О, рассмейтесь, (смех)ачи!
О, засмейтесь, (смех)ачи!
Что смеются (смех)ами, что смеянствуют смеяльно,
О, засмейтесь усмеяльно!
О, рассмешищ надсмеяльных — (смех) усмейных (смех)ачей!
О, иссмейся рассмеяльно, (смех) надсмейных смеячей!
Смейево, смейево,
Усмей, осмей, смешики, смешики,
Смеюнчики, смеюнчики.
О, рассмейтесь, (смех)ачи!
О, засмейтесь, (смех)ачи!

Легок, светел, как блаженный
Олимпийский (смех) богов,
Многошумный, неизменный
(смех) бесчисленных валов!

Страшен был их гимн победный
В бурной тьме, когда по ним
Одиссей, скиталец бедный,
Мчался, ужасом томим.

И покрытый черной тиной,
Как обломок корабля,
Царь был выброшен пучиной,
Нелюдимая земля,-

На пески твоей пустыни,
И среди холодных скал
С благодарностью Афине
Он молитвы воссылал...

В Провиденье веры полный,
Ты не видишь, Одиссей,
Как смеются эти волны
Над молитвою твоей.

Многошумный, неизменный,
(смех) бесчисленных валов -
Легок, светел, как блаженный
Олимпийский (смех) богов.

День прозрачно-беспечален,
Далеко до темноты.
Две подруги меж развалин
Рвут весенние цветы.

Что им прошлое величье,
Череда ушедших дней, —
(смех) разносится девичий
Среди сумрачных камней.

Кто здесь строил, кто здесь рушил,
Кровь лилась или вино,
Что здесь делал век минувший, -
Молодости вес равно.

Все равно, какой Аттила
Здесь размахивал мечом,
Временем или тротилом
Камень с камнем разлучен.

... Деформируются своды
И гранитные столбы,
Гибнет гвардия природы -
Долговечные дубы.

За свершеньем - разрушенье,
Выпаденье из игры.
В черный вакуум забвенья
Погружаются миры.

Но вдали - весенним кличем,
Обещанием даров
Раздается (смех) девичий
На развалинах миров.

Мы играли в хохотушки
Мы играли в хохотушки,
Мы визжали, как свинушки,
Мы скакали, как лягушки,
Вбок и задом наперёд.
Мы решили: кто захочет,
Тот нас всех перехохочет,
Всех один пересмеёт.
Мы смеялись и смеялись,
Лопнуть со (смех)у боялись,
Даже по полу катались:
Всех нас разом (смех) берёт!
Я могу сказать вам честно,
До сих пор нам неизвестно,
Кто сумеет, кто захочет,
Кто нас всех перехохочет,
Всех один пересмеёт?

Нам живется лучше всех,

Потому что с нами - (смех)!

С ним нигде не расстаемся,

Где б мы ни были - смеемся!

Утром выглянем в окно,

Дождик льет, а нам смешно!

Если в школу путь лежит,

Рядом с нами (смех) бежит.

Наш отряд идет в поход -

(смех) от нас не отстает.

С нами он в любой игре

Дома, в школе, на дворе,

На реке, в лесу и в поле,

На катке и на футболе,

Всюду с нами наш дружок -

(смех)-(смех)унчик! (смех)-Смешок!

Молодой, задорный (смех)!

Посмеяться ведь не грех?!

Я лишь (смех),
Отголосок чужого веселья,
Не совсем молодой уже человек,
Вдоволь вкусивший одиночества зелья.
Я лишь пламя свечи на сильном ветру,
Чуть горю и немного грею,
Но светить ярче солнца на небе хочу,
Но пока, увы, не умею.
Я лишь путник затерянный в толще веков,
В не свое родившийся время,
И кричу через строки корявых стихов,
И кляну одиночества бремя.

каждый из нас – это частный случай музыки и помех
так что слушай, садись и слушай божий ритмичный (смех)
ты лишь герц его, сот, ячейка, то, на что звук разбит
он – таинственный голос чей-то, мерный упрямый бит
он внутри у тебя стучится, тут, под воротничком
тут, под горлом, из-под ключицы, если лежать ничком
стоит капельку подучиться – станешь проводником
будешь кабель его, антенна, сеть, радиоволна
чтоб земля была нощно, денно (смех)ом его полна

как тебя пронижет и прополощет, чтоб забыл себя ощущать,
чтоб стал гладким, словно каштан, наощупь, чтобы некуда упрощать
чтобы пуст был, словно ночная площадь, некого винить и порабощать
был как старый балкон – усыпан пеплом, листьями и лузгой
шёл каким-то шипеньем сиплым, был пустынный песок, изгой
а проснёшься любимым сыном, чистый, целый, нагой, другой
весь в холодном сиянье синем, распускающемся дугой
сядешь в поезд, поедешь в сити, кошелёк на дне рюкзака
обнаружишь, что ты носитель незнакомого языка
поздороваешься – в гортани, словно ржавчина, хрипотца
эта ямка у кромки рта мне скажет больше всех черт лица
здравствуй, брат мой по общей тайне, да, я вижу в тебе отца

здравствуй, брат мой, кто независим от гордыни – тот белый маг
мы не буквы господних писем, мы держатели для бумаг
мы не оптика, а оправа, мы сургуч под его печать
старость – думать, что выбил право наставлять или поучать
мы динамики, а не звуки, пусть тебя не пугает смерть
если выучиться разлуке, то нетрудно её суметь
будь умерен в питье и пище, не стремись осчастливить всех
мы трансляторы: чем мы чище, тем слышнее господень (смех)

мы оттенок его, подробность, блик на красном и золотом
будем чистыми – он по гроб нас не оставит. да и потом
нет забавней его народца, что зовёт его по часам
избирает в своем болотце, ждет инструкции к чудесам
ходит в мекку, святит колодцы, ставит певчих по голосам

слушай, слушай, как он смеется.
над собою смеется сам

Женский (смех) – колокольчик радости -
Так призывен, богат и чист,
Обвивает туманной сладостью
С каждым днём уходящую жизнь.
Женский (смех) - как осколок лета -
Обжигает горячим днём,
Как удар ослепительный света
В неуёмном сознаньи моём.
Этот (смех) заменяет микстуры,
Все лекарства – ничто перед ним.
Отменяйте, врачи, процедуры,
Заменяйте всё (смех)ом таким!
Он рассыплет мне мелочью стразы,
Будто солнце - на сотни лучей,
Я наполнюсь величием сразу –
Женским (смех)ом любимой моей.

На арбатском дворе - и веселье и (смех).
Вот уже мостовые становятся мокрыми.
Плачьте, дети!
Умирает мартовский снег.
Мы устроим ему веселые похороны.
По кладовкам по темным поржавеют коньки,
позабытые лыжи по углам покоробятся...
Плачьте, дети!
Из-за белой реки
скоро-скоро кузнечики к нам заторопятся.
Будет много кузнечиков. Хватит на всех.
Вы не будете, дети, гулять в одиночестве...
Плачьте, дети!
Умирает мартовский снег.
Мы ему воздадим генеральские почести.
Заиграют грачи над его головой,
грохнет лед на реке в лиловые трещины...
Но останется снежная баба вдовой...
Будьте, дети, добры и внимательны к женщине.

Как громкий (смех), нас солнце молодит;
Косым столбом вторгается в жилище;
Лелеет дёрн и гнёзда на кладбище;
Как лунный круг, сквозь облако глядит.

Когда мороз за окнами трещит,
И с холода спешат к огню и к пище,
На солнце, днём, блестя алмаза чище,
Порой снежок стреляет, порошит.

Свет радужный, твоим лучам, как звукам,
Дано в беде и в скорби утешать,
И есть предел несчастию и мукам,
Когда луча сияет благодать...
Гром отгремел; увешан лес серьгами;
Сапфирный свод, как в зеркале, под нами.

Люблю тебя, твой милый (смех) люблю,
Люблю твой плач, и быстрых слёз потоки,
И нежные, краснеющие щёки, —
Но у тебя любви я не молю,

И, может быть, я даже удивлю
Тебя, когда прочтёшь ты эти строки.
Мои мечты безумны и жестоки,
И каждый раз, как взор я устремлю

В твои глаза, отравленное жало
Моей тоски в тебя вливает яд.
Не знаешь ты, к чему зовёт мой взгляд,

И он страшит, как острый край кинжала.
Мою любовь ты злобой назовёшь,
И, может быть, безгрешно ты солжёшь.

Легкомыслие! - Милый грех,
Милый спутник и враг мой милый!
Ты в глаза мне вбрызнул (смех),
и мазурку мне вбрызнул в жилы.

Научив не хранить кольца,-
с кем бы Жизнь меня ни венчала!
Начинать наугад с конца,
И кончать еще до начала.

Быть как стебель и быть как сталь
в жизни, где мы так мало можем...
- Шоколадом лечить печаль,
И смеяться в лицо прохожим!

(смех) и говор. В пестрой юбке обезьянка

Корчит уж «как баба ходит по воду»,

И гудит «Тоску по родине» шарманка;

Я же к птичке в клетке «счастье» брать иду.

Но с таким стараньем клювом вынимает

Птичка серая мне голубой билет,

Что душа невольно верить ей желает:

«Не обманешь?» — «Нет!»

«Серьезно, птичка, нет?»

Мне (смех) твой серебряный снится
Лишь только прилягу в тиши,
Он облаком нежным кружится,
Сквозь боль и горенья души.

Сравнить тебя с кем я не знаю,
За что полюбил, - не скажу,
Желаньем твоим потакаю,
За вздохом твоим я слежу.

В потёмках, забытый, блуждая,
Твой образ я в сердце храню,
Он, память теплом озаряя,
Утешит пусть душу мою.

Пусть ангел, безмолвный свидетель,
Надеждой меня окропит,
И нежность, твоя добродетель,
Своей добротой осенит.

За пыл не боюсь я возмездья,
За боль – утешение жду,
На смелую дерзость надеясь,
Во снах к тебе ночью приду.

Я храм в своём сердце построю,
Где б имя светилось твоё,
В нём души я наши укрою,
Чтоб было им вместе тепло.

Мне смех твой серебряный снится
Лишь только прилягу в тиши,
Он облаком нежным кружится,
Сквозь боль и горенья души.

Новый альбом, как я долго ждал
Программа старьё, я слушать устал,
Тёлка моя не мокнет уже
И так из-за них хожу без лавэ
Каждый концерт на прошлый похожий
Я майку купил и там эти рожи
Этим ребятам играть не дано
И все это знают давно, и все это знают давно

(смех) - гавно, (смех) - гавно-о-о
(смех) - гавно, (смех) - гавно-о-о
(смех) - гавно, (смех) - гавно-о-о
И все это знают давно

Как же мне быть, не знаю совсем
Наив, Тараканы нравятся всем
Майку продам я за много лавэ,
Впизду выделяться, буду как все
Лучше уж я пойду на Танкиста
Там каждый концерт День рождения басиста
Эти ребята играют давно
И все это знают давно, и все это знают давно

(смех) - гавно, (смех) - гавно-о-о
(смех) - гавно, (смех) - гавно-о-о
(смех) - гавно, (смех) - гавно-о-о
И все это знают давно