этот разговор. А я ненавижу, когда меня прерывают. Ты здесь и ты что-то знаешь. Ощущение сопричастности к тайне не отпускает меня.
Прежде чем двинешься дальше в эти мистерии, осознай: Тайна Господа для тех, в ком страх перед Ним, И Он осветит им Его обет. Проклят тот, кто отринет ярмо Повелителя В угоду людям и против служения в тайне. Аминь. Блажен, кто сметёт слепых со своего пути Аминь. Проклят тот, кто доверится человеку, И возьмёт его в свои защитники, И в своём сердце уйдёт от Господа. Господь властвует. Аминь. Блажен, кто принимает в награду убийство невинной души Блажен, кто убивает Христа в себе и собратьях своих. Аминь.
Памятник грешного Духа Мириады грешных душ, рождённых нашим Божественным Отцом Скорее, встаньте вместе с двадцатью четырьмя старцами и воскликните Свят, свят, свят Господь Бог Всемогущий, Кто был, есть и будет! Примите Истину открытую в Эммануэле И слушайте: один Повелитель, одна Вера, одно Крещение Всё, что он помыслит свято, всё что говорит - есть закон И не почитайте Его, кланяясь перед Ним, если в сердцах ваших Нет искренней радости видом Ариэля, покрытого пеплом опустошения. Не почитайте Его, пока душа ваша не засверкает чистотой греха И неземных сил. Она будет истинно содержать видение падшего храма Давида, Того, кто породил нашу Элишу, что загорелась пламенем столь чистым.
Поклонение, честь, слава, благословение, Ненависть, мы молимся Тебе. Молодые и старцы, восхваляя Тебя, В радостном почтении преклоняем колени. Все Демоны Ада почитают Тебя; Вы преклоняемся перед Твоим Троном. Пока Его ангелы служат Тебе, Твоя воля будет возделана на земле. Поcле чего, Он также высоко превознёс Её, и дал Ей имя Что выше всякого имени:
Ибо перед именем Ненависти каждый должен согнуть колена, кто на Небесах, и на земле, и под землёй. И ибо каждый должен признать, что Ненависть - есть Господь, Во славу нашего Повелителя Сатаны.
>>152945532 Тебе не надо знать про тот тред, зайдя на фаг ты его увидишь без сомнения. Обитель ложной лести и лицемерных клятв. Там, где правит синевласый король с львиными прихвостнями.
Тварное порождение, проникновение в Дух; Здесь начинается спасение Половозрелые вагины, преграждённые святой сущностью Искупителя Человечество, сокращённое до высшей бесполезности; Дети в Его Воле, мораль исполнена
Эти глаза были обмануты.
Дети, славьте Господа, Славьте Господа! Это - день, что он сотворил; Возрадуйтесь все и будьте счастливы в этом
Способная к рождению потомства Единственным Даром была она одарена Извергнуть новое нежеланное человечество Неохотно она - женщина - любит Бога твари, что внутри Эти глаза двоились.
Восхваляйте Господа в его благосклонности Ради вреда и их простоты Изнасилование, инцест и безразличие Великолепной силы как непредвидимого уныния
Эти глаза лгали приверженно.
Восхваляйте его в его благословенном деянии, Славьте Господа! Это - день, что он сотворил; Возрадуйтесь все и будьте счастливы в этом
Невинность пожертвована и небеса отвергнуты Святая несправедливость - без раскаяния - над человечеством С изнасилованным разумом, пожравшие себя, с пустыми глазами Принудительный грех, Искуплению не дано быть
Эти глаза были слепы.
Под алтарём каннибализма Человек, признал ли ты духовную ересь И без городости затмил потерю свободы, Наш благословенный Господь обрёк тебя на мученичество
Эти глаза видели мудрость.
Восхваляйте Господа, ибо он славен; Славьте Господа! Это - день, что он сотворил; Возрадуйтесь все и будьте счастливы в этом
Внутри огромного круглого памятника, Сочащегося грубыми следами и безумными надеждами, Взращённого ужасным избытком зловонного дыхания И утробного удушья Венком заблудшего стада, бесплодного в отчаянии, благословенного Разрастающимся Пламенем, медленно уносимого вниз... Скажите, что чувствует материнское сердце, когда только Желчь утоляет жажду ребёнка? Вы бы молили о пристанище Его мук в груди вашей ... Делая это бремя своим, но... Богохульство! Кто есть ты, шлюха, чтобы теснить Его изумрудную Волю Когда даже твой взгляд не может покинуть почву под ногами?
>>152945854 Не, это пошу уже я дормерофаг, меня ненадолго вывели из строя, ибо меня не только потерли. Я понял кто ты, так что и ты должен понять про какой тред я говорю.
>>152934673 ЛУЧШАЯ. Не только в треде, но и вообще. Как же лампово дрочить было на неё, особенно в первый раз. А как жаль её было, эх. Кларк - такой олух, пиздец. Выбрал какую-то ванильную блядь с типичной для главной шлюхи внешностью. Как же эта сука меня бесила. Ни сисек, ни жопы, еблище - на ноль делить, просто уберсмазливое. Для гавноедов и быдла - самый сок, конечно.
Там происходит соитие, там расположен центр Ангельский член и святое семя, И женщина, преклоняющая колени перед пробуждённым Зверем, Соблазнённая отцом и соблазняющая сына Там происходит соитие, там расположен центр Фаллическое причастие, что освящает внутренние пустоши
Тот же, кто посеет семя во имя плоти, да пожнёт из плоти разврат Плотский преступник, наполни свечой бесплодное извивающееся чрево В почтительном ожидании И дай сладострастное пристанище отвратным насекомым Тот же, кто посеет семя во имя плоти, да пожнёт из плоти разврат Скорпион откроет книгу Соломона, чтобы вы увидели И Змей выползет из губ, что произвели однажды Искупителя человеческого, рождённого в позорном материнстве...
Тот же, кто посеет семя во имя плоти, да пожнёт из плоти разврат Выделяющий молоко Зверь подчинил разум страсти Хвала человечьей природе, монументу позора и растраты, Ибо купание в упадке Искупителя, влажного от семени, так презренно
Там происходит соитие, там расположен центр Ангельский член и святое семя, И женщина, преклоняющая колени перед пробуждённым Зверем, Соблазнённая отцом и соблазняющая сына Там происходит соитие, там расположен центр Фаллическое причастие, что освящает внутренние пустоши Когда женщина терзаема когтями птиц небесных, Ароматом семени, более нескрываемая величием И очищенная их клювами, роющимися в её набухнувшей вагине Когда плач сменяется хвалой, несмотря на святой обет и угрозу вечных мук, Пророки скажут, что его рождение больше не подчинит смерть Его рождение не покорит смерть, ибо мой бог происходит от позорного смирения... О, Повелитель, восточный столп Твоего господства - есть тварная ошибочность.
Пейте кровь Дьявола Святая сущность, что поглощает даже звёзды Пейте кровь Дьявола Пейте и станьте ядом земли и человека Пейте кровь Дьявола и станьте Одной из миллионов Его рук; Одним из миллионов Его глаз Одним из миллионов Его умов, сияющих высочайшей преданностью Молекулой Одного со многими ликами Ибо от ваших душ не останется ничего, кроме холодного пепла...
Этот похоронный звон и священный звук Пребывающий вечно И больше ни мира, Ни искупления, но только экстаз умирания... И слава служения одним из многих Пейте кровь Дьявола
В «Исповеди» он пишет: «Большое и высочайшее Добро создало добро меньшее, но и Творец и тварь – добры. Откуда же зло?»
Не заложено ли уже в самом творении (как кенозисе, «самоумалении» Бога-Отца, а позднее также в кенозисе Бога-Сына, «умалившегося» до принятия облика человеческого) последующее падение, ведь Творец – Абсолют, Добро, а меньшее добро есть очевидное начало процесса «искажения» высшего Добра? (Проблемы крайне противоречивого кенотического богословия Deathspell Omega рассмотрела на мини-альбоме «Kenose».)
По отношению к кенозису Христа можно выдвинуть ещё одно поразительное предположение: «уничижение» трансцендентного Божества до воплощения в тварной плоти является своего рода «опытом разрыва наоборот», парадоксальным и непостижимо богохульным актом онтологической контр-инициации, «паденьем во мрак вещества». Отметим сущностную связь Христа с женским началом (Девой Марией). Никакие тезисы о «непорочном зачатии» и прочие попытки христианского богословия объяснить человеческую природу "богорождения", не могут скрыть известную всем традиционным обществам демоническую сущность женской натуры, а значит и греховную суть порождённого ею. Вернёмся к блаженному Августину и вспомним его знаменитое высказывание: «mulier facta non est da imaginem Dei» (лат. «Женщина не носит в себе образа Божия»), эдакое развёрнутое вступление к максиме Тертуллиана «foemina jamina diaboli» (лат. «Женщина – сосуд дьявола»). В таком контексте Спаситель (композиция «Hetoimasia»), извергнутый из чрева вполне материальной женщины, предстаёт в своём инфернальном обличье...
Человек – «сын греха и погибели» – как существо ограниченное, несовершенное, незавершённое («голем» средневековых каббалистов) посредством некого удивительного таинства (традиционализм говорит об инициации и чудовищном «опыте разрыва») подвергается мучительнейшему взаимодействию (в случае Deathspell Omega – с излучениями Сатаны), вносящему непоправимые изменения в его «завершённость», становление существом иным, существом метафизической ориентации, прославляющим Логос и смиренно обращающимся к Deus / Diabolus Absconditus («Тьма превысшая света» в православном исихазме). Разрушение собственной человечности (во всех её смыслах) разламывает скорлупы иллюзорного восприятия (жёсткий каркас эго мучительно плавится) и рождается «многоочитый Херувим, закрывающий лик свой и вопиющий:
>>152946165 А если у меня нет имени? Почему ты такой закрытый?
Давай сразу расставим все точки над i: Тебя предали анафеме в треде, где правит синевласый король со своими львиными прихвостнями, и поэтому ты не хочешь раскрываться кому попало и сперва пытаешься идентифицировать собеседника?
Текст канонической Херувимской песни (как раз и использованный в данной композиции) таков: «Иже Херувими тайно образующе, и животворящей Троице трисвятую песнь припевающе, всякое ныне житейское отложим попечение. (Аминь.) Яко да Царя всех подымем, Ангельскими невидимо дориносима чинми.Аллилуиа! Аллилуиа! Аллилуиа!». Перевод, найденный нами на одном из православных интернет-ресурсов: «(Мы), таинственно уподобившись Херувимам, и Троице, дающей жизнь, воспевая трисвятую песнь, оставим теперь заботу о всём житейском. (Аминь.) Чтобы прославить Царя всех, которого ангельские чины невидимо торжественно прославляют. Хвала Богу! Хвала Богу! Хвала Богу!»
Любопытно, что во время пения "Херувимской" священник читает перед престолом молитву, начинающуюся такими словами: "Никтоже достоин от связавшихся плотскими похотьми и сластьми приходити, или приближитися, или служити Тебе, Царю Славы...". Сопоставьте их с лирикой «Carnal Malefactor»... Херувимская песнь подготавливает момент так называемого Великого входа (перенесение даров с жертвенника на престол), символизирующему незримую границу, отделяющую от «житейских попечений» и приводящую к безмолвному созерцанию «Страшной Жертвы» и соучастию в жертве Христовой.
>>152946994 Йэх... Ну вот, одной тайной стало меньше.
Надеюсь, тебя не раздражало то, как упорно пытался залезть тебе под скорлупку? Просто я не знаю, о чём бы мы еще могли говорить. А так я зацепился и стал тянуть, тянуть... В итоге, я узнал о тебе что-то новое, да и просто довольно долго и неплохо поговорили.
Синяя Таблетка Когда в час сгущения зимних сумерек я чувствую нарастание беспричинной злобы и покалывание в кончиках пальцев, когда жена фальшивым голосом сообщает мне, что она снова должна ехать в Ленинград на консультацию к профессору Лебедеву «по женским делам», когда секретарь Союза писателей приглашает меня к себе на дачу в Переделкино и, прохаживаясь между тоскливо скрипящих сосен, предлагает взяться за самуюважную и нужную тему, которая, «к сожалению, еще неглубоко вспахана нашей отечественной прозой», когда в школьных брюках сына я нахожу рваный презерватив, когда в ресторане ЦДЛ не оказывается маслин и куриных котлет де-воляй, когда ломаются сразу обе мои пишущие машинки, когда прижатая мною к стене домработница бормочет, что «сегодня неудобный день», когда ночью ко мне вваливается пьяный и плачущий собрат по перу, чтобы сначала сообщить «об окончательном разрыве с Соней», а под утро, что «он закрыл тему любовного треугольника», когда, наконец, мне фатально не хватает витамина B-12, я понимаю, что готов открыть мою железную коробку из-под зубного порошка «Свежесть».
Обычно я открываю ее поздним вечером, заперевшись на ключ в своем кабинете. Эта коробка полна разноцветных таблеток: желтых и розовых, синих и зеленых, красных и оранжевых. Надо просто выбрать одну из них. Я поднимаю голову вверх и, глядя на портрет Тургенева, на ощупь вынимаю одну из таблеток. Это синяя таблетка. Еще ни разу я не пробовал ее. Я ложусь на кожаный диван, накрываюсь пледом и кладу таблетку под язык. Нижнюю челюсть сразу сводит, и во рту появляется металлическо-мятный привкус. Я глубоко вдыхаю. За ушами мягко давит, руки мои стремительно тяжелеют, в основании затылка раздается приятный сочный треск, и я теряю свое старое тело.
Зима. Вечер. Москва. Заднее сиденье машины. Треугольное окно с изморозью на стекле. Крупными хлопьями падает снег. Черное такси с белыми шашечками, в котором я еду, подруливает к Большому театру. Я расплачиваюсь с невзрачным шофером и выхожу, хлопнув дверцей. На мне легкий водолазный костюм ультрамаринового цвета. Маска сдвинута на голову. Под свинцовыми подошвами хрустит свежевыпавший снег. Главный театр страны ярко освещен. Вокруг — народ в водолазных костюмах всевозможных форм и расцветок. Я поднимаюсь по ступеням, встаю слева между второй и третьей колоннами, смотрю на водонепроницаемые часы. 19.22. Маши нет. Вокруг снуют поскрипывающие люди: костюмы рифленые, в обтяжку, с напуском, «под кожу», «под рыбью чешую»; свинцовые туфли на шпильке, на платформе, «лодочкой», «козликом», «утиной ножкой», «корабликом», «ракушкой», «фламенко». — Лишнего не предвидится? — спрашивает обвешанный хрусталем толстяк. Я отрицательно качаю головой. На глаза мои ложатся белые резиновые ладони. Я накрываю их своими: —Маша! — Стоять! Не двигаться! — смеется она. Я целую ее в уголок серебристо-розовых губ. — Долго ждешь? —Очень. — Бедный! Замерз? Жаль, что не до смерти!
На ней прелестный белый обтяжной костюм, белые свинцовые сапожки «казачок», белая маска в форме грызущихся пираний сдвинута наверх. — Ты страшно красива, — признаюсь я. — Нравлюсь? — Не то слово. — Тогда пошли! — блестит она черными как смоль глазами и тянет меня за руку. Мы входим в вестибюль, я предъявляю билетерше две оловянные пластины, она прокусывает их щипцами. Мы направляемся в гардероб за аппаратами жидкого воздуха. Там столпотворение. — Сюда! — тянет меня Маша, и мы влезаем без очереди. Маша — замечательная девушка. Но я еще не спал с ней. Мы получаем два аппарата, пристегиваем за спины и двигаемся к шлюзам. — Ты не звонил мне на службу сегодня? — спрашивает Маша. — Нет. Я звоню тебе только домой, как условились. — Представляешь, кто-то дважды звонил. Мягкий мужской голос, как мне доложили. А наша секретарша, эта кобыла, каждый раз отвечала, что... смотри, смотри: Марецкая! Мы смотрим на даму в боа поверх серебристого костюма. — Боже мой, как она постарела! — Маша прижимает резиновую ладонь к губам и поворачивается ко мне. — Неужели мы тоже состаримся? — Никогда! — заверяю ее я, и мы входим в шлюз.
Он похож на огромный лифт. Стальная дверь задвигается за нами. В шлюзе стоят человек пятьдесят. Мы опускаем маски, закрываем рты мундштуками, включаем подачу воздуха. Загорается надпись: ВНИМАНИЕ! ЗАПОЛНЕНИЕ ШЛЮЗА! Снизу бурно поступает мутная жидкость комнатной температуры. Маша делает мне знак рукой в сторону мужчины в костюме саламандры. Под причудливой маской я различаю черты неповторимого Филиппова. Шлюз заполняется до потолка, открывается дверь с другой стороны. И сразу — толчок встречной водяной массы, перепад давления, пузыри нашего воздуха. Мы покидаем шлюз и оказываемся в зале, пронизанном светом сотен прожекторов.
Зал Большого театра представляет собой главный отстойник московской канализации. Люди, поверхностно знакомые с фекальной культурой, полагают, что содержимое канализации — густая непроглядная масса экскрементов. Это совсем не так. Экскременты составляют лишь 20 %. Остальное — жидкость. Она хоть и мутная, но при сильном освещении вполне позволяет обозревать весь зал от устланного коврами пола до потолка со знаменитой люстрой. Пространство зала отливает синевой и пронизано мириадами подымающихся пузырей. Наверху турбулентные потоки разгоняют скапливающиеся экскременты, чтобы те равномерно распределялись в пространстве зала, позволяя видеть галерке. Я смотрю на тяжелые билеты: ряд 7, места 15, 16. Идеально. Усаживаемся, подключаем воздухоотводы: во время представления пузыри не должны мешать. Звучит третий звонок. Публика постепенно успокаивается. Над нами — экскременты и редкие пузыри опаздывающих. Гаснет люстра. В оркестровой яме появляется дирижер, взмахивает стальной палочкой.
Звучит увертюра к опере П. И. Чайковского «Евгений Онегин». Наши чувствительные мембраны улавливают звуки скрипок, виолончелей, валторн и гобоев. Духовые под водой звучат более экстравагантно, чем струнные. Оркестр играет с настроением, он прекрасно сыгран. «Свободное дыхание», — как говорил Стоковский. Раздвигается освинцованный занавес, и начинается опера. Пение в подобных условиях — удел подлинных виртуозов, истинных фанатиков оперного искусства. По сложности оно превосходит горловое трехтоновое камлание бурятов, по степени риска — прыжки с трамплина. Пропеть под двадцатиметровой водяной толщей, не фальшивя и не захлебнувшись, «Я люблю вас, Ольга!», пользуясь поступающим в нос сжатым воздухом, способны, по словам Марии Каллас, «люди со стальными легкими, русской душой и советским сердцем». Поют прекрасно. Наконец-то в Большом зазвучали свежие голоса, и нам не приходится краснеть перед иностранцами за Главный театр страны. Слава богу, что поют молодые...
Не так давно отгремел показательный процесс над бывшим руководством Большого, этими отвратительными упырями от Мельпомены, погрязшими в разврате, антисоветчине и коррупции, загубившими не один молодой талант. Семь негодяев и две мерзавки недолго дергались в намыленных петлях на Красной площади под бурные аплодисменты зрителей; их предсмертное пердение прозвучало похоронным маршем бездарности и трубным гласом смены вех: плеяда молодых талантов взошла над квадригою Главного театра. Прелестная Татьяна, словно сошедшая с бессмертных пушкинских страниц, в пеньюаре поверх водолазного костюма сидит за столом с гусиным пером в руке. «Я к Вам пишу — чего же боле? Что я могу еще сказать?» — доносится сквозь мутноватую многотонную толщу, и зал взрывается резиновыми аплодисментами. Маша показывает мне большой палец. Здорово!
В антракте мы направляемся в буфет. Здесь разгоняющих струй нет и экскременты коричневато-серой массой колышутся под потолком. Когда подходит очередь, показываю продавщице на пальцах 3 и 2: «Шампанское, два раза». Мы получаем по двухсотграммовой бутылочке, приставляем сложные пробки к нашим мундштукам, и превосходное «Pommory» струится по нашим пищеводам. Обнявшись, мы прогуливаемся в холле. Под масками — возбужденные, радостные лица известных и неизвестных людей; дамы в мехах, джентльмены в смокингах, благообразные старики-театралы, пестрая молодежь. Меня узнают, раскланиваются. Маше приятно это: она игриво толкает меня в ультрамариновый бок. Я покупаю программку. Оказывается, сбор от сегодняшней премьеры идет на реставрацию Сухаревской башни. Ко второму действию прибывает Сталин. Мы долго приветствуем вождя. Он укоряюще улыбается, жестом руки заставляет всех сесть.
Опера летит дальше, летит на одном дыхании: исполнители, оркестр, декорации, свет — все сопряжено в единой гармонии, пьянит и чарует необычайно. Мы хлопаем самозабвенно, как школьники, и тяжелое немецкое слово «гезамткунстверк» оживает в моей памяти. Два действия проносятся под непрерывные овации, и вот уже ария Гремина. Гордость России, наш славный бас, кованым гвоздем прошедший сквозь многослойную кулебяку революционного, предвоенного, военного, послевоенного лихолетья и сверкающим острием вонзившийся в наши сдобные пятидесятые. Любви все возрасты покорны, Ее порывы благотворны... Он поет, как ваяет. Я чувствую мощные вибрации водяной толщи. Громадные пузыри воздуха, исходящие из его чувственного рта, сверкая и расширяясь, устремляются вверх, разгоняя пугливо мечущиеся стаи экскрементов. Это поет стихия. «И дышат почва и судьба». И юноше в расцвете лет, Едва увидевшему свет, И закаленному судьбой Бойцу с седою головой...
Зал снова не выдерживает. Овация. Да такая, что муть от измельченных, расплющенных ладонями экскрементов заволакивает все. Сталин встает. И мы все встаем. Слезы наворачиваются на глаза. Все-таки Россия выстояла в беспощадном XX веке. Не погиб наш народ, не погибло наше искусство. Маша подпрыгивает и, зависая во взбаламученном пространстве, показывает два больших пальца. Она прелестна. Финал, несмотря на дополнительное освещение, различается с трудом. Овации не смолкают. Сцену заваливают освинцованными цветами. Воздухоотводы отсоединены; зал вскипает пузырями. Артисты аплодируют Сталину, он аплодирует им. Маша сжимает мое запястье. Я обнимаю ее, чувствуя сквозь резину упругую грудь нерожавшей женщины.
Толпа выносит нас из зала: шлюз, душ, санобработка, гардероб, и вот, сбросив маски, мы целуемся, прислонившись к колонне Большого. Маша тянется ко мне, оступается. Свежий снег хрустит под ее сапожком. — Спасибо тебе! — шепчет она. Губы ее всегда пахнут яблоками. Взявшись за руки, мы идем к метро. Маша вспрыгивает мне на спину: — Давай еще выпьем шампанского! В ларьке я покупаю бутылку «Абрау-Дюрсо». Мы пьем, присев на спинку заснеженной скамейки. — Жутко хочу на «Лебединое», — говорит Маша, закуривая. — Знаешь, это так... замечательно. Это сильнее кокаина. Хочу каждую неделю. — Здэлаэм! — говорю я с акцентом вождя. Маша отпивает из бутылки и с полным ртом тянется ко мне. Я подставляю немолодые губы, и через секунду «Абрау-Дюрсо» шипит у меня в горле. Я глотаю... и не могу проглотить. В горле клокочет и окукливается что-то, твердеет, волосеет, леденеет, разрывая мою шею, Маша изгибается, прелестные ноги ее скручиваются спиралью, входят в асфальт, Большой театр раскрывается толстой книгой, буквы бегут и прыгают, я глотаю собственную голову и просыпаюсь. Ночь. Надо пойти помочиться кровью. Потом сделать себе кофе. И брезгливо вспоминать свою обычную жизнь.
Ах, как и зимним утром да январским Постучалися мне в дверь стальную, Я ни жив ни мертв лежу безответный, А жена моя, Маруся, отвечает, Отвечает-вопрошает скрозь стальную дверь: А и кто стучится, кто там ломится? Говорят три юных гласа да за дверью: Открывайте, отворяйте, люди добры, Мы не сделаем вам подлого-худого. Отворила тяжку дверь моя Маруся, Три сестрицы милосердья на пороге, Все в халатах белых да с крестами, Все в резиновых перчатках да в сапожках. А одна из них высока-черноглаза, А другая толстовата-рыжий волос, Ну а третья вся задумчива-прозрачна.
Вот заходят три сестрицы милосердья, Саркофаг мой страстотерпный обступают, Примеряются, берутся за прихваты Да на двор меня, болезного, выносят. На дворе стоит-трещит мороз крещенский Да шофер рябой машину прогревает. Отворили двери враз машины белой, Саркофаг мой внутрь машины задвигают, Да садятся рядом три сестрицы. Черноглаза да высока — в изголовье, Толстовата-рыжий волос — посередке, Ну, а третья, что задумчива-прозрачна, Возле ног моих болезных примостилась.
Вот заходят три сестрицы милосердья, Саркофаг мой страстотерпный обступают, Примеряются, берутся за прихваты Да на двор меня, болезного, выносят. На дворе стоит-трещит мороз крещенский Да шофер рябой машину прогревает. Отворили двери враз машины белой, Саркофаг мой внутрь машины задвигают, Да садятся рядом три сестрицы. Черноглаза да высока — в изголовье, Толстовата-рыжий волос — посередке, Ну, а третья, что задумчива-прозрачна, Возле ног моих болезных примостилась.
Вот поехала машина по пришпекту, Все прямехонько да прямо из столицы вон, По Смоленской по широкой по дороге. Как проехала машина верст за десять, Так направо-то с дороги своротила, Своротила-повернула в лес мохнатый Да по просеке поехала по узкой. Как проехали еще версты четыре, Заглушил шофер горячую машину. Три сестрицы ухватились за прихваты, Из машины саркофаг со мной выносят Да несут вперед по просеке по снежной В недремучий лес наш подмосковный. На поляну непросторную выходят, Саркофаг мой в снег глубокий опускают, Достают замысловатый чемоданчик, Вынимают из него три узких шприца.
Один из злата краснаго, из горна хрусталя С иглой новой, иглой острой, Иглой золотою. Другой из сребра белаго, из дорога стекла С иглой новой, иглой острой, Иглой серебряной. А третий из черна-железа, дешевого стекла С иглой старой, иглой ржавой, Иглой затупленной.
Как брала сестрица черноглаза Узкий шприц-потяг злата краснаго, В подколенную жилу мне втыкала, Полный шприц моей крови набирала, Шла-брела по лесу вкруг поляны, По колено в снег глубокий провалилась, Ко деревьям крепко спящим приникала, Да колола шприцем в кору мерзлу, Да впускала теплу кровь мою в деревья. В каждый ствол еловый, В каждый ствол сосновый, В каждый ствол осиновый Да в каждый ствол дубовый. Кровь мою больную, Кровь мою гнилую, Кровь мою багровую, Да кровь мою густую.
Как брала сестрица толстовата Узкий шприц-потяг из сребра белаго, В становой хребет да мне его втыкала, Костяной мозг полным шприцем набирала, Шла-брела по лесу вкруг поляны, По лядвии в снег глубокий провалилась, Ко деревьям, крепко спящим, приникала, Да колола шприцем в кору мерзлу, Да впускала костный мозг мой в те деревья. В каждый ствол еловый, В каждый ствол сосновый, В каждый ствол осиновый Да в каждый ствол дубовый. Мозг мой внутрикостный, Мозг мой почернелый, Мозг мой позагнивший Да мозг мой перепрелый.
А как брала сестра задумчива-прозрачна Узкий шприц-потяг железа черна, Во простату мне иглу втыкала, Полный шприц простатным гноем набирала, Шла-брела по лесу вкруг поляны, По грудя во снег глубокий провалилась, Ко деревьям, крепко спящим, приникала, Запускала гной мой да в деревья. В каждый ствол еловый, В каждый ствол сосновый, В каждый ствол осиновый Да в каждый ствол дубовый. Гной мой испростатный, Гной мой перепрелый, Гной мой забродивший Да гной мой застарелый.
И склонились надо мною три сестрицы, И промолвили, мне в очи прямо глядя: Как придет весна-красна, согреет землю, Оживут-проснутся мертвые деревья, Забуровят в них живительные соки, Пораскроются их стиснутые почки, Зашумят их молодые листья. Ну, а те деревья, в чьи стволища Мы вонзили-запустили наши иглы, Превратятся сразу в отроков прекрасных, На тебя обличием похожих, А характером — на содержанье шприцев. Те, что от крови — те будут полнокровны, На работу да на удаль тороваты, Те, что от мозгу — те будут мозговиты, Воровать, начальствовать сумеют, Те, что от гною простатного родятся — Похотливы станут, аки вепри, Заебут, перебрюхатят пол-России...
Тут я с силушкой да с мыслию собрался, Приподнялся на локтях на полусгнивших Да спросил сестриц спокоенно-молчащих: Как же звать вас, милосердные сестрицы? Черноглазая ответила: Я Вера. Толстовата-рыжий волос: Я Надежда. Ну а та, что так задумчива-прозрачна, Отвечала кротко мне: Зовусь Любовью.
>>152954003 > Поэтому давайте устроим групповой вирт.
Да я не это имел ввиду, просто ты сказал "вы, фаги" - неужели ты не считаешь себя частью нашей большой, дружной семьи? Тебя обижает кто-то? Тебе одиноко? А что, давайте.
>>152954220 Ну да, даже кажется позже. Хе, второй вроде был. Только не вышло ничего. А что, есть ещё один человек, который не только постит Киру, но ещё и любит тот факт что она похожа на мальчика?
>>152955229 Він буде тебе переслідувати. Всюди, де знайде. Переслідувати лише з однією метою. Це було зі мною, і це брудне відчуття. Досі не можу собі те пробачити.
>>152955229 Моё простое желание путается во всех этих недосказанностях. Я смущаюсь от всего этого. Тогда тоже было такое, когда ты давал понять что что-то будет. Хотя там всё было более фривольнее.
>>152955930 На самом деле я не знаю, кто ты. Просто захотелось так думать. Мне сейчас наверно просто одиноко и не очень хорошо. >И тебе это больше по вкусу? Не на столько, как ты мог подумать.
>>152956509 Мышка, если твою мышку постричь и выбрать определенный ракурс, она тоже станет похожа. А у Киры просто красивая челюсть. И некоторым >>152952505 это нравится.
>>152956411 Потому что я вообще довольно таки одинок, и сейчас от этого собственно не очень хорошо. Мне. Вот. И я не вижу. На самом деле. Просто знаешь, я достаточно ведомый человек. И мне бывает сложно выражать те желания, которые сидят внутри меня, другому. Наверно из-за этого тогда ничего не вышло.
Я надеюсь, я правильно понял, что ты хочешь сказать. Ты, по-твоему, не видишь, что тебе хотят сказать - ты это имеешь ввиду?
> Просто знаешь, я достаточно ведомый человек. И мне бывает сложно выражать те желания, которые сидят внутри меня, другому. Наверно из-за этого тогда ничего не вышло.
С тобой всё абсолютно нормально, я в этом уверен. Что до твоих желаний, то иногда достаточно просто сказать я хочу и всё, не парясь о том, какие будут последствия. Не важно, в какую форму ты это облекаешь, к месту это или нет, достаточно просто придать своему желанию хоть какой-то вид. Думаю, дело не в неумении выражать желания, а в некой перегородке, которую ты в силу своей тонкой душевной организации боишься продавить. Понимаешь, о чём я? Я стараюсь понять тебя и надеюсь, что ты понимаешь, о чём я.
>>152955538 > Сколько ему? Я не запитував таке -_- > У вас что-то было? Так. Але я не хочу це надто обговорювати > Кидал ему фотки своего члена? Ні, зовсім ні
>>152956983 Никогда не умел так делать. Хз почему. Ладно, не важно. Слишком задумался, мне теперь грустно что ничего никогда не получалось. Лучше пойду.
>>152957601 Так, погоди. Мне кажется, может получиться - у нас тут есть как минимум одна аватарка, у которой есть в этом опыт мне так кажется. Эй, Лиса, я о тебе говорю >>152957460
>>152957578 Мені було надто нудно вночі і я погодився повіртити трохи. Було кумедно, як на мене. А потім він мене переслідував в інших тредах. Не дуже приємне відчуття
>>152957772 > Мені було надто нудно вночі і я погодився повіртити трохи. Було кумедно, як на мене. А потім він мене переслідував в інших тредах. Не дуже приємне відчуття
Ну, ты понимал, на что идёшь. Может, у него любовь к тебе. Да и что-то мне не очень-то верится, что тебе было так уж противно всё это. Так как, поможешь нашему братику? >>152957601
>>152957976 У час написання відрази не було, я згоден. Але потім прийшло розуміння того, якою фігнею ж я страждав і що я собі думав, і що накоїв. НЕ хотілося б знову переживати всю цю гомопригоду
> Может, поняшишь его? Може, йому ще дати ключа від квартири, де гроші лежать?
> У час написання відрази не було, я згоден. Але потім прийшло розуміння того, якою фігнею ж я страждав і що я собі думав, і що накоїв. НЕ хотілося б знову переживати всю цю гомопригоду
У-тю-тю, какие мы нежные. Недотрогу строишь?
>>152958269 > Може, йому ще дати ключа від квартири, де гроші лежать?
Никому твоя квартира не нужна, и ключи тоже. Я говорю - я тебя снимаю, шлюшка, сделай ему >>152957976 приятно.
>>152958610 У тебя вообще сердце есть? Парнишка загибается, грустный весь. А тебе западло ему отсосать? Я же тебе предлагаю из виртуальной шлюхи превратиться в виртуального ангела, врачевателя духа... Не ломайся.
Открывает тред вечный напарник Агента Малдера и немножко Жидкого Терминатора, очаровательный скептик Дана Скалли, она же Джиллиан Андерсон. Смотря X-Files я думал что агенты ФБР обязательно должны будут влюбиться друг в друга и пожениться.