Была перемена. Я сидел за последней партой и скучал, размышляя о разном, когда учительница привела к нам в класс новенькую.
- Она уехала в детстве за границу и недавно оттуда вернулась. Надеюсь, вы будете добры к ней, - сказала она.
Новенькая мне понравилась. Она была платиновой блондинкой со смуглой от солярия кожей. Она написала на доске свое имя - "Фудживара Сая" - и поклонилась так низко, что ее груди чуть не вывалились из кофточки.
- Надеюсь, вы позаботитесь обо мне.
Я ощутил возбуждение и влечение, но не подал виду.
После урока Фудживара подошла ко мне.
Я был удивлен.
- В чем дело, Фудживара-сан? - спросил я.
- Давай пообедаем вместе, - предложила она.
Я согласился.
Мы вышли на крышу, и Фудживара сказала мне с таинственным видом:
- Мне нужна твоя сила.
- ...
- В чем дело? Тебе жалко?
- Я не очень-то понимаю, о чем ты, - признался я.
- Дурак, - разозлилась она. - Ты маг, и я маг, зачем таиться? Давай вместе убьем Виндальва.
- ...
- Ты хранитель этого города? - продолжала напирать она. - В таком случае, ты должен знать, что Виндальв уже в городе. Эй! Ты слышишь меня?
- Кто такой Виндальв? - спросил я с невинным видом.
- А? - она нахмурилась.
- Виндальв... А, Виндальв! - закивал я. - Понятно. Все понятно!
Я уже понял, кто передо мной. Опасная сумасшедшая. Я должен поддакивать ей и делать вид, что все в порядке. А то мало ли что. Вдруг она сбросится с крыши? Виноват буду я. Нет, я должен подыграть ей.
- Моя сила, - с глубокомысленным видом произнес я. - Конечно же. Фудживара-сан, я с радостью поделюсь ею.
- Правда? - немного оттаяла она.
- Разумеется!
Фудживара задумалась. Она стояла, постукивая пальцем по своим губам. Ветер шевелил ее волосы. Я сообразил, что пялюсь на ее грудь, и поспешно отвел взгляд.
- Тогда заключим договор! - сказала она наконец.
Она вытащила из кармана пергамент и бокскаттер.
- Дай сюда руку, - приказала она.
Я подчинился. Фудживара быстро уколола мой палец кончиком бокскаттера и приложила к пергаменту. Остался кровавый отпечаток. Фудживара убрала пергамент обратно, и я даже не успел рассмотреть, что же там написано.
- Фудживара-сан?
Я испытывал легкое беспокойство.
- Фудживара-сан?..
По ее лицу расплылась торжествующая улыбка.
- Теперь ты мой раб, - тихо сказала она. - Вот придурок!
- ...
- На колени!
- Ты чего?
Я собирался возмутиться, но неведомая сила разом наполнила мое тело и пригнула к земле. Словно мой скелет перестал подчиняться мне.
- Что за фигня? - удивился я.
- Ты мой раб! - расхохоталась Фудживара и поставила на меня свою ногу.
Я увидел ее белые кружевные трусики.
- Дурачок, - ласково сказала Фудживара. - Теперь ты мой раб, понимаешь?
- А как же Виндальв или как там его? - придушенно спросил я.
- Виндальв и Виндальв. Вечером пойдем убивать его. Что непонятного? - удивилась Фудживара. - Вот повезло. Кто знал, что хранитель города окажется таким идиотом?
Я загрустил.
Похоже, я столкнулся с магией.
Раньше я не особо-то верил в существование этой силы. Экстрасенсы, пришельцы из параллельных миров, инопланетяне, магия... Нет, не в этом мире я жил. Но сейчас я стал свидетелем настоящего чуда. Пускай это чудо и пригнуло меня к земле, как ветер пригибает траву. Все равно - это чудо, и я, как и всякий благоразумный человек, должен уверовать в магию.
Что поделать.
- Я правда маг? - спросил я.
- Дурак! - возмутилась Фудживара. - Ты даже этого не знал?
Она опустилась на колени рядом со мной и взяла мое лицо в свои ладони.
- Мне даже тебя жалко, - искренне сказала она. - Ладно, я добрая хозяйка. Я должна радовать своих рабов. Хочешь, переспим?
Я покраснел.
- Не хочешь? Обычно соглашаются.
- Я...
- Передумал?
- Нет, я... Это неправильно, Фудживара-сан, - сказал я, отчаянно стесняясь.
- Это нормально для молодых людей - совокупляться, - Фудживара выглядела удивленной.
- Но я не такой.
- Как хочешь. Могу дать груди пощупать. Хочешь? - Фудживара тронула себя за грудь. - Мне не жалко.
- Не хочу, - насупившись, сказал я.
- Ладно. Ладно! - кажется, она расстроилась. - Тогда пошли вниз.
До самого вечера мы не разговаривали с ней. Не было времени. Зато мой друг Кенске, редкостный пошляк, все оставшееся время терроризировал меня своими грязными фантазиями. Он сладострастно описывал, что бы он сделал с Фудживарой-сан.
- Я бы ей так, и так, и через эдак, и... Эй, Юджи? Ты выглядишь расстроенным. Что-то случилось?
- Нет.
- Ну тогда слушай. Я бы поставил ее на колени и...
- Извини, - я вытащил из кармана мобильник. - Сестра звонит.
- Привет, братик, - сказала Санае, моя сестра. - Ты забыл свой бенто на столе.
- Я знаю, знаю.
- Хочешь, я принесу?
- Нет, спасибо.
- Но я хочу увидеть братика!
"Увы, это невозможно", - с горечью подумал я. Санае слепа от рождения и братика увидеть не сможет никогда. Разве что в будущем изобретут искусственные глаза.
- Санае, это небезопасно.
- Но братик! Я хочу выйти из поместья, - захныкала Санае. - Хочу пройтись по улицам! Почему ты так редко гуляешь со мной?
"Понимаю. Ты хочешь, чтобы я сорвался с места и пошел к тебе. Но это школа, и я не могу ее прогуливать. Извини".
- Прости, Санае. Давай потом.
- Братик, но... - было слышно, как она плачет.
- Пока, - я выключил мобильник и положил в карман.
- Сестра? - оживился Кенске. - А знаешь, что бы я сделал с твоей сестрой?
- Что? - напрягся я.
- Я бы ее обнял и погладил, - сказал Кенске, разом погрустнев.
- Хм... - я смутился.
Наверное, я все-таки плохой брат.
Вечером мы с Фудживарой-сан шли по темнеющим улицам. Она ела дынные булочки и напевала что-то под нос. Я спросил, как именно мы найдем Виндальва.
- Позовем! - сказала она. - Сейчас доем булочки, и позовем.
Мы сели на скамейку.
- Виндальв - зло, - сказала Фудживара-сан, жуя булочку. - Он подпитывается людской энергией и за счет этого функционирует. По сути, Виндальв - примитивный маг. Но если нормальные маги берут энергию из окружающего мира, извлекают, как драгоценные камни из копей, то Виндальв подобен вампиру. Он не желает питаться сырой магией, нет, ему нужна энергия человеческих душ. В незапамятные времена сотни и тысячи Виндальвов создали Короля Зимы - гомункула, способного вытягивать энергию из загробного мира; души, обретшие вечный покой, развоплощались и умирали, а Король Зимы становился все мощнее. Он сидел на своем троне, сложенным из замерзших костей, и громогласно хулил своих противников.
- А что дальше? - спросил я скептически.
В любом РПГ можно наслушаться подобных историй. Их тысячи.
- А ничего, - пожала плечами Фудживара-сан.
- В смысле? Его же кто-то победил, да?
- Нет. Он до сих пор сидит на своем троне. Правда, сейчас до него не достучаться. Король Зимы втянул в себя так много энергии, что смог создать свой собственный мир и населить его людьми, похищенными из мира реального. Теперь он - Бог этого мира. А мы все живем в его владениях.
- Не понял. А почему тогда маги живы? Почему ты жива? Ведь вы же враги этого Короля Зимы.
Фудживара фыркнула.
- Для него мы лишь букашки, ползающие в высокой траве. Одно хорошо - он стал настолько силен, что и создатели-Виндальвы стали для него такими же букашками. Так что ничего не изменилось. Изменился лишь мир... но, поскольку я родилась намного позже воцарения Короля, я другого мира не знаю. Да и ты тоже. Мы можем лишь гадать, каким был настоящий мир.
- А зачем мы сражаемся?
- Совсем дурак? Виндальвы причиняют вред людям. Это разве не повод сражаться?
Я признал, что да, повод.
- Ну вот и все, - насупилась Фудживара. - Глупости какие-то городишь. Лучше бы мою грудь пощупал и заткнулся.
Я не стал щупать ее грудь.
Наконец она доела булочки и, выбросив пакет, громко закричала:
- Эй, Виндальв! Ты где?!
Я скептически посмотрел на нее.
Неужели этот Виндальв все это время находился рядом и подслушивал наш разговор? Она и вправду так думает? Нет, это действительно...
- Я здесь!
...идиотизм.
В воздухе сгустилась тьма, и из нее вышел молодой человек с короткими синими волосами. На плече он нес гигантский плитообразный меч.
- Жалкие ничтожные существа! - объявил Виндальв. - Сейчас я втопчу вас в грязь! Попрыгаю на ваших трупах! Оттопчу вам мизинцы!
Заметив меня, он осекся.
- Это еще что?!
- Мой спутник, - сказала Фудживара.
- Спутник?! Скорее, пыль для моих сапог! - заорал Виндальв.
Похоже, общаться он умел исключительно с помощью крика.
- Сражайся, урод! - сказал он мне.
- Держи меч, - тихонько произнесла Фудживара. Она втолкнула в мою ладонь свой бокскаттер. - Я буду подпитывать тебя энергией.
- ...?!
Я вышел к Виндальву, сжимая ножик.
Я был здорово напуган и растерян. Дали бы мне нормальный меч... а еще лучше - пистолет. Я бы этого Виндальва сразу.
А так - ножик. Им не повоюешь особо.
- Я не смогу, у меня не получится... - пробормотал я себе под нос.
- Что ты там мямлишь, урод?!
Виндальв ударил мечом плашмя, как дубинкой. Я опрокинулся на землю.
- Ты за кого меня держишь, урод?! - заорал Виндальв. - Сражайся! Будешь драться, умрешь быстро, будешь хныкать - отрежу твои яйца, малыш, и ты сдохнешь от кровопотери. Выбирай!
- Он тебя не боится, - сказала Фудживара. - Он тебя убьет, Виндальв!
- Как страшно! Вот раздавлю этого червяка и быстро разложу тебя на этой же скамейке. Будет больно и немножко приятно! - мерзко рассмеялся Виндальв.
- Не то, что бы я против... - смутилась Фудживара, но тут же спохватилась. - Но он победит! Он тебя не боится! Ты ведь его не боишься, Сакакибара-кун?
"Еще как боюсь, - подумал я. - Он меня ударил, мне больно!"
Но я так и не произнес этих слов.
Я встал и начал сражаться.
...Должен признаться, есть у меня один секрет.
Я - умер, и умер давно.
Тот, кого называют Сакакибарой Юджи, умер восемь лет назад. Осталась лишь функционирующая оболочка. Оболочка ест, пьет, спит, мыслит - но это лишь оболочка, и души в ней нет.
Я умер, и снова умереть не могу.
Я встал и, покачиваясь, подошел к Виндальву. Он гневно заорал и стукнул меня мечом. Я упал, но тут же поднялся вновь. В кулаке я сжимал бокскаттер.
- Урод! - забеспокоился Виндальв. - Ты чего?! Ты хочешь, чтобы я реально проткнул тебя мечом?! Это больно! Я не хочу применять силу!
- Эй, - сказала Фудживара.
Кажется, и ей было немного страшно.
- Ты за кого меня держишь?! - заорал Виндальв.
Я взмахнул бокскаттером. Виндальв отбил удар, едва не сломав мне руку, и заскрежетал зубами.
- Уродская логика! Ты думаешь, у меня не хватит духу проткнуть тебя мечом?! Еще как хватит!
- Виндальв! - не выдержала Фудживара. - Не надо так далеко заходить! Не убивай его!
- Поздно!
Виндальв поднял меч и всадил в мое плечо. Брызнула кровь. Я почувствовал тяжесть в мышцах и горячую, пульсирующую боль.
- Хаха! - Виндальв выглядел испуганным. - Ты мне не ровня! Убедился, да?!
Вместо ответа я воткнул бокскаттер ему в основение шеи, рядом с ключицей.
Струя крови взметнулась в воздух.
Нереально алая кровь.
Как же приятно.
Виндальв завизжал и в панике повел меч вниз, рассекая мое тело надвое.
- Умри! Умри!
- Я живу, потому что не могу умереть, - печально сообщил я ему. Мои кишки шлепнулись на асфальт, но я не обратил на это внимания. - Я живу, чтобы понять, жив ли я.
- Вот урод! - Виндальв перестал визжать и разом успокоился. - Ты реально урод. Знаешь об этом?
- Да.
- Впервые такого вижу. Ты зомби?
- Нет.
- Понятно, - Виндальв выдернул из шеи бокскаттер и отдал мне. - Я хочу тебя убить. Когда я могу это сделать? Назначь время.
- А почему не сегодня?
- Сейчас я в раздумьях. Мне нужно понять, как драться с неубиваемым противником.
- Тогда на неделе.
- Заметано.
Виндальв какое-то время рассматривал мои кишки, лежащие на мостовой.
- Черт, я тебя ненавижу. Ты редкостный урод. Я убью твою семью.
Деловая атмосфера разом развеялась.
- Не смей, - тихо произнес я.
- О! Вижу, тебя это задевает, - оживился Виндальв. - Нет, я точно убью твоих родных. У тебя есть сестра, младшая или старшая? Я ее изнасилую.
- Не смей!
- Думаешь, я послушаю тебя? - пренебрежительно произнес Виндальв. - Кстати, взгляни на нашу подругу. Она шлепнулась в обморок, когда увидела, что ты мне в шею ножик воткнул. Нежная шлюха. Тебе не повезло с ней. Фудживара дает всем, и никому не может отказать. На ней проклятие такое лежит. Дура. Береги ее от своих дружков. Она давно уже за мной охотится и никак не может поймать. Я люблю перед ней разыгрывать эдакого благородного идиота-крикуна. Но ты-то понимаешь, какой я на самом деле. Запомни мое лицо.
Он гнусно рассмеялся и, вытащив меч из моего живота, шагнул назад, в темноту.
Я бросился к нему, но поскользнулся на собственных кишках и рухнул на мостовую.
Потом, запихивая кишки обратно, я стал размышлять над произошедшим.
Кажется, я приобрел опасного врага.
Очень опасного.
Деловитого врага. Антагониста.
Я вспомнил день, когда я умер. Была такая же ночь, душная, летняя...
Я вздохнул.
Как же давно это было. Как я устал не жить. Самое дурацкое, что я не зомби. Я расту и развиваюсь, я не гнию, не сгораю на солнце и ем нормальную пищу. Просто я не могу умереть. Не могу и все тут.
Король Зимы подул в мои широко распахнутые глаза, и я лишился души.
Ахаха, это было забавно.
Я поднял "нежную шлюху" и двинулся в сторону своего дома. Пусть переночует у меня.
Там нет никого, кто смог бы ее изнасиловать.
Бамп, няши.
Ахуительно сделано, ОП.
8 из 10 ГОСПОДИ 8 из 10
>>694256
>давай вместе убьём гриндевальда...
Дроп не читая.
У меня странное чувство, что это уже было.
▲
▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
>- Привет, братик, - сказала Санае, моя сестра. - Ты забыл свой бенто на столе.
Ну блядь же! Санаэ(э после гласных и в начале слова) и своё бенто(средний род).
А так, честно говоря я бы дропнул, не досмотрев первую серию. Хотя зря дропнул бы, конец серии заебись.
▲
▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲
▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
>>694254
Грязный червь, ты чего сделал? Нахуя? Ты под Цикад косишь, что ли? А женские персонажи почему не прорисованы? Блядина косорукая.
▲
▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲
▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲
>>694260
>- Мне даже тебя жалко, - искренне сказала она. - Ладно, я добрая хозяйка. Я должна радовать своих рабов. Хочешь, переспим?
Шлюха. Фу блять, фу нахуй. Как можно быть такой шлюхой? Дроп недочитывая.
>>694254
А манга по твоему ранобэ скоро выходит? Я бы почитал.
Двачую!
>Так что ничего не изменилось. Изменился лишь мир... но, поскольку я родилась намного позже воцарения Короля, я другого мира не знаю. Да и ты тоже. Мы можем лишь гадать, каким был настоящий мир.
В этом определённо что-то есть.
ОП, охуенно! Пили продолжение
>>707410
Представляю как тебя распидорасит, почитай ты Оруэлла.
>Так что ничего не изменилось.
>Изменился лишь мир...
>>707512
Чем раньше Господь забирает нас к себе, тем меньше у нас возможности согрешить.
>>707437
Держи синопсис.
Глава 1.
Главный герой встретил Фудживару Саю и познакомился с Виндальвом. Возникла проблема.
Глава 2.
Главный герой принес Саю в поместье и познакомил ее с сестрой. Сестра ужаснулась. Она решила, что главный герой в большой беде, и позвонила родителям. Те пообещали скоро приехать. Той же ночью Сая залезла в постель главного героя и, пока он спал, стала целовать и обнимать его, да так и заснула. Проснувшись, главный герой спихнул ее с постели. Сая осталась лежать на полу. "Не отвергайте меня, пожалуйста, хватит", - в полусне бормотала она и плакала.
Глава 3.
Сестра главного героя пошла в школу. Она ходит в школу, но редко, и ее всякий раз сопровождает одна из горничных-близняшек. Горничная ненавидит сестру главного героя и вообще ненавидит весь мир. Она демон, но заклинание, наложенное еще отцом главного героя, заставляет ее служить этой семье. Вторая горничная, в отличие от нее, служит добровольно. На самом деле, она - мать главного героя. Третья близняшка - жена отца, мать сестры главного героя, сопровождает отца в странствиях по миру. Охуительные семейные отношения. Шведская семья, блядь. Итак, сестра в сопровождении злой близняшки (своей тети) пошла в школу. Там к ней внезапно пристали злые ученики и стали гнобить. Но появился добрый мальчик, который прогнал негодяев. Он представился как Виндальв и сказал, что давно уже наблюдает за ней. "Я всегда буду тебе помогать. Ты не возражаешь?" - спросил Виндальв. Но сестра испугалась и попросила его не приставать к ней. Виндальв притворно вздохнул и отстал.
Тем временем главный герой, сидя в поместье, учил Саю готовить. Он охуительно готовит. Повар, блядь. В школу он не пошел, потому что Виндальв убил их классного руководителя, и занятия отменили.
Наконец сестра вернулась с занятий, и все втроем - ГГ, сестра и Сая - пошли в кино. Там за ними наблюдал Виндальв. Правда, на середине он отвлекся и стал смотреть кино. Интересное было кино, Виндальву понравилось.
Глава 4.
Злая близняшка-горничная нашла Виндальва в его логове - он целыми днями сидел в школьной столовой и пил кофе, думая, как бы убить главного героя. Злая близняшка попросила его о помощи. "Убей всех в этой школе и кр-р-ровавой силой освободи меня, - сказала она. - А я помогу тебе". Виндальв послал ее куда подальше. Он ненавидит шлюх, и таких, как эта близняшка, попросту не переносит. Злая близняшка пошла в уголок и горько заплакала. Ей так хотелось всех поубивать.
Между тем Сая стала приставать к сестре главного героя. Ей хотелось секса, но не с кем было удовлетворить свое желание. Сестра лишь испугалась. Тут как раз позвонил Виндальв и стал набиваться в гости. Сестра, чтобы отвязаться от Саи, разрешила Виндальву прийти. Виндальв сказал: "Отлично! Я скоро приду". Сая, так и не поняв, что сестра беседовала с Виндальвом, обиделась, что ее игнорируют, и пошла приставать к доброй близняшке-горничной. Горничная ей выслушала ее слезливые мольбы и подарила свой фаллоимитатор. Сая осталась довольна. Заодно она рассказала доброй близняшке, что все ее, бедную Саечку, ненавидят. "Меня все ненавидят. А я ведь просто хочу, чтобы меня любили. И потому перед каждым раздвигаю ноги", - хныкала Сая. Добрая горничная погладила ее по голове и сказала, что будет любить ее, как мать. Сая обрадовалась. Потом она заперлась в ванной с фаллоимитатором и стала думать о несовершенстве мира.
Глава 5.
Главный герой, оставив дома Саю и сестру, отправился к храму, где он когда-то умер. Там, в храме, жила маленькая лоли с белыми волосами. Лоли и была Королем Зимы. Она мирно подметала пол в храме. Главный герой попросил ее о помощи. "Мне нужен большой меч, чтобы убить Виндальва", - сказал он. Лоли лишь посмеялась. Она рассказала главному герою охуительную историю. Оказывается, она давно уже состоит в отношениях "злой, но в душе добрый хуй - трогательная лоли" с тем самым Виндальвом. Он считает ее обыкновенной лоли-сиротой и часто приезжает, чтобы навестить ее. А иногда даже защищает ее от злых людей. Лоли сказала, что с радостью избавится от Виндальва, потому что он уже доебал ее своими историями. Они с главным героем придумали хитрый план. План таков: главный герой якобы похищает лоли и требует, чтобы Виндальв отстал от его сестры. Виндальв приходит в храм, полный праведного гнева, и они с главным героем долго и пафосно дерутся, пока главный герой не побеждает. "Я буду тайком помогать тебе", - пообещала лоли.
А Виндальв тем временем пришел в дом главного героя. На пороге его встретила злая близняшка. "Ой! - покраснела она. - Ты что, пришел за мной? Ты хочешь меня освободить?" Виндальв врезал ей так, что она отлетела к стене и, проломив ее спиной, сразу потеряв сознание. "Где ты, маленькая дрянь?!" - заорал Виндальв, обращаясь к сестре главного героя. - Ты зря позволила мне прийти. Теперь ты абсолютно беззащитна передо мной!" Сестра главного героя в ужасе забилась под шкаф. Виндальв бродил по дому. В ванной он обнаружил добрую близняшку и Саю, охуел от происходящего и поспешно закрыл дверь. Однако Сая голой выскочила из ванной и побежала за Виндальвом. "Ты пришел, чтобы причинить вред Юджи?!" - закричала она. Она по-прежнему считала Виндальва благородным крикуном-долбоебом. Виндальву стыдно было признаваться, что он хочет убить и изнасиловать беспомощную слепую сестру ояша. Поэтому он врезал Сае, да так, что у нее разом сломался позвоночник. "Нет, что я наделал", - ужаснулся он. Сая всем своим видом вызывала у него доброту, няшность и вообще, он любил такой анимешный типаж, как у нее. Он не хотел причинять ей вред. Виндальву стало стыдно. В приступе стыда он вытащил из ванной добрую близняшку, приложил ее головой об стену и оставил валяться на полу, а сам бросился искать сестру главного героя - чтобы поскорее избавиться от неприятной обязанности. Однако он не смог ее найти - она охуенно спряталась. Злобно ругаясь, Виндальв ушел. Ему нужно было сходить к лоли из храма, поплакаться ей и пожаловаться на злую судьбу.
Глава 6.
Главный герой вернулся домой, обнаружил весь пиздец, произошедший там, и упал на колени. Близняшек и Саю госпитализировали. Главный герой навестил их в больнице. "Я не хочу умирать", - хныкала Сая. "Ты не умрешь, не бойся, - сказал главный герой. - От сломанного позвоночника не умирают". Саю это не сильно утешило. "Ты ведь не оставишь меня? - взмолилась Сая. - Ты станешь моим парнем?" Главный герой сказал, что хоть насчет парня он и не обещает, но ее он точно не оставит. Сая благодарно сжала его ладонь. Она отдала ему свой бокскаттер. Главный герой, пребывая в гневе, отправился домой. Там он устроил разнос своей сестре. "Если бы ты вовремя вылезла и позволила Виндальву сделать с тобой все, что он хотел, никто бы не пострадал, никто!" - в приступе ЛОГИКИ сказал он. У сестры случилась истерика. Оставив ее рыдать на полу, главный герой отправился в храм. Там он нашел Виндальва, который хныкал, жалуясь лоли на судьбу. Главный герой разом накинулся на него, размахивая бокскаттером, который трансформировался в огромный плитообразный меч. "Я убью тебя!" - завопил главный герой. "Не смей трогать лоли!" - зачем-то закричал Виндальв. В этот момент лоли подставила ему подножку, и Виндальв рухнул на землю. Главный герой воспользовался возможностью и проткнул Виндальва насквозь. "Что, получил?" - гнусно расхихикалась лоли. Не веря своим глазам, Виндальв в отчаянии заорал: "Я ведь любил тебя!" Кое-как поднявшись, он оттолкнул главного героя, вытащил из себя меч и, с огромной раной в груди, побежал прочь, к закату. Главный герой бросился за ним в погоню, но не смог догнать. "Зря, - сказала лоли, нахмурившись. - Он вернется и отомстит". Главный герой вздохнул.
"И почему это всегда происходит со мной?" - подумал он и пошел домой.
А там уже приехали родители. Но это, блядь, совсем другая история.
>>707523
Спасибо, бро. Охуенные истории, жду полный вариант, если можно
Понравилось. Заметно (для меня), что на рассказ повлияли некоторые тайтлы (возможно на те тайтлы повлияли другие тайтлы), но это, возможно, и совпадение. Хороший слог, по нраву.
Бамп. Где мое продолжение?
>>713071
Сейчас только свою эпопею из семи томов допишу, и за эту возьмусь. Беспокоиться не о чем.
Сестре не понравилась ни сама Фудживара-сан, ни ситуация, в которую она меня втянула.
- Братик, это ужасно! - разволновалась она. - Давай не будем ее в дом брать. Она грязная! Она развратная девица! Она тебя обманывает. Я знаю!
Я объяснил ситуацию, конечно. Но очень уж невнятно. Сестра решила, что Фудживара-сан - из якудзы, а может, и сама настоящая дочь оябуна. А дочери оябунов очень уж развратны. Сестра запомнила это из фильмов.
- Санаэ, я не могу ее бросить, - сказал я устало.
- Но братик!
- Никаких "но". Фудживара-сан останется в нашем доме, - сказал я, и понес волшебницу в свою комнату.
- Я позвоню родителям, - буркнула Санаэ мне в спину.
- Не смей, - не оборачиваясь, сказал я. - Нечего их сюда приплетать.
- Но братик...
- Хватит, Санаэ.
Сестра проводила меня беспомощным взглядом. Глаза у нее были прозрачные, с белыми пятнами катаракты. Санаэ родилась слепой, и судить о мире могла только со слов Нацуми-сан, нашей горничной. Нацуми-сан пересказывала ей содержание книг, фильмов, сериалов, приносила ей диски с музыкой и помогала в учебе. Вела себя как самая настоящая мама - в отличие от второй нашей горничной, Фуюки-сан.
Фуюки-сан же... Не будем о ней.
Я вошел в комнату, вздохнул, увидев, какой в ней беспорядок, и мысленно попенял Нацуми-сан. Похоже, она опять "забыла" прибраться в моей комнате. Она не забывчивая, нет. Просто хочет, чтобы я научился ухаживать за собой сам.
Ох, Нацуми-сан...
Я посмотрел на свою неприбранную постель, затем, поколебавшись, положил Фудживару-сан на кровать, в которой спала когда-то Мэй.
- Уммм... - простонала Фудживара-сан.
Я замер, ожидая, когда она очнется. Но Фудживара-сан перевернулась на другой бок и вся как-то сжалась. Похоже, ей нужно еще отдохнуть.
Я спустился вниз и по пути столкнулся с Фуюки-сан.
- Юный господин, - тихо произнесла она. Волосы у нее были морозно-белые, словно январьский снег. Белый чепчик горничной на их фоне выглядел серым. Глаза - как два кусочка льда. Ногти на маленьких, почти что детских руках были выкрашены в белый цвет. От Фуюки-сан веяло холодом, я даже поежился.
- Да, Фуюки-сан?
- Вижу, у нас гостья.
- Да.
- Мне помочь? - предложила Фуюки-сан. - Я могу поухаживать за нашей гостьей. Принесу ей чай, подготовлю постель.
- Нет, не нужно, - я вздохнул. - Спасибо.
- Как вам будет угодно, юный господин.
Я прошел мимо нее.
Фуюки-сан - странная женщина. Я ей не доверяю. Никто в нашем доме ей не доверяет. Должно быть, ей тяжело переносить такое отчуждение - я часто слышу, как она тихо плачет по ночам. Впрочем, не уверен, что эти слезы настоящие. Фуюки-сан еще и очень неискренняя женщина.
Внизу меня уже ждала Санаэ. Вид у нее был нервный, издерганный.
- Братик! - она сидела на циновке и вертела головой по сторонам, пытаясь отыскать меня.
- Я здесь, Санаэ.
- Братик, мне страшно.
- Не бойся, - сказал я. - Давай я тебе массаж сделаю. Вытяни ноги.
Я взял с полки успокаивающую мазь и присел рядом с Санаэ. Она покорно вытянула ножки. Ступни у нее были маленькие, с нежной розовой кожей. Я взял одну ее ступню, растер по ней мазь и начал осторожно массировать. Санаэ вскрикнула:
- Ой! - когда я сплел свои пальцы с ее пальчиками на ногах.
- Больно? - спросил я. - Если что, я могу понежнее.
- Нет, так нормально, - она слабо улыбнулась. - Я просто не привыкла еще.
Я массировал ее ступню: проводил пальцами по лодыжке, от пальцев до голени, энергично растирал ступни, обводил косточки. Санаэ запрокинула голову и стала смотреть пустым взглядом в потолок.
- Я не хочу, чтобы ты исчез, братик, - прошептала она.
- Я не исчезну.
- Но Мэй исчезла.
- Мэй - другое дело... - я особенно сильно провел пальцем по пятке, и Санаэ закусила губу от удовольствия. - Я ведь не такой, как она. Я не исчезну.
- Правда?
- Правда-правда. Давай вторую ногу.
Санаэ протянула мне другую ступню. И чуть слышно призналась:
- А я все-таки позвонила родителям... Прости, братик.
- О, нет, - я закатил глаза. - Нет!
- Ну я же за тебя беспокоилась!
- Тоже мне, нашла, за кого беспокоиться, - проворчал я, выдавливая еще мази. - Сиди спокойно. Ты у нас слишком умная. Тебе бы операцию сделать: половину мозга оставить, половину - выкинуть. Может, тогда ты нормальной девочкой станешь.
- Ты не сердишься?
- Сержусь, - сказал я. Потом прислушался к собственным ощущениям. - Хотя нет, мне пофиг.
- А спину ты мне помассируешь?
- Откуда такие запросы?
- Ну братик!
- Ладно, - сдался я. - Ложись на живот.
Я думал о родителях. Жаль, конечно, что Санаэ им позвонила - проблем не оберешься. Наш отец человек похуже любого оябуна. Как объяснить ему ситуацию с Виндальвом - непонятно.
Я вновь вздохнул.
Похоже, эта неделя будет воистину жаркой.
Фуюки отворила дверь в комнату Юджи и вошла внутрь. Ей было немного не по себе. Если Юджи заметит ее - будут неприятности. Фуюки его не любила и даже боялась. В нем было нечто такое... неправильное.
Она могла, конечно, выразиться и по-другому - "нечто нехорошее". Но Фуюки была приверженкой зла, и нехорошее в ее представлении выглядело хорошим. Так что "неправильное" здесь - самое верное слово.
У Юджи не было тени.
Не самый жуткий недостаток, да, но от подобного Фуюки в дрожь бросало. Сама она была демоном, но и у нее имелась своя тень. А вот у Юджи - не было.
"Интересно, кого он к нам притащил?" - подумала Фуюки.
Она переступила через гору учебников и подошла к кровати госпожи Мэй. Сейчас там спала девушка в школьной форме. Фуюки некоторое время разглядывала ее, затем протянула руку и осторожно коснулась мягких платиновых волос. Девушка сразу сжалась.
- ... - пробормотала она нечто невнятное.
Фуюки, испугавшись, отпрянула прочь.
Неужели она проснулась? А вдруг она опасная? А вдруг она все расскажет Юджи? Нельзя так рисковать. Сердце у Фуюки бешено застучало. Может, лучше уйти?
Но девушка не проснулась.
- ... - снова пробормотала она.
Фуюки, заинтригованная, подобралась поближе. Несмотря на свою внешную холодность, внутри она была очень любопытной и игривой.
- Не отвергайте меня... - прошептала незнакомая девушка. - Пожалуйста, хватит...
Фуюки замерла, пораженная. В голосе девушки было столько тоски и отчаяния, смерзшихся внутри, что аж жутко становилось. Фуюки, сжалившись, погладила ее по волосам. Девушка перестала стонать и задышала ровно, спокойно. Сон, терзавший ее, наконец-то ушел.
"Дурочка", - подумала Фуюки.
Затем, устыдившись собственной доброты, Фуюки решила исправить это дело. Надо совершить зло. Такое уж было ее кредо - совершать зло, беспричинно и без всякой выгоды для себя. Фуюки расстегнула кофточку девушку и, запустив руку внутрь, осторожно помяла ее податливую грудь.
"Это зло. Я совершаю насилие над беспомощной незнакомкой", - твердила она про себя. Девушке, судя по спокойному виду, это зло никак не повредило. Но это и не важно - важен сам факт беспричинного зла.
"Какие мягкие, - удивлялась Фуюки. - И упругие в то же время. Не то что у меня".
Она с тоской покосилась на собственную грудь, плоскую, как поверхность моря.
Наконец, успокоив собственную совесть, Фуюки застегнула кофточку и на цыпочках вышла из комнаты.
"А Юджи-сан ничего не узнает. Да!" - подумала напоследок Фуюки и расхохоталась, но тихо, чтобы не привлекать к себе внимания.
▲
▲ ▲
Бамп.
Продолжения не будет. Автор опуса ушел за новой порцией "хмурого" и не вернулся.
>>716187
А мне Фудживара понравилась, ну люблю я шлюх. А после всего пафоса, что она делала, она вдруг:
>Кстати, взгляни на нашу подругу. Она шлепнулась в обморок, когда увидела, что ты мне в шею ножик воткнул. Нежная шлюха. Тебе не повезло с ней. Фудживара дает всем, и никому не может отказать. На ней проклятие такое лежит.
>Кстати, взгляни на нашу подругу. Она шлепнулась в обморок, когда увидела, что ты мне в шею ножик воткнул.
Эпик. Интересно, автор взял аналог откуда-то или придумал сам..
Приглашаю трипбогов в элитную конфочку.
[email protected]
.
http://psi-im.org/download/
Наутро я проснулся от того, что кто-то спал на моей груди и своей тяжестью мешал мне дышать. Это оказалась Фудживара-сан. Она мило сопела и прижималась ко мне теплой тяжелой грудью. Это было приятно, но все-таки - неправильно. Я вздохнул и ущипнул ее за щеку.
Она проснулась.
- Юджи? - спросила она, и зевнула. - Ты что, затащил меня в постель?
- Нет.
- Ты не цундере, чтобы отпираться, - обиделась она.
- Я не отпираюсь, - устало произнес я. - Я лишь раздел тебя, чтобы тебе легче спалось, а спала ты на вон той постели. Как ты оказалась в моей постели, я и понятия не имею.
Фудживара-сан смотрела на меня с иронией. Похоже, она не верила ни единому моему слову.
Но я же не лгал.
Может, она переползла ко мне в постель во сне? О господи, такого не бывает. Такое бывает лишь в глупых аниме.
- Слушай, слезь с меня, пожалуйста, - попросил я. - Мне тяжело дышать.
Фудживара-сан сползла с меня. Обнаженную грудь она прикрыла одеялом.
- Пойми меня правильно, я совсем не против, - сказала она.
- Хватит, пожалуйста.
Я встал с кровати и взял со стула свою одежду.
- Одевайся, - сказал я Фудживаре-сан. - Пошли вниз, позавтракаем.
- Юджи.
- Что?
- Я поживу немного у тебя, - она потянулась, и одеяло сползло с ее груди. Я отвернулся. - Виндальв опасен, и он взялся за нас всерьез. Нам нужно сразиться с ним, чтобы победить. А это лучше делать вместе.
Я задумался.
Она что, не помнит, что произошло вчера? Или предпочитает об этом не вспоминать? Ведь я довольно сильно ранил Виндальва. Да и он... ранил меня.
- Виндальв странный, и ты странный, - безапелляционно произнесла Фудживара-сан. - Это будет серьезное сражение.
- Надеюсь, - уныло произнес я.
- Нам нужно завладеть центром силы.
- А это что?
- Место, где сходятся все магические потоки в городе. В каждом городе есть такой вот центр. Если мы им завладеем - сможем победить, - Фудживара-сан выглядела деловитой.
Я кивнул.
- Ладно. Пошли вниз.
Оставив Фудживару-сан одеваться в одиночестве, я спустился по лестнице.
Стол в гостиной уже был накрыт, и там сидела, окруженная тарелками, Санаэ. Ей прислуживала Нацуми-сан. Сребоволосая, с непоседливой челкой, падающей на глаза, она выглядела так же, как и Фуюки-сан - но производила абсолютно другое впечатление. Она вся светилась от теплоты. Нацуми-сан заменила мне и Санаэ маму - и относились мы к ней соответственно.
- Стейк непрожаренный, - пожаловалась Санаэ. - Иди на кухню, дожарь его!
- Простите, юная госпожа, - поклонилась Нацуми-сан. - Сейчас все сделаем.
Она легко подхватила тяжелое блюдо, подмигнула мне и проследовала на кухню.
- Ты же не любишь стейки, - сказал я, присаживаясь рядом с сестрой.
- Мне нужно их есть, - угрюмо ответила она. - Мясо полезно для здоровья, вот.
- Для здоровья полезны фрукты и рыба.
- И мясо тоже! Не спорь, - Санаэ возмущенно уставилась на меня своими белыми глазами. - Ты, братик, абсолютно не разбираешься в еде. Ты питаешься раменом!
- И что? Рамен - тоже еда.
- Ага. Еда бедняков.
Тут к нам спустилась Фудживара-сан. Она была в своей школьной форме. Робко присев напротив меня, Фудживара-сан представилась:
- Здравствуйте. Меня зовут Фудживара Сая, я одноклассница Юджи. Я вам вчера не помешала?
- Да, помешала, - мрачно произнесла Санаэ. - Не воображай себе многого, Фудживара Сая, ты гостишь вовсе не у меня, а у братика. Так что я не обязана быть с тобой вежливой. И представляться я не буду. Братик, представь меня сам.
- Фудживара-сан, это моя сестра, Санаэ, - подчинился я.
Неужели Санаэ ревнует?
О господи.
- В городе пропадают люди, а ты приводишь домой странных девиц, - обратилась Санаэ ко мне с той же обиженной миной. - Тебе не стыдно?
- Какие еще люди?
- Обычные! Те самые простые люди, чьей едой ты так любишь питаться, - пробурчала Санаэ. - Нацуми-сан рассказала мне последние новости. В деловом районе исчез целый офис! В роддоме исчезли несколько рожениц. Школьники пропали, из старшей Сакурадзуки. В городе, возможно, орудует маньяк, а ты... ты... - она не нашла, что сказать, и просто надулась.
- Причем здесь маньяк? И я здесь причем? - я положил себе фасоли.
- Не знаю. Но ты все равно здесь притом. Ты везде притом.
- Ох, Санаэ.
- Не относись ко мне снисходительно. Я не маленькая девочка!
- Да, разумеется, - согласился я. - Ты выросла во взрослую женщину. Ты стала очень красивой.
Санаэ перестала бурчать и резко покраснела.
- У тебя сискон, Юджи? - влезла Фудживара-сан.
- О господи, нет.
- Нет у него сискона никакого! - испугалась Санаэ. - И не тебе, девица, судить о сисконе! Уверена, у тебя большие сиськи. Я хоть и слепая, но вовсе не глупая! У тебя целое вымя болтается, я уверена.
Фудживара-сан пощупала свое вымя и неохотно согласилась:
- Ну, это так.
- Вот видишь!
Я прижал ладонь ко лбу. Санаэ, как всегда, спорила с самой собой.
- Ладно, мы пойдем, - сказал я, доев фасоль.
- Куда вы? - испугалась Санаэ.
- В мою комнату. Нам нужно поговорить.
Я потянул Фудживару-сан за собой. Если оставить ее наедине с Санаэ, обязательно случится нечто дурацкое.
- Твоя сестра забавная, - сказала Фудживара-сан.
- Что есть, то есть. Пожалуйста, не обижай ее, - попросил я. - Я понимаю, она настолько беззащитная и притом агрессивная, что так и хочется причинить ей боль. Но, прошу, не делай этого. Боль она чувствует намного острее, чем мы с тобой.
- "Так и хочется причинить ей боль"? Ты какой-то странный, Юджи, - Фудживара-сан смотрела на меня, как на придурка. - Никто в здравом уме не станет обижать слепую девочку. А ты, похоже, только об этом и думаешь. Может, ты скрытый садист?
Я резко остановился.
- Может быть, - неохотно признал я.
Когда я вошел в комнату, на моем журнальном столике раскачивался странный прибор, собранный из компаса, вилок и чайного сервиза. Стрелка указывала куда-то за окно.
- А это что?
- Это магический компас. Он указывает, где в городе находится центр силы, - ответила Фудживара-сан.
- А чашки зачем?
- Для точности.
Она высунулась из окна и показала на юго-запад.
- Вон там. Там находится центр силы.
- Ладно, - сказал я. - Пошли?
- Подожди.
Стрелка компаса медленно перемещалась. Фудживара-сан завороженно наблюдала за ней.
- Центр силы передвигается по городу, - прошептала она.
- Это плохо?
- Это очень странно. Никогда такого не видела. Ну да ладно. Давай, собирайся.
- А ты?
- Я здесь останусь, - Фудживара-сан посмотрела на меня кристалльно чистыми глазами. - Кажется, я полностью лишилась магических сил.
Я сел на кровать.
- Это как?
Она вынула из кармана бокскаттер и отдала мне.
- Мой клинок, Эсмунд, больше не подчиняется мне, - неохотно произнесла она. - А без него я беспомощна. Вообще ничего не могу, - она помолчала. - Похоже, он нашел себе нового хозяина.
Бокскаттер ровно светился в моей руке. Он был теплый и удивительно весомый. Словно это не перочинный ножик, а настоящий боевой меч.
- Ого, - сказал я.
Ладно, центр силы найти не проблема. Я уже знал, кто это.
Накамура Юми, девочка, убившая меня.
Кто может быть центром силы, как не она?
- Ого, - повторил я, и стал собираться в школу.
У Санаэ было несколько способов общаться с окружающим миром. Одним из них была Нацуми-сан. Другим - интернет.
Она сидела, обложившись микрофонами и наушниками, и болтала со всеми людьми мира. Санаэ владела несколькими языками. Она пользовалась этим, чтобы звонить разными людям во все концы света и анонимно сообщать им гадости.
- Я вас всех ненавижу, - бессильно шептала она.
Люди возмущась, когда слышали гадости, сказанные на ломанном языке с сильным японским акцентом. Одни даже угрожали приехать в Японию и надрать Санаэ задницу.
- Только попробуйте. Братик защитит меня, - отвечала она им.
Конечно, братик защитит ее. Иначе и быть не может. А если может... тогда и жить незачем.
- Меня никто не любит. Только Нацуми-сан и братик, больше никто. У меня нет друзей, нет парня. Никто не захочет общаться со слепой идиоткой. А еще у меня омерзительный характер. И это самое ужасное, - прошептала она.
Санаэ позвонила очередному идиоту, наговорила ему гадостей и отключилась.
Какая же она жалкая!
Ей захотелось заплакать, но она сдержалась. Ей следует быть сильной - иначе и братик, и Нацуми-сан в конце концов отвернутся от нее. И она останется совершенно одна.
При мысли об этом Санаэ ощутила сильнейший страх.
Нет!
Такого не будет!
Она задрожала. Ее плечи тряслись, ей было холодно. Ей было страшно.
Внезапно телефон зазвонил.
Санаэ надела наушники и торопливо нажала на кнопку.
Может, ей хотят сказать что-то хорошее, что-то теплое? Вот было бы хорошо! Хоть кто-нибудь... хоть кто-нибудь, пожалуйста!
- Сакакибара Санаэ? - раздался незнакомый голос.
- Да?
- Мое имя - Рюгами, - голос звучал, словно его пропустили через инфошумы. - Я должен сообщить вам нечто важное.
- Это реклама, да? - расхрабрилась Санаэ.
- Наш мир - иллюзия.
- Что?
- От вас скрывают правду. Наш мир, как он есть - это кибернетическая иллюзия. Нет ничего, кроме вас... и Короля Зимы. Все люди вокруг вас - лишь марионетки, созданные Королем; проекции его фантазий на поле бессознательного. Есть лишь Король - и вы, его беспомощная пленница.
- О чем вы говорите?! - закричала Санаэ. Голос пугал ее.
- Но вы, Сакакибара-сан... Вы можете положить этому конец... Конец всему.
- Это реклама, да?!
- Закажите пиццу на дом! - голос резко повеселел. - Позвони прямо сейчас, и вторая пицца - бесплатно!
И он отключился.
Санаэ осталась сидеть, оглушенная.
В голове у нее крутились обрывки мыслей. Она не способна была мыслить сейчас. Она лишь боялась. Страх был физически ощущаемым, он был как кислый привкус во рту. Почему она слепа? Может, потому, что мира вокруг не существует?..
Нет, что за бессмысленные глупости!
Санаэ сорвала с головы наушник и в бессильной ярости запустила им в стену.
- Замолчи. Перестань меня пугать, - взмолилась она, обращаясь к миру. - Пожалуйста, хватит...
В этот момент к ней в комнату заглянула Фудживара Сая.
- Санаэ-чан? Где здесь можно взять полотенце? - бодро спросила она. - Мне нужно искупаться.
- А? - быстро повернулась к ней Санаэ.
Тут она вспомнила о громадных, отвратительных, дорисованных ее воображением сиськах, что болтались у Фудживары на груди, и страх исчез, вытесненный злобой и ревностью.
- Вытирайся своими сиськами! Дура!
- Извини. Кажется, я не вовремя, - Фудживара быстро прикрыла за собой дверь.
А Санаэ, оставшись одна, упала на колени и расплакалась.
Ей было ужасно страшно.
Есть просьба. Я завтра уезжаю, дней на десять, и у меня не будет интернета. Бампайте, пока я не вернусь, а то тред утонет ко всем чертям.
А историю я все-таки закончу. Кажется, она меня самого захватила.
Бамп
Вечерний бамп
Ого, желаю не слиться, тред оставлю в закладках
bump
>Я живу в своем родовом имении вместе с младшей сестрой и двумя горничными-близняшками
Меня зовут Тит Велизарий. Мои родители давно мертвы. Я живу в келье, на боевой барже с трёхстами братьями десантниками не считая двадцать тысяч экипажа.
Я обычный космический десантник, с которым не происходит ничего интересного.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда я впал в ересь.
Меня зовут Карл Борг. Мои родители живут в небольшой деревеньке у Солитьюда. Я иду дорогой приключений с верным конём и псом. Я - обычный путешественник, с которым никогда ничего не происходило.
По крайней мере, так было до этого дня. Дня, когда мне прострелили колен.
Меня зовут Ацумори Аяо. Мои родители за границей. Я живу в своем доме вместе со старшей сестрой и, к сожалению, без горничных-близняшек.
Я обычный парень, с которым не происходит ничего интересного.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда я трахнул свою сестру.
>>694254
Давно небыло тебя. Спасибо, как свежего воздуху глотнул.
>Сейчас только свою эпопею из семи томов допишу
как у тебя с этим прогресс? А то я остановился где-то на 3й части. Откуда тянуть текст готовый?
Алсо, месяц назад благодаря знакомому заглядывал на ычаньки, там есть много тредов с ололо-фанфиками с элементами ролевки или без них. Благодаря тебе мне было с чем их сравнить. Такое уж там дерьмо все. Но, тем не менее, там говнописателей говнофанфиков все защищают, холят и лелеют, какой бы низкосортный бред они ни выдавали. А у нас вот годноту подвайпнуть пытаются.
>>706573
Беру свои слова обратно.
Годный омск, чем то напомнил Нулизу.
бамп
А это точно мастерписер? Читал только первый и половину второго тома, стиль написания совсем другой. Нет ебаных уродливых предложений на пол-страницы, диалоги не такие идиотские, мяса и быдлоюмора тоже не наблюдается. Правда, смысла в этом фанфике без ебли и мяса... почитать можно, но только немного.
>>732502
что удивительного в том, что автор умеет в разные стили? думаю, если попросить, он сможет и десяток их, по крайней мере для небольших произведений. сможет и в обычный какой-то бытовой рассказ без чернухи всякой. а чем он детектится так это миром и героями - они обычо представляют из себя сочетание привычных нам черт(ирл или аниме-штампов) и черт искаженных, как в кривом зеркали, или же гротескных перегибов, а кое-где и вывенута наизнанку обычная логика и мораль. с пары абзацев замечаешь у себя некий когнитивный диссонанс от прочитанного - значит скорее всего это тот самый автор.
менее заметная штука - каждый герой имеет одну-две яркие извращенные черты, за счет их выделяется, они же и определяют обычно его действия. многогранных живых характеров тут нету, ну это я считаю скорее фичей чем багом. автор уже не раз показывал что хорошо умеет в самосовершенствование, будет надо - осилит и это, тут главное уж свое родное не потерять.
>>732523
Ладно, убедил. Хотя я и в спор вступать особо не собирался.
Посаны, я ещё не читал, но это ведь от автора мастерписа, да? Есть ли связь с мастерписом, есть ли .doc версия(где вообще компилятор-кун?) и Где моё продолжение мастерписа, БЛДЖАД?
>>733089
>это ведь от автора мастерписа, да?
Наверное. Вообще похоже, да.
>Есть ли связь с мастерписом
Нет и надеюсь не будет, лишнее это, как по мне.
>есть ли .doc версия(где вообще компилятор-кун?)
Реально, а где он?
>Где моё продолжение мастерписа, БЛДЖАД?
Присоединяюсь к вопросу.
Это был бамп, кто не понял.
Блин, я так надеялся что это не мастерписодебил пишет.
Так хорошо ведь выходит!
Прошу, не пиши в стиле ранобе, делай мангу/с иллюстрациями. Так ты избавишься от большой части всего ненужного текста. Иначе у тебя опять получится сверхдлинная унылота.
>>733909
>>есть ли .doc версия(где вообще компилятор-кун?)
>Реально, а где он?
Я бы и тредов навернул, теперь жалею что не читал тогда, хотя глаза мазолили.
>>734189
На самиздате есть:
http://samlib.ru/s/shalunkowa_anna/
Раз у нас креатива-тред, зацените мой стишок.
Раз-два-три-четыре-пять,
Вышел зайчик погулять.
Вдруг охотник выбегает,
Сразу в зайчика стреляет.
Пиф-паф, ой-ой-ой,
Жизнь из зайчика долой.
Пусть добрый, взгляд косой,
Стал он мертвый, неживой.
Хуй охотник вынимает,
Спермой в зайчика стреляет.
Шлеп-шлеп, ой-ой-ой,
Был он зайчик, стал ПЕТУХ.
>>694254
>Я живу в своем родовом имении вместе с младшей сестрой и двумя горничными-близняшками.
>Я обычный парень
> обычный
И вот так везде же.
>>734198
А вот Аллен Маша, из параллельного класса лучше пишет.
>>734221
Сука, хотел бы и я быть таким "обычным". И да, это зависть.
>>734304
На сам либ загляни, она там тити показывает, маленькая паршивка.
>>734403
Гуглить разучился? Всему-то вас учить надо.
http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%90%D0%BB%D0%BB%D0%B5%D0%BD,_%D0%9C%D0%B0%D1%88%D0%B0_%D0%AD%D0%BB%D0%B8%D0%B7%D0%B0%D0%B1%D0%B5%D1%82
Внезапно вопрос. Мастерписер - педофил?
бамп
Бамп.
bump
Наутро мы пошли в кино.
Нас было трое - Фудживара-сан, Санаэ и я. Фильм я уже видел, но Фудживара-сан очень хотела его посмотреть, и я не стал возражать. Узнав, куда мы идем, с нами увязалась и Санаэ. Она не хотела ничего слушать. Только "я хочу" - и все.
- Я должна присмотреть за братиком, - заявила она.
- Санаэ, я уже взрослый, - уныло произнес я.
- Никакой ты не взрослый!
- Но...
- Никаких "но".
- Но все-таки...
- Никаких "но"! - закричала она. В глазах ее стояли слезы.
Я с удивлением посмотрел на нее, и больше возражать не стал.
- А как она будет смотреть фильм? - тихонько спросила меня Фудживара-сан. - Она же...
- Не спрашивай.
Здание кинотеатра располагалось на холме. Было жарко, и мы шли в гору. Все ужасно устали. Фудживара-сан сняла кофточку и осталась в легкой белой футболке. Ткань плотно облепила ее вспотевшую грудь, рельефно обозначив бюстгальтер и собравшись в складки вокруг темных бугорков. Фудживара-сан обмахивала свою грудь ладонью и поминутно вздыхала.
- Тяжело тебе, корова? - злобно осведомилась Санаэ.
Сама-то она шагала легко, почти без усилий. Благодаря тренировкам Нацуми-сан Санаэ поддерживала себя в хорошей форме. Я держал ее за руку, чтобы она не врезалась ненароком в какой-нибудь столб по дороге. Все-таки она слишком энергична.
Эх.
- Вот тебе урок, - продолжила Санаэ. - Жрать надо было меньше.
Фудживара-сан ничего не ответила.
- Жира-то столько! Сиськи до колен отрастила. Нет бы бедным еду отдавать - все в себя! А давай-ка мы тебя подоим, посмотрим, сколько в тебе жирненького молочка. Небось много!
- Санаэ, хватит, - вмешался я.
- Это же правда!
- И что с того?
Глаза у Фудживары-сан удивленно округлились.
Я спохватился:
- То есть... Нет, Санаэ, тут ситуация немного другая... Короче, все у нее в порядке с грудью, успокойся. Обычная грудь старшеклассницы.
- Их надо оторвать, - пробормотала Санаэ.
- А?
- Сиськи эти. Отрезать, и пусть она походит с плоской грудью.
- Зачем? - искренне поразился я.
- Я так хочу.
- Мало ли чего ты хочешь.
- Я очень мало прошу. Самую малость. Вот такусенькую малость.
- Угу, конечно, - сказал я. - Слушай, прекращай. Хватит уже о грудях думать. Подумай о чем-нибудь другом.
- Не хочу.
- Мало ли чего ты не хочешь.
На этом наш разговор и закончился.
Когда мы уже добрались до кинотеатра, и я в фойе покупал билеты, ко мне подошла Фудживара-сан:
- Спасибо.
- Не за что, - ответил я. Мне было немного стыдно - в конце концов, я так и не защитил толком Фудживару-сан от глупых нападок Санаэ.
Плохо старался, значит.
- А почему ты не в школе? - внезапно спросила она.
Я растерялся.
- Школу закрыли. Вчера вечером... эммм, так кажется... вчера вечером наш завуч был найден мертвым в мусоросборнике.
Идиотская история.
Завуч, человек ленивый и безответственный - или, наоборот, крайне ответственный - в школе появлялся очень редко. Я видел его всего-то пару раз. И тут внезапно о нем заговорил весь город.
Только и надо, чтобы тебя, аккуратно расчлененного, обнаружили на школьной территории.
- Виндальв? - подобралась Фудживара-сан.
- Понятия не имею.
- А с центром силы что?
- Ну...
К нам подошла Санаэ, и я изобразил на лице натужную улыбку.
- Все в порядке, - сказал я.
- Ну-ну, - буркнула Санаэ.
Мы заняли свои места: я - посередине, слева от меня Фудживара-сан, справа - Санаэ. Включили прожектор, и начался фильм.
"И мы спасемся от верной смерти на войне, чтобы погибнуть верной смертью от рук Шрайка", - произнес один из героев, и начался экшн.
Фильм был довольно интересным.
Но я не за тем пришел, чтобы смотреть его во второй раз.
Я ждал Юми.
Она появилась, когда фильм уже перевалил за середину. Маленького роста, хрупкая и слабая, с невинной улыбкой, с белыми волосами, в которых иногда попадалась черные пряди, Юми прошлась по рядам и села рядом с Санаэ. В руках она держала большую черную иглу.
- Ой, - сказала она. - Вы уронили свой попкорн.
- Что? - испугалась Санаэ.
Наклонившись, Юми легонько кольнула ее в сердце. Глаза у Санаэ закатились (выглядело так, словно они из мутно-белых стали просто белыми), и она заснула.
- Ну, привет, - сказала Юми. Голос у нее был тонкий и нежный, как звук флейты.
- Ага, - кисло произнес я.
Я проверил пульс Санаэ и убедился, что с ней все в порядке.
Юми насмешливо наблюдала за мной.
- Юджи? - повернулась к нам Фудживара-сан.
Она заметила Юми.
- Юджи. Юджи, - она стиснула мое плечо. - Юджи, это она! Это центр силы! Юджи!..
- Да, это центр силы, - сказал я.
- Но она человек!
- Да, центр силы - это девочка. Ее зовут Накамура Юми, - раздраженно произнес я. - Юми, это Фудживара-сан. Я о ней рассказывал.
- Приятно познакомиться, - кивнула Юми.
Фудживара-сан откровенно пялилась на нее, словно на восьмое чудо света. Даже неловко как-то стало.
- Фудживара-сан, это Юми, - повторил я.
- Привет! - растерялась Фудживара-сан. Не зная, что делать, она протянула Юми ладонь.
Та с улыбкой ее пожала.
Фудживара-сан уставилась на свою руку с таким видом, будто ее коснулся сам Бог.
- Это человекоподобный центр силы, - выдохнула она.
- Ну хоть не интерфейс, - пошутила Юми.
Никто не засмеялся.
- Ладно, - смутилась Юми. - Я и вправду центр силы этого города. Надеюсь, никого это не смущает? - она с вызовом обвела нас взглядом. - Ладно. Юджи сказал, вам нужна сила города.
Фудживара-сан торопливо кивнула.
- Даже не знаю, - Юми задумчиво постучала пальцем по губам. - Вы очень неосторожны. Посмотрите, - она показала в левый нижний угол кинотеатра, - посмотрите вон туда.
Я посмотрел, и у меня мороз пошел по коже.
Прямо перед экраном сидел Виндальв и с аппетитом жевал попкорн. По лицу его плясали разноцветные тени, на губах гуляла улыбка. Он явно наслаждался фильмом.
- Ваше счастье, что он вас еще не заметил, - произнесла Юми, довольная произведенным эффектом. - Похоже, это и вправду случайность, что вы решили зайти в один и тот же кинотеатр в один и тот же день. Просто удивительно.
- Виндальв, - прошептала Фудживара-сан. - Юджи, это же Виндальв!..
И вправду Виндальв, что тут спорить.
- Это все не имеет значения, - с трудом отвернувшись, произнес я. - Юми, нам нужна твоя сила. Прямо сейчас. Ты говорила, тебе нужно время, чтобы подумать. Так вот, время вышло.
- Ультиматум? - брови Юми поползли вверх.
- Юми.
- Ох, не начинай, - она безнадежно взмахнула рукой. - Ладно. Я дам вам силу города. Но есть одно условие.
- Какое? - быстро спросила Фудживара-сан.
- Даже два условия. Первое, - Юми загнула большой палец. - Юджи, ты не будешь убивать Парцифаля.
- Парцифаля? Так его зовут? - я еще раз посмотрел на Виндальва. - Хорошо. Какое второе?
- Не спеши. Я не раз встречалась с Парцифалем и нахожу его крайне интересным парнем... - Юми вздохнула. - Интересным человеком. Поэтому и прошу не убивать его. А второе условие... Юджи, ты отправишься со мной на мессу.
- О нет, - простонал я.
"Месса" - это лишь эвфемизм. Ее настоящее название - Черный Карнавал, и там из года в год собираются дружки Юми. Те еще типы. Не имею ни малейшего желания встречаться с ними вновь. Мне и первого раза хватило.
- Извини, но это условие, - мягко произнесла Юми.
- Юджи, соглашайся.
- Фудживара-сан, ты не знаешь, на что меня толкаешь, - простонал я.
- Я догадываюсь, - сказала она. - Юджи, ну соглашайся же!
Ей так хочется сразиться с Виндальвом? Ну что ж, давай попробуем.
- Я согласен, - насупившись, произнес я.
Юми просияла.
- Юджи, спасибо! Я знала, тебе понравилось в прошлый раз. В этот все будет еще лучше!
Обнадежив меня таким образом, она вскоре поднялась и ушла, махнув нам рукой напоследок. Минут через пять после ее ухода очнулась Санаэ.
- Голова болит, - мрачно произнесла она. - Давайте уйдем отсюда. Дурацкий фильм.
Похоже, она потеряла к нему всяческий интерес.
Я посмотрел на экран - там как раз раскалывался на кусочки звездолет - и неохотно кивнул.
- Пошли.
- Пошли, - пропела Фудживара-сан. Из своего кресла она выпорхнула, будто птичка, не обращая внимания даже на хрустящего попкорном Виндальва.
В холле она успела шепнуть мне:
- Я, кажется, знаю, что у вас за дела с этой Юми! Ой, знаю!
О господи.
Господи.
Юная госпожа была очень, очень мрачной в этот день. Она пришла, хлопнув дверью, и немедленно поднялась в свою комнату, откуда до самого вечера не выходила. Фуюки подглядывала за ней в замочную скважину. Она видела, как та лежит, скорчившись, на своей огромной кровати, а плечи ее содрогаются от плача. Фуюки несколько раз стучалась, чтобы войти и утешить юную госпожу, но в ответ звучали только просьбы:
- Отставь меня в покое, тварь!
"Надо звать Нацуми", - наконец решила Фуюки.
Но Нацуми не было дома. Она с самого утра отправилась на рынок, чтобы закупить продуктов на целую неделю вперед. Впрочем, продукты были лишь отговоркой. Фуюки знала, что Нацуми большую часть сегодняшнего дня потратит на посещение магазинов одежды. Покупки и примерки были ее слабостью.
"А телефон она забыла на столике", - мрачно подумала Фуюки.
Иногда старшая сестра была чудовищно рассеянной.
Юджи и его пассия болтались по городу - сказали, что выполняют какое-то школьное задание. "Тем лучше", - сказала бы обычная Фуюки, но Фуюки нынешняя не знала, что делать с юной госпожой. Утешить ее могли только Нацуми да Юджи. Но их, как назло, не было дома.
Что же делать?
"Стоп, - оборвала себя Фуюки. - Давай рассуждать логически. Я воплощение зла. Я была еще младенцем, когда Казуя-сан сказал: вот девочка, воплощенное зло, маленькое чудовище. Он нашел нас, всех троих сестер, в корзинке на берегу реки - и сразу понял, кто есть кто. Нацуми - добра и заботлива, я - зла и завистлива, а наша средняя сестра, Харука - ни зла, ни добра, а просто человечна. Казуя-сан знал, что я - зло, и потому не рисковал сближаться со мной. Мы выросли, стали женщинами... и Казуя-сан, наш приемный отец, взял Харуку в жены, а Нацуми сделал своей любовницей. Я же осталась одна - так было нужно. Я - зло. Тогда, получается, я должна совершать злые поступки, и никто меня не осудит. Меня осудят, если я попытаюсь сделать поступки добрые - потому что это лицемерие и подлый обман с моей стороны. Вот так. Так что я не должна стоять под дверью юной госпожи. Это ведь добрый поступок, получается?"
Она задумалась.
"Нет. Нет, не так получается. Юная госпожа - тоже ведь зло. Наверное. Она часто обижает Юджи. Так что я должна ей помогать. Точно! Я помогу ей, она выздоровеет, и сможет еще сильнее обижать Юджи. Получается, помочь ей - самый настоящий злой поступок. Так-то!"
Ободренная этой мыслью, Фуюки снова подступилась к двери Санаэ.
- Юная госпожа, откройте! Я принесла вам чай, - сказала она осторожно.
- Пошла отсюда.
- Я просто оставлю чай на столике.
- Ты что, глухая? Я тебе ясно сказала - убирайся отсюда, отвали, идиотка!
- Но чай горячий... хороший...
- ВОН, Я СКАЗАЛА!
Голос Санаэ возвысился до самой верхней октавы, надорвался и превратился в жалобный хрип.
- Убирайся... пожалуйста.
- Как пожелаете, - сдалась Фуюки.
Вернув поднос на кухню, она уселась под дверью и стала терпеливо ждать, когда придут Нацуми или Юджи.
Санаэ включила музыку.
Пара-пара-па, пара-паралайзу,
Пара-пара-па, пара-парадоксу,
Пара-пара-па, пара-параллаксу,
Пара-пара-па, пара-пара-па-пам.
Хоть песня состояла только из этих трех слов, Фуюки она понравилась.
Санаэ тоже. Она сидела на стуле, раскачивалась в такт музыке и что-то напевала себе под нос. Почему-то она была без наушников. Наверное, что-то случилось, раз она убрала их все.
Но что бы то ни случилось, сейчас ей было хорошо.
Тут прозвенел телефон, и песня оборвалась, как отрезанная. Только что было хорошо - и вдруг разом все стало плохо. Юная госпожа уронила голову на руки и долго сидела так, пока телефон надрывался, звеня и звеня.
Фуюки насторожилась.
Кто это там названивает? Кто-то нехороший, раз юная госпожа так отреагировала на его звонок.
Она же не будет брать трубку, нет?
Но Санаэ уже сдалась. Она протянула руку и трясущими пальцами подняла трубку. С обреченным видом прижала ее к уху.
- Да?
"Сакакибара-сан?"
Фуюки вздрогнула. Это был не звонок в его привычном понимании. По кабелю вместо электромагнитных сигналов текла магия. Воздействие? Психическое внушение? Кто-то засел рядом, в телефонной станции, и посылал по кабелю свои отвратительные сигналы. И Фуюки, как она из трех сестер-демонов, слышала все, что он говорил. Сигнал был направленным. Хорошо хоть, она была рядом. Будь она хоть на метр дальше - не услышала бы никогда, и не поняла бы даже, что это магическая атака.
- Что вам нужно? - с трудом произнесла Санаэ.
"Донести до вас правду. Что сегодня произошло в кинотеатре? Не расскажете мне?"
- Мы смотрели кино...
"Да неужели? - расхохотался голос. - Вы хоть помните, о чем было это кино?"
- О космосе...
"И это все, что вы можете сказать?"
- Да!
"Печально. Современные фильмы поистине пусты и бессмысленны, раз их можно охарактеризовать всего лишь одной фразой".
- Что вам нужно?! - заплакала Санаэ.
"Сакакибара-сан, процессы уже запущены. Мир, как и ожидалось, начал отторгать вас. Сегодня вы выпали из него на десять минут. Дальше - отторжение будет сильнее и дольше. Час, день... Целые недели будут выпадать из вашего календаря. И однажды мир рухнет, не выдержав вашей тяжести. Ведь он иллюзорен, а вы - единственная, кто обладает здесь физическим телом. Поздравляю вас. Мы с вами вскоре встретимся".
- Подождите! Кто вы?! Кто?!. Пожалуйста, не бросайте трубку! Ответьте мне...
Но человек уже отключился.
Санаэ уронила трубку на пол, стиснула голову обеими руками и стала тихо, монотонно выть. Словно ее мучили в этот момент, словно ей было ужасно больно.
"Почему словно?"
Фуюки стояла на коленях перед замочной скважиной, и ей тоже было больно. Она стала свидетельницей чудовищной сцены. Такого не должно происходит. Не должен какой-то мерзавец названивать юной госпоже и говорить ей всякие мерзости, чтобы вывести ее из себя. Юной госпоже должны звонить поклонники, а не это... это...
Так и не найдя слов, Фуюки встала и решительно постучалась в дверь.
"Юная госпожа нуждается в утешении. Я должна помочь ей!"
- Юная госпожа!
Никакого ответа. Словно Санаэ умерла.
- Юная госпожа?
Молчание.
- Юная госпожа...
Молчание.
"Ладно, - решила Фуюки. - Ладно, негодяй, ты у меня еще допляшешься!"
Она закатала рукава.
Надо найти этого негодяя.
Она еще не знала, как это сделает, но что найдет его и накажет - это точно.
Вот.
"Стоп. А разве это не будет добрым делом?"
"Нет! - горячо возразила самой себе Фуюки. - Наверняка он хороший человек, у него есть семья, и она очень ее любит. А его накажу, и его семье тогда станет очень-очень больно. И это будет злым делом!"
Успокоив себя, она отправилась в чулан за инструментами. Надо бы вскрыть кабель и посмотреть, как повлияла на него магия.
И - ничего не говорить Юджи, разумеется.
Одну свою сестру он уже убил.
Доверить ему вторую - выше ее, Фуюки, человеческих и демонических сил.
Вот так.
>>738456
Вот эта глава просто охуенная, нужно больше новых подробностей
>>738626
Машенька, это че реально, ты? Если так, то давай я тебя расцелую.
Бамп
Ставлю сотню на то, что автор и мастерписер — один человек с раздвоением личности.
В эту ночь я практически не спал.
Сначала я учил Фудживару-сан готовить. Это было довольно утомительно. Фудживара-сан отчего-то решила, что ей нужно подружиться с Санаэ - и пришла к удивительному выводу:
- Если я ее накормлю, мы ведь сблизимся, да?
- Она тебе не собачка, - насупился я.
- Но Юджи, - пробормотала Фудживара-сан, - я других способов подружиться с девочкой не знаю. Будь она мальчиком... - она многозначительно погладила себя по щекам. - Но она же девочка!
Я внимательно посмотрел на нее. Будь это Кенске, или еще кто-нибудь, я бы заподозрил издевку или жестокую шутку. Но Фудживара-сан, судя по ее смущенному виду, и вправду так считала.
- Ладно, - слегка растерялся я. - Давай попробуем. А готовить ты умеешь?
Она опустила глаза.
- Нет.
- Ну, не расстраивайся, - еще больше растерялся я. - Я немного умею. Нацуми-сан учила меня. Если хочешь, я и тебя научу.
Она кивнула. Ее грудь колыхнулась.
- Спасибо, Юджи.
Готовить в присутствии Санаэ - смертельный номер. Она бы сразу закатила истерику. Поэтому мы решили дождаться, когда она заснет.
За ужином Санаэ была непривычно тихой и бледной. Она поковырялась безо всякого аппетита в тарелке, потому отодвинула ее в сторону, пробормотала: "Спокойной ночи, братик", и поднялась наверх. Я проводил ее задумчивым взглядом. Как-то странно. Что с ней случилось?
- Не нравится мне все это, - сказал я.
Фудживара-сан понурилась.
- Это все из-за меня, да?
- Нет, конечно же. Она... да кто ее знает, - я быстро поднялся. - Пойду, поговорю с ней.
Я взбежал по лестнице и постучался в дверь Санаэ. Она не ответила. Я постучал еще раз.
- Санаэ!
- Да, братик? - донесся из-за двери тихий голос.
- С тобой все в порядке?
- Нет.
- Нет? - к такому ответу я не был готов. - Слушай, открой дверь. Давай поговорим.
Санаэ долго не отвечала. Наверное, формулировала ответ. Когда я уже хотел как следует наподдать ее двери и войти самостоятельно, она наконец подала голос:
- Братик... Прогони эту сисястую шлюху, и тогда поговорим.
Да уж, не такого я от нее ожидал.
- Санаэ, это невозможно.
- Мне все равно. Прогони ее.
- Слушай, не будь такой эгоисткой! - разозлился я. - Сама же сказала, Фудживара-сан - мой гость, а не твой, и я сам решу, прогонять мне ее или нет! А тебе следовало бы вспомнить, кто в нашем доме за старшего. Поняла меня?
Она не ответила.
Я в сердцах пнул ее дверь и, донельзя рассерженный, спустился вниз.
Ревность ревностью, но до такого доходить - тоже нельзя. Разбаловали мы ее. Из нежной беспомощной девочки, какой Санаэ была раньше, она вдруг выросла в злобную фурию. И как только я проглядел это? Отец никогда не занимался воспитанием Санаэ, мать тоже, а винить во всем Нацуми-сан - как-то не с руки. Значит, виноват я.
"Ладно, воспитанием Санаэ займемся позже", - мрачно подумал я. Сейчас есть другие дела.
- Юджи, с твоей сестрой все нормально? - спросила Фудживара-сан.
Она выглядела виноватой.
- С ней все в порядке, - скрепя сердце ответил я, и натянул на лицо улыбку. - Давай готовить, что ли. Засиделись мы с тобой.
- Да! - она робко улыбнулась.
Я вытащил из шкафа толченый сахар, две луковицы, соусницу и банку сахарного горошка. Взял из холодильника филе горбуши, раствор слил, а рыбу разложил на салфетке и размял вилкой, вынимая мелкие косточки. На верхней полке, в маленькой пластиковой упаковке, лежали яйца. Их я тоже вынул и положил рядом с рыбой. Яйца немедленно покрылись каплями воды - долго же они лежали в холодильнике. Кажется, все на месте.
- А что мы готовить будем? - спросила Фудживара-сан.
Она с интересом наблюдала за моими приготовлениями.
- Яичную заливку, - сказал я. - Санаэ ее обожает. Да и я тоже, если честно.
- А она вкусная?
- Ну, я повар не самый лучший, - задумчиво произнес я. - Так, терпимо вкусная.
- Но я как повар еще хуже, - расстроилась она.
- Это мы сейчас и узнаем.
На шум появилась Нацуми-сан.
- Юный господин, вы готовите?
- Нет, Нацуми-сан, готовит Фудживара-сан, - с самым беззаботным видом ответил я. - Хотите попробовать?
- Как-нибудь потом, - рассмеялась Нацуми-сан. - Мне вечером нельзя кушать, а то растолстею.
Она ушла, оставив Фудживару-сан в тягостных раздумьях.
- А я тоже растолстею?
- Ты же маг, - серьезно произнес я. - А магия сжигает жиры как самая тяжелая работа.
- Правда?
- Да откуда я знаю.
Я бросил горошек в кастрюлю и стал наблюдать за тем, как крутятся в закипающей воде зеленые стручки.
- Иди сюда.
- Что мне делать? - оживилась Фудживара-сан.
- Вари горошек. Двух минут вполне достаточно. Потом слей воду и нарежь горошек мелко-мелко. Как горошек нарежешь, бери лук, ломай его на части и кидай в ту же воду. Вари пять минут. Дальше я потом объясню, давай, становись.
Я уступил ей место за плитой, а сам уселся на подоконник. Хорошо, что мы живем в поместье - здесь есть подоконники, как в школе.
Обожаю подоконники.
- Эта самая месса... - не отворачиваясь от плиты, произнесла Фудживара-сан. - Ты ведь сегодня туда идешь?
Ох, опять.
- Сегодня, поздно ночью. Месса будет перед самым рассветом, - неохотно ответил я. - Ну знаешь, ритуал солнца и все такое.
- Тебе не страшно?
- Ну, я же буду вместе с Юми, - сказал я. - А она там самая главная. Никто меня и пальцем не тронет.
Правда, в этом я изрядно сомневался.
- Как ты познакомился с этой Юми?
- Тебе интересно? - я помялся. - Ну, наши семьи всегда были близки. Я знал Юми еще с рождения. Правда, общались мы немного... но общались, да. Она хоть и центр силы, но все же обычная девочка, ничего ужасного в ней нет. Рога из головы не растут.
- Она тебе нравится? Как женщина?
Я вздохнул.
- Она не женщина. Она девочка.
- А тебе нравятся взрослые женщины? - по-прежнему стоя ко мне спиной, спросила Фудживара-сан.
- Слушай, да какая тебе разница? - я яростно дернул себя за волосы. - Ну ладно, ладно! Да, мне нравятся взрослые женщины. Теперь довольна?
- Понятно, - хихикнула она. - Ну да. Я очень, очень довольна.
Фудживара-сан под моим присмотром поджарила рыбу с обеих сторон, затем залила яйцами и посыпала горошком. Получилось неплохо. Ну ладно. Получилось намного вкуснее, чем у меня.
- Да ты талант, - сказал я, жуя заливку.
Фудживара-сан обрадовалась.
- А Санаэ понравится?
Я подумал немного, прикинул разные варианты и наконец, сдавшись, ответил абсолютно честно:
- Думаю, нет.
До Дворца Железных Скульптур я добрался на велосипеде. Припарковавшись у забора, я просунул цепочку между прутьями и закрыл ее на замок. Теперь никто мой велосипед не угонит.
Хотя кому это нужно, в четыре-то ночи.
Пока я возился с велосипедом, ко мне подошел какой-то парень в незнакомой школьной форме.
- Это ты Сакакибара? - спросил он.
Что-то мне в его голосе не понравилось. Выпрямившись, я произнес:
- Да. А ты кто?
- Значит, ты Сакакибара... - пробормотал он.
- Ты один из гостей Юми?
Наверняка.
Один из тех придурков, кому не терпится посмотреть на рассвет вместе с другими членами Карнавала.
- Я не знаю никакой Юми. А ты - Сакакибара, - он обвиняюще ткнул в меня пальцем. - Сакакибара Юджи!
- И что с того?
Он вытащил из кармана бокскаттер.
- Где Сая? Отвечай, если не хочешь умереть, - он выдвинул лезвие. - Сакакибара Юджи!
- Сая?
Я не сразу понял, о ком это он.
- Фудживара-сан?
- Да, Фудживара Сая! - закричал он. - Где она? Куда ты ее спрятал, проклятый ублюдок?!
Он размахивал этим бокскаттером прямо перед моим носом. Было немного страшно. На всякий случай я опустил руку в карман и нащупал свой собственный бокскаттер - как его назвала Фудживара-сан, Эсмунд?
Точно, Эсмунд.
- Да ты маг, - сказал я.
- А ты сейчас умрешь, если не скажешь, где она! - парень заскрежетал зубами. - Я был ее другом, ее спутником, а она сбежала от меня! Ты даже не представляешь, скольких трудов мне стоило вас отыскать! Но оно того стоило. Стоило, да! Сейчас ты отведешь меня к Сае, и снова станем друзьями. А ты умрешь, умрешь! Нам с Саей не нужен!
- Успокойся, - попросил я. - Я отведу тебя к Фудживаре-сан. Ты только успокойся, и все будет хорошо.
- Я потерял голову от любви, - выдохнул парень.
- Как хочешь.
- А что у тебя в кармане? Дрочилка? - парень затрясся от смеха. - Обоссался, что ли?
- Я не обоссался, - терпеливо произнес я. - А в кармане у меня... Ну вот. Смотри.
Я вынул бокскаттер и приготовился к буре.
- Это же Эсмунд! - взвыл парень.
Одним броском он припер меня к решетке и приставил к моей шее бокскаттер.
- Что ты сделал с Саей, ублюдок?!
- Ничего, - сказал я.
- А почему ее меч у тебя?! - он весь побелел от гнева. - Клянусь, если ты хоть пальцем тронул Саю, я тебя уничтожу. Я выну из тебя кишки и размотаю их по мостовой. Ты слышишь меня?! Клянусь Корпорацией, я...
В этот момент Эсмунд мягко вошел ему под ребра.
- Ой...
Он выпустил меня и отошел прочь. Глаза у него были большие-большие и обиженные. Эсмунд выскользнул из раны, и вниз, на землю, хлынула кровь. В предрассветном сумраке она казалась черной и жидкой, как ежевичный сок. Парень посмотрел на собственную кровь, икнул, затем попытался закричать, но не смог, видно, горло перехватило. А потом он неуклюже развернулся и упал.
Потрясенный, я только и мог, что тупо пялиться на его труп. Не то, чтобы я боюсь убийств, но уж больно неожиданно все произошло.
- Это не я тебя убил, - сказал я. - Не я.
Эсмунд был раскаленным. Приложив усилия, я кое-как вдвинул лезвие и сунул окровавленный бокскаттер в карман.
Что, черт возьми, только что произошло?
Черт.
Эсмунд сам принял решение и убил этого парня. Похоже, что так. Мечи магов, получаются, разумны, и мне следует быть осторожным с этой проклятой железякой. Я еще раз посмотрел на труп. Не просто осторожным, а максимально осторожным. Лучше вообще не вынимать этот Эсмунд - а то мало ли, что придет ему в голову. Вдруг он нападет на Санаэ?
Я покачал головой.
Опасный мне попался... меч.
Парня жалко. Он, похоже, действительно любил Фудживару-сан, а я его убил. И совершенно по-дурацки убил. Я вздохнул, отер руки о его форму и кое-как оттащил труп в кусты - под окнами Дворца росли хеномелесы. Сняв с парня гакуран, я сложил его вчетверо и получившейся тряпкой протер мостовую. Пятна крови остались, конечно, но это не смертельно. Может, у кого-то кровь носом пошла, и он всю мостовую заляпал. Мало ли что случается. Я вернул гакуран парню и, пребывая в дурном настроении, постучался в двери Дворца.
- Юджи? - высунулась встрепанная Юми. - Ты слишком рано. Гости только через час появятся.
- Да знаю, - буркнул я. - Слушай, помоги мне. Тут, кажется, валяется труп, а убийца - я.
- Правда? - она сделала большие глаза.
- Еще какая правда.
Она задумалась.
- Время еще есть. Давай его в колодец бросим.
- Давай, - согласился я. - Спасибо.
Когда мы закончили, Юми пошутила:
- Вот теперь ты достойный наш представитель. Виндальв Юджи!
- Ох, только этого мне не хватало. Я не Виндальв и быть им не собираюсь, - я вздохнул. - Пойдем, что ли. Мне еще переодеть нужно.
На душе было скверно.
>>740246
Лол, а еще я первую нигропасту написал, да, да.
>>738456
>К нам подошла Санаэ, и я изобразил на лице натужную улыбку.
Перед слепой лолей, ага.
Бамп.
бамп
>>743153
Меня зовут Ягами Лайт. Мой отец - полицейский. Я живу в своем доме вместе с младшей сестрой и с родителями.
Я обычный парень, с которым не происходит ничего интересного.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда меня изнасиловали два негра.
Некоторые считают, что Дворец Железных Скульптур был построен еще до начала времен. Возможно, так оно и есть.
Я сидел в саду кимеков и слушал музыку. Играли "An die Freude". Классическая музыка в исполнении кимеков - то еще удовольствие. Флейта, гобой, валторн; литавры, тарелки, треугольники; скрипки и контрабасы. Солисты ждали своей партии. Их полумеханические тела мелко подрагивали, лица кривились в судороге. Когда-то они были людьми и жили кто как: кто-то хорошо, а кто-то плохо, а кто никак - но всех их лишили жизни и превратили в железные скульптуры. Большинство из них - дети. Кимеки не могут двигаться, стальные подпорки крепко их держат. Да и живых частей в них сохранилось немного. Рядом со мной - девочка с полностью сохранившимися головой и сердцем. Все остальное сделано из металла. На груди открыта заслонка, похожая на печную, и можно видеть, как медленно, тяжело бьется окровавленное сердце, подвешенное на силиконовых тяжах. Лицо живет - но его разъела гниль, сквозь дыры в челюсти виден почерневший язык. Щеки мокры от слез. Кимеки страдают, им чудовищно больно, но умереть они не могут - не позволяет отлаженная система жизнеобеспечения. Все кимеки сошли с ума. Кто не безумен - сойдет с ума, рано или поздно. Им суждено стоять здесь, пока мир не рухнет, а Король Зимы - не снизойдет в преисподнюю, откуда и выполз когда-то.
- Ну как тебе? - с волнением спросила Юми.
Она показала мне свое бальное платье - черное, бархатное, оставляющее плечи обнаженными.
- Нормально, - сказал я.
Юми просияла.
- Я пойду пока, примерю, - сказала она. - А ты выходи к гостям. Развлеки их чем-нибудь.
- Чем?
- Придумай! Расскажи какой-нибудь малоизвестный анекдот. Ты знаешь норвежские анекдоты?
Я пожал плечами.
- Все анекдоты одинаковы, по-моему.
- Не скажи, - с загадочным видом произнесла Юми. - Вот тебе норвежский анекдот. "Самое лучшее, что когда-либо приходило из Швеции в Норвегию? Пустой корабль".
- Не понял, - сказал я.
- Вот и я не поняла.
Она ушла, а я все пытался понять, причем здесь пустой корабль. Наконец я сдался и, поднявшись, вышел к гостям.
Вот и они, Виндальвы.
Гигантский зал, круглые столики, множество людей в черных костюмах, с масками на лицах. На мне тоже была маска. Я шел сквозь зал, кивая знакомым - знал я немногих - и заговаривая время от времени с кем попало; так я находил новых знакомых. Виндальвы были разными. Кто вежливым, а кто - нет. Маски были маленькими, условными, и особой роли не играли. Легко было понять, кто есть кто. Вот этот - лорд Тристейн де Труа. Высокий, подтянутый молодой человек с золотистыми кудрями. Рядом с ним - леди Элоиза, его жена, маленькая слабосильная женщина, печальная на вид. У фонтанчика с вином стоит лорд Бедивер, рассказывает что-то двум толстым дамам. Дамы смеются. Возможно, Бедивер пересказывает им норвежский анекдот.
Тристейн и Бедивер - Столпы Творения, носители огненных глаголов. Сильнейшие Виндальвы. Говорить с ними я не стал.
И вообще, хорошо, что моя маска закрывает лицо полностью.
Отпив немного шампанского, я сел на подоконник и стал наблюдать за залом. Немного кружилась голова. Ко мне подошла низенькая девушка в обтягивающем трико и предложила потанцевать. Я извинился, сославшись на плохое самочувствие.
Не умею танцевать.
- Жаль, - сказала девушка. - А вы мне понравились.
Вместо маски на ней были зеркальные очки с круглыми стеклами. Прическа напоминала куст: коротко постриженные волосы, напомаженные, с пирамидками застывшего лака. Красный похотливый рот. Редкостная безвкусица.
- Мне тоже жаль, - сказал я.
- Меня зовут Амалия. Дельта Амалия Кей, - девушка улыбнулась.
- Юджи.
- Вы ведь муж Накамуры Юми? - полюбопытствовала она.
- В некотором роде.
- Это так волнительно! С кем я разговариваю, - вздохнула Амалия. - С самим принцем-консортом. Будь здесь мой отец, он был лопнул от гордости.
- А что случилось с вашим отцом? - спросил я для проформы.
- Он умер, - оскалилась Амалия. - Ммм, от чего именно? От гордости.
Жаль, я не мог видеть ее глаз. Уверен, она смотрела на меня с ненавистью. Но почему?
- Почему? - спросил я.
- Что почему? - растерялась Амалия.
- Почему я должен знать об этом? Вашего отца я вряд ли знал и, уверен, не имею никакого отношения к его смерти. Так почему?
- Грехи отцов, - она скривила губы. - Ваш отец убил моего отца.
- А, вот оно что.
И что можно ответить в такой ситуации?
- Извините, - сказал я. - Он не хотел, правда. Это нечаянно вышло.
Амалия некоторое время молча разглядывала меня. Потом она вдруг громко рассмеялась, щелкнула меня по носу и сказала:
- Еще увидимся.
Я в тот момент подумал - хорошо было бы взять Эсмунд, выдвинуть лезвие и воткнуть его прямо под эту хорошенькую ключицу. Чтобы потекла кровь, а Амалия умерла. И плевать на свидетелей. Сейчас я понимаю: моя интуиция была права. Амалию следовало убить еще тогда, на том Карнавале. Скольких бы проблем мы избежали, прислушайся я к своему порыву.
Но я не прислушался, и Амалия ушла.
А потом появилась Юми.
Она медленно шла по залу, и все расступались перед ней. Юми была ослепительна в своем черном платье. Грудь слишком мала для такого выреза, но это не страшно. Я взял Юми за руку - ее щеки мило покраснели - и повел к трону.
Она заняла свое место, а все Виндальвы, собравшиеся в зале, разом закричали:
- Der Winterkonig! Слава королю! Слава нашему великому королевству! Слава Черному солнцу! Слава Зиме! Слава Королю Зимы!
Одни усердствовали больше, другие меньше.
Амалия подняла бокал и опрокинула себе в рот. Часть шампанского пролилась ей на трико. Выглядела она довольно глупо, и я успокоился. Не может же нам с Юми угрожать столь нелепое создание.
- Я рада приветствовать вас всех здесь, друзья! - начала толкать телегу Юми.
Слушать ее было неинтересно.
- Король Зимы! - вдруг завизжала некая женщина.
Она бросилась к трону и стала отбить лбом земные поклоны.
- Я так рада, что вы есть! Рада, что вы существуете, что вы живете среди нас!
- Спасибо, - мягко сказала Юми.
Женщину оттеснили охранники в золотых масках, а Юми продолжила свою речь. При этом я продолжал держать ее за руку. Ее ладонь вспотела, видимо, от волнения, и все время выскальзывала из моей. Зря я, конечно, согласился на это. Юми могла провести Карнавал и без меня.
Принц-консорт - тот еще бесполезный титул.
Юми поняла, что нужно закругляться, и закончила свою речь на бодрой ноте:
- Мир будет вечным!
Я выпустил ее ладошку и пошел к столикам. Посидеть было бы хорошо. Но я, кажется, поторопился - Юми, даже оставшись одна, произнесла еще и длиннейшую фразу, целое четверостишие:
In brightest day, in blackest night,
No evil shall escape my sight
Let those who worship evil's might,
Beware my power… Winter's night!
Возрадуемся же, друзья!
Все захлопали.
Я же, сидя за столиком, вздохнул.
Юми - Король Зимы. Наверное, Фудживара-сан в такое бы не поверила. Да и я сам верю с трудом, хоть номинально мы с Юми - муж и жена.
До сих пор смешно.
"Ты мне поможешь?" - спросила меня когда-то Юми.
"Конечно-конечно! - воскликнул я. В тот момент я был готов на все ради Юми; она спасла мою душу и сердце. - В чем именно?"
"Стань моим мужем".
"Упс".
Наш брак - морганатический и фиктивный. Все, что от меня требуется - время от времени посещать подобные мероприятия. Виндальвы должны знать, что их королева замужем и что положение ее стабильно. А то, что принц-консорт не из Столпов Творения - так и вовсе хорошо: с ним не придется делиться властью.
Я выпил еще шампанского и закусил трюфелем.
Хватит уже жаловаться на жизнь.
Пора жить.
- Ну привет, консорт.
- Привет, - сказал я на автомате.
Потом я поднял глаза на своего собеседника и чуть не подавился трюфелем.
Рядом со мной стоял Виндальв Парцифаль. Как и остальные, он был в черном фраке, а в правой руке держал бокал с черно-красным вином.
- Я здесь человек новый, - сказал Парцифаль. - Хотел поговорить со местным старожилом. Можно, присяду?
- Да, разумеется.
Я напряженно следил за ним.
Интересно, как фортель он выкинет?
- А вообще, ты что тут забыл? - вдруг спросил Парцифаль.
- В каком смысле? - я растерялся.
Он узнал меня.
О черт.
Даже если и сомневался, то по голосу - узнал сразу, мерзавец.
Ну и ладно.
- Что я тут делаю? - протянул я. - Я сопровождаю свою супругу, общаюсь с гостями, провожу вечер... то есть утро в приятной обстановке. Потом мы с супругой отпустим гостей и ляжем спать. Все.
- Да у вас прям семейная идиллия! - закричал Парцифаль.
- А какого ответа ты ждал?
Виндальв казался сегодня вполне адекватным. Кажется, можно расслабиться.
- Ты школьник, - насмешливо произнес Виндальв. - Что ты здесь забыл?
- Я принц-консорт.
- Понятия не имею, как ты умудрился трахнуть Короля Зимы, но тебе это с рук не сойдет, - сказал Парцифаль. - Давненько я не был в родном городе. Как тут все переменилось! Уже и школьники королей трахают. Удивительное дело. А я думал, что все школьники сидят за партами и дрочат в подушку. Ошибался я.
Эта его фраза напомнила мне о "дрочилке". Резко испортилось настроение. Я мрачно произнес:
- Что тебе нужно?
- Да ничего! - завопил Парцифаль. - Только убить всех людей, но это так, мелочи. Ты меня здорово раздражаешь. Кишки свои как собрал?
- Мостовая чистая. Они не сильно запачкались.
- Я не о том! Ты редкостный урод. Вот скажи, как ты можешь жить, зная, что ты можешь и без кишок существовать? Кишки - важнейшая часть человеческого организма, это закон анатомии, а ты этот закон попрал, просрал. И как только у меня хватило на это наглости, мерзкий выродок? Я тебя убью. Нет, я тебя опреденно убью, - с удовольствием произнес Парцифаль.
- Этот разговор не имеет смысла. Тем более, что это я тебя убью.
- Какие мы смелые! - Виндальв допил вино и стал перекатывать пустой бокал в руках.
Я решил, что другого шанса не будет, и спросил:
- Почему ты хочешь всех убить?
Виндальв задумался.
- Зло - это моя физиологическая потребность, - наконец произнес он. - И это просто дико приятно. Тебе никогда не хотелось никого убить?
- Нет, - здесь я солгал.
- Врешь ты.
Разговор затих.
- Я причиню тебе боль, - сказал Виндальв, и поднялся из-за стола. - Короче, бывай.
- Нет, это ты "бывай". Я сам ухожу, - сказал я. - За этим столом сидел ты, теперь он полон дерьма. Как мне теперь здесь сидеть? Пойду за другой столик сяду.
Я сел за другой столик. Виндальв остался сидеть за моим. Он ел трюфели, которые ел раньше я, и блаженно щурился. Умеет же он получать удовольствие от простых вещей.
- Парцифаль - смотри, вон там, - сказала мне Юми, когда я подошел к ней.
- Я вижу.
- Не хочешь с ним поболтать?
- И о чем мне говорить с маньяком? - удивился я.
- Расскажи ему норвежский анекдот, - предложила Юми.
- Хрен ему, а не анекдот.
Юми вынула свою иглу и аккуратно уколола собственный палец. Выступила кровь.
- Пей.
Я взял ее палец и слизал с подушечки алые капли. На вкус как железо. Юми ахнула:
- Осторожнее! Мне больно!
- Извини.
Когда умерла моя сестра-близнец, Мэй, ее дух не отлетел на небеса - возможно, потому, что она слишком любила жизнь. Мэй вернулась в виде призрака и стала мучить меня днем и ночью. Она сводила меня с ума. Договорить с призраком некогда любимой сестры, самого близкого мне человека - оказалось невозможно; посмертие обезобразило Мэй, превратило ее в жестокого и тупого полтергейста. И я, отчаявшись, обратился к Юми - Королю Зимы.
Мэй плакала, просила прощения, обещала, что этого больше не повторится - но было поздно. Юми уничтожила ее.
"Нельзя доверять духам, Юджи", - сказала она.
Я плакал.
"Я предал ее, - шептал я. - А она любила меня. Я должен был радоваться, что она вернулась. Я мог быть с ней вечно! Но я предпочел избавиться от нее. Как малодушно... Как мерзко я поступил с ней. Она вернулась ко мне, потому что любила меня, а я... Я не смог выдержать ее любви. Вот я урод, ооо, какая же сволочь!"
"Юджи, ты - идиот".
Так и закончилась эпопея с Мэй.
Чтобы уничтожить Мэй, Юми воспользовалась каким-то редким заклинанием. Его отдача пришлась по мне. Мое тело стало таким, какое оно сейчас. Я и не жив, и не мертв. А чтобы поддерживать себя на ногах, я должен пить кровь Юми, своей создательницы (и своей убийцы) - время от времени, не очень часто, но регулярно. Это дает мне огромные силы.
Наш симбиоз отвратителен.
- Слушай, а моя кровь вкусная? - спросила Юми.
Чтобы не расстраивать ее, я ответил:
- Очень. Я бы ее в чай добавлял, вместо молока.
- Правда?
- Да.
И был рассвет. Виндальвы посмотрели на солнце, похлопали его первым розовым лучам, и разошлись по домам. Карнавал, как и любое дежурное мероприятие, быстро выродился в фикцию. Я посмотрел, как Амалия забирается в такси, и сказал Юми:
- Наконец-то этот маскарад закончился.
- Тебе не понравилось? - расстроилась Юми.
- Понравилось. Просто я сонный и дико хочу спать.
- Хочешь, у меня поспи.
- Ага, чтобы потом о нас поползли слухи? - возмутился я. - Ну уж нет. Нет, нет и еще раз нет.
- Но мы же муж и жена, - резонно произнесла Юми.
- Как будто это что-то решает.
Попрощавшись с Юми, я пошел домой. Был рассвет, и на душе от этого посветлело. Я позабыл и о Санаэ, и о том парне-маге, и о Парцифале. Я думал лишь о солнце и наслаждался его утренним теплом.
И спать, спать. Поскорее спать.
С Виндальвом разберусь, когда высплюсь.
Бамп
Бамп. Наиграй любимую мелодию!
Ну бамп, ну же.
Неплохо написано, достпавляет. Бамп же будем ждать продолжения
И это все что ты написал за эту неделю?
>>760892 запой тебе помог, хорошо что в этот раз не торопился
>>761496
Еще я написал унылый рассказ в стиле Фейт Зеро, с магами, драчками и избиением девственниц. Эпиграф - "Побаиваюсь я этих струн, - сказала Юи". Могу скинуть сюда.
>>761734
упомянул - выкладывай, а мы уж обосрем или похвалим
Реквием по невинности
«Побаиваюсь я этих струн», - сказала Юи.
Джейехериса она нашла в Лондоне. Первенец старика Накамуры тихо спивался в дорогом отеле, измученный, больной и одинокий. Увидев ее, Джейехерис даже не испугался - сил не хватило. Он вяло шевельнул рукой в знак приветствия, поправил грязный пиджак, выпрямился как мог, и после спросил:
- Ты пришла за мной, да?
Фумика кивнула. Walther P38, который она придерживала обеими руками, льдисто блеснул металлом.
- Но почему я первый? - тоскливо произнес Джейехерис. - Да, я не защитил тебя, хоть и обещал. Но я не хочу умирать раньше братца. Это так несправедливо!
- Прости, - сказала Фумика. - Мой список идет по возрастающей.
Она приставила Walther P38 к покорно склоненной голове Джейехериса и нажала на курок.
Бах.
На барную стойку выплеснулась кровь. Кусочек мозга шлепнулся в бокал с лонгайлендским чаем, но не утонул, стал плавать на поверхности.
Тем же днем Фумика села на самолет, отправляющийся в Фуюми. На коленях она держала металлический контейнер. Внутри, обложенное льдом, лежало сердце Накамуры Джейехериса.
"И все равно я тебя сломаю, рано или поздно".
Сакамото Фумика росла бунтаркой. Она готова была протестовать против чего угодно. Почему мы живем впроголодь, хоть мы и маги, люди высшего сорта? Почему мы должны проводить эти дурацкие ритуалы? Зачем мы режем голубей, распыляем эти вонючие благовония? И почему, в конце концов, мы вынуждены терпеть в Фуюми еще одно магическое семейство?
Отец смеялся и на каждый вопрос находил свой ответ. Маг - не значит высший сорт, это глупости. Ритуалы нужны нам для пополнения магической силы и для порядка. А второе семейство - люди почтеннейшие, мы им не чета. Скорее, это они нас терпят, чем мы их. Веди себя хорошо, Фумика, и однажды ты станешь женой кого-нибудь из молодых Накамура - например, Джейехериса, или его брата Джейевейна. Жаль, Накамура Тристейн, самый многообещающий в семействе, уже женился. У него даже дочка на днях родилась, Мэй.
- Не хочу быть Накамура. Это дурацкая фамилия! - заявила Фумика.
- Фумика!
- А что, неправда что ли?
Со временем, впрочем, Фумика выросла и научилась подчиняться родителям. В назначенный час она стала женой Накамуры Джейевейна.
- Надеюсь, вы позаботитесь обо мне, - робея перед молодым мужем, пробормотала она.
- Зря надеешься, - рассмеялся Джейевейн.
В брачную ночь он объяснил ей, что в семью Накамура ее взяли лишь по одной причине: Фумика родилась с Зерном Могущества внутри. Вызрев, это Зерно уничтожило бы семейство Накамура, развеяло бы по ветру их могущество - а этого нельзя допустить.
- Но ты не бойся, - ласково произнес Джейевейн, и от этих слов у нее все смерзлось внутри, - я тебя замучаю, запытаю в мясо, а Зерно выну и уничтожу. Я не успокоюсь, пока ты не ляжешь у моих ног покорной шавкой. Без Зерна и без гордости.
Джейевейн посадил ее в клетку. Маленькая клетушка, в ней невозможно ни сесть, ни лечь нормально, ни даже выпрямиться. Фумика плакала и умоляла отпустить ее, вернуть обратно к родителям - а Джейевейн с безмятежной улыбкой подносил к клетке электрошокер и пускал по прутьям ток.
- Ты так забавно кричишь! - смеялся он. - Я люблю тебя, глупое создание.
Время от времени к забаве присоединился старый лорд Парцифаль, глава семейства.
- Фумика, сейчас ты не этого не понимаешь, да и понять не в состоянии, - говорил он. - Но все это ради твоего же блага. Однажды ты посмотришь на мир незамутненным взглядом. Ты поймешь, что мы с Вейни желаем тебе только добра.
Лишь старший брат Вейни, Джейехерис, ничего смешного в мучениях Фумики не находил.
- Они чудовища, - тихо говорил он, когда рядом никого не было. - Под нами весь холм изрыт ходами. Они там держат людей для ритуальных гекатомб. Они контролируют весь город, и каждый счастлив пожертвовать им своих детей на жертвоприношение. Вот бы освободить тебя... Тогда твое Зерно пробудится, и мы накажем этих ублюдков! Мы им покажем, что нельзя безнаказанно мучить людей и издеваться над ними! Нельзя!
Тут из-за угла выглядывал Джейевейн с ехидной улыбкой, и Джейехерис торопливо удалялся. Со временем Фумика научилась не воспринимать его выходки всерьез. Хотя поначалу ей очень хотелось поверить Джейехерису - он бы освободил ее, а она... Тут разум Фумики отказывал ей. Она не могла даже в мыслях дать отпор Джейевейну. Слишком страшно, и слишком больно, и при крамольных мыслях тело само поджималось в ожидании электроразряда.
"Я не собачка!" - бессильно твердила себе Фумика, и плакала в кромешной темноте.
Как ни крути, человек - та же собачка.
Приучить его можно к чему угодно. Хочешь, собачка будет исполнять команды, хочешь - пусть скачет на задних лапах; хочешь - приучи ее к туалету, к кормежке по часам, к послушанию; к абсолютному послушанию.
- А теперь нечто особенное, сюрприз, - сказал как-то Джейевейн, облизнув губы. Он явно волновался. - Не молчи, собачка.
- Вы приготовили мне сюрприз, господин Джейевейн, - затараторила Фумика, - ой! Мне так приятно! Приятно! Очень приятно!
- Молодец! - просиял Джейевейн. - Да, я приготовил тебе сюрприз. Он очень приятный!
- Приятный, - Фумика торопилась угодить ему, - очень приятный, господин Джейевейн!
- Заткнись, - он перестал улыбаться.
- Да, господин Джейевейн! - "Пожалуйста, не бейте меня больше!"
Джейевейн обошел клетку, осмотрел Фумику с разных сторон и остался недоволен.
- Ты очень грязная.
- Простите, - заскулила Фумика.
- Моя постоянная любовница умерла, - Джейевейн крутанул в руке шокер. - Пора бы и к жене вернуться. Вылезай из клетки.
Фумика не смогла. Пришлось Джейевейну самому ее оттуда доставать. Оказавшись за пределами клетки, Фумика едва не сошла с ума от страха. Она скорчилась на полу, подогнув к груди ноги и прикрывая голову руками. Вдобавок она обмочилась.
- Ты идиотка! - рассвирепел Джейевейн.
Он избил ее, а затем, визжавшую от страха, слезно молившую о прощении, потащил в ванную, где облил водой и сразу же ударил током. Фумике было очень больно, но в то же время - и как-то... спокойно и хорошо: ведь наказание последовало за серьезный проступок, и потому - было неизбежно. Содрогаясь от электрических разрядов, она тянула к Джейевейну руки и плакала от счастья и удовлетворения.
Фумика нахмурилась, вспомнив об уродливом счастье на полу ванной. Тогда все и началось. Джейевейн нашел способ выдрать из нее Зерно Могущества; а выдрав - выбросил, как пустую кожицу персика. Она обрела свободу, став той, кем хотела стать всегда.
Спустя десять лет, она наконец-то вернулась в Фуюми.
Фуюми наводнен фамильярами. Здесь в каждом здании прячутся твари, которые засекут любое магическое воздействие в черте города. Затем ей и понадобилось сердце Джейехериса - оно спрячет ее ауру, сделает ее невидимой для фамильяров. Накамура не узнают, что она в городе.
Фумика прошлась по улицам, знакомым с детства, миновала телевизионную башню, и вскоре оказалась у особняка Накамура. Он стоял на холме, величественный, похожий на замок. Накамура Парцифаль построил особняк в послевоенные годы, и это чувствовалось в его архитектуре. Мерзкое место.
Фумика знала, с кого начнет. Слабейшая в семействе - Мэй, дочка покойного Тристейна. Надо убить ее первой. Мэй не виновата в произошедшем, но она - Накамура; грехи отцов распространяются и на нее.
Мэй посещала старшую школу Йоми. Она была на редкость высокой девушкой, с длинными, заплетенными в две косы волосами, и выделялась в толпе низкорослых школьниц. Накамура были эмигрантами из Восточной Европы, и кровь их редко смешивалась с японской. Это чувствовалось.
Фумика проверила, хорошо ли смазан Walther P38, и стала ждать, когда Мэй выйдет из школы.
Когда девушка прошла мимо нее, окруженная стайкой подруг, Фумика вытянула руку с зажатым в ней Вальтером и спустила курок. Прогремел выстрел. Мэй упала на тротуар, из пробитой груди выплеснулась кровь. Кто-то из школьниц закричал. Фумика быстро отступила в тень.
Вот и все.
Теперь сердце можно выбросить. Накамура знают, кто явился по их души.
Фумика остановилась в отеле "Нью-Роуз". Сердце она выбрасывать не стала. Вдруг пригодится. Оставив чемоданчик в номере, она спустилась в ресторан на первом этаже и заказала парфе и бутылочку вина. Кухня "Нью-Роуз" славилась на весь город. Фумика ела, в ожидании, когда же за ней придут. Наверное, это будет Джейевейн - больше некому. Семейство Накамура состояло из четырех человек: старик Парцифаль, оба его сына, Джейехерис и Джейевейн, и Мэй, дочь его племянника Тристейна. Джейехерис и Мэй теперь мертвы. Парцифаль не станет покидать особняк - он и раньше был тяжел на подъем, а сейчас и тем более. Наверняка он пошлет за ней Джейевейна. Фумика размышляла, что же сказать бывшему мужу при встрече. Может, промолчать? Убить его безо всяких слов. Да, так она и сделает. Убить - легко, а вот вести беседу с этим ублюдком... Слишком страшно.
Она вздохнула.
Все-таки человек - та же собачка.
- Фумика, ты?
Она вздрогнула и молниеносно развернулась. Вальтер лежал в ее руке.
- А я думаю, ты это или не ты! Какое совпадение! - воскликнула девушка в зеленом жакете. - Ты только не стреляй. Не хочу умирать в каком-то провинциальном ресторанчике. Не мой это путь.
- Анне, - произнесла Фумика удивленно.
Анне Штайн была ее подругой. Они вместе устранили Патрика Богушевского в Кракове, два года назад. Анне с тех пор совсем не изменилась.
- Почему ты здесь? - хмуро спросила Фумика. - Не ожидала увидеть тебя в Фуюми.
- А обнять меня? - надулась Анне.
Она наклонилась и чмокнула Фумику в щеку, затем плюхнулась на соседнее место. Анне выглядела донельзя довольной.
- У меня задание, - весело сказала она. - Скажу по секрету, я должна устранить мэра Фуюми. Так, небольшая работенка. Товарищи из Токио платят за его голову хорошие деньги. Так что я здесь по делу. А ты почему? Это ведь твой родной город, да?
- Да.
- Вот и славно! - просияла Анне. - Родителей навестить хочешь?
- Нет.
- Почему так?
- Я их не люблю. И ты знаешь, почему.
- Ах да, они же продали тебя каким-то местным садистам, - махнула рукой Анне. - Старая история. Вечно ты об одном и том же - я бедная, я несчастная, меня мучили, ребеночка моего загубили... Ерунда это все. Давай-ка поедим. Это что, парфе?
- Парфе, - угрюмо согласилась Фумика.
- Тогда я тоже его закажу.
Анне вынула пачку денег и швырнула их проходившему мимо официанту на блюдо.
- Парфе! А лучше два.
- Как вам будет угодно, - поклонился официант.
- Люблю Японию! - воскликнула Анне. - Здесь все такие вежливые.
- И часто ты здесь бывала? - спросила Фумика.
- Весьма! Раз десять, наверное. Японский я знаю отлично, так почему бы и не съездить? Смотри, - Анне покопалась в сумочке и вытащила несколько фотографий. - Вот. Это мой новый бойфренд.
- Симпатичный, - признала Фумика.
- Не то слово! Жаль, идиот. Он живет в Египте, мы познакомились на отдыхе. Он так ухаживал за мной, старался, буквально из кожи выпрыгивал. Я же говорю - идиот, - Анне спрятала фотографии и уставилась на Фумику. - Ты уже начала отстрел?
- Да. Две цели. Осталось еще две.
- Хмммм, - протянула Анне. - Какая ты расторопная. Знаешь, Фумика... За нами сейчас с улицы наблюдает какой-то молодой человек. Это случаем не одна из твоих целей?
Фумика проследила ее взгляд.
- Да, - сказала она напряженно. - Это мой бывший муж, Джейевейн.
- Ну и имечко! А сократить можно?
- Вейни.
- Вейни - неплохо. Звучит. Да, Вейни - это хорошо, - глубокомысленно произнесла Анне.
Джейевейн понял, что его заметили, и вошел в ресторан. Он улыбался. Фумика не спускала с него глаз; под плащом она влажными пальцами тискала Вальтер. Должно хватить одного выстрела.
- Привет, - сказал Джейевейн.
- Привет, - мертвенно ответила Фумика.
Он занял место напротив нее.
Золотистые глаза, пшенично-желтые волосы, твердая линия подбородка... он был бы красив, если бы не столь неприятен.
- Ты с подругой? - спросил Джейевейн.
- Да, я - подруга! - воскликнула Анне. - Меня зовут Анне Штайн. Приятно познакомиться.
- А я - Накамура Джейевейн. Мне тоже приятно.
- Фумика называет вас Вейни.
Джейевейн расхохотался.
- Хоть убейте, не помню, чтобы она хоть раз меня так назвала.
- Да только что назвала! - рассмеялась Анне.
- Вот как? Чего только не случается! - он явно веселился. - Ну, Фумика. Ты зачем приехала?
- Мне нужно в туалет, - сказала она.
- Ты не хочешь со мной разговаривать? - притворно удивился Джейевейн.
- Хочу. Но мне нужно в туалет.
Не дожидаясь, пока он вставит очередную реплику, Фумика поднялась со стула и быстро направилась к туалету.
Ее всю трясло.
В туалете она тщательно помыла руки и сполоснула лицо ледяной водой. Нужно успокоиться. В кармане Вальтер; по пулям его рассованы кусочки последа, оставшегося от ее нерожденного ребенка - части разбитого Зерна Могущества. Да, Фумика больше не маг; но пули, выпущенные из Вальтера, разрушат любой магический барьер. Нужно лишь успокоиться.
Она убьет эту мразь.
Да.
Дороги назад не будет. Ее никогда не существовало. А человек - не более чем собачка.
- Фумика.
Из зеркала на нее смотрел глубокий старик.
- Лорд Парцифаль, - произнесла она медленно.
- Ты убила Мэй, - он выглядел опечаленным. - Зачем?
- Она такая же, как и вы, - Фумика не знала, зачем вообще разговаривает с ним.
- Она была лишь ребенком, - Парцифаль вздохнул. - Фумика, я понимаю, ты расстроена. Но пойми, все было ради твоего же блага. Все только ради тебя.
- И ребенка моего вы тоже ради меня убили? - Фумика сжала зубы, чтобы не закричать.
- У нас не было выхода. Зерно Могущества...
- Эй, Фумика! - позвал ее из-за двери Джейевейн. - Ты скоро еще?
- Вот и ваш сын, - сказала она старику. - Сейчас я убью его, а потом и до вас доберусь. Я не успокоюсь, пока всех вас не перебью. И все это - ради вашего же блага, ты, старый урод!
Она вытащила Вальтер и, открыв дверь, выстрелила в стоявшего за ней Джейевейна.
- Сдохни!
Пусть он умрет, как умерла в тот день она.
Пусть умрет!
Пуля лениво выкатилась из дула. Безвредная, как простой кусочек металла.
Фумика заскрипела зубами.
- Магия, - улыбнулся Джейевейн.
Он развел руками.
- Моя способность - вносить разлад в системы. Любые функционирующие системы. Я могу разложить дом, небоскреб, машину, разрушить все, кроме человеческого тела. Здесь, - он обвел руками ресторан, - я внес беспорядок в физические законы. Я могу перекраивать их по собственному желанию.
Фумика выстрелила еще раз.
Эту пулю Джейевейн поймал рукой.
- Бесполезно! - сказал он. - Ой, жжется. Что за дрянь ты в них добавила?
- Послед, - содрогаясь от гнева, прошептала Фумика.
- Поразительно. Ты умна, оказывается.
Фумика положила Вальтер на пол.
Анне, которая по-прежнему сидела за столиком, показала ей большой палец.
- Фумика, удачи! Я болею за тебя. Победи его!
- Твоя подруга разве не будет драться? - не оборачиваясь, осведомился Джейевейн.
- Нет, - Фумика старалась говорить спокойно. - Она никогда не вмешивается в чужие дела.
- Правильное решение, - улыбнулся Джейевейн.
Фумика сорвалась с места. Добраться до него! В ботинке спрятан нож, так что есть шанс...
Шанса не было.
Она даже шевельнуться не могла.
- Я же говорю, бесполезно, - произнес Джейевейн.
Он подошел к ней и ударил в расслабленный живот. Застонав, Фумика опустилась на колени. Было чудовищно больно.
- Да! - закричал Джейевейн. - Ты страдаешь? Тебе больно? Это наказание!
- Ублюдок...
- Молчать!
Он вновь ударил ее, на этот раз - по лицу. Кожа на щеке лопнула, потекла жидкая кровь - она была настолько жидкой, что казалось, ее разбавили водой. Фумика попыталась пошевелиться. Не получилось. Джейевейн повалил ее на пол и начал выкручивать руку.
- Что, больно? Больно тебе?
В этот момент Фумика вытащила из кармана второй пистолет и, приставив его к шее Джейевейна, спустила курок.
- Ааааааа!
Крик тут же затих, сменившись бульканьем крови.
Джейевейн выпустил ее и, шатаясь, побежал к выходу. Из простреленной шеи хлестала кровь. Рана опасная, но для мага не смертельная, ублюдок может выжить.
Фумика с трудом поднялась на ноги.
Надо догнать его...
Нет. Сейчас не время. Голова кружится. Ей нужно отдохнуть.
- Круто! - сказала Анне.
Она была в восторге.
- Я уж думала, тебе конец! Как ты справилась с его магией?
- Все просто, - прохрипела Фумика.
Она села на стул и попыталась отдышаться.
- Он нарушает законы физики за пределами своего тела. Но внутри-то нарушить он их не может, иначе умрет. Кровь станет твердой, мозги размякнут... Внутри себя он - обычная евклидова система. И все, чего он касается, тоже возвращается в исходное состояние. Поэтому я и смогла двигаться, когда он меня схватил.
- А второй пистолет?
- Ну, должно же быть у меня запасное оружие, - Фумика натужно рассмеялась.
Она оглядела ресторан.
- Где все?
- Попрятались, - ответила Анне. - А парфе мне так и не принесли. Получается, зря я деньги потратила.
- Да уж.
- Нормально себя чувствуешь? - спросила Анне.
- Не то слово.
- Тогда к тебе?
- Давай.
Они поднялись в номер Фумики и не выходили оттуда до самого утра. В ту ночь, прижимая к себе стонущую Анне, Фумика все думала о крови, фонтаном бившей из шеи Джейевейна. Это грело ей душу и распаляло плоть, дарило наслаждение.
И это было счастьем.
Утром Анне оделась, чмокнула Фумику в щеку и ушла по своим делам.
- Я, как с мэром закончу, сразу в аэропорт поеду. Так что мы нескоро увидимся, - сказала она. - Пока.
- Пока, - ответила Фумика.
Она посидела немного на кровати, затем все же встала, привела себя в порядок, разложила по карманам пистолеты и собралась уже уходить, когда в дверь постучали.
- Анне, это ты? - спросила Фумика.
- Это Мэй.
- Мэй?
Фумика выстрелила в дверь два раза.
Затем открыла ее.
- Какая еще Мэй?
- Накамура Мэй, - ответила высокая девушка с волосами, заплетенными в две косы.
Она была цела и невредима.
- Видимо, вчера я убила не того человека, - ровно произнесла Фумика.
- Нет, это была я. Просто меня не так уж легко убить, - Мэй помялась. - Можно, я войду?
В руках она несла пластиковую коробку.
- Что это? - спросила Фумика.
- Мой подарок вам. Чтобы вы поняли, что я на вашей стороне, - Мэй робко улыбнулась. - Вы только не стреляйте, пожалуйста. Это очень больно.
- Я знаю, что больно.
Мэй села на кровать и раскрыла коробку. Внутри лежал багровый камень в ажурной металлической оправе. Не касаясь его руками, Мэй вытряхнула камень на простыни.
- И что это?
- Для начала выслушайте меня, - попросила Мэй.
- Говори.
- Я хочу вам помочь, - Мэй помолчала. - Я не люблю дедушку, и дядю Вейни я тоже не люблю. И я совсем не против, если вы их убьете.
- Вот как?
- Я даже возьму часть работы на себя. Я... я сама убью дедушку, вот. А вы с дядей Вейни закончите, - Мэй вдруг хихикнула. - Он рвет и мечет. Клянет вас, на чем свет стоит.
- А это что? - в третий раз спросила Фумика, указывая на камень.
- Это ваше Зерно Могущества.
Ее как будто ударили.
- Что?..
- Ваше Зерно Могущества, - терпеливо произнесла Мэй. - Дедушка выпарил его из вашего мертвого младенца. Камень лежал в гостиной, в шкафу. Я его выкрала.
Не веря собственным глазам, Фумика разглядывала багровый камень. Ее Зерно Могущества... ее ребенок, нерожденный, убитый собственным отцом. Джейевейн осеменил ее. Он хотел, чтобы Зерно родилось вместе с младенцем. А когда она была уже на девятом месяце, когда Зерно проросло в кости и плоть ее ребенка, переплелось с ними - Джейевейн избил ее, страшно, до полусмерти. Случился выкидыш. А Зерно... Зерно погибло.
И вот оно перед ней.
Не в виде ребенка, нет. В виде камня.
Фумика попыталась заплакать, но не смогла. Плакать она больше не умела.
- Ну что? - спросила Мэй. - Вы убьете дядю Вейни?
- Убью, - медленно ответила Фумика.
- Тогда одевайтесь. Нам нужно действовать быстро, а то дедушка опомнится. Он сам прячется под холмом, в катакомбах. Там у него бункер. В особняке - только слуги, они безвредные, и дядя Вейни. Вы заходите и убиваете его. А я внизу убиваю дедушку, - деловито перечисляла Мэй. Фумика перебила ее:
- Зачем... зачем ты мне помогаешь?
Мэй ответила с неохотой:
- Дядя Вейни трахает меня, а это больно. Как, достаточная причина?
- Вполне, - все еще пребывая в прострации, ответила Фумика.
Она взяла Зерно в руки, и все тело ее откликнулось на это прикосновение.
Да.
Это было ее Зерно. Теплое и живое.
Фумика заплакала.
- Пожалуйста, не плачьте, а то я тоже заплачу, - испугалась Мэй.
"Я плачу не по тебе, идиотка".
Но Фумика не произнесла этих слов. В конце концов, ей и Мэй было жалко.
Вскоре Фумика уже стучалась в ворота особняка. Карман ее оттягивало Зерно Могущества. Оно не даст Джейевейну применить магию, а Вальтер закончит дело.
Фумика постучалась еще раз.
Разумеется, никто ей не открыл.
- Ладно, - сказала Фумика.
Прострелив замок, она пинком распахнула дверь.
- Где ты, Джейевейн?
Она пошла по мягким красным коврам, вперед, к жилым комнатам.
- Где ты?
Он ждал ее за дверью библиотеки. Джейевейн сидел в кресле, рукой зажимая шею; та была обмотана покрасневшими бинтами и зафиксирована с помощью медицинского воротника. Говорить Джейевейн не мог. За него говорил фамильяр-попугай, сидевший на жердочке под потолком.
- Вижу, смелости тебе не занимать, - гневно произнес попугай. - Шавка!
Фумика выстрелом сбила его с жерди. Попугай рухнул на ковер, роняя окровавленные перья.
Джейевейн вскочил на ноги.
- ...! - произнес он невнятно.
Фумика навела пистолет на него.
- Сдохни!
Пуля навылет пробила грудь Джейевейна. Он нелепо взмахнул руками и, потеряв равновесие, растянулся на полу.
Он был мертв.
Фумика пнула труп.
- Я не собачка, - прошептала она. - Я не собачка, запомни это, ублюдок.
Джейевейн был мертв и потому ничего не ответил.
- Ублюдок, - еще раз произнесла Фумика.
Странно, но она ничего не чувствовала. Ни радости, ни даже удовлетворения. Только усталость. Как блюдо, ее месть слишком уж остыла и не способна была порадовать никого, даже ее саму.
Фумика прошлась по дому.
- Пожалуйста, не убивайте меня! - в одной из комнат попалась ей женщина. Фумика молча выстрелила ей в сердце. Женщина была беременна, месяце на пятом-шестом, а значит, внутри нее зрел новый ублюдок. Сын Джейевейна... а может, и старика Парцифаля.
Семью Накамура нужно уничтожить.
Всех до единого.
Оставив женщину умирать, Фумика спустилась вниз, в катакомбы.
Как оказалось, лорд Парцифаль пережил сына всего на несколько минут. Он лежал на кровати, с нелепо раззявленным ртом, откуда текла кровь, и тупо смотрел в потолок. На теле не было никаких следов. Мэй убила его магией.
- Это было так легко, - зачарованно произнесла Мэй. - Так поразительно легко!
Она потянула Фумику за рукав.
- Он стоял здесь, а я ему - раз! И все, он упал и умер. Как же легко!
Фумика вытащила Вальтер и выстрелила ей в рот. Мэй рухнула на тело Парцифаля. Ее кровь была густая и вязкая, нечеловеческая; скоро она вернется в тело, и раны затянутся. Мэй снова оживет.
"Но пока, - подумала Фумика, - у меня есть время, чтобы убраться из города".
Нужно спешить.
Плюнув на труп Парцифаля, она торопливо побежала к лифту. Зерно Могущества, делавшее ее сильной, раскачивалось в кармане. Все кончено, билась в голове единственная мысль.
Все-таки человек - та же собачка.
бамп
бампуэ
Автор, зачем ты так настойчиво пытаешься вызвать жалость к Санаэ? Это же откровенно мерзкий и тупой персонаж, я бы таких убивал, и никакие слезы не могут опрадать ее тупости, жестокости и эгоизма, и вообще она малолетняя тупая истетричная блядина.
>>771438
А чего хорошего в Санаэ? Даже тупая шлюха Сая намного лучше ее.
Мне вообще нравится Фуюки за ее неадекватность.
Алсо, ОП, старайся использовать поменьше анимешного сленга и шуток вокруг индустрии, не гинтаму же пишешь.
Оп, куда делись иллюстрации, как в первых нескольких постах?
>>775489
Заебно же на такое количество текста еще иллюстрации безумно уметь.
>>774846
Это он от мастерписа еще не отошел. Там таких шуток было слишком много, просто полный пиздец.
Ну что ты писатель.
Что есть человек?
Что делает его человеком?
Старый Король Зимы говорил: "Сознания не существует. Кто-то считает, что человек - мыслящая машина; это не так. Человек - машина без всяких мыслей. То, что мы считаем собственным сознанием, собственной личностью, своей душой - лишь фикция; мы полагаем, что думаем, но на самом деле - то просто щелкают бездушные нейроны в нашем мозгу. Нейроны как шестеренки механизма. Человека не существует".
Я с ним не согласен.
Я склонен полагать, что покойный Король был просто озлоблен жизнью, и оттого циничен сверх меры.
Человек - существует. И вечные понятия, вроде добра и зла, тоже существуют.
Все просто.
Когда я вижу, как сильный причиняет боль слабому - я злюсь, и не потому, что нейроны в моем мозгу запрограммированы на эту конкретную реакцию. Я злюсь просто потому, что это - неправильно и отвратительно. И я буду действовать. Я буду помогать тем, кто нуждается в моей помощи.
И никаких философий.
- Кто это сделал, Нацуми-сан?
Все было и так понятно. Парцифаль - вот кто это сделал. Незванным гостем он проник в наш дом, избил Санаэ, избил Фудживару-сану. Он избил даже Фуюки-сан, хотя за ее-то судьбу я не особо беспокоился.
Он сделал все, что обещал, разве что Санаэ не изнасиловал.
И все это произошло в мое отсутствие.
- Кто это сделал, Нацуми-сан? - спросил я. Мой голос почти не дрожал.
- Я... я не знаю, - Нацуми-сан всхлипнула. Она стояла передо мной, потупив взор. Ей было стыдно.
Ей было стыдно!
- Ты должна была охранять дом! Ты клялась, что защитишь Санаэ! - закричал я. - Кто это сделал, Нацуми-сан? Ты можешь ответить хотя бы на этот вопрос?!
- Я не знаю...
Я наотмашь ударил по щеке.
Она покачнулась, вздрогнула. На нежной коже проступило кровавое-красное пятно. Это не разозлило ее. Она лишь сильнее опустила голову и изменившимся голосом произнесла:
- Я не знаю. Юный господин, я не знаю!..
Упав на пол, она обхватила мои колени и заплакала:
- Я не знаю!
Тут я словно очнулся от сна.
Господи, что я делаю? Я ударил Нацуми-сан... Вместо того, чтобы искать виновника, я выместил свое зло на человеке, заменившем мне мать.
- Извини, - хрипло сказал я. - Погорячился.
Я протянул ей руку, что помочь встать, но она отчего-то испугалась. Сжалась, словно избитое животное. Прикрыла голову руками.
- Я не знаю...
- Нацуми-сан, - я присел рядом с ней и заглянул в мокрые от слез глаза. - Извини, Нацуми. Я больше не буду кричать, обещаю.
- Правда?.. - Никогда не забуду, как она смотрела на меня в тот момент.
Она боялась меня.
- Правда, - как можно тверже произнес я.
Я не знал, как загладить свою вину.
Я отвел ее в свою комнату - та была ближе всего - и принес холодный чай с кухни. Не сопротивляясь, она выпила чай и позволила себя успокоить. Я гладил ее по волосам и говорил, что все будет хорошо. Она молча принимала все мои слова и ласки. В глаза мне она старалась не смотреть, и это ранило сильнее всего.
- Ты ведь вызвала скорую? - спросил я как бы невзначай.
Она снова сжалась.
- Да.
- И Санаэ...
- В больнице, юный господин, - торопливо ответила она. - С ней все хорошо, юный господин. Это правда!
Ну, это я знал и сам.
Звонок в больницу я сделал в первую очередь. И лишь потом начал срывать злость на Нацуми-сан.
Укол стыда.
- С Фудживарой-сан все тоже в порядке.
- И это хорошо, - сказал я.
- Фуюки...
- И это хорошо.
Я проверил, в кармане ли Эсмунд, и встал с кровати. Нацуми пришлось задрать голову, чтобы не потерять меня из виду. Так она казалась удивительно юной и уязвимой. Во внезапном приступе нежности я погладил ее по белым волосам и сказал:
- Я скоро вернусь.
- Юный господин... - с каким-то странным выражением произнесла она.
- Не беспокойся, к полуночи я буду дома. Так что ночевать будем вместе.
Не слушая ее возражений, я вышел из комнаты и сбежал вниз по ступенькам.
То место, где мы с Фудживарой-сан впервые встретили Виндальва, я нашел быстро. Встав рядом со скамейкой, я выдвинул лезвие Эсмунда и закричал:
- Парцифаль!
Он должен прийти. После того, что он совершил - душа его, если это человеческая душа, должна быть полна раскаяния или радости, гнева или экстаза; он должен быть возбужден сверх меры, и от новой драки точно не откажется.
- Парцифаль!
Он появился после пять минут.
- Принц-консорт! - завопил он, проступая из грязного ночного тумана. - Ты очень рисковый парень! На часах уже одиннадцать - а я думал, тебя после десяти из дома не выпускают! Ты что, из дома сбежал?!
- Не кривляйся, - сказал я.
Странно, но гнева не было. Наверное, весь ушел на Нацуми-сан.
- А почему бы и нет? - заорал Парцифаль. - Я сегодня в ударе!
Он отмахнулся своим плитообразным мечом - вжих! - и фонарный столб, переломившись посередине, рухнул в кусты.
Стало немного темнее.
- Ты ранил мою сестру, - сказал я.
- Надрал ей задницу!
Я начал закипать.
- Ты причинил боль Фудживаре-сан.
- Да! Мог даже юбку на ней задрать, и отпялить хорошенько, - Парцифаль задумался. - И сестренку твою мог поиметь. Но не стал. А знаешь, почему?
- И почему же?
- Стремные они. Обе, - Парцифаль надулся. - Абсолютно не в моем вкусе, уродливые девицы.
- А я думал, тебе нравится Фудживара-сан, - я начал обходить его по кругу. Эсмунд я держал за спиной.
- Шлюха-то? Ни в коем разе, - он энергично помотал головой.
- Чего ты добиваешься?
- Чего? А чего добивается пчела, собирая пыльцу? Ей тяжело, ей это нехрен не нужно, но она все равно работает. Почему? Инстинкт! - Парцифаль воздел к небу палец. - Зло заложено в самой моей природе. И я буду топтать всяких придурков, пока не сдохну. Понял ты это, недоумок?
- Ну хорошо, пчела, - произнес я. - Сейчас я тебя убью.
Взметнувшись в воздух, я сделал выпад в прыжке - Эсмунд зажат в кулаке, лезвие чертит воздух - но Парцифаль легко отклонился от моего удара. Потеряв равновесие, я неуклюже побежал по мостовой. Инерция тянула меня вперед.
- Довольно развлечений! - завопил Парцифаль, и голосе его мелькнуло нетерпение. - Сражайся, а не танцуй балет. Недоумок.
Мои щеки обожгло краской. Развернувшись, я накинулся на Парцифаля. Удар, второй - Парцифаль уворачивался легко и непринужденно. Свой огромный меч он держал на плече, будто гранатомет, и даже не думал пускать его в ход.
- Ты ранил мою сестру! - закричал я.
- Я не хотел! - ужаснулся Парцифаль. - Это получилось случайно! Я был под гиассом!
Будь это обычный разговор, я бы посмеялся, я бы заметил, что упоминать гиасс - не комильфо; но я не мог выбросить из головы ни Санаэ с Фудживарой-сан, ни заплаканную Нацуми; и потому его реприза только въярила меня.
- Ублюдок! - завопил я.
Никогда еще в жизни я так не злился.
Эсмунд затрясся в моей руке - я не мог даже держать его ровно. Парцифаль насмешливо взглянул на меня. Это вызвало у меня новый приступ ярости.
- Ублюдок! - я махнул бокскаттером, почти дотянулся до ненавистного горла. - УБЛЮДОК!
- Повторяешься.
- Ублюдок! Ублюдок! Ублюдок!
- Не повторяйся, как идиот! - заорал он в ответ, и сильно пнул меня в коленку.
Споткнувшись, я растянулся бы на земле - если бы Парцифаль не подставил вовремя свой меч.
Оглушающий, бьющий в барабанные перепонки хруст. Напоровшись на острое лезвие, я беспомощно повис над землей. Словно бабочка, наколотая на иглу.
Вот и все.
Я неверяще уставился на кровь, лениво ползущую вниз по лезвию. Пальцы не шевелились. Кажется, у меня перерезан позвоночник.
- Как все легко, - разочарованно произнес Парцифаль.
Он поднял меч и стряхнул меня вниз. Словно кровавый мешок, я шлепнулся на землю.
- Я думал, ты хотя бы немного подрыгаешься. Знаешь, для приличия.
- Пошел ты, - прошептал я.
- Ты груб, - сказал Парцифаль. - Ты плохо воспитан!
Он стал пинать меня по ребрам, стараясь угодить в печень. Я дергался. Парцифаль хохотал, наслаждаясь ситуацией. В тот момент он казался мне воплощением силы и ужаса - воплощенным богом.
- И где победа зла над добром? - вопросил он. - А ее не будет.
Запрокинув голову, он оглушающе расхохотался. Пока он отвлекся, я изо всех сил потянулся кончиками пальцев к отлетевшему Эсмунду - нервы вот-вот восстановятся, и тогда я смогу...
- Отпусти его, Парцифаль, - раздался девичий голос.
О нет.
Я мысленно проклял тот день, когда впервые познакомился с Юми. Что за идиотка!
Парцифаль медленно обернул свою змеиную голову.
- Король Зимы! - смакуя это слово, вымолвил он.
- Отпусти его, - повторила бледная от ярости Юми.
Она стояла в том самом черном платье, в котором была на Карнавале.
- Иначе что, Король Зимы? - издевательски произнес Парцифаль. - Накажешь меня?
Юми кивнула.
- А я и не отпущу! - Парцифаль радостно завопил. - Я его здесь убью! А тебя я не убью, Король Зимы, потому что я твой верный вассал. Я все для тебя сделаю! Могу даже отлизать твою маленькую розовенькую пещерку до блеска. Все соки вылижу! Что, нравится перспектива? Потекла уже?
Юми отшатнулась от него. Парцифаль теперь даже не смеялся. Он был в истерике. Он визжал от смеха, переламываясь пополам в экстазе.
- Потекла! Потекла же!
Я наконец дотянулся до Эсмунда и ударил, не глядя, вверх.
Смех прекратился.
Разом.
Парцифаль недоуменно уставился на меня. Потом бросил столь уже удивленный взгляд на Юми.
"Почему? - спрашивал он. - За что?"
И лишь затем...
АААААААААААААААААААААААААААААААААААААА!
- Мне больно! - стенал Парцифаль.
Он свалился на землю, прижимая пальцы к окровавленному паху, и бочком пополз прочь.
- Стой, - сказал я.
Было очень неприятно. Сама наша сцена боя стала образцом дурновкусия. Фарс, театр абсурда. Словно все штампы, все безмозглые эрзацы вытащили под огни рампы. Я, благородный герой, и Парцифаль - психически нестабильный рыцарь Тьмы с продырявленными яйцами.
Пора бы и закончить.
- Да стой же!
Но Парцифаль не слушался. Он торопливо отползал к морю, подобно крабу, и волок за собой ставшее непослушным тело.
- Не убивай его, - негромко сказала Юми, взяв меня за локоть.
- Почему? - удивился я.
- Ну, ты же обещал.
Я посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
Юми вздохнула.
- Ты обещал.
- Он ранил мою сестру.
- Но не убил же.
- Если ты так его защищаешь, - вскипел я, - то нахрена вообще сюда пришла? Посмотрел, как он меня ногами пинает?
- Не говори так, - она прижалась ко мне.
- Я не говорю...
- Говоришь, - настаивала Юми.
- А, и черт с тобой, - я безнадежно взмахнул рукой. - Как ты там говорила? Он забавный?
- Он интересный.
- Интересный... Ну, пусть интересный, - я проводил взглядом Парцифаля. - Я устал. Хочешь со мной в больницу? Санаэ и Фудживару-сан проведаем.
- Нет, - сказала она.
- Почему?
- Терпеть не могу больницы.
...Хорошо, что не пришлось убивать Парцифаля. Я ненавижу убийства. И плюс ко всему - дома меня ждет Нацуми-сан. Не могу же я прийти к ней убийцей?
Бамп
Санаэ проснулась.
Сразу же, не протерев даже глаза, она подняла ладонь и прижала ее к щеке. Совершенно обыкновенная ладонь, теплая и чуть потная. Доказательство того, что она еще жива.
"Братик спас меня", - подумала Санаэ.
Но это было неправдой.
Братик не спасал ее, конечно. Он просто не мог спасти ее; то было физически невозможно. Никто не может спасти ее - даже она сама.
Ужасно болела голова.
Санаэ подтянулась на руках и села. В комнате работал кондиционер, Санаэ слышала его слабый шум. Интересно, где она? Исследовав пространство вокруг, Санаэ вскоре наткнулась на тумбочку. На ней стоял какой-то пакетик. Санаэ встряхнула его - судя по звуку, жидкость. Вскрыв пакетик зубами, Санаэ отпила немного. Сок.
Яблочный сок.
"Он ненастоящий", - подумала Санаэ.
Но сок был. Все ее вкусовые рецепторы упорно твердили, что сок - существует, что он яблочный; что он вкусный, но это второстепенно. Тело предпочитало обманываться - но разум не проведешь.
Мира не существует.
Людей вокруг не существует.
Есть только она, Санаэ - и все; нет никто рядом с ней, кто мог бы помочь, даже братик - и тот набор пикселей, или из чего там состоит мир.
Санаэ тихо заплакала.
Ей всего двенадцать лет! Почему она должна была узнать правду так рано? Почему Бог, которому снится этот мир, не отмерил ей хотя бы двадцать лет?
НЕНАВИЖУ.
Внезапно накатившая ненависть буквально сдавила ей горло. Санаэ даже прекратила плакать. Слезы все еще текли по ее лицу, но сама она молча сидела и сжимала кулачки, мечтая ударить кого-нибудь - чтобы он заплакал и взмолился о пощаде, а ей стало бы пусть немного, но легче.
ПУСТЬ ПЛАЧЕТ, Я НИКОГО НЕ ПОЩАЖУ!
НИКОГО!
Но задор быстро прошел.
Санаэ впала в апатию.
Как отвратительно быть слепой, если подумать. Ты ущербна, ты смехотворна, и все над тобой смеются. А ты даже разглядеть на их лицах издевательские улыбки не можешь. Все так лицемерны... Даже хорошо, пожалуй, что их не существует - это делает их насмешки не такими обидными.
"А братик? - спохватилась она. - Может, и он смеется надо мной?"
РАЗУМЕЕТСЯ.
ПОЧЕМУ БЫ И НЕ ПОСМЕЯТЬСЯ НАД СЛЕПОЙ ДУРОЙ?
ОНА ТАКАЯ ЗАБАВНАЯ!
Санаэ помотала головой. Такие мысли ни к чему не приведут. Если сомневаться даже в братике - стоит ли вообще жить?
Стоит ли...
А может, ей лучше умереть?
Пораженная этой мыслью, Санаэ встала с кровати. Сразу закружилась голова. Пришлось ухватиться за тумбочку. Постояв так немного, Санаэ пошла вперед и вскоре наткнулась на стену. Где здесь окно? Касаясь стены пальцами, она потихоньку двигалась по комнате. Наконец пальцы ее провалилась в прохладную пустоту. Окно, судя по всему, и открытое. Санаэ перевесилась через край и слепо уставилась вниз.
Какой здесь этаж?
То, что она в больнице, Санаэ уже поняла. А больницы - они бывают высокими?
"Я не могу прыгать в никуда", - с тоской поняла Санаэ.
Сказал бы ей кто, какой здесь этаж.
А прыгать, не зная этого... слишком уж страшно это все, и опасно.
Пришлось ей вернуться в кровать.
Она как раз лежала, тупо глядя вверх и считая про себя овец - когда дверь осторожно приоткрылась, и в комнату проскользнул кто-то.
"Грабитель!"
- Кто ты? - шепотом спросила Санаэ.
"Доброй ночи, Сакакибара-сан, - голос звучал странно, распространяясь подобно радиоволне. - Вы не узнали меня?"
Она похолодела.
- Ты...
"Вы и впрямь догадливы, Сакакибара-сан, - тихо рассмеялся Рюгами. - Давайте поторопимся. У нас мало времени".
Она как никогда ощутила свою беспомощность. Рюгами подошел к привставшей девочке и толкнул ее обратно на кровать. Санаэ упала; она не сопротивлялась, парализованная страхом. Даже когда Рюгами задрал на ней больничный халат и начал делать с ней что-то непонятное, она не осмелилась закричать.
- Хватит, - только и проскулила она.
Рюгами, казалось, даже не услышал ее.
Вдруг стало больно - ужасно больно. Санаэ вскрикнула. Рюгами прижал к ней свое жидкое лицо, нашарил ее губы, влил в нее свой холодный язык - и сладострастно прошептал:
"ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ".
Все тело ее содрогнулось от боли. Низ живота пылал. Она чувствовала себя предельно униженной, растоптанной; она корчилась под ним, как раздавленный червяк.
"ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ".
- Ничего я не знаю! - из последних сил закричала она.
Вместо ответа Рюгами рывком поднял ее и усадил к себе на колени. От перемены позы боль стала лишь сильнее. В промежность ей словно вгрызалась пила, с каждым своим шагом раня ее нежные места все сильнее. Санаэ постанывала от боли. Чтобы как-то удержаться, не упасть, она прильнула к Рюгами и обхватила его за шею. Где-то очень далеко - в самой отдаленной части ее сознания - возникла досада; как жаль, что она не может видеть его лица.
"ТЕПЕРЬ ТЫ ЗНАЕШЬ".
Он вдруг задвигался быстрее.
- Нет... - охнула Санаэ.
С каким-то нечеловеческим, рыбьим вздохом Рюгами вжался в нее до конца. Жирный всплеск. Санаэ почувствовала, как внутри нее растекается что-то холодное и маслянистое, и в следующее мгновенье почувствовала себя свободной. Обмякшая плоть Рюгами выскользнула из нее.
Боль, впрочем, осталась.
- Я ничего не знаю, - выдохнула она, когда Рюгами ссадил ее с колен. - Ничего не знаю...
Но это была ложь. Истина вплавилась в нее, оттиснулась в ее душе, подобно клейму.
Но Санаэ все отрицала.
Она сидела посреди испачканной, мокрой кровати, и шептала:
- Не знаю...
Даже когда Рюгами ушел, она продолжала шептать - все тише и тише, пока голос ее не смолк окончательно.
бамп
ну бамп же
Утром я навестил Санаэ в больнице.
Когда я пришел, она лежала и молча смотрела в белый пластиковый потолок. Лицо у нее было наглухо перебинтовано, лишь прозрачные глаза смотрели наружу. Я тихонько присел рядом. Затем взял сестру за руку, поразившись сухости ее ладони, и осторожно сжал.
- Привет, - бодро сказал я. - Скучала?
Никакой реакции. Она даже не повернулась в мою сторону.
- Понимаю. Но ты не беспокойся. Я того урода, который тебя избил... - мой голос изменился, - в общем, больше он ни к кому и пальцем не притронется. Никогда. Избивалки-то у него больше нет.
Санаэ шевельнулась.
Хороший знак, решил я, и попытался закрепить успех.
- Сходим в лунапарк? - предложил я. - Ну, когда ты выздоровеешь, конечно.
- Братик... - голос у нее был неживой. Я постарался не обращать на это внимание.
- Что?
- Я тебя люблю, - без всякого выражения произнесла Санаэ.
- Я тебя тоже люблю, - заверил я ее. И улыбнулся во весь рот. - Так как там насчет лунапарка?
- Давай...
- Так ты не против?
Она не ответила.
Похоже, ей было трудно говорить. Я решил не утомлять Санаэ бессмысленной болтовней, и все оставшееся до конца посещения время просидел молча. Я баюкал ее ладошку в своей и улыбался.
Потом я встал, потянулся и с тем же бодрым видом произнес:
- Ладно, пошел я. Скоро опять зайду.
- Пока, - сказала она.
А глаза все так же смотрели в потолок. Жаль, что я не могу снова врезать Парцифалю, отстраненно подумал я, после чего, не оглядываясь, вышел из палаты.
С Фудживарой-сан было полегче.
- Я не хочу умирать, Юджи, - безнадежно хныкала она, вся укутанная одеялами. - Юджи.
- Ты не умрешь, не бойся.
- Это еще почему?
- От сломанного позвоночника не умирают, - привел я убийственный аргумент.
Парцифаль и впрямь сломал ей позвоночник. И как только ухитрился?
- Юджи, это так по-скотски, - обиделась она. - У меня даже слов нет. У тебя есть хоть капля сочувствия ко мне?
- Есть, - сказал я. - Мне жаль. Правда.
- И это все? - она пытливо взглянула на меня.
- Этого достаточно.
- Болван!
Она протянула руку и схватила бы меня за нос, если бы я вовремя не увернулся.
- Ты сволочь, вот ты кто, - обиженно сказала она. - Знаешь ведь, что я встать не могу.
- Пока не можешь.
Врачи запрещают ей вставать - говорят, позвоночник может не выдержать и переломиться. Под спиной у нее сейчас подушечки, набитые песком - для фиксации и для дисциплины. Лечение позвоночника - скучнейшая вещь: лежи и не вставай три недели, вот и все. Можешь еще мангу почитать, если совсем тоскливо будет.
- Ты Джамп принес? - требовательно осведомилась Фудживара-сан.
Вместо ответа я протянул ей пакет. Там были и Джамп, и апельсины с инжиром, и подслащенное молоко.
- О, молоко. Ты молодец, догадался, - сказала Фудживара-сан.
- Все цундере пьют молоко.
- Не все. Цундере вообще редко пьют молоко, - рассеянно произнесла Фудживара-сан, листая Джамп. - Молоко пьют...
Она осеклась.
- Ну и болван же ты, - наконец сказала она.
- Почему? - удивился я.
- Молоко пьют грудастые девушки. Глупые "мунэ-мунэ" в коровьих лифчиках. Это вообще на что намек был?
Я растерялся. Ни о чем таком я даже не думал.
- Ни на что.
- Ответ неправильный! - закричала она. - Это все твои извращенские шуточки. Я могу даже на тебя в суд подать за сексуальные домогательства.
- Уж кто бы говорил.
- А, - сразу успокоилась она. - Точно. Тогда ладно, можешь приставать ко мне. Только не сильно, а то я обижусь.
- Да я и слабо-то не хочу.
Я сказал это не думая, просто чтобы поддержать шуточную атмосферу. Но Фудживара-сан почему-то посерьезнела. Она отложила Джамп и изменившимся голосом произнесла:
- Вот, значит, как.
- Ну так, - осторожно сказал я.
Она что, обиделась?
- Виндальва-то мы победили, - вымолвила она. - Не забыл об этом? Мы договаривались на то время, пока не победим Виндальва. Все, время кончилось. Ты можешь покинуть меня, если захочешь.
Она усмехнулась и стала накручивать на палец свои платиновые волосы. Прядь на прядь. Она ждала моего ответа.
Я сказал:
- А ты, получается, не хочешь меня покидать?
- Я этого не говорила.
- Но ты намекнула.
- Не думай о себе слишком много, - сказала Фудживара-сан. - Ничего я не намекала.
Я все понял.
И принял решение с легким сердцем.
- Оставайся, - сказал я. - Надеюсь, с Санаэ вы когда-нибудь подружитесь.
Фудживара-сан еле заметно улыбнулась.
- Ладно уж, окажу тебе эту услугу.
- Учти, - сказал я, - я женат.
- Да ну?
- Правда, правда, - сказал я.
- Дурак ты, Юджи. Нельзя такие вещи девушкам говорить. Никакого гаремника тогда не получится, - сказала Фудживара-сан.
Похоже, она мне нисколько не поверила.
Ну и ладно.
Вчерашний день был охренительно тяжелым. Я думал, что он никогда не закончится. Вся неделя прошла... я даже не знаю, какое сравнение подобрать. Как крючок сквозь рыбу? Вот глупость, я даже точного сравнения найти не могу, куда уж мне в межчеловеческие отношения лезть - не дорос еще. Ну хоть Парцифаля прищучил, и то хорошо. Санаэ с Фудживарой-сан - скоро выздоровеют, и жизнь будет совсем замечательной. Человек такое существо: сколько не бей его головой об стену, он все равно восстанет из пепла как феникс. Ну, или как Пинхэд из ада.
С этими оптимистическими мыслями я покинул муниципальную больницу.
Ах да.
Я хлопнул себя по лбу.
Кажется, я забыл посетить Фуюки-сан.
...А после полудня приехали всеми уже позабытые родители.
Все, конец.
И никакой драмы с Королём Зимы? Фу, я разочарован.
Почему конец? Запретили убить парцифаля? Пора потрахать сестрёнку, сестрёнка сама себя не потрахает? Запилил ещё про Фумику?
Можно отнести в /pizd, например. Потыкать в них палочкой.
У меня есть готовый план второй части. Наркотики, артефакты и пафосные драчки, злодеи, украденные из Шаны. Если трезвый буду, напишу.
А сейчас я бухой, лол.
>>796790
Драма с Королем Зимы - она для финального сезона. Там и массовое столкновение Виндальвов с магами Корпорации, и конец света, и четвертая сестра-демон - Аки, и тонкие взаимопроникающие отношения Юджи и Юми. Лол, только что придумал.
>>796936
Сестренок трахать нельзя. Так мне моя сестренка сказала.
А Фумику можно.
Я время от времени кидаю в /izd/ разные унылые рассказы, написанные под впечатлением от разной хуйни. Реакция разная, в основном - никакой.
бамп
Мерно работала дрель. Минамото Такемицу ввинчивал мне в кости анкер-шурупы.
- А ты знаешь, чем маги отличаются от Виндальвов? - спросил он.
Я ничего не ответил. Сквозь перфорацию в нижней челюсти у меня сочилась кровь. Сверлил Минамото точно по кости, раскалывая челюсть.
Да я же сейчас умру, мелькнула мысль.
- Виндальвы работают с человеческим бессознательным. Все наши страхи, все желания, увлечения - все это Виндальвы вытягивают из нас и обращают в энергию, - терпеливо сказал Минамото. - Они черпают из этого источника, как из наиболее удобного и полного, хотя могут и по-другому: энергия стихий, пяти элементов, китайская у-син, да мало ли что. Сравни, если хочешь, это с традиционными и нетрадиционными источниками энергии. Если есть газ и нефти в достатке - кому вообще нужны эти нищенские солнечные батареи и геотермальные станции? Виндальвы не хотят по-другому. Они привыкли паразитировать на людях и от своего так просто не откажутся.
Он наклонился, обдав меня ароматом банджи-жвачки, и вкрутил мне шуруп точно в ямку между ключицами.
Ох.
Боль была тупая, но при этом - огромная, массивная, всеобъемлющая - словно зубная, зачем-то усиленная в сотни раз. Я был распят на толстой железной плите, поставленной вертикально; упасть мне не давали шурупы, ввинченные в ладони и в кости плечевого пояса. Сейчас Минамото переключился на тазовый пояс. Длинные анкер-шурупы с легкостью проходили через кости и вязли в железе. Было больно.
- Мы же, маги, - сказал Минамото, - такого выбора лишены. Мы просто не умеем забирать энергию у людей. Не получается. Совесть, может, на это влияет, или просто бездарность... Единственное, что мы можем - так это черпать из пяти элементов. Но этого так мало, ты просто не представляешь, как мало... Виндальвы могут летать, гипнотизировать людей, наводить иллюзии, производить сложные манипуляции с энергией - с помощью этих своих пентаграмм и прочей лабуды. А мы? Мы только разрушаем всё ими созданное, - Минамото тяжело вздохнул. - Зато у нас есть мечи.
Поколебавшись, он отложил дрель Makita 6271 в сторону и вынул из-за спины два скрещенных меча.
- Здесь мы храним наши души, - Минамото с нежностью провел по матовым клинкам. - Они дают нам силу. Меч не способен на позитивное волшебство - им можно только убивать. И мы убиваем. Мы убиваем Виндальвов намного быстрее и лучше, чем сами они режут друг друга. Такой меч, конечно, может быть и у Виндальва, но не каждый Виндальв решится выдрать из сердца душу и запереть ее в какой-то холодной железке. Не бойтесь, милые, это я не о вас, - он начал баюкать мечи. - Ты не заметил? У меня две души. Таким уж я уродился, человек с двумя лицами, двуликий: с одной стороны, я садист и мерзавец, а с другой - я еще больший садист и мерзавец. Не правда ли, это замечательно?
Он искренне рассмеялся.
Затем, встав на цыпочки - сам он был небольшой, худой и низкорослый, с кудрявыми желтыми волосами - Минамото снял со стены тонкий и острый клинок.
- Гляди, что у меня есть!
- Эсмунд, - прошептал я.
Да, это был он - меч Фудживары-сан, который я так и не смог уберечь. Мне стыдно было смотреть на него, поэтому я отвернулся.
- А знаешь, Сакакибара - здесь чья-то душа! - в восторге произнес Минамото, встряхивая Эсмунд, как банку с кофе. - Я слышу, как она внутри плещется. Интересно, кому она принадлежит? Неужели тебе?
- Оставь ее в покое, - с усилием повторил я.
- Что?
- Оставь... меч... оставь в покое.
- Я не слышу! - заорал Минамото.
Он размахнул и, вдруг выронив Эсмунд, метнул в меня, беспомощно сжавшегося на плите, оба своих меча.
Первый вошел мне в диафрагму, второй - точно в плечевой сустав, отсекая правую руку напрочь. В железе одухотворенные клинки не вязли - пробивали легко, как картон.
Боль была резкой, настоящей.
Шокирующей.
Я заорал.
Самое ужасное, что я не мог даже пошевелиться: шурупы держали крепко. Отсеченная рука не упала - она по-прежнему висела, привинченная к плите.
- В яблочко! - Минамото принялся хлопать самому себе.
Хлоп. Хлоп.
Хлоп.
Тут лицо его помрачнело.
- Я устал, - сказал он.
Я видел такое у нескольких знакомых мне людей. Сначала веселые, энергичные, они быстро достигают пика своего веселья и после сразу теряют свой запал; остаток дня они ходят мрачные и подавленные. Такой перепад настроен характерен для маниакально-депрессивного синдрома.
Это здорово пугало, если честно.
Резко развернувшись, Минамото показал на камеру, помаргивающую в темноте.
- А бедняжка все видит. Все, что здесь происходит. Ты, может, и пытался ее от всего этого отгородить - но время взрослеть подошло. Она уже больше не девочка.
- Ты это... о ком?
- О той, кто дала тебе этот меч, - отчеканил Минамото, поднимая Эсмунд. - Она так о тебе беспокоилась. Брату моему звонила, Рейвену звонила... Прямо в трубку рыдала. На все была готова, лишь бы тебя отпустили.
- Ну, это вряд ли, - я попытался усмехнуться, но с разорванным ртом это вышло не очень убедительно. - Фудживара-сан не такая.
- Фудживара? - Минамото искренне удивился. - Я вообще-то о Короле Зимы сейчас говорил.
- А, Юми...
- Ей, наверное, не понравится, если я тебя убью.
- Думаю, да.
- Ну так чего стоим? Давай огорчим ее, что ли.
Он положил Эсмунд на плечо и подошел ко мне. Повернул немного мое лицо, заставил смотреть в камеру. Сказал: "Улыбнись, придурок", - и сам повернулся к камере.
- Слушай сюда, Король Зимы! - сказал он. - Если ты смотришь это видео, значит, обмен уже произошел. Ты выполнила все наши требования. И ты, наверное, ждешь, чтобы выполним свою участь уговора. Ты ждешь, когда твой принц вернется домой здоровым и невредимым, чтобы ты могла поцеловать его в задницу. Так вот - обломись, сука!
Он воздел Эсмунд над головой - при этом мой взгляд, как прикленный, двигался за ним - и мгновенно опустил.
Меч рухнул, как гильотина, отсекая мне голову.
Больно не было.
▲
▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲
▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲ ▲Я вот чего подумал. Образ злодея-психопата, которой ничего не боится и который окутан флером безумия и всем таким прочим - откровенно заебал. Также заебал образ злодея, у которого есть няшное существо на попечении - чаще всего девочка, и злодей вроде как о ней заботится о ней и чуть ли не сюсюкает над ней. Надо что-то новое. Я вот что придумал. Надо воспользоваться проверенным путем. Пусть будет злодей-психопат, и у него будет на попечении няшная девочка, о которой он заботится. И пусть будут благородные главные герои. Главные герои охотятся на злодея и девочку, и загоняют их в угол. Девочка, чтобы спасти свою шкуру, легко посылает злодея на верную смерть, а сама сматывается. Главные герои хватают злодея и начинают его пытать. Он, как ни странно, тут же раскалывается - оказывается, он весьма труслив, если не нужно мучить беззащитных и издеваться над слабыми, и весь его артистизм живо пропадает под пытками. Он тут же сдает девочку. Главные герои убивают злодея и идут искать девочку, и находят ее в конечном смысле, и убивают ко всем чертям. Справедливость!
Охуенно я придумал, да?
>и находят ее в конечном смысле,
И часто с тобой такое?
>>816001
>Пусть будет злодей-психопат, и у него будет на попечении няшная девочка, о которой он заботится. И пусть будут благородные главные герои. Главные герои охотятся на злодея и девочку, и загоняют их в угол. Девочка, чтобы спасти свою шкуру, легко посылает злодея на верную смерть, а сама сматывается.
Ватман 3
Женя Бонд Зе ворлд из нот энаф
В Фукуоку вернулся отец. Правильнее было бы говорить: "Вернулись родители", - но я всегда воспринимал мать как приложение к отцу. Сакакибара Харука, моя мать, была женщиной бесстрастной, холодной, равнодушной ко всему; даже отец ее не особо волновал. Внешне она ничем не отличалась от обеих своих сестер, Нацуми и Фуюки, разве что прической - ее серебристые волосы были коротко острижены и потому чуть завивались на концах. Еще мать никогда не носила домашней одежды. Я ни разу не видел ее в халате, в драном платье, в разношенных тапочках - она всегда носила деловой костюм, обязательно тугой и строгий, с высоким воротником. Выглядело это странно.
Однажды, еще в детстве, я нарисовал портреты всех троих сестер и принес отцу. Отец пришел в восторг. Отсмеявшись, он повесил портреты в гостиной; они до сих пор там висят. Глаза и лица у сестер одинаково круглые (я использовал циркуль), волосы - энергичная карандашная штриховка, рот - черточка, нос в виде закорючки. Отличаются они бровями. У Нацуми-сан брови домиком, жалостливое и как будто обиженное выражение. У Фуюки-сан - толстые злодейские брови, выгнутые вниз. У матери бровей нет вообще.
Какая она, злая или добрая, любит она нас или ненавидит - я не знаю. Когда Санаэ болела гриппом, мать ежечасно подходила к ней и механически проводила ладонью по вспотевшим ломким волосам. Позже оказалось, что это отец приказал ей это делать. "Должна же быть хоть какая-то связь между матерью и детьми", - объяснил он мне и подмигнул при этом. Я так и не понял, что это его подмигивание означает.
Матери плевать на нас? Или она любит нас, но стесняется выражать свои чувства? Или не может?
Не знаю.
Они с отцом приехали сегодня на шинкансене - после полудня, в самое жаркое время. Где они были, чем занимались, они нам так и не объяснили. Отец спросил:
- Где Санаэ?
Я ответил.
Отец вызвал такси, и вместе с матерью они поехали в больницу. Отец выглядел обеспокоенным. У матери выражение лица ни на йоту не изменилось.
Я же сел в своей комнате и стал ждать. Мерно тикали принадлежавшие Фудживаре-сан часы с пингвином. Было скучно, и я только обрадовался, когда ко мне заглянула Нацуми-сан.
Она нервничала.
- Можно, я с вами немножко посижу? - спросила она, комкая свой белый передник.
- Ага.
Нацуми-сан осторожно присела на край кровати. На ней не было обычной косынки, и длинные распущенные волосы делали ее похожей на старшеклассницу.
- Казуя-сан приехал, - глядя куда-то в сторону, произнесла она.
- Я знаю.
- Я боюсь, - вдруг сказала она.
Я удивился:
- Чего?
- Мне кажется, Казуя-сан что-то задумал, - тихо сказала она. - Он ведь не просто так сюда приехал. Так давно его не было, и вдруг он приезжает на поезде, и Харуку с собой прихватил... Так не бывает.
- Ему Санаэ позвонила, - сказал я. - Попросила приехать.
Она обхватила себя за плечи.
- Понятно.
Мы посидели немного, затем Нацуми-сан, пожелав мне спокойной ночи, спустилась к себе. Они с Фуюки-сан жили на первом этаже, в комнате для прислуги. Сейчас Фуюки в больнице, и Нацуми-сан, должно быть, одиноко и страшно спать в совершенно пустой комнате.
Повинуясь порыву, я чуть было не спустился вслед за ней, чтобы, как в детстве, забраться к ней под одеяло и прижаться поближе - "Нацуми-сан, мне так жутко спать вместе с Мэй, можно я посплю с тобой?" - и она бы сонно улыбнулась, и обняла бы меня своей тонкой рукой; но те времена давно прошли. Сейчас я лишь посмеялся над своим инфантильным порывом. Выключив лампу на подоконнике, я улегся в постель и, более-менее успокоенный, заснул.
Утром, спустившись в гостиную, я впервые за долгие годы увидел за нашим обеденным столом родителей. Отец, непричесанный и в домашнем халате, брал из кастрюли чуть подваренные яйца - горячие, но по-прежнему жидкие - и раскалывал их над своим рисовым салатом. Получившуюся смесь он быстро взбивал палочкой, затем вооружался второй палочкой и с аппетитом поглощал свой деликатес. Отец умел наслаждаться жизнью. Он вообще человек бодрый и оптимистичный. Поэтому и морщин у него нет, а волосы по-прежнему густые и черные - отец попросту не умеет задумываться над плохими вещами. Он думает лишь о хорошем.
Да, хреновый из него отец.
- Доброе утро, - сказал он, заметив меня.
- Привет, пап. Привет, мам.
Мать, сидевшая ко мне спиной, повернула голову и кивнула в ответ. Как всегда, она была в деловом костюме, на этот раз в синем. Поверх воротника у нее был повязан носовой платок, чтобы ненароком не запачкаться. Я обошел ее и сел по левую сторону от отца. Нацуми-сан принесла мне чай. Я негромко поблагодарил ее.
- Рада стараться, юный господин, - улыбнулась она.
Выглядела она неплохо. От вчерашней депрессии не осталось и следа.
Забрав поднос, Нацуми-сан ушла, и отец обратился ко мне:
- Вижу, вы не скучали.
Я поднял на него глаза.
- Ты о чем?
- А то ты не понимаешь. Объясни мне, Юджи, что здесь случилось, пока нас не было. И желательно во всех подробностях.
Меня охватило уныние. Рассказывать отцу о произошедшем не было ни малейшего желания. Это дерьмо ведь только-только закончилось, зачем ворошить его снова?
- А Санаэ тебе ничего не говорила? - спросил я.
- Ты скажи.
Он выглядел таким грозным, таким внушительным.
Я вздохнул.
- Я познакомился с Фудживарой-сан, - сказал я. - А потом мы познакомились с Виндальвом по имени Парцифаль. Он был криклив. Фудживара-сан сказала: Парцифаль опасен, давай одолеем его. Я пошел к Юми и попросил помощи. Она оказала мне помощь. Я пришел домой и увидел разгром. Виндальв Парцифаль нанес ущерб Санаэ и Фудживаре-сан. Я нанес ущерб ему. Он трусливо сбежал. Все.
- Не паясничай, - попросил отец.
Он даже есть перестал.
- Я не паясничаю, - сказал я.
- Помолчи, пожалуйста.
Отец стал думать.
Он прижал пальцы к вискам и навис над своей тарелкой. В такой позе он просидел минуту или две. У него даже волосы от натуги зашевелились. Наконец отец пришел к определенному выводу. Ощутимо просветлев лицом, он сказал:
- Ну, раз ты отомстил этому Виндальву, значит, все хорошо! Мне больше не о чем беспокоиться. Молодец!
В гостиной повисла тишина. Было слышно, как от стен отражается эхо: дец, ец, ец.
Я впал в ступор.
И ради этого отец задал свои идиотские вопросы?
- Ты бесполезен, - наконец сказал я.
- А?
- Ты бесполезен! - громче повторил я.
- Не слышу, - сказал отец. - Ладно, проехали. Юджи, есть желание съездить с нами на Сикоку?
На отца бесполезно злиться.
Любой упрек он проигнорирует, любую ссору низведет до досадного недоразумения. Какие могут быть к нему претензии? Это все равно что подушку пинать.
Но я по-прежнему был зол.
- Что я там забыл? - буркнул я.
- Дом, - сказал отец. - Мы переезжаем на Сикоку. А этот дом мы продадим.
Я не мог поверить своим ушам.
- Но это же наш дом! - воскликнул я.
- Это просто здание, - отмахнулся отец. - Дом там, где семья. Да ты и сам это прекрасно знаешь.
Краем глаза он наблюдал за моей реакцией. Любопытно ему, что ли, как я себя поведу? Что вообще за игры тут происходят?
- Никуда я не поеду, - отрезал я.
Отец доброжелательно смотрел на меня, и это злило еще сильнее.
- А сам-то ты что забыл на Сикоку?
- Деловые связи, партнеры, близость к производству, да и вообще жить там приятней, - сказал отец. - Послушай, Юджи. За тебя я решать не буду: хочешь - езжай с нами, хочешь - оставайся. Ты уже взрослый, сам решай, чего хочешь. Но вот Санаэ мы забираем с собой.
Да он шутит.
Это не может быть правдой.
- Ты спрашивал ее? - быстро спросил я. - Она что, согласилась? Дала согласие? Да быть такого не может!
- Я не спрашивал ее. Я поставил ее перед фактом.
- Это неправильно!
- Юджи, опомнись! - повысил голос отец. - Ей двенадцать лет. Кого волнует ее мнение?
- Меня, - упрямо произнес я.
Да он с ума сошел! Он что, и вправду решил отнять у меня Санаэ? Как ему только в голову пришло такое! Может, мы с Санаэ не так часто общаемся, как бы мне хотелось - все равно, она моя сестра, и отдавать ее отцу, легкомысленному до безалаберности, я вовсе не собирался.
- Не будь эгоистичным, Юджи, - насмешливо произнес отец.
Очередная смена парадигмы. Я уже и забыл, как часто у него сменяется манера общения.
Как это злит!
Недоумок!
Я с размаху грохнул кулаками об стол. Загремела посуда, опрокинулись чашки; матери на колени плюхнулся комок склизских водорослей. Она обиженно сморщила нос, но я даже не обратил на нее внимания. Я неотрывно смотрел на отца. В тот момент я просто его ненавидел.
- Санаэ останется здесь, - зло проговорил я, - что бы ты себе ни вообразил.
Глаза у отца сверкнули.
- Тогда сразимся? - предложил он.
Он уперся обеими руками в стол и поднялся, разом нависнув надо мной. Отец был на голову выше меня, и намного шире в плечах. Но отступать было поздно. Я произнес:
- Хорошо.
Отец улыбнулся.
Он вдруг уменьшился в размерах и, довольный, сел на свое место.
- Даю тебе время на подготовку, - сказал он будничным тоном. - До утра. Если победишь меня - сделаю все так, как ты захочешь. Проиграешь - все будет по-моему.
- Ты сильнее, - мрачно сказал я.
- Молчать, - сказал отец. - Любой бы на твоем месте плясал от радости. Прикончить собственного отца - одна только радость. Я своего отца убил и нисколько об этом не жалею. Вот и ты не жалей. Понятно тебе?
- Понятно, - сказал я.
Понятно, конечно, что я как полный идиот с размаху влетел в ловушку. Отец просто взял меня на слабо. И чего он добивается на самом деле? Тут меня разобрала такая злость, что я - уже запоздало - хлопнул ладонью по столу и заорал:
- Хорошо! Я закопаю тебя в землю!
Мать еле слышно хихикнула.
Я бросил на нее бешеный взгляд. Нет, вроде не смеется. Все такой же безучастный взгляд, как и раньше. Мне показалось?
- Ладно, - сказал я, поднимаясь. - Пойду пока. Буду готовиться.
- Юджи, а поесть? - предложил отец.
- Сам ешь свое дерьмо.
>>694254
>Крики постепенно наполняли кабинет. Существо класса бесилось, ревело, брюзжало слюной.
Вспышка.
Воронов трахает Грау в ротик, Воронов загрязняет ее ротовую полость, Воронов бьет девочку кулаками, кусает за ухо, кончает ей на лицо. Существо с ним. Существо кричит. Имари все еще пытается образумить…
Вспышка.
Мускулистый орк – Сейлор – под дулом пистолета раздвигает Грау ноги, зубами стягивает с нее трусы, начинает вылизывать сморщившиеся половые губы, периодически целуя ботинки учителя. Существо с ним. Существо кричит. Имари все еще пытается образумить…
Вспышка.
Девочка Юки с голубыми волосами, миловидными косичками, совершая энергичные толчки, запихивает однокласснику циркуль зад. Одноклассник постанывает, не сопротивляется. Существо с ней. Существо кричит. Имари все еще пытается образумить…
Вспышка.
Юки, развратно развалившись на парте, трется лобком о спину Аширо. Аширо, тем временем, как бык производитель просовывает член Диме настолько, что у того сочится кровь из задницы и в третий раз кончает в кровавое месиво разорванного анала.
- Я ненавижу судейство!! - вопит Дима, замахиваясь плеткой, падает на колени, с новой силой хлещет истерзанную Грау. Хлесткий удар. Удар! Удар! И вот уже в Димин ротик тянется чей-то вонючий, натертый вазелином член.
- Великолепно… - шепчет Воронов, доставая набор ножичков. Дети погружаются в бездну кровавой оргии. Существо с ними. Существо кричит. Имари все еще пытается образумить…
Вспышка.
Имари засовывают работающее сверло в задницу… Тело худого мальчика обессилено падает в гору мелко-нашинкованного человеческого мяса… Дима бьет молотком по зубам учителю… Миссис Овамо засовывает в разбитую голову Яро работающий вибратор. Существо хрипит, оно почти издохло.
Вспышка.
Призрак смотрит в зеркало. Призрак бежит из школы. Он больше не таков, у него есть отражение. Отражение! Он живой! Он человек! Северная Корея у его ног!!
«Прощайте миссис Овамо. Я хочу быть хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим, хорошим мальчиком. Я устал, миссис, устал, устал как Фридрих Ницше, как Геер Мазох…»
Мир во всем мире.
Школа рушится, разваливается на глыбы - Фридрих Ницше спит в гробу, Мазох поет серенады Венере, такой счастливый, молодой.
Но больше не будет плеток!
Хентай окончен!
Впереди ядерная война.
Впереди мораль, как на школьной доске, мелом, знаете, это как раньше наказание по старой школьной системе, тупо, больно занудно, страх, страх, преодолеем, мы должны пожать друг другу руки, такого не должно быть, ядерная война, искривление бытия, мальчики хотят девочек, девочки хотят плюшевых мишек, мальчики хотят мальчиков, директора развратники, пошлый розовый цвет, геи по тв, начальник Исия, грязный сортир, сортир, сортир, отряд… отряд, голос из прошлого, мы это я, ты, все мы, наш прокисший мозг, режиссер Гвинеи Пиг, его страх за русского мальчика Диму, опаска, надежда мальчика, отданного на съедение бездне, призрак больше не призрак, японские порно-звезды, добрые рок-концерты, это пожелание идеального мира, хочу, хочу, могу, ебу, убью, банальщина искусства и запах апельсина,
Отель спасет нас, тебя, меня, мешок с мышьяком, бомбу в здании школы, в здании наших межличностных отношений… сношений… кто-то глубоко болен, простим его, полюбим себя, всех, весь мир… давайте поцелуем друг-друга!.. не развратно, в губы, взасос, от всей души, главное чтобы не пошло… давайте целоваться! Оденем кимоно, пояс, будем целоваться, весело, солнце, любовь… давайте будем соприкасаться губами и восхищаться друг другом… моторы-сердца… теплые детские годы… масла «Мобил-1», феррари… будем терпимы, да, да здравствует радость, гордость, маленькая Девочка Гордость с замашками души, сочинять хайку, это ведь так весело, весело - читать Кобо Абэ, хайку, хайку, покемон, когряу, хайку, весело, мы должны быть хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими…
хорошими, хорошими, хорошими, хорошими, хорошими…
хорошими, хорошими, хорошими…
хорошими, хорошими…
хорошими…
хо…
>>818789
>Не умеешь ты в артхаус
Не умею.
>Мускулистый орк – Сейлор
Сука, ты гениален.
Кхм... представляю мое говнопроизведение "Разбитые зеркала" по умолчанию, жанр - меха, но там посмотрим.
Вот начало:
К вечеру погода в конец испортилась. Мне было совсем неохота идти пешком, но, к сожалению, автобусы уже не ездили.
Я не думал, что на поступление в ВВС будут такие странные экзамены. Конечно, я готовился ко всему, что могло быть под "индивидуальным экзаменом", но такое... смешно даже. Главное, что я смог поступить. Прошло два месяца, и завтра я увижу свой самолет, который буду пилотировать.
Интересно, какой он?
(Дальше продолжать?)
>Дальше продолжать?
Продолжай.
То есть, КОНЕЧНО ЖЕ, Широ.
>>819331
Меня обдало резким порывом ледяного ветра.
- Черт, ну почему так холодно?
С утра я легко оделся, так как было довольно тепло. Зря я так сделал. Нужно было взять куртку.
Каким-то чудом я добрался до дома не умерев. Весь промерзнув до костей, я первым делом пошел ставить чай. Где-то в кладовке, если маленький шкаф в стене можно назвать кладовкой, отыскался электрический мини-обогреватель. Казенная квартира была просто замечательной. Внутри нее стояла такая же погода как и на улице.
- Зимой, что, будет также?
Немного согревшись чаем и поев, я стал предаваться фантазиям о моем самолете. Какой же он будет? QR-130? I-3? или DM-15? Сам я хотел стать пилотом люкс-истребителя, но по моим результатам меня не допустили. "Недостаточно шустрый" - так меня назвали. Обидно. Но ждать следующего года я не мог, поэтому согласился на обычный истребитель. Нашей группе не сообщали, кому какой истребитель достанется.
В Японии, за последние 25 лет разработали большое количество новых боевых самолетов. Названия для них, буквально, брали с потолка. И все это из-за опасности войны, в которую я не верю.
Мой телефон зазвонил, и я уже знал, кто это мог быть.
- Алло, Икуми Аширо слушает.
- Аши-тян, здорово! Как жизнь? - громкий и веселый голос мне ответил.
Это был мой друг, Ханаши Гевара. Вернее, он считал себя моим другом. Я же на самом деле просто терпел его.
- Мы же недавно виделись. И не называй меня Аши-тян, - сказал я ему безразличным тоном. Как и всегда.
- Да не обижайся ты, я всех своих друзей называю сокращенно. Да к тому же, ты меня младше, - весело и беззаботно. Как это меня бесит. - Пойдем сегодня в клуб.
Так как мы жили в лагере, специально созданном для обучения будущих пилотов, то клубом тут был вовсе не клуб. Это было место, где собирались многие студенты разных ветвей обучения (нас называют студентами) для "совместного времяпрепровождения". Это могло быть что-угодно: игры, танцы, свидания, встреча компаниями, пьянки и т.п. Вообще, алкоголь на территории лагеря запрещен, но это никак не мешает его распространению.
Ханаши каждый день готов туда ходить, в любую погоду. А я редко туда хожу. Не интересно.
- Ты смотрел в окно?
- Ну и что? Погода не помеха, тем более там будет кто-то!
Мне было безразлично, кто туда придет, но я все же спросил:
- Ну и кто же?
- Карина-сан!
- Ну и что?
(Дальше продолжать?)
Бумп
>>819944
Анимешкин Моталкин, ебте, хоть скажи, мне писать дальше? Хоть оцените, блин.
>>821538
Да прочитал я. Ты написал три килобайта, и за три килобайта не произошло ни одного события. В нигропасте в тот же объем вошла целая история (твоей) жизни со всеми положенными шутками и смертями. Пиши дальше, и введи, блять, еще персонажей.
Ханаши Гевара - это слишком. Правда.
http://samlib.ru/p/putin_w_w/zaoknomproletalgandam.shtml
Вот пример удачной мехи.
Шишку вставляет на отлично.
>>821700
Ну вот, хоть кто-то. А то непонятно писать мне дальше или не надо. Насчет имени я продумал, потом объясню почему так зовут его.
>>821706
>Вот пример удачной мехи.
Идите, пожалуйста, нахуй, месье Говноед.
Сейчас, конечно, мне все кажется пустяком. Но тогда я страшно переживал и считал себя редкостным гадом. А хуже этого ничего нет.
Сейчас объясню.
У меня есть сестра. Я старше на четыре года - а значит, сильнее и умнее ее в четыре раза. Нетрудно быть сильным рядом с ней. Сестра часто болеет. Доктора говорят, у нее какое-то хроническое заболевание, связанное с дисфункцией почек; что это такое, я объяснить толком не могу - но вот отец как-то сказал мне:
- Представь, что у тебя в организме здоровенный кусок соли. Соль эта ядовитая. Ни слить ее, ни вырезать не получается - сразу умрешь. А если не вырезать - умрешь, когда яд пропитает тебя полностью. Так и приходится умирать... ежедневно.
И все равно я не понял.
Кусок соли что, так необходим для жизни? И без него сестра мгновенно загнется?
Ну да ладно.
Раньше кровать сестры стояла в ее собственной комнате. Но сейчас там ремонт - родители решили как можно скорее отреставрировать и продать нашу квартиру. Поэтому сестру переселили ко мне.
Я сразу решил показать, кто здесь главный.
- Книги не трогать, диски не трогать, к компьютеру не приближаться, - сказал я. - Замечу - убью.
- Я не трону, - сказала она.
И отвернулась к окну.
Она часто так сидела - маленькая и слабая от боли - сидела целыми днями, глядя в окно; но я, поскольку редко появлялся в ее комнате, не знал об этом. Точнее, предпочитал не задумываться.
- В общем, не трогай мои вещи, - сказал я.
По-прежнему глядя в окно, она кивнула.
Мне было как-то не по себе. В конце концов, я старше, и значит, ответственности на мне больше. Я должен быть терпелив, а я...
Но все мое раскаяние улетучилось напрочь, когда вечером мне позвонил из командировки отец.
Оказывается, эта гадина настучала на меня.
Змея подколодная!
- А помнишь, что ты мне давным-давно сказал? - голос отца звучал невнятно. Он был в Тибете, а там со связью совсем туго. - Ты сказал, что станешь для своей сестренки самым лучшим братом!
- Она тогда только родилась, - резонно заметил я.
"Кто ж знал, что она вырастет в такую гадину?" - хотелось добавить мне. Но я благоразумно промолчал.
- У нее скоро день рождения, - сказал отец. - Купишь ей подарок. Я перешлю тебе денег.
- Вот еще, - проворчал я.
- Купишь, - голос отца посуровел. - Понятно тебе? Купишь.
Ладно, подумал я, куплю ей какую-нибудь дрянь из магазина мелочей, а оставшееся потрачу на себя. Чем больше я думал об этом, тем больше мне эта задумка нравилась.
- Я сказал ей, что ты приготовил на ее день рождения нечто особенное, - сказал отец. - Знаешь, как она обрадовалась? Она страшно тебя любит.
- Да, пап, - сказал я.
Ну спасибо, отец, удружил.
Что, интересно, я должен ей приготовить?
- Своди ее в аквапарк, - предложил отец.
- Да, пап.
- Подумаешь, в общем. Пока.
- Да, пап. Пока.
Я подумал, конечно.
Взвесив все "за" и "против", я решил вот что: потрачу на себя все деньги, абсолютно все и разом, и сразу.
Да!
Такой гадине, как моя сестра, подарки не нужны: она настучала на меня - а значит, совершила плохой поступок; и я, как старший брат, обязан ее за это наказать. В воспитательных, разумеется, целях.
Получилось хорошо.
На деньги, присланные отцом, я закупился по самое не могу. Я купил себе... ааа, не буду говорить - о таких вещах немного стыдно говорить. Да вы и сами можете догадаться.
И, раз я уже наказал сестру за ее гадский и неправильный поступок, то бить я ее не стал - излишне.
А потом, в воскренье вечером, когда я уже и думать забыл про сестру, подарки и все прочее, мы с матерью сидели за столом, и мать вдруг схватилась за голову:
- Ой... Ты помнишь, какое сегодня число?
- Не-а, - беззаботно ответил я.
- Двенадцатое! - воскликнула она.
- И что?
- Я забыла. У твоей сестры был день рождения вчера. А я об этом забыла, совершенно из головы вылетело, - она была в отчаянии. - Что делать теперь?
- Мама... - только и сказал я.
Вот дура!
- Мам, а я тоже об этом забыл, - с облегчением признался я.
- И что нам теперь делать? Она, наверное, обиделась на меня, - понурилась мать. - Ты поздравил ее?
- Нет! Я же говорю, что забыл.
- Так поздравь ее, - попросила мать.
- Чего?
- Я вроде как занята, поэтому извиняться ты будешь. Хорошо? У меня есть оправдание. А ты иди и поздравь ее, ты же ее любимый старший брат. А я пока здесь посижу.
- Мама, это нечестно.
- Честно! - сказала мать.
Вот всегда так.
Я постарался припомнить, как вела себя сестра вчерашним днем. Вроде - как обычно. Сидела себе на кровати и читала книжку. Она постоянно читает всякую девчачью ерунду. Да еще и губами шевелит при этом, как малолетка. Нет, она наверняка и сама забыла об этом дне рождения. День рождения сестры никому не нужен, кроме отца - а он в командировке, и вернется не скоро. Вот ведь болван; из-за него мы все страдаем. Мне из-за придется теперь перед сестрой опрадываться.
Тоже мне, отец.
Помявшись немного на пороге, я осторожно открыл дверь и вошел в комнату.
- Как дела? - неискренне спросил я.
Сестра отложила книжку.
- А тебе интересно?
- Не особо, - признался я. - То есть, интересно, конечно. Как день прошел?
- Не хочу я с тобой разговаривать, - вдруг сказала она.
- Почему это?
- Ты мне не нравишься.
- С чего бы это? - возмутился я. - Я твой старший брат. А сегодня твой день рождения. Я, между прочим, пришел тебя поздравить!
Сестра удивилась.
- Он был вчера. Совсем считать не умеешь?
- Умею!
- Не умеешь ты ничего, - она хихикнула.
Странно как-то хихикнула, совсем не весело.
- Так тебя поздравлять или нет? - я растерялся.
- Ну поздравь.
- Поздравляю, - сказал я.
- Спасибо, - высокомерно отозвалась она.
Совсем обнаглела!
Никакого подарка ей не будет. А я, между прочим, хотел уже отдать ей свою собственную, любимую и обожаемую, приставку.
Хрен ей, а не приставка!
- Пойдем на природу, - буркнул я.
- Зачем?
- На речку сходим. Это и будет мой подарок тебе. Я тебя отведу.
- Нет уж, спасибо.
- Пошли, я сказал! - я сдернул ее с постели и потащил за собой к двери. Отчего-то мне было стыдно, а стыд легко превращается в злобу. Если бы она отказалась, я бы, наверное, ударил ее.
- Ладно, ладно, - сказала она, задыхаясь. - Я пойду. Только отпусти.
- Вот так бы сразу, - проворчал я.
В глубине души я был доволен. Стыд, впрочем, никуда не исчез.
А потом мы пошли на речку. Сестра по пути устала, и мне пришлось тащить ее на себе. Она вроде бы легкая, а все равно - очень скоро я устал. Пришлось сделать остановку. Мы сели на берегу - это был плохой берег, здесь все заросло осокой, и воняло очень сильно машинным маслом; до хорошего места топать было еще метров триста.
Мы сидели и болтали.
- Как дела в школе? - спросила она.
- Нормально, - буркнул я.
Обидно было, что какая-то малолетка интересуется моими делами.
- А у тебя как? - спросил я.
- Я не хожу в школу.
- Да в общем спросил. Ты вот книжки какие-то читаешь - они интересные?
Она рассмеялась.
- Бывают и интересные.
- А для меня что-нибудь есть? - спросил я.
- А что ты любишь? - задала она встречный вопрос.
Я задумался.
- Стрелялки. Драки чтоб были, и... Ну, чтобы было весело.
- Я такое не читаю, - сказала она.
- Да? Ну и дура.
- Почему сразу дура? - обиделась она.
- Ты вот вечно всякие грустные книжки читаешь, а потом еще удивляешься, почему у тебя постоянно плохое настроение, - сказал я. - А раз у тебя плохое настроение, никто тебя саму любить не будет.
Она улыбнулась.
- А ты, - она как-то странно посмотрела на меня, - меня любишь?
Я осекся.
Если сказать ей, что не люблю - а было у меня желание так и сделать - то она, несомненно, обидится. Будет плакать... Не хочу. Кому охота возиться с плачущей дурой?
Мне точно - нет.
- Люблю, - пробурчал я еле слышно.
К счастью, она расслышала.
- И я тебя люблю, - развеселилась она. - Но не когда ты дерешься.
- А я будто часто дерусь!
- Часто!
- Нет!
- Часто!
- Да нет же! - заорал я, чем развеселил ее еще больше.
Да и мне было весело. Это если честно.
Но я бы в этом ни за не признался, конечно.
Конец.
И эпилог вдогонку.
Бля. Я же хотел его нигрой сделать. Совсем забыл.
>>821706
Охуенно. И я посмеялся, и шишка встала.
Аплодисменты и мои овации на этой неделе полностью достаются этому рассказу.
Ребятки, скушаем говна!
Нам жизнь на то дана,
Чтоб есть говно и пить до дна
Мочу вместо вина.
Кто часто кушает говно -
Всегда здоров, как бык,
Поёт, играет в домино,
И хуй стоит как штык.
А кто не ест - тот тощ и слаб,
Умишком не блеснёт,
Он пресмыкается как раб,
Он вовсе не живёт.
Поешь говна, мочой запей,
Поблюй, блевоту съешь, -
И станешь лучшим из людей,
Силён, умён и свеж.
Бамп.
Привет, Юми, - позвонил я ей. - Мы можем встретиться?
- Ну разумеется, - ответила она. - Где?
- Да где угодно. Где ты?
Юми была сейчас в торговом центре. Там сезонные распродажи, скидки, объяснила она, грех таким не воспользоваться. Когда я прошел сквозь крутящиеся стеклянные двери, Юми сидела в холле на пухлом диванчике и разглядывала подвешенный у потолка телеэкран. Рядом с ней была девушка с желтыми, завитыми в тугие спирали волосами. На коленях она держала пластиковые пакеты с покупками. Заметив меня, девушка приветливо улыбнулась, но говорить ничего не стала.
- Сакакибара Казуя, защитник справедливости, - насмешливо протянула Юми, выслушав мою просьбу. - Юджи, этот человек очень опасен. Я обязана его арестовать.
- Это излишне, - сухо сказал я.
- Шучу, - рассмеялась она. - И все равно, Юджи, я не могу выполнить твою просьбу. Он же тебя убьет.
- Это не имеет значения, - сказал я. - Забери свою силу. Я не могу сражаться с отцом заемной силой. Это было бы неправильно.
- А что правильно, Юджи? - она развела руками. - Умереть ни за что?
- Я не умру.
- Правда, что ли? Не врешь? - Юми толкнула в бок девушку со спиралями. - Ты слышала, Маки? Юджи только что пообещал нам, что не умрет. Как думаешь, стоит идти у него на поводу?
Маки глупо хихикнула и дернула себя за спиральку:
- Это он сейчас храбрится. Потом как миленький прибежит к тебе и станет кричать: "Юми-тян, я ошибался! Верни мне силу обратно, пожалуйста!" Вот увидишь, так и будет.
Я мрачно воззрился на нее.
- Нет.
- А все-таки, Юджи, - вновь заговорила Юми, - ты уверен, что сможешь победить Казую без, как ты выразился, моей силы? Все-таки она и твоя тоже. И я не хочу, чтобы и вправду погиб. Давай ты вообще не будешь говорить ему, что брал что-то у меня, а? Скажешь, что сам набрался мудрости. Маны впитал там, или артефакт нашел - да мало ли что, источников в мире хватает. Как тебе идея?
- Идея неплохая, - как можно мягче произнес я. - Но я сторонник честной игры. По крайней мере, на этом этапе.
- О как! - оживилась Юми. - Значит, у тебя есть план?
Четкого плана у меня не было - так, едва осмысленная идея. Но все равно я ответил:
- Да. План есть.
Юми к моим словам отнеслась скептически.
- Маки, он врет или нет? - спросила она у подруги.
- Выглядит-то он уверенно, - ответила та. - Но почти наверняка врет.
- Маки хорошо ощущает, где ложь, а где правда, - объяснила мне Юми. - Такая у нее способность.
Я посмотрел на девушку со спиральками с большим интересом. Она либо неслабый Виндальв, либо маг с высокой степенью посвящения.
Впрочем, Король Зимы вряд ли будет общаться с магами.
- Да мне все равно, - сказал я. - Юми, забери свою силу. Иначе я верну тебе ее сам.
Шутки кончились. Юми посерьезнела.
- Ты правда этого хочешь? - печально спросила она. - Ты действительно отвергаешь меня?
Неприятно было говорить такое. В конце концов, я многим обязан Юми, и наша связь - вещь ценная, выстраданная, важная и для меня, и для самой Юми. Мы очень многое пережили вместе.
Но сейчас я должен действовать в одиночку.
- Да, блин, - сказал я. - Я тебя отвергаю.
- Дурак, дурак, дурак! Ты только что меня смертельно обидел! - воскликнула она. - Все, я больше с тобой не разговариваю. Отныне общаемся через Маки.
Но несмотря на все шутки, вид у нее был расстроенный.
- Ладно, - сказала Юми. - Давай сюда руку.
Я протянул ей руку ладонь вниз. Маки жадно уставилась на нас.
- Отвернись, - буркнула Юми, и та неохотно отвела взгляд.
Когда умерла Мэй, моя душа, как часть нашей двоединой души, соприкоснулась свежим срезом с потусторонним миром. Это было больно и страшно - настоящий кошмар. Я погрузился одной ногой в могилу. Моя духовная энергия истекала во тьму, и я ничего не мог с этим поделать. Я бы погиб, если бы не Юми. Король Зимы, неиссякаемый источник энергии, она взялась подпитывать меня силой, удерживать меня на краю пропасти. Она вытянула меня, я выздоровел и сумел остаться в этом мире; да и сейчас ее сила во мне - дает моему телу способности, немыслимые для обычного человека. Я неуязвим, меня практически невозможно убить. Правда, скоростью я обделен, да и физическая сила ниже среднего - но разве важна скорость для ходячего мертвеца?
Я неуязвим для обычных людей, и в этом-то вся проблема. За все эти годы я отвык драться с Виндальвами. Отец, с его-то способностями к блокировке энергии, размажет меня по земле. Никакая сила Юми меня не спасет - не стоит даже пытаться.
Но ничего этого я говорить не стал.
- Что ты медлишь? - поторопил я ее. - Давай уже.
- Хорошо.
Она сжала мои пальцы и медленно, словно счищая с них масло, потянула свою ладонь обратно. И сразу же я ощутил страшную пустоту. Я чувствовал ее везде: и в теле, и в душе, и в окружающем меня пространстве; из меня будто выпустили кровь. Я судорожно вздохнул и опустился на колени.
- Что, плохо? - встревожилась Юми.
- Нормально, - сквозь зубы пробормотал я. - Правда, нормально. Сейчас я встану... сейчас.
Дыхание сбоило. Кое-как нормализовав его, я разогнал лед в жилах и поднялся над мостовой. Ноги были как ватные. Бешено кружилась голова. Чтобы не упасть, я схватился за Юми - она предусмотрительно подала мне локоть - и некоторое время стоял так, пытаясь справиться с колотящимся сердцем.
- Ты как? - спросила она.
- Он сейчас умрет, - сказала Маки.
Хрен тебе, зло подумал я. Не дождешься. Я вдохнул воздуха как можно больше и отпустил Юми; теперь я стоял самостоятельно. К этому времени и дышать было легче. Боль оказалась не такой нестерпимой, как думалось раньше. Я вполне мог двигаться. Только бы сделать первый шаг...
Я будто под толщей воды, пришло мне в голову сравнение. На дне Тихого океана...
Титаническим усилием я чуть согнул правую ногу в колене и распрямил ее. Первый шаг. Крохотный для начала.
- Молодец, - сочувственно сказала Юми.
- Сам знаю, - сказал я, и вдруг понял, что по лицу у меня стекает пот. - Так даже легче, знаешь. И приятней. Мышцы работают. Незабываемое впечатление.
- Да, такое вряд ли забудешь, - расхохоталась Маки.
Возникло нестерпимое желание схватить ее за сосок и покрутить, чтобы отбить всякую тягу к веселью. Но я посмотрел на Юми и сдержался. Для нее происходящее было слишком уж напряженным. Как будто это она, а не я, стоит под огромной толщей воды, скорчившись и раскинув руки, как краб-паук.
- Есть хочу, - сказал я.
- Ну это понятно! Восстановить силы, да? Куда тебя отвести? Давай в ресторан, - засуетилась Юми. - Маки, помоги мне.
Несмотря на мои протесты, Маки подхватила меня с другой стороны. Вместе с Юми они двинулись куда-то в глубь холла, к эскалатору.
- На третьем этаже есть ресторан, - объяснила мне Юми. - Там поешь и придешь в себя.
Приятно было, что она, приняв раз решение, не стала от него отказываться. Она не уговаривала меня вернуть все обратно.
Юми и Маки усадили меня как стол и пошли делать заказ. Я немедленно обмяк. Ну хоть поем... поем, и легче станет, стучало в моей голове. Удивительно было анализировать собственное состояние. Я больше не думал об отце. Практически не думал о Юми. Я вообще ни о чем не думал, кроме пустоты - и мыслей, спонтанно возникающих в ней.
Например: "Может ли слабость достигать 9000 пунктов?"
Или: "Я хочу бессилия!"
Принесли какой-то суп. Я съел его, не чувствуя вкуса (мясо было как жеваная бумага), и ощутил себя на миллиметр лучше. Потом была еще одна порция. Дальше я есть не смог - стошнило бы. Поэтому я уронил голову на стол и задремал. На периферии сознания я чувствовал, как Юми гладит меня по волосам.
- Идиот, - шептала она. - Болван ты с магическим мечом... Спи. Никто тебя не потревожит.
- Ты ему прям как мать, - заметила Маки.
- Хотела бы я стать его матерью, - сказала Юми. - Как бы я его тогда воспитала...
Потом они ушли, и я остался один.
Проснулся я, когда наступил вечер. Заведение уже закрывалось, и мне не оставалось ничего, кроме как уйти. Юми заплатила за все - и за еду, и за "ночлег", если можно так сказать. Пошатываясь, я спустился по эскалатору и пошел домой.
Чудовищного, опустошительного бессилия я больше не ощущал - просто сильную слабость; похоже, еда и сон благотворно сказались на моем организме. А он уже отвык от естественного своего состояния. Это ведь нормально для человека - не быть наполненным силой Виндальва.
Я добрался до дома и позвонил в дверь.
Никаких вопросов, приготовил я фразу. Но применить мне ее так и не удалось.
- Юный господин, это вы? - распахнула дверь Нацуми-сан. - Где вы были?
- Никаких...
- Казую-сана арестовали! - закричала она.
Я так и сел на землю.
Ну дела.
бамп
Автор, ты вообще собираешься писать дальше?
>Юми и Маки усадили меня как стол
Как где? Это таки авторские яйца или недосмотр?
Бампну что ли пока малафья не полилась
Простите. Установил ВоВ, теперь наиграться не могу. Дальше писать буду, конечно. Завтра же.
>>812413
>>818750
>>818754
>>828865
Ну наконецто, наконецто пошёл настоящий драйв! Неточтобы предыдущее было плохо написано, но... драйв там был только в самом начале, а далее както холодно чтоли или слишком выверено. А сейчас пошёл настоящий отжег. И маньяк с мечами и приезд отца и делее, очень прикольно и читается на одном дыхании. Вобщем ждём продолжения! И блядь какой нахуй ВоВ? Это нечесно, начать пилить такие отжеги и засесть за игрой. ОП, я к тебе ночью приду и буду мучить.
Все началось с того, что в палату к ней заглянул Казуя-сан. Фуюки растерялась, не зная, что ему сказать. Но он, к ее удивлению, не стал ругаться или кричать на нее. Напротив, он сдержанно похвалил ее:
- Молодец. Впредь и дальше заступайся за Санаэ.
Фуюки ужаснулась. Усиленно жестикулируя, путаясь в словах, она попыталась объяснить Казуе-сану, что вовсе не собиралась защищать Санаэ; это вышло либо само собой, либо в этом был злой умысел - все что угодно, только не ее добрый выбор. Любой мог обозвать ее хорошей, любой - но только не Казуя-сан! Это ужасно!
- Вы ошибаетесь! - лепетала она.
Но Казуя-сан, уделив Фуюки толику внимания, сразу же и потерял к ней интерес. Он вышел из палаты, а вместо него вошла Харука.
- Он ошибается, - по инерции попыталась объяснить ей Фуюки, но, наткнувшись на холодный равнодушный взор, смолкла.
Харука была красивая. Намного красивее, чем Нацуми или Фуюки. Она жила с Казуей-саном и потому была настоящей, живой женщиной, полноценной во всех смыслах. Фуюки не знала, как вести себя с ней.
- П-привет, нэ-сан, - запинаясь, сказала она.
Харука не ответила.
Понятное дело, ей такое не интересно.
"Что бы еще сказать?" - растерялась Фуюки. И зачем-то ляпнула:
- Я по тебе скучала. Давно не виделись.
Харука шевельнулась.
- Я тоже скучала, - вдруг сказала она.
И на мгновенье лицо ее осветилось улыбкой. Фуюки даже рот открыла от удивления. Впрочем, льдинки тут же встали на место. К Харуке вернулось прежнее отстраненное выражение.
- Потом поговорим, - сказала она.
И вышла.
Фуюки оставалось только гадать, что это было - то ли истинная Харука, то ли фантом, выдуманный ей самой и подставленный вместо сестры.
"Вот бы она всегда была такой!" - с надеждой подумала Фуюки.
Но так не бывает.
Не бывает же.
Однажды - когда им с сестрами было по пятнадцать лет - Фуюки вернулась домой слишком рано. Уроки отменили, заболела учительница; Фуюки была единственной, кто ходила в школу, Нацуми и Харука давно уже перестали интересоваться такими мелочами. Фуюки вошла в дом, стащила с ног туфли и, волоча за собой портфель, направилась в комнату Казуи-сана, чтобы, как обычно, поклониться и сказать: "Я дома". Сверху доносилась громкая музыка. Это показалось ей странным. Казуя-сан любил, конечно, время от времени послушать магнитофонные записи, но не так же громко. Фуюки на цыпочкам подкралась к двери и чуть приоткрыла ее. То, что она увидела там, запомнилось ей на всю жизнь. На кровати - простыни были смяты и сброшены на пол - обнаженный Казуя-сан мерно раскачивался над молчаливо лежавшей Харукой. Остро, оглушительно пахло потом. В комнате была и Нацуми. Она сидела на стуле, с магнитофоном в обнимку, и завороженно смотрела на обнаженную спину Казуи-сана - под потной кожей у него сокращались и перекатывались мускулы; Нацуми явно нравилось это зрелище. "О нет, - пискнуло что-то внутри Фуюки. - Нет..." Ей было ужасно гадко и стыдно. Она подвела всех - совершила непоправимую ошибку, заглянув сюда; зачем, зачем она это сделала? Вот к чему ее привело любопытство. Но вместо того, чтобы уйти, она, собравшись с духом, лишь открыла дверь пошире. Ей нужно было знать, что с Харукой. Вдруг... вдруг ей больно, и тогда... Что делать тогда, Фуюки не знала. Да об этом она и не думала - она судорожно вглядывалась в лицо Харуки, стараясь отыскать знак: "Спаси меня!" Но знака не было. Откинувшись на подушки, чуть приподняв голову, Харука смотрела на Казую-сана с обычным для нее скучающим видом. Точно так же она смотрела и на утренний завтрак, и на священника во время молитвы, и на дождливое небо; на соседских мальчишек, что дергали ее за волосы, и на злых собак. Ей было все равно, что с ней делают. Она была как дерево, как бревно. И внутри у нее - смерзшийся лед.
Фуюки прикрыла дверь и, забыв про портфель у двери, бросилась в свою комнату, где судорожно проплакала, наверное, часа три.
"Какой же я была глупой, - подумала Фуюки. - Из-за такой ерунды плакать. И между прочим, в тот день были зачаты Юджи-сан и Мэй-сан! Так что день получился хорошим, вот".
С этой мыслью она посмотрела на полуденное солнце, задернула шторы и легла спать.
Для выздоровления нужен сон.
Вечером ее разбудила незнакомая медсестра.
- Макаи Фуюки? - спросила она. - Меня тут шантажирует одна пациентка. Говорит, что хочет вас видеть. А если не увидит - умрет в течение суток.
- Умрет? - спросонья испугалась Фуюки.
- Да! - замогильным голосом сказала медсестра, и уже обычным тоном добавила. - Я вас отведу.
Таинственной пациенткой оказалась Фудживара Сая, одноклассница Юджи. Обложившись подушками, с мангой на тумбочке, она лежала и, судя по виду, отчаянно скучала.
- Ну наконец-то! - сказала Фудживара-сан, заметив Фуюки, и перевернулась набок, как тюлень. - Я думала, никогда уже тебя не увижу. Прятали тебя, что ли?
- Нет, - удивилась Фуюки.
Ей даже спать расхотелось. Оказывается, Фудживара-сан тоже здесь!
- Помнишь, что с нами случилось? - спросила Фудживара-сан. - Не забыла?
- Я помню, - сказала Фуюки.
Такое забудешь.
- Это было страшно, - проникновенно сказала Фудживара-сан. - Взрыв! Ты вся в крови! Я вообще думала, что ты умерла. И синий урод этот... - ее передернуло. - Ты чего такая спокойная?
- Не знаю, - сказала Фуюки.
И поспешно добавила:
- Юджи-сан говорил...
- Что он вломил Виндальву, и все теперь хорошо? - перебила ее Фудживара-сан. - Ты сама-то в это веришь?
Фуюки осеклась.
Если честно, то над подобными вещами она даже не задумывалась. Раз Юджи-сан сказал, что злодеем был Виндальв - значит, это действительно был Виндальв. Он ведь не лжец, юный господин, и вряд ли станет ее обманывать. Лгут только негодяи вроде Фуюки. Хорошие люди не станут лгать никогда.
Если они не ошибаются, конечно.
- Юджи-сан ошибался? - робко предположила Фуюки.
- Только ты ему об этом не говори, - сказала Фудживара-сан. - Да, он ошибался. Та жуть, что на нас напала - совсем не Виндальв. Это вообще нечто невообразимое. Виндальва-то я легко могу вообразить, а это...
Она безнадежно взмахнула рукой.
- Но тогда, - всполошилась Фуюки, - тогда Санаэ-сан в опасности!
- Ага, - легко сказала Фудживара-сан. - У меня есть просьба. Можешь расставить кое-какие ловушки вокруг палаты Санаэ?
- Она... она тоже здесь? - ужаснулась Фуюки.
- А ты как думала?
- Но Юджи-сан сказал, что она не пострадала!
- Он соврал, - безжалостно произнесла Фудживара-сан.
У Фуюки опустились руки.
Получается, они в ту ночь не смогли защитить юную госпожу.
- Знаешь, где ее палата?
Фуюки, по-прежнему пребывая в прострации, отрицательно покачала головой.
- Но я могу вычислить с помощью магии! - спохватилась она.
- Зачем? - удивилась Фудживара-сан. - Ты как Виндальв себя ведешь, ей-богу. Мы вообще-то можем просто спросить.
С помощью кнопки на тумбочке она вызвала недавнюю медсестру. Та, не дрогнув лицом, бодро пообещала найти всех пациентов больницы с именем "Сакакибара Санаэ". Видимо, к странным просьбам Фудживары-сан она уже привыкла.
- Я вот что думаю. Синий урод так просто от Санаэ-чан не отстанет. Спорим, он скоро к ней явится по второму разу? Тогда-то мы его и сцапаем. Я бы и сама расставила ловушки, да встать не могу, - с сожалением сказала Фудживара-сан. - Позвоночник сломан, представляешь?
- Представляю, - тихо сказала Фуюки. Она в тот момент пыталась убедить себя, что все к лучшему, и что страданиям Фудживары-сан и юной госпожи следует порадоваться.
Не получалось.
- А ты чего такая унылая? Мне совсем не больно, - выпятила грудь Фудживара-сан.
- Могу вам сделать массаж спины, - предложила медсестра. - Сразу станет больно.
- Вот еще!
Медсестра показала ей язык, затем взяла Фуюки под руку.
- Пойдемте уже. Я вижу, вы тоже устали от этой сумасшедшей.
Фуюки безропотно позволила себя увести.
- И без хороших вестей не возвращайся! - напоследок сказала Фудживара-сан.
Вместе с медсестрой они поднялись на два этажа выше, в палату интенсивной терапии. Фуюки испугалась сначала, что юную госпожу держат здесь, но медсестра успокоила ее: палата Санаэ совсем на другом этаже, а сюда они зашли, чтобы медсестра могла поесть.
- У пациента день рождения. Должно же и мне что-то перепасть, - объяснила она.
Фуюки попыталась проявить твердость.
- Сначала отведите меня к Сакакибаре-сан, - попросила она.
- Ладно, ладно. Зануда вы.
Санаэ еще не спала. Узнав, что к ней пришла Фуюки, она даже не удивилась. На ее лице ничего не отразилось - и в ту минуту она настолько напомнила Харуку, что у Фуюки больно кольнуло в сердце.
- Я вас оставлю, - сказала медсестра и убежала на праздник.
Фуюки опустилась на колени.
- Юная госпожа, - сказала она, стараясь, чтобы голос не дрожал.
- Ты виделась с мамой? - спросила Санаэ.
- Да, сегодня.
- Что она тебе сказала?
- Ничего, юная госпожа. Как обычно.
- И почему я должна называть ее мамой? - произнесла Санаэ. - Она ведь мне совсем не мать.
Фуюки не знала, что ответить. Санаэ вела себя странно; словно произошедшее той ночью навсегда изменило ее. Она словно повзрослела за очень короткий срок.
- Я должна расставить ловушки, - с несчастным видом сказала Фуюки.
- Ловушки?
- Фудживара-сан сказала, что Юджи-сан не того наказал, - торопливо объяснила Фуюки. - И что тот ужасный синий негодяй к вам вернется. Но вы не бойтесь, я его поймаю! Обязательно!
- Вот как, - сказала Санаэ.
Ей будто было все равно.
- Я вас защищу, юная госпожа. Он даже пальцем до вас не дотронется, - пообещала Фуюки.
Санаэ хихикнула.
- Не дотронется... ну хорошо, - со странной улыбкой сказала она. - Ставь свои ловушки. Давай.
Фуюки не заставила себя ждать. Пошарив в карманах, она достала авторучку и быстро начертила на обоях сеть пентаграмм.
- Вот хорошо, - сказала Санаэ. - Ты все, доделала?
- Да, юная госпожа.
- Тогда иди спать.
- Я могу с вами переночевать, юная госпожа, - предложила Фуюки.
Ей очень не понравилось странное настроение Санаэ. И все произошедшие с ней перемены - тоже. Прежняя Санаэ была хоть и нервной, но все-таки живой - а эта... словно пустая оболочка, не больше.
Но ничего, кровь ведь восстанавливается, попыталась Фуюки мыслить оптимистично, даже пустая оболочка со временем наполнится жизнью, нужно только защищать и оберегать ее. А я защищу юную госпожу. Я...
- Иди спать, - повторила Санаэ.
- Но...
Натолкнувшись на слепой взгляд Санаэ, Фуюки покорно опустила голову.
- Да, юная госпожа.
Она вышла, прикрыв за собой дверью.
- То есть она ведет себя странно? - переспросила Фудживара-сан, когда они с Фуюки сидели в одной палате. - Ничего удивительного. Если тебя побьют головой о дверной косяк, ты тоже станешь совсем другим человеком. Более мудрым и искушенным. Ну, или более избитым.
Они разошлись по палатам и легли спать.
... А ночью ловушка сработала.
>>842435
ВоВ, блин, божественная игра. Это лучше, чем шлюхи, лучше, чем бухло.
В Японии недалекого будущего идет гражданская война: воюют правые, спонсируемые китайцами, и левые, спонсируемые американцами. На войне все средства хороши - используют ОБЧР, самолеты, ходячие танки, суперкрейсера, клонируют людей пачками и вручают им автоматы, не брезгуют биологическим и ядерным оружием. В Токио, загаженном донельзя, живет глупенькая лоли со своей матерью и старшим братом. Отец лоли - высокопоставленный чиновник, поэтому она может жрать рогалики, в том время как обычные люди голодают, доходя и до каннибализма. Потом брат, который и раньше был очень странным (например, насиловал девушек в своих роскошным апартаментах), пишет донос на отца, и того смещают с должности и расстреливают. Мать забирают на консервный завод, где из нее сделают тушенку. Лоли оказываются на улице. Брат пытается поймать ее, но лоли сбегает, не помня себя от ужаса. Далее она ныкается по подворотням, страдая от голода и холода, и пытается выжить. Здесь она встречает другую лоли, ебанутую на всю голову. Ебанутая лоли утверждает, что является настоящей ведьмой и показывает разные идиотские фокусы, годные только для того, чтобы публику развлекать. "Мы, ведьмы, призваны изменять мир, - с напыщенным видом говорит она. - Наше желание есть закон. Вот смотри, я пожелала, чтобы передо мной появился кролик. И он появился!" Кролик и впрямь появился, но лишь потому, что он был мутант и давно уже бегал по улице, а ведьмочка приметила его минут десять назад. Суть ведьм в том, чтобы с пафосным видом изрекать что-нибудь в духе капитана очевидность, и потом утверждать, что так и было задумано. "А ты можешь остановить войну?" - спрашивает лоли. Ведьмочка качает головой: "Я слишком слабая". Лоли и ведьмочка ныкаются дальше. Потом их насилует толпа оголодавших солдат. Лоли с ведьмочкой долго плачут, не могут прийти в себя, затем, чтобы удовлетворить свою проснувшуюся чувственность, начинают по ночам ласкать друг дружку. Тем временем в Японии становится совсем небезопасно: левые заложили вдоль берега кучу ядерных зарядов, взорвали их, и теперь огромная волна смыла половину страны. Все бегут в горы. Лоли с ведьмочкой тоже бредут туда. По пути лоли теряет ведьмочку, зато находит совсем маленькую девочку, лет 5-6. Вместе они попадают в замок, который стоит на вершине горы. Здесь живет граф-гедонист со своей дочерью. Девочку он забирает себе, сказав, что она должна ублажать лично его - у него утонченные вкусы, и он любит совсем уж маленьких девочек. Лоли пытается защитить свою протеже, но тщетно: их разлучают, и лоли остается совсем одна. Она пытается подружиться с дочерью графа - напрасно, потому граф подготовил для них психологическую пытку. Каждый день, час за часом, он истязает собственную дочь и заставляет лоли смотреть на это. "На ее месте должна быть ты, - говорит граф, - но я бью ее. Чувствуешь ли ты вину?" К сожалению, вины лоли не ощущает. Она чувствует только возбуждение, но боится сказать об этом и графу, и его несчастной дочери, которая уже и не надеется на спасение от ебанутого отца. Во дворе замка стоит клетка, а в ней сидит огромный раздувшийся мутант - это сын графа, который родился больным, облученным и с возрастом стал еще более уродливым. Все жители замка любят бить бедного мутанта. Особенно в этом усердствует дочь графа - отыгрывается за те мучение, которые ей причиняет отец. В башне установлена ракета: говорят, однажды в нее посадят мутанта, и он улетит, чтобы исследовать космос. Эту шутку придумал граф, и все с удовольствием ее повторяют. Что в ней смешного, лоли так и не понимает. Тем временем брат лоли - который ебанутый и который отца с матерью убил - встречает ведьмочку. Он предстает перед ней как спаситель и как благородный герой, он находит ее на улице и приводит к себе в особняк. "Я хочу помочь", - с улыбкой говорит он. Ведьмочка принимает все его слова за чистую монету. Она искренне верит, что он действительно хочет ей помочь и что он - единственный нормальный человек в этом мире хаоса. Сам же он по ночам бешено онанирует: ему до безумия хочется изнасиловать ведьмочку, но он сдерживается - потому что удовольствие от тонкого обмана намного больше, чем обычное сексуальное. Однажды он по делам приезжает в замок графа-гедониста и случайно встречает свою сестру. Это приводит его в восторг: он быстро едет домой, чтобы захватить с собой ведьмочку и показать ей - вот, сейчас я спасу сестру! (о том, что ведьмочка и сестра знакомы, он не знает) Но не тут-то было. Лоли, увидев брата, приходит в ужас и начинает действовать. Она выпускает из клетки мутанта, он забирается в ракету (которая на самом деле ОБЧР) и начинает все крушить. Первым делом он убивает отца-мучителя, потом - и свою бедную сестру. Дальше он улетает на луну. Лоли, вспомнив, что такое ведьмовское колдовство, просит мир: "Пусть мутант остановит войну!" В развалинах замка она находит давешнюю девочку 5-6 лет. Оказывается, граф не притронулся к ней, потому что был - не импотентом даже, а замаскированной женщиной. Лоли и девочка бегут обратно в Токио: воды потопа схлынули, и там снова можно жить. У лоли одна цель - выжить самой и спасти девочку. Девочка искренне доверяет ей. Но в лоли разбужена чувственность, причем чувственность не нормальная, а извращенная (в компании ведьмочки и графа-то!). Она хочет изнасиловать свою маленькую протеже. Сначала она борется с этим желанием, потом не выдерживает - и, вооружившись деревянным штыком, сначала дефлорирует маленькую девочку, а потом долго трахает ее этим самотыком, испытывая невероятные чувства. Маленькая протеже плачет и просит остановиться, но главная героиня уже впала в экстаз. Всю последующую дорогу до Токио она постоянно насилует ее таким способом. Прибыв в Токио, лоли снова издевается над девочкой... и та, не выдержав, бросается к солдатам и просит убить ее. Солдаты оказываются добрым людьми. Они защищают девочку от обезумевшей главной героини. Та сходит с ума и бродит по Токио просто так. Между тем ведьмочка изнывает в отсутствии брата главной героини; она поняла, что влюблена в него и больше всего желает отдаться ему. Он приезжает из командировки и в эту же ночь не справляется со своими желаниями. Он идет в комнату ведьмочки, чтобы изнасиловать ее наиболее извращенным способом. Но она опережает его. Она кидается ему на грудь с воплем "Я люблю тебя, пожалуйста, не надо ненавидеть меня, пожалуйста, люби меня тоже!" Злодей так поражен ее напором, что не насилует ее, а наоборот, относится к ней очень нежно и бережно. Позже, после секса, ведьмочка со смехом сообщает ему, что она "приворожила его", и он с удивлением понимает, что это его бешеное желание, вся эта тяга к изнасилованию - все это было результатом ее заклинания. Но он не злится, а лишь смеется. На следующий день он едет в Токио, и там ему встречается главная героиня. "О, сестра! Я так искал тебя!" - восклицает он, и вдруг понимает, что не хочет больше убивать сестру. Однако она хочет убить его - и убивает с помощью заклинания. Затем она идет на пляж и долго плачет. Приходят солдаты и без злобы, деловито насилуют ее. Между тем небо прочищается - сбылось желание главной героини, мутант в ОБЧР остановил бесконечную войну. Хэппи-энд. Главная героиня лежит после изнасилования на мокром песке и думает о своей жизни.
>>842869
Даже не смотря на то, что твоя ебанутасть очевидна, я всё же, снимаю шляпу, ты создал бестселлер.
>>843173
Лол. Надеюсь, ты это не всерьез. Я когда-то пробовал написать эту хуиту, но потом стало лень, и я забил. Осталось только эти два отрывка.
1.
Стояло жаркое, гнилое лето. В Токийскую бухту, царапая брюхом дно, проник хеймдалль. Убедившись, что охранные системы Цуруги остались позади, хеймдалль вынырнул из воды - циклопически огромный, стальной, весь облепленный водорослями. Накрывшись защитным куполом, он начал обстреливать Токио. Вооружение хеймдалля состояло из крупнокалиберных пулеметов - для защиты от пехоты - и портативных зениток; главным же его оружием были квантовые генераторы. Хеймдалль испускал лучи, поначалу безобидные - однако с каждым днем их воздействие становилось все более пагубным. Камень крошился, стекло оплывало; портились продукты и от истощения умирали люди. Хеймдалль разрушил императорский дворец и, что более важно, склады с продовольствием. В Токио начался голод. Хеймдалля пытались взорвать - однако механизм сопротивлялся; его защитный купол отражал все атаки. Крейсер "Сатоми", вызванный с Филиппинского театра, вошел в бухту - чтобы расправиться с хеймдаллем. Крейсер попал под дружественный огонь и затонул. Оказалось, что система Цуруги захвачена врагом. Генерал Исороку, узнав об этом, совершил сэппуку. Поступку генерала посвящена была специальная радиопередача: в ней воспевались воля и дух покойного.
Услышав про генерала Исороку, мама разревелась. В последнее время она часто плакала - был бы лишь повод. Она плакала и когда разбился папа, и когда седьмая эскадрилья погибла под Мидуэем, и когда забрали Йомико, и когда ее саму - изрядно подурневшую за время войны - повели на человеческий завод. Марико знала, что у мамы спрятан где-то кусочек рыбы - и просила поделиться с ней. Маму все равно скоро убьют и съедят, а Марико хоть чем-то, да насытится. Мама трясла головой, как припадочная, и настойчиво все отрицала. Потом маму, заплаканную и ослабевшую от страха, увели солдаты. Глядя ей в спину, Марико громко закричала:
- Ты мне не мама! Ты дура!
Услышав это, мама лишь громче заплакала. Маме было жаль Марико, но еще сильнее ей было жаль себя.
Марико вернулась домой и заняла мамин футон. Там было сыро и пахло мокрицами. Марико заснула. Проснувшись через пару часов, она поплелась на улицу.
Марико бежала за солдатами, в одном лишь летнем платьице, и настойчиво задирала подол:
- Возьмите меня и накормите! Возьмите и накормите!
Так делали взрослые женщины, и солдаты иногда кормили их. Марико знала, что за словом "возьмите" стоит нечто страшное - но ей было все равно. Живот сводило от голода, и Марико хотела лишь есть.
Солдаты смеялись над ней.
- Дурочка, - сказал ей статный капитан с фиолетовыми волосами. - Скоро мы уничтожим хеймдалля, а потом и войну выиграем. Голод не будет вечно. А вот позор останется навсегда.
- Возьмите меня и накормите! - заныла в ответ Марико.
Капитан рассердился и ударил ее прикладом в заголенный живот. Марико упала, хватая ртом воздух.
- Убирайся отсюда, и чтоб я тебя больше не видел! - прорычал капитан.
Подгоняемая им, Марико кое-как поднялась и заковыляла прочь. Голод тупой пилой вгрызался ей в желудок. По сравнению с этим, боль от удара казалась сущим пустяком.
"Надо было съесть маму", - возникла мысль, и рот сразу наполнился слюной.
Марико остановилась. Над головой было огромное, пустое, стеклянное небо. Глядя на него, Марико вдруг решила, что непременно умрет. И горько расплакалась, совсем как мама.
... А в бухте до сих пор стоял хеймдалль.
2.
Вслед за летом наступила осень. Стало прохладно и мокро. Марико жила одна, в опустевшем доме, где ползали по стенам насекомые. Чуть позже к ней присоединилась Рифико - девочка с худыми лодыжками и смуглой, загорелой кожей. Глаза у Рифико были синие, нежного, акварельного оттенка. Она говорила, что родители ее до сих пор живы - "только сбежали в горы, вот и все". Родители боялись и ненавидели Рифико: она убила своего братика, трехмесячного младенца, зажав ему нос пальцами, а в рот запихнув кулак. Зачем она это сделала, Рифико не рассказывала. Лишь прибавляла, что "братик был нехорошим", и что "пусть лучше родители живут, чем он". Она никогда не говорила "мама" или "папа" - всегда "родители", всегда "они". Марико качала головой. Она не знала, как следует воспринимать россказни Рифико: то ли как правду, то ли как дикий вымысел.
А Рифико определенно была странной. Когда они только познакомились - а было это на площади, где солдаты ели из котелка собачье мясо - Рифико сказала, что умеет изменять реальность, что она ведьма. Марико не поверила. Она бы рассмеялась, но сил не хватило. Марико пришла на площадь, чтобы выпросить у солдат немного еды. Хеймдалль по-прежнему стоял в Токийской бухте, и с продуктами было туго.
- Хочешь, заберем у солдат котелок? - спросила Рифико.
Тут Марико не выдержала и слабо рассмеялась.
- Какие глупости, - проворчала она и отвернулась от голубоглазой дурочки.
Рифико взяла с земли камешек и кинула в разбитое во время бомбежки окно.
- Я ведьма, - сказала она. - А ведьмы видят механизм жизни, все ее взаимосвязи. Вот смотри.
Из дома, вспугнутая камнем, выскочила кошка. Один из солдат, заметив ее, радостно закричал:
- Сейчас я ее!
Остальные стали его подначивать. Солдат встал, снял с груди автомат и сделал выстрел - всего один, и кошка, жалобно вскрикнув, упала.
- Я меткий стрелок! - провозгласил солдат. Остальные согласились. Солдат перехватил автомат поудобнее, широко улыбнулся - и в кровавые лохмотья расстрелял своих товарищей, всех семерых. После, дико расхохотавшись, убежал прочь. Котелок с мясом остался нетронутым.
- Он был безумен, причем давно, - сказала Рифико. - Я лишь помогла ему осознать это. Вовремя, да? Пойдем, поедим.
И она подвела ошеломленную, напуганную Марико к ароматному котелку.
С тех пор Рифико не раз кормила ее. Они жили вместе, и Рифико спала, тесно прижавшись к Марико. Иногда Рифико стонала во сне. Марико обнимала ее крепче, и стоны прекращались. Рифико говорила, что ее донимают "взаимосвязи" - цепи, соединявшие механизм жизни. Рифико могла все. Главное, поставить цель - и рассмотреть, какое событие приведет к ее исполнению.
- А как прекратить войну? - волнуясь, спросила Марико.
- Никак, - помрачнела Рифико. - Я так не умею. Я ведь слабая ведьма.
Марико расстроилась. Она хотела, чтобы Рифико воскресила маму.
Осенью вернулся Хигашионна Юкио, соседский парень. Ему было шестнадцать, и он уже год как воевал на материке. Юкио вернулся, весь грязный, в истертом мундире, и заявил: "Маньчжурия потеряна". Имперская армия, люди и техника, танки, ракетные установки, самолеты и боевые роботы, шагающие платформы и тысячетонные фуна-юрэй - все они бесславно погибли. Союзники высадились уже в Нагасаки.
- Мы все погибнем! - кричал Юкио, вращая глазами. - Все сдохнем, здесь, под жирной задницей премьер-министра!
Юкио и мысли не допускал, что виноват не премьер-министр, а император.
Изнывая от скуки, он забрался в дом к Марико и Рифико.
- Вам что, заняться нечем?! - с порога закричал он.
Марико подошла поближе, чтобы узнать, в чем дело. Юкио ударил ее по лицу. Марико пошатнулась, но не упала. Щеке было больно. Марико прижала ладонь к лицу, чтобы унять боль.
- Тварь, - прошипел Юкио.
- Не делай ей больно! - закричала Рифико. Она подбежала к Юкио и попыталась схватить его за руку. Юкио с размаху пнул ее в живот. Рифико охнула и осела на пол. Страшно закричав, Юкио уселся на нее и начал избивать. Раздавались жуткие хрустящие и чавкающие звуки. Кулак Юкио был весь в крови. Рифико перестала сопротивляться уже после третьего удара. Она лишь слабо дергалась, как кукла, у которой кончился заряд. Марико, плача, умоляла Юкио прекратить, но он только отмахивался. Наконец, закончив с Рифико, он привстал и сильно приложил Марико головой о стену. От боли Марико ослепла. Она лежала, чувствуя кровавый привкус во рту, и смотрела, как хихикающий и нервно кусающий губы Юкио снимает штаны.
- Твари, - шептал он. - Твари.
Юкио присел рядом с Рифико и, немного повозившись, стянул с нее платье - через голову, измарав его в крови. "Прекрати, пожалуйста", - хотела сказать Марико, но не смогла. Рифико была без сознания. Юкио разделся и лег на нее. Он двигался с трудом, неловко, и тяжело дышал при этом. Его бледный член, короткий и влажный, вжимался в загорелые бедра Рифико. Юкио беспрестанно хихикал и, чуть приподнимаясь на локте, ощупывал грудки беспомощной Рифико. Закончив, он взвизгнул, забился, словно под током, и наконец обмяк, расслабился. "Уйди, пожалуйста, уйди", - молила Марико, и Юкио словно услышал ее мольбу. Он встал, застегнул штаны и, стыдливо озираясь, покинул дом. Кое-как шевелясь, Марико подползла к бесчувственной подруге. И ужаснулась: Рифико была в сознании, ее глаза были прикрыты - но она все видела, и ощущала тоже все.
- Как ты? - заплакала от жалости Марико.
Рифико попыталась улыбнуться.
- Н-нормально, - сказала она. - Помоги мне встать.
Марико не могла ей помочь, и Рифико встала сама. Весь день она хлопотала, имитируя бурную деятельностью. Кровь с лица Рифико стерла, но оно все равно оставалось опухшим, страшно избитым. Рифико было больно, но она терпела, двигалась, стараясь не шевелить бедрами. Марико боялась спрашивать, что именно Юкио сделал с ней, и потому разговаривали в тот день они мало, только по необходимости.
Вечером, когда они лежали на футоне, Марико спросила, тихо-тихо:
- А ты отомстишь... ему?
- Уже отомстила, - сказала Рифико.
Обниматься, как обычно, они не стали - спали раздельно, Марико на одной стороне, Рифико на другой. Ими овладела некая брезгливость. Марико чувствовала, как витает в воздухе запах Юкио, вонь его пота, и едва сдерживала рвотные позывы. А ночью, далеко за полночь, Рифико прижалась к ней и стала беззвучно плакать. Марико с облегчением и нежностью обняла ее. "Я плохая, - плакала Рифико. - Я ужасная! Я ужасная!" Потом она стала целовать Марико, касаясь ее своими мягкими губами. Марико разволновалась. Она не хотела, чтобы Рифико стала такой, как Юкио. Но было тепло, влажно, мокро, и Марико не стала сопротивляться, и долго еще они лежали, плача и лаская друг друга.
Блин, я слишком часто выкладывал это дерьмо. Оно мне и самому надоело.
Танимото Мисаки, она же Дельта Амалия Кей, стояла в бухте Фукуоки и с холма наблюдала, как в гавань входит подводная лодка класса "Сорью". Темное фаллическое тело подлодки рассекало прибрежные воды; сверху она казалась акулой, забравшейся на мелководье. Прямоугольный плавник рубки, возвышавшийся над водой, только усиливал сходство. Субмарину сопровождали корабли поменьше - полицейские и военные катера. Должно быть, откомандированы сюда начальством префектуры.
"Вот переполох-то поднимется, - злорадно подумала Мисаки, - когда выяснится, что это не военная подлодка, а частная".
Официально "Сорью" была приписана к тихоокеанскому флоту самообороны. На деле же ее перекупил для собственных нужд Виндальв Хисакава Масару, также известный как Эйдж Рейвен. Подобное было запрещено; впрочем, для Виндальвов такого уровня правительственных запретов не существовало. Захочет - купит себе подлодку, захочет - взорвет весь Токио. Правда, в последнем случае за него возьмутся остальные Темные имена.
"Впрочем, Темные имена и так им заинтересовались", - подумала Мисаки.
Мифунэ-сан приказал ей следить за всеми действиями Эйдж Рейвена. Не так давно тот заказал из Хоккайдо осколок камня грез. Курьер должен сегодня приехать в Фукуоку с северного въезда. Это ей рассказал Макино - после того, как она выбила ему передние зубы.
Мисаки еще раз посмотрела на подлодку, затем развернулась и неспеша двинулась к городу. До прибытия курьера еще было время.
"Зачем Рейвену камень грез? - праздно подумала она. - Совершенно ведь бесполезная штука, если не собираешься нырять в Пойнт Зеро. А там нормальному человеку делать нечего. Ничего хорошего в Пойнт Зеро нет. Только уроды всякие и зеркала".
Хотя кто его знает, Эйдж Рейвена. Старые люди часто впадают в маразм. Подлодка, понимаете ли, ему понадобилась. Тоже мне, флотоводец.
Мисаки спустилась с прибрежных холмов и вошла в восточный квартал. Поблизости была деловая зона, застроенная стеклянными небоскребами; тень от нее падала на весь квартал, автоматически превращая его в трущобы. Мисаки купила себе мороженое и с наслаждением съела, наблюдая, как трое рабочих в желтых касках ремонтируют рассохшуюся дорогу. Рядом стоял грузовик с белым пластмассовым кузовом; его до половины заполняла горячая асфальтовая смесь.
- Вам не трудно? - вежливо поинтересовалась Мисаки у рабочих.
- Мы привыкли, - ответил бригадир, отрываясь от работы. - А тебе что-то интересно?
- Угу, - кивнула Мисаки.
Она была в повседневной одежде. Люди видели в ней обычную школьницу - правда, болезненно худую и с немодными сейчас короткими волосами. Пугающий макияж пришлось смыть.
- А можно мне грузовиком порулить? - невинно осведомилась Мисаки.
Рабочие дружно расхохотались.
- Не, ну можешь попробовать, - сказал один. - Если не боишься.
- Спорим, она лучше тебя водит? - толкнул его другой.
- И лучше тебя!
- Да вообще! - они снова начали хохотать.
- Правда можно? - распахнула глаза Мисаки.
- Нет, нельзя, - сказал бригадир серьезно. - Иди-ка ты лучше домой. Тебя там заждались, наверное.
Мисаки опустила голову.
- Никто меня не ждет.
- Сирота? - бригадир не особо удивился.
- Да.
- Сочувствую.
- Пошел в задницу со своим сочувствием, - сплюнула Мисаки. - Недоумок.
Бригадир нахмурился.
- Я старше тебя... - начал он, но докончить фразу не успел; кулак Мисаки врезался ему в челюсть, ломая ее и разом вминая осколки в мозг. Это как пластиковая кукла. Если ткнуть ей пальцем в лицо, появится вмятина. Подбородок соприкоснется изнутри с затылком. С человеком сделать такое даже легче - и в разы приятнее.
Булькая обнажившейся гортанью, бригадир рухнул на спину. Оба рабочих даже не успели осознать, что произошло. Мисаки молниеносно ухватила одного за кадык и дернула на себя; второму она вогнала указательный палец в глаз. Плеснула кровь, яркая и жидкая, и два агонизирующих тела упали рядом с первым.
- Извините, что убила вас, - сказала Мисаки, вытирая руки о спецовку бригадира. - Так было нужно.
Подобрав желтую каску, она забралась в грузовик и не торопясь вывела его на магистральную улицу. Водители внизу возмущенно сигналили, но Мисаки проигнорировала их.
"Во что бы врезаться?" - прикинула она.
Наконец она выбрала отличную цель - длинную фуру марки "Исузу", которая едва тащилась сквозь рой машин. И место подходящее. Мисаки твердо ухватила руль и втопила педаль газа до упора. Грузовик сорвался с места, расталкивая легковые автомобили. Асфальтовая смесь перехлестывала через борт. Мисаки выждала подходящий момент и, распахнув дверь, ласточкой выпорхнула из тесной кабины. Она приземлилась на серебристую крышу крупной "Тойоты", охнула от боли, спрыгнула на асфальт и бросилась прочь. Позади нее грузовик на полной скорости врезался в фуру, разворачивая ее в сторону; грохот поднялся неимоверный.
- Авария! - пищала Мисаки. - Авария!
Добравшись до тротуара, она легко отмахнулась от подоспевшего полицейского, пнула офисного служащего и скрылась в переулке. Надоевшую желтую каску она выбросила в ближайший контейнер, после чего надела черные очки, напялила на голову кепку, вывернула наизнанку легкую курточку, поменяв ей цвет и материал, и уже другим, прогулочным шагом вернулась к месту аварии.
Грузовик и фура - два изломанных гиганта - застыли посередине дороги, образовав пробку. Легковые машины, вынужденные объезжать их, заметно убавили в скорости. Для полной гармонии не хватало только взрыва.
- Ба-бах, - сказала Мисаки.
Грузовик взорвался, как самая лучшая осколочная граната. Оплавившийся руль, полыхая огнем, пронесся мимо Мисаки и врезался в стену. Еще бы немного, и она бы лишилась головы.
"Кажется, я перестаралась", - задним числом подумала она.
Хотя ладно.
Скоро приедет курьер. Нужно быть готовой. Мисаки побежала дальше по улице, к северному въезду в город. Макино говорил, что курьер в этот раз использует черный автомобиль Lexus HS, с номером 72-88. Сам Макино об этом и договаривался, организуя доставку. На магистральной улице, ближе к деловому району, курьер должен был передать посылку людям Эйдж Рейвена.
"Но не выйдет, но не выйдет", - радостно подумала Мисаки и даже подпрыгнула в воздухе. Ей вдруг стало очень весело. Наверное, это взрыв виноват.
Остановившись у светофора, она стала считать машины, въезжавшие в город. Пробка уже закупорила дорогу. Движение практически остановилось. Для Фукуоки редкое зрелище.
"Надеюсь, курьер уже не сможет выбрать другую дорогу", - забеспокоилась Мисаки.
Прошло минут десять, и ее беспокойство переросло в панику.
"Где он? Мифунэ-сан меня же убьет!" - с тоской подумала она.
Внезапно ее взгляд упал на черный лексус, прижимавшийся к тротуару. Похоже, водитель собрался нарушить закон и по газонам объехать пробку.
"72-88", - прочитала Мисаки номер, и сердце у нее екнуло.
Быстрым шагом она подошла к машине. Стекла у той были затонированы, и Мисаки не знала, чего ожидать от пассажиров. Впрочем, на сомнения не оставалось времени. Мисаки нащупала утопленную в панели ручку и рванула дверь на себя.
- Эй, - сказал мужчина, сидевший на заднем сиденье. В ногах у него лежал кожаный кейс.
Мисаки ударила курьера в лоб, как быка, пробив черепную кость. Затем прикрыла за собой дверь и сзади ухватила водителя за беззащитное горло.
- Поехали, не останавливайся, - сказала она деловито.
Водитель судорожно кивнул - она пальцами ощутила его страх - и вывернул на тротуар, едва не задавив двух упитанных собак и их дряхлого хозяина. Лексус, переваливаясь через клумбы, поехал по пешеходной зоне.
- Когда приедем, я тебя убью, - сказала Мисаки водителю.
В принципе, уже можно было возвращаться к Мифунэ-сану. Но Мисаки жутко хотелось забрать не только камень грез, но и те деньги, которые предназначались в обмен. Деньги бы ей не помешали.
Не отпуская водителя, она одной рукой отодвинула мертвого курьера и подняла кожаный кейс. Тяжелый. Двумя пальцами Мисаки сломала замок и, придерживая кейс, запустила внутрь руку.
"Ерунда какая-то, - пришло ей в голову. - Камень грез разве так выглядит?"
Внутри лежала целая стопка полупрозрачных пакетов, туго набитых белым порошком. Мисаки разорвала один из них. Порошкок засыпал ей колени. Окунув в него палец, Мисаки попробовала порошок на вкус.
"Бодрит", - недоуменно подумала она.
- Мы приехали? - спросила она у водителя. - Чего остановился?
- Д-да, - выдохнул он.
"Слишком рано!" - с досадой подумала Мисаки.
Она еще не разобралась с неведомым порошком. Дайте немного времени, идиоты.
Но двери уже раскрылись, причем все четыре. В салон полезли люди в черных костюмах. Их жадные руки потянулись к Мисаки.
- Эй, вы чего? - удивилась она.
На всякий случай она сжала пальцы, разрывая водителю горло. Не получилось. Горло будто было из стали выплавлено.
"Что?!" - опешила Мисаки.
Но к этому времени ее уже крепко держали за руки и ноги. Слабаки, подумала она, и попыталась вырваться. Но и эти оказались совсем неслабыми ребятами. Мисаки не смогла даже пошевелиться. О том, чтобы освободиться и злобно убить их всех, и речи не шло.
Запоздало пришел страх.
- Эй, вы же не охотились на меня специально? - с надеждой спросила она.
Водитель аккуратно снял ее пальцы с горла и повернул голову. У него оказалось красивое жестокое лицо и горящие глаза. Водитель осклабился:
- Так и есть.
- Трус! - подумав, закричала Мисаки.
И добавила:
- Нормальный бы человек дрался один на один, а ты целую толпу привел.
- Нормальный бы человек дома сидел, а я охочусь на опаснейших террористов, - возразил водитель. - И наркодилеров по совместительству.
Мисаки опустила глаза. Похоже, он прав: порошок и впрямь наркотический. Ее что, подставили?
- Так нечестно, - сказала Мисаки.
- Заткнись, террористка, - заржал водитель. - Именем Японии ты арестована. Ведите ее в тюрьму. Хотя нет, подождите.
Он отвел руку назад и с размаху ударил Мисаки в лицо. А потом еще раз и еще, пока у нее не потемнело в глазах. Жалобно охнув, она обмякла и повисла на руках самодеятельных охотников.
- А вот теперь несите, - уловила она затухающим сознанием голос водителя.
Было очень больно и обидно.
Алсо, оп, вывали все на данный момент написанное целиком, а то я выковыривал из постов по мере появления, но с тех пор, как тут начали постить анрилейтед, то я не уверен, что не пропустил какую нить главу или не перепутал порядок. Не охота проебать.
И чего он этим пытается добиться? - закричал я. - Отец-то ему зачем понадобился? Для жертвоприношения, что ли?
- Не знаю, - спокойно ответила мать. - Мотивы Эйдж Рейвена мне неизвестны.
Я разозлился.
- Мы говорим об отце, вообще-то. Ты можешь ради разнообразия проявить хоть чуточку эмоций? Тебе все равно?
- Да.
- Хорошая из тебя жена, - скривился я.
- Да. Из всех женщин я наилучшим образом подхожу Казуе-сану, - ответила она. - Ведь именно такой он меня и воспитал.
Я безнадежно махнул рукой.
И как с ней говорить?
Был полдень, и с матерью сидели в гостиной, пытаясь решить, как спасти отца. Меня до сих пор не отпускала слабость. Я-то надеялся, что хотя бы к утру пройдет, но куда там. Такое впечатление, будто я только что из комы вышел, руки дрожат, голова кружится. Даже мыслить нормально не получается. Одна девчачья истерика. Слабость дурно на меня влияет.
Начнем с начала.
Конечно, это не Юми послала своих Зимних рыцарей арестовать отца. Делать ей больше нечего. За отцом вчера пришли люди Эйдж Рейвена, Виндальва Темного имени.
Виндальвы делятся на высших и низших. Разделение условное. Низшие могут быть сколь угодно сильными и могущественными, но, поскольку они не входят в одну из влиятельных семей, никакой властью в Фукуоке они не обладают. Обучают их на островах Такешима в Японском море, оттуда же они расползаются по стране. Их чаще всего убивают маги.
У высших Виндальвов своя градация. Первый из Виндальвов - Король Зимы. Его свита - Виндальвы Темного имени. Они состоят из Столпов Творения, Виндальвов, которые видели сотворение мира, и прочих, прошедших посвящение уже в современном мире. Темное имя, вместе со всей сопутствующей силой, передается по наследству. Разумеется, никто из ныне живущих не видел старого мира; традиционно считается, что Темное имя - это не просто титул, это перерождающаяся в каждом потомке изначальная личность. То есть нынешний лорд Бедивер, Ниигаки Рёске - то и есть первый Бедивер, тот, что сопровождал первого Короля Зимы в его странствиях по Пойнт Зеро. Все прочие члены семьи Ниигаки - просто сильные Виндальвы. Темного имени они лишены и лишь пользуются теми преимуществами, которые дает пребывание в его тени.
Столпов Творения всего трое. Это лорды Бомейн, Бедивер и Тристейн де Труа. Их японские фамилии намного менее звучные: Уэно, Ниигаки и Мифунэ соответственно. У них есть право перебивать Короля Зимы во время речи. Уэно Такахито постоянно этим пользуется, чтобы вставить очередную сомнительную остроту.
Остальные Темные имена - Эйдж Рейвен, Кей, Гавейн, Ивейн, Джейхерис и Джерардо. Семьи Ивейн и Джерардо были уничтожены, причем не так давно. Семью Гавейн за бесчеловечные эксперименты (пытались скрестить Виндальвов с магами) изгнали на Сикоку. Они до сих пор там живут.
Остается, в итоге, пять проживающих в Фукуоке Темных имен. Пять могущественных неуправляемых зимних ферзей. И один из них, на нашу беду, обратил внимание на отца.
- Юджи, ты сможешь убить Эйдж Рейвена? - спросила мать.
Я не выдержал и горько рассмеялся.
Она что, шутит?
- Я даже не Виндальв. Куда уж мне.
- А Король Зимы сможет?
Вот это вопрос посерьезнее. Я положил локти на стол и наклонился к матери.
- Юми - да, но я не буду ее об этом просить. Ни за что в жизни, - внятно произнес я. - Даже ради тебя и ради отца.
- А если отец умрет? - спросила она.
- Ты что, не слышала? Ни за что.
Не говоря уже о том, что Юми вряд ли на это пойдет. Уничтожение Темного имени - очень рискованный шаг для Короля Зимы. Юми таких решений никогда не принимала и вряд ли предпримет в дальнейшем.
Я убрал локти со стола.
Пришла непривычно тихая Нацуми-сан и принесла якисобу. Я взглянул на свою тарелку, и мне сразу же поплохело. Такое впечатление, что якисобу засидели мухи. Пахнет отвратительно.
- Спасибо, Нацуми, - сказала мать.
- Не за что, нэ-сан, - Нацуми-сан прижала к груди пустой поднос. - А Казуя-сан... с ним все будет в порядке?
- Думаю, да, - и мать с хрустом разломила свои палочки.
Чуть успокоенная, Нацуми-сан бросила на меня последний взгляд и ушла.
Я решительно отодвинул от себя тарелку.
Похоже, мне все-таки придется действовать.
- Хватит есть. Пойдем, - сказал я матери, вставая из-за стола.
- Что ты намерен делать?
- Поговорю с Эйдж Рейвеном. Может, случилось недоразумение. Да мало ли чего.
Мать надела свой серый костюм и повязала шею легким шарфом. Она так делает, когда ситуация совсем плоха и есть вероятность, что ее будут резать по горлу. Для сестер-демонов это не смертельно, но очень болезненно. Как и для меня, впрочем.
Солнце стояло в зените. Я шел, едва передвигая ноги, и старался при каждом шаге ступать как можно экономнее. Соприкосновение с землей болезненно отдавалось в моем позвоночнике. Я вдруг понял, что вспотел, и очень сильно. Мать невозмутимо наблюдала за моими страданиями.
- Дай руку, - наконец взмолился я.
Она немедленно выставила локоть. Я схватился за него, как за спасательный трос, и в таком виде мы двинулись по городу: мать с прямой, словно она восклицательный знак проглотила, спиной, и на ней вялой запятой повис я.
- А где он живет? - задыхаясь, спросил я.
- В западном квартале. До его порога еще шесть с двумя сотыми километров, - отреагировала она.
От таких цифр у меня зашевелились волосы на голове.
- Вызовем такси, - сдался я.
Как ни тяни время, все равно в норму я сегодня не приду. Нужна еще, минимум, неделя. Так стоит ли стараться?
Пока мы ждали такси - я отдыхал на скамейке, мать стояла рядом - меня вдруг окликнули:
- Эй, Юджи!
Нет, только не это.
- Юджи! Ты почему меня игнорируешь? Совсем стыд потерял? - спросил Кенске. Он сунул руки в карман и выглядел, как полный бездельник.
- Кто этот человеком? - спросила мать.
- Мой школьный друг, - ответил я. - Слушай, Кенске, тебе чего надо? Иди куда шел.
Он сделал вид, что обиделся.
- Я только поздоровать хотел! - воскликнул он. - И вы тоже, Нацуми-сан - вы меня забыли? Мы же совсем недавно встречались!
Он посмотрел на ее коротко остриженные волосы.
- Вы постриглись?
- Да, - сказала она.
- Вам очень идет! - заюлил он. - Так реально намного лучше!
- Иди давай! - сказал я, прервая идиллию.
- Ладно, ладно, - он притворно вздохнул. - Нацуми-сан, до свиданья. И это, вам реально новая стрижка очень идет!
Сказав это, он сделал глупое лицо - изображая горечь расставания - поклонился и убрел в сторону своего дома.
Хорошо, про школу не стал спрашивать. Понимает, что ему крыть нечем - так же прогуливает, как и я.
- Мне очень идет, - задумчиво произнесла мать, трогая свои волосы.
- Это формальная вежливость, - сказал я.
- Не имеет значения. Мне было приятно. Пусть даже он и спутал меня с Нацуми.
Пораженный внезапной мыслью, я торопливо встал и вгляделся ей в лицо.
Ее бледные щеки еле заметно розовели. Господи, она покраснела! Пока отец сидит под замком у Эйдж Рейвена, она принимает глупейшие комплименты от моего одноклассника и краснеет при этом!
- Тебе должно быть стыдно, - безнадежно произнес я, плюхаясь обратно на скамейку.
- Никто не говорил мне комплиментов.
- Никогда? - удивился я.
- Люди ненавидят меня.
- Правда? Я вот люблю тебя, - сказал я. - Ну, как мать, разумеется.
Она ничего не ответила. Не поверила, что ли? Да и бог с ней.
Наконец подъехало такси. Мы с матерью сели, она назвала водителю адрес, и за десять минут мы добрались до дома Эйдж Рейвена.
- Возьмите деньги, - сказала мать, и такси уехало.
Я же посмотрел на дом.
Отец, хоть он и не относился к Темным именам, все равно отгрохал себе большой особняк. Прочие Виндальвы тоже любили роскошь. У Эйдж Рейвена же все было просто и функционально. Одноэтажный дом, больше похожий на доджо, низкий каменный забор и пустой двор. Единственный предмет роскоши - камера, подвешенная у входной двери.
Мне вдруг стало дурно. Поездка в такси, похоже, окончательно вымотала мой желудок; бешено закружилась голова, и я, схватившись за стену, мучительно выблевал свой вчерашний ужин на траву. Поскольку вся еда уже успела перевариться, блевал я белой слизью.
- Камера все видела, - сказала мать.
- Ну и отлично, - выдохнул я. - Позвони в дверь, пожалуйста.
После третьего звонка из дома вышел небольшой, но крепко сбитый мальчик лет двенадцати. Меня сразу впечатлили его волосы. Длинные, жесткие, они торчали во все стороны, как у героя сенен-манги. Мальчик был одет в белое кимоно для карате.
- Что нужно? - спросил он.
Мать молчала.
- Мы к Эйдж Рейвену, - сказал я.
- Зачем?
- Моего отца вчера арестовали его люди. Я хочу поговорить.
- Зачем?
- Чтобы его, черт побери, отпустили!
- Хорошо.
Мальчик отпер замок, и мы вошли во двор. Я кожей почувствововал угрозу, исходящую от мальчика - подавленную, но все равно ощутимую. Он явно хотел нас убить.
Зачем, спрашивается?
- Отец в церемониальном зале, - сказал мальчик, входя в дом. - Снимите обувь.
Сын Эйдж Рейвена? Понятно.
Мы с матерью двинулись по длинному коридору, мимо комнат, где сидели какие-то люди в белых костюмах. Ни дать, ни взять якудза. Мимо нас прошла девушка в мокром халате на голое тело, похоже, только что из ванной. Она разговаривала с кем-то по телефону.
- Ну что я могу, Юми? Отец рогом уперся. Хочу, мол, и все. Ты же знаешь, я на него никакого влияния...
Она зашла в одну из комнат, и голос пропал. Я узнал эту девушку. Это она была вместе с Юми вчера. Хисакава Маки.
Точно, вспомнил я, японская фамилия Эйдж Рейвена - Хисакава.
Добравшись до конца коридора, я осторожно отодвинул в сторону перегородку. Церемониальный зал тонул в темноте. В самом конце его сидел пожилой человек в таком же, как и у недавного парня, белом кимоно. Позади него стояло два щита. Вот и вся обстановка.
- Пошли, - сказал я матери.
Она кивнула, и в этом мне вдруг почудилось что-то насмешливое.
- Здравствуйте, - обратился я к Эйдж Рейвену.
Лицо у него было будто из камня вырезано. Брови седые и кустистые, нос прямой, подбородком можно гвозди забивать. Глаза очень неприятные. Безжалостные. Точь-в-точь глава якудза.
- Ты кто? - спросил Эйдж Рейвен.
А вот голос обычный. Такой мог бы и продавцу в супермаркете принадлежать.
Мне сразу полегчало. Впрочем, возможно, это после рвоты. Не знаю.
- Сакакибара Юджи, - сказал я. - А это моя мать, Сакакибара Харука.
Мать свысока посмотрела на Эйдж Рейвена и ничего не сказала.
- Понятно, - сказал Эйдж Рейвен. - Чего вы хотите?
Это у них семейное?
- Вы арестовали моего отца, - сказал я. - Пожалуйста, отпустите его. Уверен, случилось недоразумение.
- Почему?
Это начало уже раздражать.
- Да потому, - закричал я, - что мой отец не представляет для вас опасности! Вы же Темное имя, черт побери! Вы можете срать на всех с высокой колокольни! А тут какой-то Виндальв!..
Тут у меня подкосились ноги, и я бы упал, если бы меня мать не поддержала за локоть. Я благодарно повис на ней. Пульс бился в висках, и перед глазами кружились мухи - наверное, те самые, что засидели якисобу.
К горлу вновь подкатила тошнота.
- Это не недоразумение. Я хотел взять его под контроль. И я сделал это, потому что мог, - сказал Эйдж Рейвен. - А Король Зимы слишком слаб, чтобы запретить мне.
До меня не сразу дошло, о чем он.
- А ты, Сакакибара Юджи? - спросил Эйдж Рейвен. - Может, ты силен?
Похоже, настоящий разговор только начался.
- Да, - осторожно, чтобы не выплеснуть на пол белую слизь, сказал я. - Да, я силен.
Он скупо улыбнулся.
- Тацуя! - позвал он. - Мечи!
Появился тот самый мальчишка. Он нес две простых катаны. Одну он с низким поклоном отдал мне, другую - отцу, без поклона. И остался стоять у него за спиной.
- Сможешь выстоять против меня минуту - признаю себя побежденным, - сказал Эйдж Рейвен, и рывком поднялся на ноги.
Я в это время пытался справиться с мечом. Он упорно выскользал у меня из рук.
- Давай же... давай... - умолял я его.
Но ладони были слишком потными, а меч - тяжелым. Я уронил его. С негромким звуком меч упал на татами.
Черт.
Черт!
Эйдж Рейвен с иронией наблюдал за моими попытками.
- Ставка, - сказал он. - Если я проиграю, то выпущу твоего отца. А после сделаю себе сэппуку.
- Не стоит так далеко заходить. Мне не нужно ваша жизнь, - сквозь зубы произнес я.
Опустившись на колени, я все-таки взял меч и с трудом поднялся.
- Лишь так мы можем познать ценность жизни - положив ее на одну чашу весов со смертью, - возразил Эйдж Рейвен. - Если проиграешь ты, то я заберу твою мать в качестве наложницы.
Мать моргнула.
У меня перехватило дыхание. Я бросил взгляд через плечо и решительно произнес:
- Нет.
- Казуя-сан не стал бы отказываться, - заметила мать.
- Ну, а я откажусь, - сказал я и повернулся к Эйдж Рейвену.
Пусть будет, что будет.
Эйдж Рейвен долго, тяжело на меня смотрел.
- Пусть будет так, - наконец сказал он. - Тогда я отказываюсь с тобой драться.
Он кивнул Тацуе.
- С тобой будет драться мой сын. Победишь его - сделаю все, что ты захочешь. Проиграешь - уйдешь ни с чем.
- Ладно, - сказал я.
И медленно, через силу поднял меч.
- Подожди, - сказал Эйдж Рейвен. - Для того, чтобы его победить, ты должен забрать у него жизнь.
Тут я не колебался.
- Хорошо.
Наконец-то мне удалось его удивить. Эйдж Рейвен радостно оскалился.
- Ты не ценишь человеческую жизнь. Однажды тебе это дорого обойдется, а пока - мне нравится. Давай. Убей его, Сакакибара Юджи. Убей моего сына!
Я совершил замах. Шаг вперед, нога устойчива, руки совершают движение... В этот момент я думал только о мече - и потому проиграл. Тацуя в мгновенье ока пересек зал и легко, на излете задел меня лезвием по шее. Только затихающий ветер от его движения ударил меня в грудь.
Шее стало тепло и больно. Липкая кровь потекла по моей груди.
- Я проиграл, - сказал я.
И с облегчением выронил ненужный больше не меч.
- Отец, - произнес за моей спиной Тацуя. - Могу я убить его?
- Нет. Просто выведи их за дверь, - разочарованно произнес Эйдж Рейвен. - И принеси мне потом того французского супа, Маки его хорошо готовит.
- Понял.
- Не расстраивайся, все у тебя обязательно получится, только попробуй еще раз, - без эмоций произнесла мать, когда мы вновь оказались на улице.
Похоже, это был сарказм.
- Знаешь, а ведь это первый раз за долгие годы, когда я действительно ощутил боль.
Я приложил руку к кровоточащей царапине на шее.
- И вот еще, - задумчиво произнес я. - Будь у меня вся моя сила... думаю, я бы его убил. Точно, убил бы. Без сомнений.
И тут меня все-таки вырвало.
>>846181
http://zhurnal.lib.ru/editors/m/masha_allen/dalekajastrana-1.shtml
http://zhurnal.lib.ru/editors/m/masha_allen/dalekajastrana-2.shtml
Над названием я не особо долго думал.
бамп
Вверх, жду новых глав.
бамп
Ну что ты писатель.
А я КРУТОЙ Бог и я люблю аниме ему - свет и счастье а все м кто его презирает смерть и смерть и АД!
Писатель, соберись епта!
Я обычный водитель Тополя-М. Каждый день я наворачиваю круги по лесам и со мной ничего интересного не происходит.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда началась война.
Помню год назад возможно больше анон, пилил рассказ про мейду. Было охуенно.
>>859296
Я обычная Мейда, с которой не происходит ничего интересного.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда я... бля, а что написать-то?
Я учусь в женской католической школе. Но на самом деле я - парень. Почему я учусь именно тут? Всё просто: из предыдущей школы Собянин сделал мусульманский колледж для детишек из Дагестана, а мои родители ортодоксальные христиане, поэтому отправили меня в ближайшее к дому христианское учебное заведение. Пока не появилась она...
>>859790
...пока не появилась она - Мейда. Она сразу дала мне понять, что любит таких трапов, как я. Она бы даже вышла за меня замуж, если бы у нее не было задания - уничтожить всех замаскировавшихся инопланетян в нашей женской католической школе. И первым замаскировавшимся инопланетянином оказалась моя подруга детства и по совместительству моя кузина - молодая учительница начальных классов...
Получается, я тоже инопланетянин? Или это Мейда зловещая инопланетянка, а все остальные, кого мы убили - нормальные люди, которые догадались о существовании инопланетян?
Впрочем, Мейда мне дала, поэтому я перережу всех нахрен в этой школе.
бамп
Фуюки никогда еще не приходилось допрашивать пленных, и поэтому она немного нервничала.
- Кто ты и зачем ты сюда пришел? - неуверенно спросила она.
Светловолосый парень, который лежал, спеленутый паутиной печати, злобно ощерился.
- Тебе-то зачем?
- Мне... нужно, наверное.
- Определись для начала со своими желаниями, - сказал он, и пошевелил головой. - Черт, у меня все тело затекло. Даже яйца, и те затекли. Освободи меня, и мы нормально поговорим, по рукам?
- Нет, не по рукам, - твердо сказала Фуюки.
Она посмотрела на юную госпожу.
- Мне освободить его?
- Нет, пускай полежит, - вяло сказала Санаэ.
- Видишь? - Фуюки торжественно уставилась на ночного визитера. - Так что рассказывай, негодяй, зачем ты к юной госпоже полез. Ты кто? Ты тот мерзкий сталкер, который ее преследует?
- Нет, разумеется!
- А кто ты?
Он возвел очи горе.
- Я - тот, кто всю ночь пролежал на этом сраном полу, пока вы не удосужились проснуться, а теперь вот приперлись и стали меня допрашивать. И что я должен ответить?
Фуюки смутилась.
Когда ловушка сработала, она спала крепким сном, и даже звон печати ее не разбудил. Только утром она обнаружила, что план сработал. Ужаснувшись, Фуюки со всех ног помчалась в палату к юной госпоже. А та уже сидела и с печальным видом разглядывала пленника, валявшегося на полу. Фуюки даже боялась спрашивать, что она пережила за все это время. Вдруг пленник приставал к ней?
- Твои игры вывели меня из себя, - строго обратилась она к парню. - Прекращай юлить и рассказывай все.
Парень злобно сказал:
- Я - Фудживара Кенджи. Маг.
- Маг? - вдруг заинтересовалась Санаэ.
- Он самый, - огрызнулся Кенджи. - И я здесь не просто так. У меня миссия. Вы знаете человека по имени Сакакибара Казуя?
До Фуюки наконец-то дошло:
- Ты - убийца с Сикоку! Ты хочешь убить юную госпожу!
- Нет! - сказал Кенджи. - Я ее жених.
Сначала все молчали.
Потом Санаэ сказала:
- Не знала, что у меня вдруг жених появился.
- Да я с недавних пор, - сказал Кенджи. - Твой отец пообещал мне тебя. Твою руку, сердце и все остальное.
Санаэ удивденно приоткрыла рот. Фуюки же сочла нужным вмешаться.
- Казуя-сан не стал бы сотрудничать с магами, - возмутилась она.
- Он - стал бы. Он вообще продажный, как не знаю кто, - сказал Кенджи. - Да развяжите же меня, идиоты!
Фуюки неуверенно глянула на юную госпожу. Та махнула рукой.
- Ладно, - проворчала Фуюки.
Она разблокировала печать.
Кенджи с облегчением сел на полу и стал разминать шею. На вид ему было лет двадцать. На семь лет старше юной госпожи. Худой, сутулый и с дурацкими выбеленными волосами, он напоминал то ли байкера, то ли наркомана. По крайней мере, именно такими их представляла себе Фуюки.
Она мало что знала о современном мире.
- Да вы вообще! - сказал Кенджи. - Я пришел, чтобы повидаться с невестой. А вы со как со зверем.
- Ты правда маг? - спросила Санаэ.
- Ага. Только я фокусы показывать не буду. Это вы, Виндальвы, умеете с энергией работать, а мы малым довольствуемся.
Кенджи присел рядом с Санаэ.
- Сакакибара Казуя давно уже в бегах, - сказал он. - С тех пор, как прошлого Короля убил. Мы на Сикоку...
- Отец убил Короля?
Фуюки пробурчала:
- Это невозможно. Казуя-сан бы никогда такого не совершил.
- Ты мне надоела. Замолчи, - сказал Кенджи. - Да вы, я вижу, вообще о нем ничего не знаете! А еще семья называется.
- Отец убил Короля, - задумчиво, словно бы смакуя эту мысль, произнесла Санаэ.
- Совсем недавно, года три года. Понятное дело, что после такого ему нельзя было оставаться в Фукуоке, и он сбежал на Сикоку. Мы вот, семья Фудживара, дали ему убежище. А вам вообще повезло, конечно. Непонятно почему, но новый Король вас не тронул. Такое ведь уже было. Когда Моришима создали своего уродца, тогдашний Король Зимы попытался уничтожить их под корень. В результате Моришима в полном составе оказались у нас на острове. А вы до сих пор в Фукуоке живете. Удивительно.
- Мы не Виндальвы, - мягко сказала Санаэ.
- Какая разница? Вы все равно в родстве с опасным преступником. На месте Накамуры я бы давно вас всех, - Кенджи многозначительно взглянул на возмущенную Фуюки. - Как бы то ни было, я полностью на вашей стороне. Кто-то стоит за дверью.
- Что? - среагировала Санаэ.
Дверь распахнулась. В комнату влетела Фудживара Сая.
- Ты! - с порога закричала она. - А ты что здесь забыл?
- Тебя я забыл! - столь же громко завопил Кенджи.
На его лице расцвела улыбка. Сбитая с толку, Фуюки глянула на Фудживару-сан - и поразилась: та тоже улыбалась во весь рот.
- Онии-чан!
- Сая!
Они обнялись.
- Что это все значит? - спросила Санаэ.
- Это мой брат! - пояснила Фудживара-сан, отрываясь от Кенджи. - Онии-чан, серьезно, ты чего здесь делаешь? Ты должен до сих пор на Сикоку сидеть, тренироваться с мастером.
- Срочное дело появилось, - сказал Кенджи.
- Угу! Поговори мне еще!
- Не наглей, мы как бы враги, - Кенджи снова сел рядом с Санаэ. - Как карьера?
Фудживара-сан подбоченилась.
- Меня назначили куратором Фукуоки!
- Оооо, не повезло тебе, - присвистнул Кенджи.
- Это еще почему?
- Ты правда не знаешь?
- Нет!
- Стоп! - закричала Фуюки. - Пожалуйста, прекратите сбивать меня с толку!
Все разом замолчали и повернулись в ее сторону. Фуюки смутилась. Она ни разу еще не перебивала чужой разговор и не знала, что делать теперь. Она кашлянула.
- Эммм, вы чего? - жалобно спросила она. - Зачем вы собрались здесь? Чего вы хотите?
- Я хочу жениться на ней! - Кенджи гордо указал на юную госпожу. Та развела руками: мол, ну что мне с этим поделать?
- Дела! - рассмеялась Фудживара-сан.
- Она Виндальв как бы, но меня это никогда не смущало, - Кенджи по-хозяйски положил руку на плечо Санаэ. - Я никогда не считал Виндальвов плохими людьми.
- Так, онии-чан! - Фудживара-сан покачала пальцем перед его носом. - Не смей оскорблять Санаэ-чан! Никакой она не Виндальв. Она обычная девочка!
- Виндальв она!
- Нет, ты ошибаешься!
- А вот и не ошибаюсь! Идиотка!
- Ты кого идиоткой назвал?! - вышла из себя Фудживара-сан. - Ты, дерьма кусок!
Кенджи выхватил из нагрудного кармана оранжевый бокскаттер.
- Повтори, что сказала!
- А вот и повторю! Дерьма кусок! - бокскаттера у Фудживары-сан не оказалось, и она обошлась возмущенной позой. Кенджи заметил это, и вид у него стал совсем невыносимо-самодовольным. Он медленно, рисуясь, убрал свой бокскаттер.
- Тоже мне, куратор Фукуоки, - насмешливо сказал он. - Ты хоть понимаешь, что это значит? Ты в глубокой заднице!
- Почему это?!
- Да потому что тебя здесь убьет первый же Виндальв! Фукуока - их столица!
- Быть такого не может, - чуть отступила Фудживара-сан.
- Еще как может! - Кенджи посмотрел на маленькую и растерянную Санаэ. - Любовь моя, вижу, ты не понимаешь, о чем я речь веду. Я сейчас все объясню.
- Я не твоя любовь, - сказала она.
- Скоро станешь. Вот переспим, и ты узнаешь меня чуть получше, - гнусно сказал Кенджи. - Слушай, в общем. Моя сестра - она и вправду моя сестра, я в детстве всегда пинал ее в задницу и хватал за сиськи, и она ничего с этим поделать не могла...
- Неправда!
- Не могла, и все тут. Короче, она здесь представитель вражеского лагеря. Она маг Корпорации, а это редкостные сволочи. Давай я прибью ее, и мы нормально пообщаемся.
- Попробуй! - выкрикнула Фудживара-сан.
Эмоциональный стриптиз достиг своего пика. Все персонажи на сцене уже успели рассказать о своих сокровенных мыслях, взвинтить себя до настоящей истерики, и теперь шел уже обмен бессмысленными крикливыми репликами. Фуюки сбилась с толку, пытаясь понять, кто чего желает, и просто села на пол, закрыв уши руками.
- Короче! - закричал Кенджи. - Заткнулись, сволочи! Все слушать меня!
Фудживара-сан вставила:
- Сам сволочь.
- Я пришел, чтобы убить некого типа по имени Рюгами, вот чего я хочу!
Санаэ резко, смертельно побледнела. Фуюки уловила эту перемену настроения, и она ей страшно не понравилась. До этого юная госпожа вела себя соответственно ситуации: она удивлялась, она игнорировала дурацкие заигрывания этого непонятного Кенджи (он маг, это плохо, он брат Фудживары-сан - это не так плохо; он явно опасен - опасен, потому что непонятен), она сидела на кровати; но одно лишь упоминание этого имени - Рюгами - словно обдало ее волной ужаса. Санаэ перестала дышать. От ее лица отхлынула вся кровь. Теперь оно было морозно-белым, страшным.
- Рюгами? - прошептала она.
- Да, этого ублюдка! - сказал Кенджи. - Тут такое дело: победа над этим самым Рюгами - вот то условие, которое мне поставил Сакакибара Казуя. Даже не победа, - он задумался. - Убийство, вот какое мне было поставлено условие. Убить Рюгами, и дело с концом, я получаю юную невесту и могу трахать ее сколько угодно, ахаха.
- Онии-чан, это грубо, - покраснела Фудживара-сан.
- Да мне все равно! Что хочу, то и говорю!
- Убей... - вдруг подала голос Санаэ.
- Чего?
- Если ты убьешь Рюгами... я все для тебя сделаю. Пожалуйста, убей его, - она сама испугалась своих слов, и чтобы успокоиться, взяла Кенджи за крепкий локоть. - Только убей его!
- Да без вопросов, любовь моя!
"Не надо никого убивать", - испугалась про себя Фуюки, но вслух ничего говорить не стала.
- Сая, ты нашла центр силы? - между делом спросил Кенджи.
- Да, - если Фудживару-сан и удивила реакция Санаэ, то она этого не показала.
- Покажешь мне. В городе Виндальвов центр силы может быть чем угодно, - пояснил Кенджи прижавшейся к нему юной госпоже. - Хоть порталом в Пойнт Зеро. Кстати, кто чего знает о сыне Сакакибары Казуи - Юджи? Мне нужны все сведения о нем.
"Он человек без тени", - чуть не сорвалось с языка Фуюки, но она благоразумно промолчала. У нее возникло ощущение, что сейчас - возможно - решается не только судьба юной госпожи, но и судьба всего мира; и это ощущение придавливало ее к полу.
- Зачем тебе Юджи, онии-чан? - напряглась Фудживара-сан.
- Зачем тебе мой брат? - одновременно с ней прошептала Санаэ.
- Это ужасный человек, вот почему, - таинственно понизил голос Кенджи. - Я так подозреваю, мы с ним обречены на битву.
Он посмотрел в потолок.
- Да и потом, он главный Виндальв! - продолжил он. - Не удивлюсь, если он и есть Рюгами, - и он громогласно расхохотался.
- Это ложь! - взвизгнула Фудживара-сан. Лицо у нее внезапно перекосило от ярости. - Юджи просто не может быть Виндальвом! Никогда!
Такая пылкость, опешила Фуюки. Неужели Фудживара-сан и вправду испытавала к юному господину... Фуюки замотала головой, отгоняя непрошенные мысли. Это очень плохо! Это очень плохое чувство! У Фудживары-сан и юного господина просто не может быть будущего, они ведь очень разные, он - Виндальв, он - маг, и потому...
- Я не шучу, - сказал Кенджи, резко посерьезнев. - Если честно, мне об этом сказал сам Сакакибара Казуя. Он и впрямь подозревает, что его сын - Рюгами. Так что, - не в сила справиться с эмоциями, он запрыгал по комнате, - я надеру задницу этого Виндальвовскому ублюдку!
Извините за долгий перерыв. У меня была прекрасная неделя, я самозабвенно играл в вов, спал по три часа и постоянно пил ягуар с водкой и кипятком. Божественный напиток. Извините.
>>864837
Я намекал своей младшей сестре, но она обиделась и долго возмущалась, как я посмел о таком даже заикнуться. Хотя я просто потрогал ее задницу.
Христос Воскресе! У меня очень сложный вопрос. Когда мне было 14 лет, я и моя сестра по глупости и бесовскому наваждению занимались совместным рукоблудием и лизанием срамных мест. Было рукоблудие и нечистые осязания (моим срамным местом ее срамного места). Теперь я пришел к Богу и думал поступать в семинарию, но узнал, что для принятия священства есть каноны, по которым я не подхожу. Или это допустимо? Я ОЧЕНЬ раскаиваюсь. Помогите, чем можете! Спаси Вас Господь.
Отец Алексей, я очень сильно согрешила. Всего, что я натворила, и не перечесть... Мне стыдно и больно за свои грехи... У меня была любовная связь... с двоюродным братом... Самое страшное для меня, что я люблю его и постоянно о нем думаю... Хотела уехать в другой город, но подумала, что пытаясь избежать испытания и наказания, совершу грех. Скажите, пожалуйста, Святой Отец, как мне искупить этот грех за себя и за него, и есть ли нам прощение? Мы оба крещенные, но я редко хожу в Церковь, а он там почти не бывает... Я Крестная своему племяннику... Я очень боюсь, что своими грешными делами могу ему навредить. И что же я за Крестная такая, еще и крест ношу... Я в отчании... Мне стыдно перед бабушкой, перед Боженькой. Бабулечка исправно ходит в Церковь и всегда старается жить по Божьим Заповедям, а ей такая внучка досталась. Я также ранее пыталась вернуть любимого человека с помощью "белой магии" (теперь я понимаю, что это было не от Бога, а от Сатаны) и разыграла целый спектакль перед своими близкими и молодым человеком - сказала, что беременна... Я не понимаю, что со мной происходит... Я ли это? Отец Алексей, я - полное чудовище, да? Ответьте мне, пожалуйста, как мне быть? Я очень хочу, чтобы те люди, которым я так эгостично сломала жизнь, были счастливы... Я не заслужила носить нательный крест... Разве я могу после всего, что мной было совершено?
Здравствуйте, батюшка! Как можно бороться с блудной страстью, если с раннего детства (сколько себя помню) меня растлевали родные родители, особенно отец? Эта грязь настолько вошла в моё тогда ещё детское сознание, что я порой делала такие жуткие вещи с мальчиками в детском саду, с братьями, что и взрослому было бы стыдно... И, соответственно, выросла я достаточно развращённым человеком. В Церковь пришла около 6 лет назад, но эта страсть до сих пор довлеет, хотя с мужчинами уже давно не имею никаких отношений. Я боюсь, что сорвусь (их и так было очень много). Мне сейчас 33 года, семьи нет, но очень хочется много детей.
Уважаемый Батюшка! Подскажите, кому могу я молиться за свою дочь, впавшую в гомосексуальный грех, дабы мои наставления ее на путь нравственности и благочестия были, наконец, услышаны ею? Не будет ли грехом с моей стороны заказывать какие-либо церковные требы Господу и Святым его, дабы наставил Бог ее на путь истинный? Или допустима только келейная молитва? Заранее благодарю. С уважением, - Елена.
Добрый день, батюшка. Меня волнует такой вопрос: дело в том, что я в мыслях своих совершал содомский грех. Теперь хочу исповедаться. На исповеди священнику я должен сказать просто: "Грешил блудными мыслями", или же должен назвать грех?
Здравствуйте. Мне 15 лет. Дело в том, что несколько дней назад я совершила страшный грех - онанизм. Я не могу его исповедовать, мне очень стыдно. Что делать? Можно его отмолить?
Здравствуйте, прот. Алексей! Меня интересует такой вопрос: когда я делаю своей девушке (не в браке) приятно нетрадиционным способом (рукой), на ком лежит грех блуда - только на мне, или на ней тоже?
Благословите.
1) Будучи в юном возрасте, во время занятий мастурбацией, я пробовал собственное семя. И второе, что я пробовал - анальная мастурбация (не знаю, как это ещё по-другому назвать).
2) Мы с девушкой решили, что у нас не будет интимной жизни до свадьбы. Но решили "развлечь" себя взаимной мастурбацией (я - ей, она - мне). Ещё во время этих занятий один раз у нас были орально-генитальные контакты. Не оральный секс, а единичное прикосновение губами, языком (простите за подробности).
Как об этом мне сказать на исповеди?
Добрый день, батюшка! У меня вопрос такого рода: до свадьбы у меня было очень много отношений с девушками, тогда я был человек без Бога. Но осознавая, что делаю что-то плохое, я практически никогда им ничего не обещал, т.е. были просто плотские развлечения. Хотя, примерно двух девушек мне пришлось обмануть, т.е. я обещал на них жениться, но не женился, о чем сильно каюсь. Т.е. каюсь, что не на них не женился, а что обманул. Так вот, у меня прямо перед свадьбой (за 2 месяца) одна девушка забеременела. Эта девушка знала, что у меня скоро свадьба, она ни на что не претендовала, просто так получилось. Кстати, зачатие произошло по ее разрешению, т.е. она сказала мне: «можешь закончить в меня», хотя я так никогда, ни с одной девушкой в жизни не делал и всегда прерывал половой акт. В итоге, я благополучно женился, а та девушка через 2-3 месяца сделала аборт, хотя говорила, что оставит ребенка. Подскажите, пожалуйста, как мне исповедать этот грех? Спаси Вас Бог!
Здравствуйте!
Мой муж раздобыл архиерейские облачения и просит, чтобы я в постели называла его "владыкой". Сам он человек не религиозный. Что делать в такой ситуации? Считается ли это кощунством?
Всем привет. Я Костя, я инвалид-ДЦП и мастер по настройке реестра. Я необычный человек, я - ДЦПэшник. Я очень хочу, чтоб сразу три пятнадцатилетние девочки делали мне минет, одна легла писечкой мне на лицо, а две облизывали и насасывали головку члена, и чтоб бесплатно, я же ДЦП, вы мне обязаны - выполнять мои желания потому, что я ограниченный не только физически, но и морально. Все что я могу - так это двадцать четыре часа в сутки ныть, как мне не хватает бабы. Я иногда подглядываю за мамой, но проблема в том, что я не управляю руками из-за ДЦП; не получается дрочить, поэтому я сосу сам себе, поглядывая на маму. Когда ее нет дома, я сру в свое кресло, затем спадаю и вылизываю кресло, при этом смеюсь. Я открытый парень, я - ДЦП. Я очень хочу, чтобы все телки сами соблазняли меня, делали комплименты и лезли ко мне в штаны, чтоб поиграть с моим пенисом. Раньше я часто устраивал трансляции на мэйл.ру. Там я выставил себя крутым мачо и красавцем. Ко мне сразу добавлялись куча телок и спрашивали, можно ли со мной поебаться. Но я многим отказывал, все-таки я недоступный парень, я элита интернета, и вообще я лучший в мире, я - ДЦП. Я провел пятнадцать лет за компом, я бог программирования. Я умею чинить реестр и зарабатываю в интернете пятьсот рублей в пятнадцать лет. ДЦП.
Да хватит его автором звать, ебаного любителя нигропаст. Зовите его просто - хуйло.
Бамп
Бамп
Мисаки очнулась. Ужасно болела голова, лоб был покрыт коркой запекшей крови. Вокруг была темнота. Где-то в углу смутно белело сиденье унитаза. Мисаки подполза к унитазу и нажала на кнопку слива. Хлынула прохладная вода, и она смогла наконец-то умыться.
- Не противно? - голос был приглушен и, судя по всему, доносился откуда-то из-за стены.
- Нет, - ответила она.
- Хорошие здесь условия, - вздохнул ее собеседник. - В нормальной камере была бы просто дыра в полу. И умывалась бы ты человеческим дерьмом.
- Бывало и такое, - Мисаки огляделась. Камера была небольшой, на шесть татами. Одну из стен заменяла металлическая решетка. Окон не было.
- Да? Трудная у тебя жизнь, - собеседник рассмеялся. - Чем ты им так не угодила? Тебя так долго били, что, наверное, все костяшки себе содрали.
Мисаки привалилась к шершавой стене и прижала ладони к лицу. Ей было плохо. Болел бок. Если пощупать - должно быть, ей сломали пару ребер.
- Сыграем в шарады? - предложил человек за стеной.
- Нет.
- Ты тут быстро соскучишься. Я чуть с ума не сошел, пока здесь сидел. Надоело все - ужас. Мне даже медитировать больше не хочется.
Медитировать?
- А ты умеешь? - спросила Мисаки.
- Конечно. Садишься в позу лотоса и сидишь.
Неведомый собеседник начал ее раздражать.
- Угу, конечно. Где мы?
- В личном подвале у Эйдж Рейвена. Это Виндальв такой, один из Темных Имен.
- Сама знаю.
- Вот что, - сказал ее собеседник. - Придумал. Давай в шахматы сыграем? В уме. Чисто интеллектуальная игра. Ты делаешь ход, я делаю... Устно все.
- Нет!
- Давай тогда истории рассказывать, - не унимался он. - Ты была на море когда-нибудь?
- Болван!
"Мы вообще-то в портовом городе находимся!" - хотела закричать Мисаки, но вовремя сообразила, что ее собеседник попросту издевается.
Она замолчала и вновь привалилась к стенке, закрыв глаза.
Похоже, ей и вправду не повезло. Эйдж Рейвен оказался умнее ее. Быстрее, сильнее, предприимчивей. Даже вся ее сила - тело, измененное магией, тяжелые металлические стержни, вставленные в кости - не помогла ей; и вновь она беспомощна.
Мисаки ненавидела быть беспомощной. Всю свою сознательную жизнь она стремилась к тому, чтобы подавлять, угнетать, уничтожать; и любое поражение воспринимала крайне болезненно. Особенно ее злило то, что ее противники оказались мужчинами. Проиграть мужчине - что может быть унизительней?
- А я свое детство вспомнил, - заявил ее собеседник. - Тебя никогда не запирали в чулане?
Вот еще.
- Помолчи, ладно? - попросила Мисаки.
Получилось достаточно убедительно.
Ее собеседник умолк.
Мисаки вспомнила свою жизнь. Когда она только родилась, отец сказал: "Да, это хорошая девочка". Она помнила, как в особо жаркие дни отец брал их с матерью купаться в бухту, и там была секретная бухта, и отец был голый, и мать голая, и она голая, и все они веселились, и обливали друг друга водой. А еще отец с матерью иногда игрались с ней, с ее цветочком, и это было очень приятно.
"Сейчас, конечно, о таком вряд ли кому-то расскажешь, - злобно подумала Мисаки. - Обязательно ведь подумают: извращение, а о том, что это была любовь, высшее проявление любви - даже и не подумают. Им даже такое в голову не придет".
- Тебе грустно? - спросил ее собеседник.
Мисаки подняла голову.
- С чего ты взял, идиот?
- В такой темноте хорошие мысли в голову вряд ли придут. Давай я тебе историю расскажу. Тебе не так грустно будет сидеть тут.
Похоже, так просто он от нее не отстанет.
- Давай уж, - сдалась Мисаки. - Рассказывай.
Он откашлялся.
- В одной стране как-то жили два брата, - пространно начал он. - Ну, как брата. Два близких друга, настолько близких, что они смешали свою кровь и стали называть друг друга братьями. Вместе они сражались с врагами и считали, что нет судьбы лучше. Еще бы - враг впереди, рядом плечо друга, и позади - прекрасная женщина, в которую они оба были влюблены. Да, то была действительно прекрасная женщина, настоящая королева. Не чета нынешним. Извини, конечно.
- Все в порядке, - угрюмо сказала Мисаки. - Я не считаю себя женщиной.
Он не стал над ней смеяться. Только удивился.
- Правда? Ну тогда слушай дальше. Оба они любили ту женщину платонически и даже не думали о том, чтобы всерьез претендовать на ее руку. Так, любили издалека. Говорят, у нее в ту пору было множество любовников - но им подобное претило. Однажды они проникли в крепость врага, чтобы добраться до вражеского полководца - это же так называется, полководец, хаха. И оба они бросили ему вызов. Они смеялись и издевались над полководцем, пока тот не разозлился. Одним ударом он поверг одного из друзей наземь. Второй тут же испугался, не за себя, конечно, а за друга. Он упал на колени и стал умолять врага - пощади моего друга и позволь нам уйти. Но полководец оказался безжалостен. Он пинком выбросил того, кто опустился на колени, из крепости. И опечаленный друг ушел. Он думал, что его брат по крови действительно погиб.
- И что дальше? - хмуро осведомилась Мисаки.
Пока что эта напыщенная история никак не трогала ее за сердце. Нормальный бы человек набросился на "полководца" с криком "Я убью тебя, негодяй!" и героически бы погиб. А что, нормальный конец.
- Он вернулся домой и сообщил всем о гибели своего друга.
- Это все?
- Нет, - сказал ее собеседник. - Иначе какая же эта поучительная история? Вскоре выяснилось, что первый друг не погиб. Он убил вражеского полководца. И вернулся домой с победой. Правда, победа эта далась ему нелегко. Он был сильно травмирован и больше не мог сражаться.
Мисаки одобрительно кивнула.
- Молодец.
- Еще какой! - согласился ее собеседник. - И даже та женщина, в которую он был влюблен, посчитала так. Она стала уделять ему внимание. И вскоре он стал ее любовником.
- Ему же это претило, - сказала Мисаки.
- Не знаю, что с ним случилось в той крепости, но больше ему ничего не претило. Он сильно изменился. Теперь он никогда больше не смеялся. Во всяком случае, в присутствии своего друга.
- Я бы тоже не смеялась.
- Вот и я о том же! Еще бы, такое предательство. Разумеется, больше ни о какой дружбе и речи быть не могло. Более того, та женщина - уж не знаю, чем она руководствовалась - стала уделять внимание и второму другу. К прежним обида добавилась еще и эта.
- Отвратительно! - в сердцах сказала Мисаки.
История начала ее злить.
- Да, - печально сказал он. - Добавь сюда еще и то, что второй друг, тот, что сбежал из крепости, был женат. Но все равно он принимал знаки внимания от той женщины - видимо, в пику своему бывшему другу, а ныне злейшему врагу. А вскоре из-за небольшой ссоры, сущего пустяка, между ними вспыхнула драка. И первый друг - тот, что был инвалидом и героем - убил своего друга. А после он убил и женщину.
- Правильно! А себя он убил?
- Зачем? - удивился ее собеседник.
- Это же логично! - вскипела Мисаки. - Он запятнал себя убийством друга. Как он мог жить дальше после этого? Я не смогу уважать такого человека.
- Да... Ты права, - помолчав, сказал он. - Хорошо, тогда я изменю концовку. Он убил себя. Стоя над трупами своего друга и женщины, которую любили они оба, он, не выдержав несовершенства мира, убил себя. Воткнул себе в горло меч.
- Вот так-то лучше.
- Действительно, лучше.
Мисаки внезапно развеселилась. Похоже, человек за стеной был прав: эта история действительно приободрила ее. Она даже почувствовала прилив энергии. Встав, она стала ходить по камере, меряя ее шагами.
- Хочу есть, - сказала она.
- Скоро принесут, - печально ответил ее собеседник.
Мисаки села на пол, поджав под себя ноги, и стала терпеливо ждать.
- А я никогда никого не любила, - сообщила она. - И не жалею об этом.
- Это пройдет.
- Не думаю. Какая вообще может быть польза от любви? Куда лучше проломить человеку башку - и нет человека, и на душе весело. Вот так! - Мисаки сжала пальцы в кулак и лихо ударила в стену. Раздался глухой звук. Стена осталась стоять. Как и следовало ожидать - здесь ее усиливающая магия не работает.
- Бывает и такое, - сказал ее собеседник. - Ты никогда не чувствовала печали в душе? Пустоту...
- Нет! И такого не будет! - бодро заявила Мисаки.
- Я горжусь тобой, - сказал он.
Как ей показалось, со скрытой иронией. Впрочем, ей было все равно.
- Ну когда же еду принесут! - воскликнула Мисаки минут через тридцать.
- Я здесь, - раздался равнодушный голос.
- Наконец-то!
Приглядевшись, Мисаки увидела перед решеткой невысокого мальчика лет двенадцати. Он наклонился и положил перед камерой миску с чем-то резко пахнущим.
- Что это? - подозрительно спросила Мисаки.
- Рыба.
- Воняет.
- Я ем такую же, - ровно сказал мальчик и повернулся, чтобы уйти.
- Подожди. Когда меня выпустят?
- Скоро. Отцу нужно время, чтобы его план пришел в исполнение.
- Твой отец - Эйдж Рейвен? Что это за план? - взволновалась Мисаки. - Ответь, пожалуйста! Зачем ему "Сорью" в бухте? Зачем ему камень грез?
Но мальчик уже ушел.
Мисаки изо всех сил ударила по решетке. Была бы она свободна - переломала бы пацану все кости и заставила бы рассказать все, что он знает.
- Эйдж Рейвен хочет умереть, - негромко сказал ее собеседник.
- Чего? Ты-то откуда знаешь?
- Ну, - протянул ее собеседник. - Я-то знать это обязан. Ведь я - важнейшая часть его плана.
бамп
Бамп.
Я сидел в храме, принадлежавшем одной буддистской секте, и смотрел на огромную, массивную, вульгарно вызолоченную статую Будды. Был молебен. Монах в желто-красном кимоно, стоя у скрещенных ног металлического Будды, деловито зачитывал в микрофон молитву. Его голос передавался по динамикам, развешанным по всему храму. Один такой динамик висел и за моей спиной, и голос монаха мягко и упруго бил по барабанным перепонкам. Две женщины рядом со мной негромко переговаривались, одна баюкала на коленях маленькую девочку. Мужчина в рабочей одежде, сидевший спереди, таращился на монаха, и бормотал что-то себе под нос. Было жарко.
Я поднял руку и прикоснулся к щеке. Тонкая рана, нанесенная клинком Тацуи, уже успела за день поджить и покрыться коркой. Но все равно было больно и обидно. Если бы я...
"Будь я чуть сильнее, убил бы его. Это уж как пить дать".
Я сжал пальцы в кулак.
Это в Скайриме нельзя убивать детей. В реальной жизни их убить намного легче, чем взрослых.
Но хватит о Тацуе.
Эйдж Рейвен - что я знаю о нем? Виндальв, Темное имя, участник бесконечных стычек с магами. При прежнем Короле Зимы Эйдж Рейвен фактически управлял Фукуокой; правда, в последние годы его отстранили от ведения дел, а Юми, став Королем Зимы, о нем даже не вспоминала. Старый Виндальв убрался в свой особняк и больше ни во что не вмешивался. Позволял событиям идти своим чередом.
И вот теперь он выполз из своей норы. Среагировал на моего отца? Ничего не понимаю.
Я собирался уже уходить, когда Юми все-таки появилась.
Она протиснулась через полуприкрытые двери, извинилась перед двумя монахами у входа и бочком шмыгнула вдоль стены. Заняв место рядом со мной, Юми облегченно вздохнула. На ней была тесно прилегавшая к телу футболка и тонкие джинсы, а волосы она спрятала под огромной грибообразной кепкой. Такую, помнится, носила Надеко в Бакемоногатари.
- Привет, - сказала она.
- Ты обещала рассказать, что связывает отца и Эйдж Рейвена. Говори.
Юми смущенно дернула себя за челку.
- Обещала, да.
- Так в чем дело? - спросил я.
- Юджи, ты не забыл, что теперь как бы раздельно? Ты больше не мой принц-консорт, и я не могу за просто так помочь тебе. Ты должен мне ответную услугу.
Понятно.
Мы ведь живем в наглухо закостенелом иерархическом обществе, где гири и прочая заплесневелая лабуда имеют большую силу.
Несмотря на всю глупость ситуации, я внезапно воодушевился.
- Окей! Я согласен.
Юми заметно повеселела.
- Замечательно. Как у тебя дела-то? - спросила она. - Ты сейчас не такой бледный, как раньше.
- Ноги я переставляю. Но вот остальное - нет.
- Понятно.
Она взяла меня за колено и внезапно нажала пальцем на сустав. Нога автоматически дернулась. Я ойкнул.
- Да, все вроде в порядке, - заметила Юми. - Тебе бы немного времени, и ты пришел бы в норму. Стал бы обыкновенным человеком.
На заднем плане монах читал свою молитву.
Я сказал:
- Так что там с отцом и Эйдж Рейвеном?
- А ничего, - ответила Юми. - В те времена, когда твой отец был полноценным и признанным Виндальвом, они с Эйдж Рейвеном практически не пересекались. Нет, виделись-то они регулярно, на всяких собраниях и праздниках, но никаких ссор между ними не было. Дружбы, впрочем, тоже, да и вообще сотрудничества, соподчинения и всего прочего. Ничего их не связывало. Просто два разноуровневых Виндальва.
- Тогда почему Эйдж Рейвен привязался к моему отцу? - шепотом воскликнул я.
- Да откуда я знаю, - Юми легкомысленно развела руками.
- Что?!
- Я младше тебя. Откуда я вообще могу знать что-то о тех временах? Подумай сам.
- Тогда почему ты сказала...
- Я сказала, что постараюсь вспомнить. Я постаралась, как видишь. А теперь, Юджи, - голос Юми стал жестким, - ты, как честный человек, должен мне услугу.
Я растерялся. Я даже не знал, как реагировать. Ощущение, что меня обманули, так и не приходило: я просто не мог поверить, что Юми способна на такое.
- Но это же нечестно, - жалобно сказал я.
- Виндальв не может быть честным. Паразитам такое вообще не свойственно.
- Ты считаешь себя паразитом?
- И паразитом в том числе. А еще - милой, бедной и несчастной девочкой, которая очень нуждается в помощи, - ледяным тоном произнесла Юми.
- Окей, - я уронил руки на колени.
Похоже, ее не переспоришь.
Вдобавок я до сих пор не мог поверить в злонамеренность Юми.
Не убьет же она меня?
- Сегодня утром Мифунэ Мотофуса, глава семейства Тристейн де Труа, обратился с жалобой на Эйдж Рейвена, - сказала Юми. - Мол, Рейвен пригнал в Фукуоку подводную лодку, чтобы нас всех тут убить и стереть город с лица земли. Рейвен, по словам Мифунэ, теперь сотрудничает с магами. Он даже видеодоказательства предъявил - все как в настоящем королевском суде. И что мне теперь с этим делать? Я не могу так просто убить целое семейство, вдобавок семейство Темного имени.
- Подводная лодка не может уничтожить город, - машинально заметил я.
- Если атомная - может.
- Еще и атомная... - пробормотал я.
По всему выходила какая-то нелепица. Зачем Темному имени уничтожать Короля Зимы? Ведь без Короля Зимы теряется сам смысл титула Темного имени. Без Короля Зимы все Виндальвы беспомощны.
Но если он сотрудничает с магами...
Все равно непонятно.
- Поэтому я прошу, - продолжила Юми, - тебя, как принца-консорта, вмешаться и уладить ситуацию. И пожалуйста, без происшествий.
- Ты сейчас говоришь как чиновник.
- А я и есть чиновник. И паразит.
- И еще маленькая, бедная и безнадежная девочка... так вроде? - уныло продолжил я.
- Да.
- И ты вернешь мне силу?
- А как еще ты сможешь уладить ситуацию? - Юми уже улыбалась, довольная собой. - Разумеется, только своей силой принца-консорта.
Сначала я хотел со всей силы грохнуть кулаком об скамью и заорать: "А вот хрен тебе!" Но это было бы глупо. Я вел себя как глупый подросток; я позволил себе поддаться дурацким эмоциям в то время, когда подростком быть смертельно опасно. И сейчас мне нужно срочно повзрослеть - хотя бы на время.
Я склонил голову и сказал:
- Да, Ваше Величество.
- Тогда пойдем, - Юми встала.
Монах неодобрительно взглянул на нее, но ничего не сказал.
Мы вышли на улицу и оказались под ярким солнцем. Мне пришлось зажмуриться - после мрачного помещения свет резал глаза. Юми взяла меня за руку и завела в какую-то подворотню, где, оглянувшись по сторонам - нет ли свидетелей - жадно прильнула к моим губам. От нее пахло абрикосами, а слюна была очень влажной и горячей.
Я оторопел и даже не ответил на поцелуй.
- Болван! - задыхаясЬ, сказала Юми. - Это нужно для передачи силы. Давай целуй меня, быстро!
Я неуверенно прижался к ней и поцеловал. Наши языки соприкоснулись. Чрезмерная близость к другому человеку - даже столь знакомому мне - была ошеломляющей, пожалуй, даже страшной; до этого я не допускал в личную зону никого, даже родителей. И я оказался совершенно обескуражен. Я погрузился в новые ощущения. Я пытался их упорядочить, но не мог.
- Ну вот и все, - сказала Юми, отлипая от меня. Вид у нее был ехидный. Словно она не испытывала той бури эмоций, что и я.
- Я вроде ничего... - попытался объяснить я ей, но в тот же момент меня захлестнуло ощущение безграничной мощи. Я словно мог перешагивать через материки. Даже буря эмоций померкла перед этим.
Сила вернулась.
"Я владею силой тысячи солнц!" - чуть не заорал я, но сдержался.
Все-таки я взрослый человек.
- А теперь иди, - деловито сказала Юми.
- Д-да, - сказал я.
Мне хотелось что-то сказать ей, что-то объяснить и пояснить, но я так и не разобрался, что именно мне хочется сказать, поэтому я просто молча кивнул и нетвердой походкой двинулся прочь.
- В порт. Там тебя ждет Мифунэ. Ну ты его знаешь, - сказала Юми, но я уже не слушал ее.
Я шел прочь.
Бамп
бамп
бамп
бамп
>>846976
27 тысяч слов, неплохо, ОП, очень неплохо. Я, правда, не читал, но за труды тебе - респект. И, что самое интересное, написано довольно-таки чисто, что для анимушной графомании большая редкость. Встречается, конечно, местами ляпы, но в целом язык хороший. Пиши еще, будет время - прочитаю, напишу более подробный отзыв.
ОП тока не забрасывай нахуй.
Бампану
бамп
бамп
>>913613
+1, незабрасывай или запили чтонибудь ещё. У тебя же были два угарных отрывка про хьёмдаль, почемубы ненаписать продолжение? Акуенная бы вещь получилась.
P.S. Кстати, а где можно скачать Мастерпис и другие твои вещи? Был бы весьма признателен.
>>932126
>Мастерпис тоже оп писал?
Как будто по стилю это не заметно.
Фукуока делится на две части: западную, где расположен деловой центр, и восточную, где и проживает большая часть населения. Порт примыкает к западной части. Здесь пахнет рыбой и выхлопными газами, и постоянно орут чайки. Уродливый красный маяк семафорит днем и ночью. Что-то не так с системой освещения.
Подводная лодка класса "Сорью", словно гигантская косатка, выброшенная на отмель, уныло разлагалась на солнце. По палубе сновали люди. Я остро пожалел, что у меня нет бинокля. Надо же рассмотреть людей, которые минут через двадцать, возможно, будут пинать меня по ребрам.
Мифунэ Мотофуса, стоя рядом, произнес:
- Корпус подлодки защищен адамантиевым железом. Мы проверяли. Так что издалека эту вещь не уничтожить. Придется изнутри.
- Что за железо? - спросил я.
- Закаленное магией. Есть процесс, изобретенный Цецилией Гавейн: железо насыщается пятью видами энергии, затем помещается в Пойнт Зеро. Такое железо нельзя пробить никакой магической атакой.
- А изнутри?
Мифунэ посмотрел на меня, как на идиота.
- А изнутри мы попросту взорвем лодку. Там есть система самоуничтожения.
Малоприятный человек, подумал я. Наверное, и обо мне он думает так же.
Мифунэ Мотофуса - он же Тристейн де Труа, высокий и монолитный человек. Волосы стрижет коротко, одевается просто и практично. Говорит все, что думает; при любых попытках возразить ему злится и может врезать кулаком в рожу. Даже Юми не чувствует себя в безопасности рядом с ним. Внешне Мифунэ - точь-в-точь тоталитарный генерал из какого-нибудь герцогства Зион.
Настоящий разжигатель войны.
- Нам обязательно уничтожать лодку? - спросил я.
- Да. Пошли.
Я даже возразить не смог.
Спускаясь по холму вслед за Мифунэ, глядя в его широкую спину, я никак не мог отделаться от навязчивого ощущения: машина братоубийственной войны запущена. Ход дан. Вскоре Фукуока взорвется яростным насилием. Я еще могу остановить машину войны; могу дать Мифунэ по голове чем-нибудь тяжелым и оттащить его тело в кусты. Но с каждой секундой эта возможность отодвигается. И вскоре я стану совершенно беспомощен перед ликом судьбы.
В коленках слабость.
Эйфория от вернувшейся силы ушла. Теперь я ощущал себя так же, как и обычно.
- Я слабо знаком с Эйдж Рейвеном, - сказал Мифунэ, - и не могу сказать, почему он такая сволочь. Пока он сидел в совете - был как все. Болтал только много. Говорил, что мы слишком опрометчивы. А теперь и сам отметился. Ты знаешь, он что встречался с Минамото Марикой?
- Не знаю. Кто это?
Мифунэ хмыкнул.
- Человек, который желает всем нам смерти. Глава Корпорации магов.
- Главный злодей?
- Что? - у Мифунэ задергалась бровь.
- Ну, если мы положительные персонажи, то эта Минамото Марика - главный злодей, да? - кажется, мои ассоциации не особо проняли Мифунэ, поскольку он предпочел промолчать.
- Короче, - сказал Мифунэ, - сейчас войдем и всех убьем. План понятен?
- Ну да.
- Дальше без разговоров.
Что ж, понятно.
О Корпорации магов я слышал и раньше. Так же, как и Виндальвы расколоты на две части - семейство Гавейн и остальные Темные имена, так и маги: есть закоснелые патриархальные семейства, прозябающие на Сикоку, и есть Корпорация магов, современное, красивое и функциональное объединение, цель которого - реагировать на действия Виндальвов. Проще говоря, бороться с нами.
Теперь понятно, почему Мифунэ так непреклонен.
Ему, потерявшему в столкновениях с палачами Корпорации двух сестер, немыслим сам союз между Темным именем и магами. Пускай даже цель его неясна.
- Салют, ублюдки, - сказал Мифунэ, входя в здание управления портом. - Мне нужен катер. С полицейской мигалкой.
Здесь сидел один-единственный морской чиновник. Он ел рубленую рыбу с дощечки и благостно улыбался.
- Извините, - доброжелательно произнес морской чиновник.
- Мне от тебя не извинения нужны, - Мифунэ с ходу схватил его за лоб и впился пальцами прямо в мозг. Болезненно полыхнула энергия.
Я узнал это движение. Контроль над разумом, практикуемый семьей Тристейн. Временный, разумеется.
- Ай, - сказал чиновник странно изменившимся тоном. - Как вам будет угодно.
Он провел нас к стоянке катеров.
- Вот. Вот, - непрерывно бормотал он, и судорожно потряхивал головой.
Я не решался спросить, больно ли ему.
Думаю, вполне.
Катер оказался на загляденье - новый, свежевыкрашенный и с восхительно скругленным носом. Вдобавок он был красный, что разом прибавляло ему скорости.
- Вы поступили плохо, - сказал я Мифунэ.
Мне не было жаль чиновника. Я лишь хотел нащупать некий рычаг давления на Мифунэ. А для этого нужно было проверить его реакцию на раздражители.
Я даже фразу выстроил по-особому. Я не говорил: "Мне кажется, вы поступили плохо", или "Я считаю, что вы поступили плохо", чтобы он не смог ответить: "А я так не считаю" или "Тебе кажется".
Я высказался очень хитро.
- Заткнись, ублюдок, - прорычал Мифунэ, и все мои хитрости улетели в трубу.
Мы приблизились вплотную к подлодке. Вода в бухте была прозрачная, и даже сквозь голубоватую толщу ее было видно, как далеко и глубоко осела лодка. Ее броня была чуть ржавая и мокрая, а бока заросли ракушками.
Полуголый матрос, который, уцепившись за скобы, счищал эти ракушки железной щеткой, закричал сверху:
- Эй, вы что тут делаете?
- Где ваш главный? - проревел в ответ Мифунэ.
Не дожидаясь ответа, он перемахнул через борт катера, едва его не перевернув, и прыжком очутился рядом с матросом. Пальцами вцепившись в скобу, Мифунэ извернулся и пнул матроса. Тот упал в воду.
- Ты что творишь?! - взвыл снизу промокший матрос.
Мифунэ уже по-обезьяньи ловко карабкался вверх по скобам, по черной глыбе рубки.
Я подумал, что нормальный человек, тем более Виндальв, не стал бы действовать столь опрометчиво. Он бы задействовал административный ресурс. Привлек бы полицию, власти, то же управление порта - и чинно, благоспристойно и по закону убрал бы эту поганую лодку из порта безо всяких жертв.
А я тут застрял с явным психом.
"Зачем все это?" - тягостно думал я, карабкаясь вслед за Мифунэ.
"Сорью" была огромной и массивной, и ужасно скользкой. Сначала требовалось преодолеть покатую ее часть, затем лезть вертикально по рубке. Над головой торчала башня перископа.
Мифунэ добрался до плоской вершины рубки. Он встал на обе ноги и стал отвинчивать люк.
И все это - в полной тишине, даже матрос внизу замолчал. Возможно, его съели барракуды.
Мифунэ полез внутрь.
- Убивай всех, - сказал он.
При мысли об убийствах у меня внутри стало тяжело и свинцово.
Не говоря ни слова, я полез вслед за Мифунэ.
Подсознательно я ожидал, что внутренности подводной лодки - внутренности того же морского зверя: переплетения сосудов, грозди органов и мрак, в котором слышно, как пульсирует кровь. Но подводная лодка оказалась тем же административным зданием. Разве что стены чуть скошенные, и окон нет. А так - длинный прямой коридор, пол железный и сетчатый, деревянные панели на стенах; галогеновые лампы под потолком. Свет был чуть приглушенным, как в тюрьме.
- И где все? - спросил я.
- Ты меня спрашиваешь?
Деревянная дверь открывалась на себя. Мифунэ чуть не сломал ее, пытаясь распахнуть пинком.
- Где вы, сволочи?! - проревел он.
По стене скользнула тень.
Возникло ощущение опасности. Я принял оборонительную стойку и стал защищать живот. Так меня учил в детстве отец. Главное - уберечь центр силы.
Скругленные стены давили на психику.
- Что с тобой такое, принц-консорт? - насмешливо осведомился Мифунэ. - Обмочился?
- Заткнись, идиот, - попросил я его, но не очень убедительно.
Мифунэ глянул на меня бешеными глазами.
- Ты это мне говоришь?!
- Тебе!
Он схватил меня за шею.
Я, не ожидавший такого, придушенно булькнул.
Рядом были яростные глаза Мифунэ.
- Обмочился, - удовлетворенно произнес он. - Но ты не бойся. Не стану же я бить мужа главной. Ведь не стану же?
- Не станешь... - прохрипел я.
- Я стану.
И лицо взорвалось болью.
Мифунэ ударил меня в челюсть, искоса, практически не целя.
Я откатился к стене.
И сразу стало легче. Сомнения ушли. Все наполнила горячая энергия. Я встал и ударил в ответ. Мыслей не было, лишь автоматическое желание отомстить.
Мифунэ блокировал удар и отступил на шаг.
Я молча бросился вперед.
- Вот это да! Вот это молодец! - заорал Мифунэ, и в его голосе прозвучало одобрение.
Он ударил, пробив мой блок, и разом сокрушил меня, сбив с ног.
Я упал.
- Весело, да? - совершенно без злобы спросил Мифунэ.
От такого спокойствия и я успокоился.
Как-то само собой получилось.
- Не очень, - сказал я.
- Давай сюда руку.
Мифунэ помог мне встать.
- Смотри, как насилие сближает людей, - сказал он. - Теперь ты хоть нормально со мной разговариешь.
- И вправду, - удивился я.
Мифунэ открыл дверь и шагнул внутрь.
- Насилие очень важно, - назидательно произнес он. - Все извращения происходят от нехватки насилия. Будем знакомы?
- Мы и так знакомы, - я по-прежнему пребывал в легком ступоре.
Кружилась голова, и лицо горело болью, но злости я и впрямь не ощущал.
- Ты понимаешь, о чем я, - сказал Мотофуса.
- Понимаю, - буркнул я. - Будем, ну, знакомы. А мы не умрем здесь?
- Умрем, не умрешь - какая разница? Главное, хоть повеселимся и убьем парочку ублюдков. Если каждый хороший человек убьет по парочке ублюдков, рано или поздно на земле останется лишь четверть от всех людей. Зато это будут хорошие люди.
Тени скользили вдоль стены.
- Тут магия, - сказал я.
В кармане как-то сам по себе нащупался бокскаттер.
Интересно, а как мой новый хороший друг Мифунэ Мотофуса относится к бокскаттерам?
Боюсь, Фудживару-сан он не одобрит.
- Да и люди здесь, - сказал Мифунэ.
В тот же момент двери с двух сторон распахнулись, и в комнату хлынули люди. Их сопровождала магия. Она обволакивала их, мягко стискивала, одновременно ободряя их и подпитываясь ими. Я никогда еще такого не видел. Это напоминало, должно быть, природную магию Виндальвов - однако это была не она, а грубая ее имитация. И, как и в каждой имитации, был четко виден ее скелет и каркас. Я понимал, для чего эта магия. Она скрывала людей от нас и объединяла их, давая им силы противостоять Виндальвам.
Каждый Виндальв физически сильнее человека. Даже хрупкие девушки способны разом уничтожить целый полк солдат. Однако здесь, благодаря магии, силы были неравны.
- Суки! - взревел Мифунэ, отталкивая первого матроса.
Ему врезали в живот, Мифунэ согнулся, но тут же распрямился, по-медвежьи подмял под себя сразу двух человек и принялся их избивать. Но ему не дали продолжить. Ему дали в ухо, ошеломили - и в то же мгновенье сбили с ног. Мифунэ скрылся под человеческой массой.
Это была засада.
А я, идиот, на что надеялся?
- Я сдаюсь, - сказал я, поднимая руки.
И, конечно же, мне не поверили. Мне дали в грудь, выбив все дыхание, повалили и стали бить ногами.
Бля, больно!
И задыхаясь в луже крови, пытаясь увернуться от кованных адамантиевым железом сапог, я даже не думал о благотворном влиянии насилия; я думал о редкостном идиотизме Мифунэ Мотофусы, моего нового лучшего друга.
>>934076
>краткий план
План довольно прикольный. Но ты вроде непланируешь по нему полноценную мессагу пилить, почему?
P.S. Последняя вещь неплоха, особенно про сближающее людей насилие.
Вася Иванов проснулся с похмелья и вышел на балкон, чтобы выкурить сигарету и немного прийти в себя. Там, на полу, валялась бухая жирная шлюха в засранных джинсах и футболке.
Вася не спеша вытащил сигарету из пачки, прикурил от зажигалки и с удовольствием затянулся. Затем с ВЕРТУШКИ ПНУЛ шлюху ногой. Она не пошевелилась, однако ее губы произнесли едва слышимое "сука". Вася задумчиво почесал заросший подбородок, после чего прижег маленькую дрянь сигаретой.
Взвизгнув, девочка немедленно распахнула глаза. На ее лице было горестно-недоуменное выражение. Опираясь о стену, девочка встала на обе ноги и закричала:
- Что ты творишь, пидорас? Зачем ты меня сигаретой? Совсем охуел?
Вася терпеть не мог, когда на него кричат. Поэтому он поднял руку и обманным маневром с ВЕРТУШКИ УЕБАЛ ТВАРЬ ПО ЩЩАМ. Из глаз девочки брызнули слезы. Только теперь Вася заметил, что у нее обдолбанные глаза, зрачки были расширены.
Вдруг он понял, что избиение малолетней шлюхи доставило ему большое удовольствие. Член его налился кровью и теперь выпирал из трусов. Вася схватил пизду за волосы и потащил в комнату, где повалил на кровать. Несмотря на ее яростное сопротивление, он вошел в нее и несколько минут дергался, прежде чем кончить. Вася всегда быстро кончал: ведь он был обыкновенным русским быдло школьником анимешником?.
Забрызганные спермой джинсы и футболку Вася выбросил в мусорное ведро, а саму девочку заставил хорошо подмыться в ванной. Получив несколько хороших ударов, девочка больше не сопротивлялась и только глядела с укоризной.
- Мои родители хуй знает где, - сказал Вася. - Так что все охуенно, еба.
Шлюшка никак не прореагировала на эти слова. Тут Вася осознал, что девственницей она отнюдь не была, и налил себе стопочку.
Когда она вышла из ванной, Вася вытащил из шкафа костюм пионерки и напялил его на эту тупую пизду.
- Теперь тебя зовут Мари Ванна, - повелительным тоном произнес он, и малолетняя шалава робко кивнула. Она уже поняла, каким мудаком является Вася, и что лучше ему в открытую не перечить.
Welcome to the Real World
бамп
http://www.rulit.net/author/2ch-so-anonimous-from
Сука божественно.
Перестаньте, - раздался ленивый голос.
Пиршество насилия прекратилось. Люди подняли свои головы, затем встали и сомкнутым строем расступились по сторонам, оставив в центре комнаты свободный квадрат. В квадрат вступил невысокий человек в черном узком мундире. Волосы у него были бледно-желтые, европейские, а жестокое лицо украшали парные татуировки на щеках - стилизованные кровавые потеки под глазами. Два одноручных меча были закреплены за спиной.
Внешне в нем не было ничего страшного. Но при виде его я испытал ужас. То было омерзительное чудовище, обтянутое человеческой кожей, и я все еще оставался человеком, чтобы почувствовать это.
Человек улыбнулся.
- Мо-кун, а ты что здесь забыл? - спросил он.
Обращался он к Мифунэ.
Мифунэ стер кровь с избитого лица и сел на пол. Он молчал.
- Давно мы не виделись, - продолжил человек с двумя мечами. - Последний раз, вроде бы, это было на Такешиме. Ты пытался выколоть мне глаз, но не вышло - я оказался сильнее. Приятные воспоминания... Я, наверное, один из немногих, кого ты побаиваешься, да, Мо-кун?
- Твоя правда, Та-кун, - вдруг рассмеялся Мифунэ. - Все тебя боятся. Ты - сраный ублюдок.
Человек не обиделся.
Наоборот, он улыбнулся еще шире.
- Ты здесь с другом?
- Да, мой юный знакомый, - Мифунэ слабо махнул в мою сторону. Средний палец у него был с кровью обломан и висел на остатках кожи. - Юджи, познакомься с моим старым приятелем. Его зовут Минамото Такемицу, и он младший брат Минамото Марики. Один из лидеров Корпорации. Потомственный маг и настоящий аристократ.
Минамото сделал вид, что ему неудобно.
- С аристократом ты загнул.
- Не отнекивайся, - грубовато сказал Мифунэ. - Ублюдка же ты не отрицаешь. Так и аристократа прими.
- Тяжело, знаешь, с тобой спорить. Вечно ты свою точку зрения навязываешь...
Разговор казался все более шизофреническим. И добродушно скалящийся Мифунэ, и манерный монстр Минамото - казались плохими актерами; то был убогий спектакль над бездной отложенного зверства. Люди в черных мундирах, с которых еще не сошла кровь, были его невозмутимыми зрителями.
- Так зачем ты здесь? - наконец спросил Мифунэ.
Переходим к самому важному.
"Это традиция", - подумал я про себя. Злодей должен выложить герою свой план.
Он просто обязан это сделать.
И Минамото, даром что чудовище, подчинился древнему как мир закону.
- Нас пригласил Эйдж Рейвен, - легко произнес он. - Он подарил нам лодку и кучу оружия. И великодушно разрешил уничтожить этот проклятый город. Когда поступит сигнал, мы так и сделаем.
Он сказал это и внимательно посмотрел на Мифунэ.
- А что получит сам Рейвен? - спросил Мифунэ.
- Бессмертие.
- Зачем? - Мифунэ потерял свое самообладание. - Он и так пожил немало, бессмертие ему никак не нужно.
- Нужно! - закричал Минамото. - Все нужно бессмертие, идиот!
Люди в мундирах дрогнули. Я кожей ощутил, как им хочется броситься на Мифунэ и разорвать его на части. И внезапная истерика их командира едва не послужила спусковым механизмом. Опомнившись, Минамото махнул рукой, и он вновь застыли в ожидании.
- И как он получит бессмертие? - спросил Мифунэ, на которого эта демонстрация силы не произвела никакого впечатления.
- Ты такой надоедливый, - скривился Минамото. Настроение у него явно упало. - Впрочем, расскажу. Поставь себя на место Эйдж Рейвена. Старый, никому не нужный Виндальв, потерявший власть и силу. Жена давно мертва, и собственная смерть не за горами. Почему бы и не рискнуть напоследок? Рейвен обратился к нам и попросил дать ему осколок камня грез. Как он узнал, что у нас такой хранится - понятия не имею.
"И что такое этот камень грез?" - подумал я.
Однако Мифунэ, похоже, понял.
И согласно кивнул.
- Все знают, что у магов есть камень грез.
- Обоснованные слухи, - опечалился Минамото. - Камень грез был создан как портал в Пойнт Зеро, истинный и давно уже мертвый мир. А его осколок, как сказал нам Эйдж Рейвен, вполне можно использовать, чтобы остановить время. Просто отнимаем у четырехмерного мира четвертое измерение - время, и получаем бессмертие. Бесконечную смерть в течение одной секунды. Вечность, сжатую в одно мгновенье. И как полагает Эйдж Рейвен, вечность вполне деятельную, живую. Своеобразный рай.
- Ничего не понимаю, - произнес Мифунэ.
- Я тоже! Но меня рассуждения Эйдж Рейвена слабо трогают. У меня конкретное задание - приплыть на лодке в этот проклятый город и грубой силой принудить Короля Зимы к определенным действиям, - его лицо светилось издевательским огнем; казалось, он кого-то с наслаждением цитировал. - Чтобы жить вечно, мало одного камня грез. Нужен еще Король Зимы, чтобы инкапсулировать камень и высвободить его энергию. И Король Зимы ни за что не согласится на подобное. Поэтому, - он печально вздохнул, - мы его заставим.
- А затем вы уничтожите город, - сказал Мифунэ.
- В соглашение с Эйдж Рейвеном это не входит, - сказал Минамото. - Но, как мне кажется, ему к тому времени будет уже все равно.
Мифунэ согласно кивнул.
Он прекрасно понимал мотивы магов в целом и Минамото в частности. И даже одобрял их. Маги действовали так, как и нужно - как истинные и непримиримые враги Виндальвов.
- И почему вы до сих пор медлите? - спросил он.
- Возникла проблема, - Минамото поморщился. - Курьер потерял камень. Да и Эйдж Рейвен какие-то свои проблемы до сих пор не решил... Но плана это не отменяет. Если что не так - мы бросаем Рейвена и уничтожаем город вместе с ним. Разве нам сложно?
- Сложно, - злорадно сказал Мифунэ. - Здесь наверняка есть какая-то система безопасности.
- Есть, да, но разве сложно ее обойти... - Минамото вздохнул. - Ладно. Мне надоел наш разговор. Я чувствую, что ты не воспринимаешь меня всерьез.
- Почему это?
- Ты издеваешься! - взвизгнул Минамото.
Он наотмашь врезал Мифунэ по щеке, буквально взорвав ее. Кожа лопнула, и кровь растеклась по всему лицу. Мифунэ как подкошенный рухнул набок.
Началось.
- Все, - чуть ли не плача произнес Минамото. - Теперь у меня плохое настроение.
Он перевел взгляд на меня.
- Ты. Ты же принц-консорт? - спросил он. - Забыл твое имя, если честно.
Я со страхом кивнул.
- Пойдешь со мной. Нам нужно поговорить...
- О чем? - спросил я.
Рядом истекал кровью Мифунэ. Похоже, он потерял сознание.
- О твоей прекрасной, милой и крайне заботливой жене. О Накамуре Юми. О чем еще мы можем вести беседу? - Минамото ласково улыбнулся, как ни в чем не бывало.
бамп
>>947786
>http://www.rulit.net/author/2ch-so-anonimous-from
Но там только первый том Мастерписа. У меня есть первый, второй и третий незаконченный. Далее ксожалению неследил за тредом и всё проебал. Щас вот ищу где остальное скачать можно.
>>955233
Вот же страница автора на самлибе:
http://samlib.ru/s/shalunkowa_anna/
>>955248
Перечитывал, кстати, вчера мастерпис. Заметил вот какую штуку: первый том откровенно лучше, чем остальные. Там автор хотя бы придерживается концепции: пародия на аниму-штампы. Остальное играет на идею. Язык, кстати, вполне нормальный, несмотря на повторы, слова-паразиты и прочий словесный мусор. Нормальный - в смысле адекватный сюжету. В следующих томах автор пытается сменить тему, тужась раскрыть образ ГГ как сверхчеловека с новой моралью и долго, нудно размышляя над темой католиков и католицизма - зачем, я не понимаю. Все равно в такой форме выйдет ровным счетом ничего. И язык резко ухудшается. Простота - она как бы хорошо; а тут автор зачем-то пытается сделать текст вычурным, выстраивая длиннющие конструкции из подчиненных предложений и расставляя где надо и где не надо этот ебучий ";". Зачем - непонятно. Может, лавры Набокова спать не дают.
И все персонажи одинаковые. Есть пять или шесть шаблонов, и все персонажи по ним и скроены.
Женские:
1) Няшная дура.
Няшная дура любит главного героя и постоянно несет всякий бред. Отличительная деталь - трусики белого цвета. Конечно, ведь это очень важно! Обычно получает по щам. Девственница.
2) Жестокая дура.
Жестокая дура любит насилие и главного героя. Втайне она мечтает о том, чтобы главный герой поняшил ее и сделал чуть добрее. По щам получает еще чаще няшной дуры. Не девственница, потому что в детстве ее насиловал родной отец. Иначе как объяснить ее ебанутость?
Мужские:
1) Унылый молчун.
Постоянно молчит. Чаще всего - сумасшедший псих. Обычно главный герой.
2) Болтун.
Ведет себя развязно, постоянно набивается в друзья к унылому молчуну. Очень часто получает по щам, но не сдается и снова получает.
3) Сумасшедший псих.
Комбинация первого и второго типажей. Он псих, но при этом постоянно болтает. Обычно противник главного героя. Часто лишается яиц или еще какой части тела. Но чаще всего все-таки яиц.
Остальные - статисты, перечисленные в одном предложении.
а ведь неплохая идея.
Рядом с ним сидела девушка.
Лицо ее было плотно перетянуто бинтами. Лишь рот оставался свободен - чувственный, с маленькими пухлыми губами.
- Кто ты? - спросил Сейджи.
- Меня зовут Мэй, - сказала девушка. - Я должна рассказать тебе кое-что.
- Говори, - сказал Сейджи.
Он не чувствовал страха.
- Ты выбран для участия в игре. Она называется Ультиматум, от латинского ultimatum - "доведенное до конца". Суть такова: семеро игроков должны до конца месяца встретиться и сразиться. Необходимо убить всех остальных игроков, иначе - смерть. Остаться должен один. Все остальные умрут.
- Я что-то не в настроении для игр, - сказал Сейджи.
- Твое мнение не учитывается.
- Хорошо, - сказал Сейджи. - А если я откажусь?
- Тебя выследят и убьют другие игроки.
- А если откажутся все игроки?
- Умрут все.
Сейджи замолчал. Он стал рассматривать бинты, туго обтягивающие лицо Мэй.
- Я тоже игрок, - сказала Мэй.
- Ты убьешь меня? - спросил Сейджи. В подобный исход ему не верилось. Вся ситуация эта казалась слишком неправдоподобной. Он только что проснулся и не верил в чудеса.
- Нет, - помолчав, ответил Мэй. - Я не была игроком изначально. Я стала им, избавившись от настоящего игрока.
- То есть если игрока убьет посторонний человек...
- То он займет его место, - подтвердила Мэй.
- И зачем тебе это? Какая награда за победу, кстати?
- Награды нет.
Сейджи удивился.
- Как же так?
- Награда - жизнь.
- А как же Бог нового мира, исполнение желаний, власть над Японией?
- Нет. Остаться в живых - достаточный стимул.
- И что же мне делать?
- Играй, - бесстрастно сказала Мэй. - Я помогу тебе. Я не хочу жить. Игрок, которого я убила, был моей матерью. Я ввязалась в игру, чтобы убить как можно больше людей и затем умереть самой.
- Ты не хочешь жить?
- Нет.
"А хочу ли я жить?" - подумал Сейджи.
Этот вопрос нужно было обдумать.
Он сказал:
- Я согласен, наверное. А как мне удостовериться, что ты не обманываешь меня?
- Никак.
- Но ты-то поняла, что я - другой игрок. Как, почему?
- Я почувствовала.
- А я могу почувствовать?
- Можешь. Ты должен это чувствовать. Не моя вина, что ты не можешь отличить игрока от обычного человека.
"Она сошла с ума, - наконец понял Сейджи. - Она считает, что вокруг нее идет некая игра, и хочет втянуть в этом меня".
Он еще раз посмотрел на бинты, обтягивающие лицо Мэй.
"Но я не против".
- Где проходит игра?
- В Токио.
- Значит, нам по пути.
Сейджи встал и начал собираться.
- Я рада, что ты поверил мне, - сказала Мэй столь же ровным голосом, как и раньше. - Мне тоже нужно собраться. Встретимся у южного въезда в город.
Она вышла из комнаты.
>>955819
А мне второй и третий тома мастерписа больше понравились, хотя первый тоже неплох. В первом пародия на аниме штампы, а в последующих настоящий драйв и жесть. Мне это больше нравится.
>>958466
Жесть - это когда автора несло и нес бессвязный бред, как вот здесь:
Как следует поступить с матерью?
А с Накахарой Рейко?
Жениться - вот логичный ответ! Взять в жены обеих, и не будет лишних хлопот: муж может делать с женой все, что угодно - тут и сумасшествие простят, и отрезанные языки, и даже изувеченный мозг. Великолепное, истинно логичное решение! Будто кристалл, сверкает оно гранями, поражает холодной математической логикой! Жениться на матери - в этом есть нечто древнее, благородное, эллинистическое; Кога - он словно сам Эдип! А Накахара Рейко? Тут все сложнее. Благодаря своему заболеванию, она выглядит подобно маленькой девочке - и Кога должен стать для сей Долорес Гейз ее Гумбертом Гумбертом, нежным и одиозным чудовищем; боже, какая поэзия, какая чувственность!
"Ох, о чем я думаю," - Кога потер лоб.
и таких моментов полным-полно. Какой в них смысл?
Автор, когда уже продолжение?
>>955819
Ну хуй знает, на вкус и цвет все фломастеры разные. Как по мне так наоборот первый том - трешовая хуита в которой пародия ради пародии, а вот со второго уже начинается более-менее самостоятельный и интересный сюжет.
>Простота - она как бы хорошо
То что ты называешь простотой(применительно к первому тому) - это не простота а примитивизм который не есть гут.
ОП ты где???народ требует продолжения банкета!
бамп
Кенджи отпер дверь и пропустил Фуюки внутрь.
- Вперед, - сказал он.
Фуюки вошла и настороженно огляделась. Номер, в котором остановился Кенджи, был одноместный; большую часть комнаты занимала кровать. На подоконнике стоял горшок с азалией. Кенджи присел перед кроватью и вытащил из-под нее серебристый кейс. На поверхности кейса был выгравирован знак - властно протянутая ладонь с расправленными крыльями на запястье.
- Герб семьи Фудживара, - насмешливо пояснил Кенджи.
Фуюки вспыхнула.
Ей подобное не интересно!
Зачем ей знать гербы и фамилии магов?
- Здесь я храню усилители, - сказал Кенджи, раскрывая кейс и выкладывая из него мелодично позвякиващие детальки. - В некоторых ситуациях требуется не меч, а что-нибудь более соответствующее случаю... Например, пулемет.
Он достал уже знакомый ей оранжевый бокскаттер и вставил его в металлическое гнездо магазина. Затем приладил сбоку пулеметную ленту.
- Не очень мобильная вещь, - Кенджи любовно оглядел получившуюся конструкцию. - Зато эффективная. Косит и магов, и Виндальвов, смотря по ситуации. Сейчас, думаю, нам придется иметь дело и с теми, и с другими, - он коротко хохотнул.
"Это не человек, а машина для убийств", - тоскливо подумала Фуюки.
Как и полагается злодейке, она одобряла убийства и ошеломляющее насилие. Однако одобряла... как-то издалека, что ли. Теоретически. Вживую ей крайне редко приходилось сталкиваться с жестокостью, и всякий раз оставлял ее в состоянии горестного отупения. Фуюки боялась вида крови.
- Пойдем, - Кенджи махнул своей жуткой пародией на пулемет. - Здесь нам делать больше нечего.
Оставив кейс на кровати, они вышли из номера. Кенджи даже дверь не стал прикрывать.
- Незачем, - сказал он.
Возле особняка Сакакибара Кенджи оставил ее.
- Посиди пока, - сказал он. Пулемет болтался у него за плечом, как диковинное игрушечное ружье. - Ты мне пока не нужна. Когда камень грез всплывет или эти придурки на лодке вздумают говно мутить - вот тогда и позову. Понятно все? Тогда жди.
- Но... - попыталась остановить его уход Фуюки. - О каких придурках ты говоришь?
Кенджи раздраженно дернул плечом и даже не стал оборачиваться.
"Вот и все... - приуныла Фуюки. - Теперь я даже помочь ничем не могу".
Расстроившись, она вошла в дом.
Юная госпожа, несмотря на свое тяжелое состояние, дала ей однозначный приказ - помогать Кенджи-сану во всем, что он задумал. Фуюки тогда попыталась возразить. Кто же будет охранять саму юную госпожу?
- Фудживара-сан, - тихо ответила Санаэ.
- Я? - удивилась Фудживара-сан. - А, конечно, конечно... Я посторожу Санаэ-чан, не беспокойтесь.
Весть о том, что Юджи - Виндальв, подействовала на нее слишком сильно. Фудживара-сан была явно не в своей тарелке. Ее саму надо сейчас охранять - чтобы не наделала глупостей; Фуюки все больше жалела, что не осталась в больнице вместе с этими двумя.
"Ладно, сейчас дам знать Нацуми, и сразу обратно к юной госпоже", - решила она.
Половинчатое решение, однако придется довольствоваться им.
Нацуми дома не было. Вместо нее в гостиной обнаружилась Харука.
Средняя сестра-демон надела домашнюю одежду - будто бы в детстве, когда она не завела еще привычку носить всюду деловые костюмы. Харука была в растянутой футболке, принадлежавшей Казуе-сану, и его же синих протертых джинсах. Босые ноги Харука подогнула под себя.
Фуюки растерялась.
Сестра вновь поставила ее в тупик. То улыбнулась невпопад, то оделась, будто бы самая обыкновенная женщина...
"Сакакибара Казуя давно уже в бегах", - вспомнила Фуюки слова Кенджи. Кажется, пора расспросить сестру об этом. Понять, что же здесь происходит, и почему вдруг Кенджи заделался женихом юной госпожи.
- Нэ-сан, - осторожно позвала Фуюки.
Харука произнесла, не меняя позы:
- Да.
- Ты знаешь мага Фудживару Кенджи? - спросила Фуюки как можно небрежнее.
Она решила, что будет говорить как сама Харука - как будто ей все равно. Не бог весть какая стратегия, но лучше уж такая, чем ничего.
- Да. Он старший сын семьи Фудживара, - без всякого выражения произнесла Харука.
- И жених юной госпожи? - осведомилась Фуюки.
Харука перевела на ее свой бледный взгляд.
- В данный момент да. Он полезный и приятный молодой человек.
- Но зачем выдавать за него юную госпожу? - не выдержала Фуюки.
Похоже, ее стратегия полетела к чертям.
Они сейчас представляли собой странное зрелище: две очень похожие молодые женщины, только одна была словно отлита изо льда, а другая представляла собой комок возмущения. Даже их голоса, несмотря на одинаковый тембр, звучали совсем по-разному.
- Скоро Казуя станет Темным именем, - сказала Харука, не заметив гнева сестры. - Ему понадобятся новые связи, и потому он выдает Санаэ замуж. И лучше, если ее мужем станет маг с Сикоку, поскольку маги наши ближайшие союзники. Муж-Виндальв нам только повредит.
Фуюки не верила собственным ушам. Казуя-сан хочет предать Темный Карнавал?
Быть такого не может!
- Семья Фудживара - хорошая партия, - сказала Харука. - Кенджи станет для Санаэ подходящей парой.
Фуюки захотелось взять сестру за грудки и хорошенько встряхнуть, как это делается в фильмах. Но Харука сидела в кресле как влитая, и Фуюки не решилась. Вместо этого она повысила голос.
- Но зачем?
- Рассказать тебе? - спросила Харука.
- Да!
- Казуя злится, что его лишили титула Темного имени, - ровным голосом произнесла Харука. - Сейчас ему позарез необходимы ресурсы, а обычный Виндальв, до которого его низвели, такими ресурсами не обладает. Поэтому он должен отнять титул у действующего Темного имени. Его выбор пал на Эйдж Рейвена.
Фуюки вновь ощутила беспомощность. Это как в детстве - когда она впервые увидела Харуку и Казую-сана вместе, в одной постели.
- Сядь рядом со мной, - предложила Харука.
- Нет!
Тогда встала Харука. Она медленно подошла к Фуюки и приобняла ее.
- Не трогай меня, - слабо произнесла Фуюки.
Они были одного роста, но казалось, что Харука намного, намного выше ее. Ее руки сомкнулись за спиной Фуюки. Сестры были совсем рядом.
- Эйдж Рейвен намерен выйти из Карнавала, - Харука старалась придать своему льдистому ломкому голосу доверительные нотки. - Казуя узнал об этом от своих добрых друзей. Такой шанс нельзя терять, ты ведь понимаешь. Новым Эйдж Рейвеном станет сын Рейвена, Тацуя, маленький мальчик. Его победить не проблема... Казуя убьет Тацую, едва тот станет Эйдж Рейвеном, и заберет и титул, и силу Темного имени себе. Наша семья вновь обретет силу. А после мы с Казуей уедем на Сикоку.
Ее голос плавно вливался в порозовевшее ухо Фуюки. Такая близость с сестрой смущала.
- А как же мы?.. - беспомощно спросила Фуюки. - Юная госпожа, Нацуми, я?
- Если хотите - езжайте с нами. Но это будет только вашим решением.
Фуюки наконец нашла в себе силы. Она закрыла глаза и оттолкнула от себя Харуку.
- Я не поеду к магам!
- Почему? - Харука была удивлена, если к ней вообще можно применить такое слово.
- Потому что... потому что это неправильно! - жалобно произнесла Фуюки.
- Твое решение, - Харука заняла прежнее место. - Но Санаэ мы заберем с собой.
- А как же Юджи?
Фуюки сама не знала, что ее дернуло спросить о юном господине.
- Жестоко будет разлучать его с Королем Зимы, - сказала Харука. - Пусть остается.
- Ладно... ладно... - Фуюки поняла, что стоять ей слишком тяжело, и присела в соседнее кресло. - Но юная госпожа... она же... зачем выдавать ее за мага! Она ведь такая молодая. Вы не можете распоряжаться ее судьбой!
- Ты слепа, - бесстрастно произнесла Харука.
- Почему? - вскинулась Фуюки.
- Ты даже не видишь, что с ней творится. Не видишь облака боли, которое окружает ее.
- Я все вижу!
- Ее аура осквернена, - продолжила Харука. - Она вся испятнана страданием. Такое количество боли возникает, как правило, после... Неважно. Я верю, что юный Кенджи способен полюбить Санаэ. И верю, что он сможет исцелить ее раны.
Фуюки залихорадило. Она видела - Харука что-то от нее скрывает, что-то ужасное, связанное с юной госпожой, но что же именно... Внутри у нее вызрело кошмарное подозрение.
- Что этот ублюдок с ней сделал?! - закричала Фуюки. - В ту ночь что он с ней сделал?!
- Это только предположение, - Харука смотрела на нее из-под ресниц. - Я думаю... Я думаю, тот человек в ту ночь сильно ее запугал.
- Это-то я знаю, - Фуюки свирепо раздувала ноздри. - Больше ничего не хочешь сказать?
- Нет. Больше - ничего.
Почему-то казалось, что Харука что-то от нее утаивает; но видно же, из нее больше не вытянешь.
Придется довольствоваться и этим.
- Я переживаю за Санаэ, - медленно сказала Харука.
- И я!
- Я плачу по ней. Внутри я плачу по ней. Я не могу плакать физически, но осознавать... и понимать... - голос Харуки запнулся, имитируя боль - или не имитируя. - Я так люблю ее.
Санаэ не была дочерью Харуки и уж конечно - не была дочерью Фуюки; ее матерью была Нацуми. Но любить ее хотелось всем сестрам.
Фуюки немного смягчилась.
- А где Казуя-сан? - спросила она.
- Эйдж Рейвен понял, зачем он здесь, - ответила Харука. - И забрал его к себе в крепость.
- Его надо спасать! - всполошилась Фуюки.
- Нет. Казуя предвидел и это. Для того, чтобы освободиться, ему не нужна твоя помощь. Ему нужен лишь Юджи и немного времени.
- Вот как... - Фуюки повесила нос.
Иногда ей больно было слышать, как Харука зовет Казую-сан просто по имени; как обращаются к самым близким людям - но возразить ей было нечего. И раз уж все идеи по плану - значит, так и нужно. Все эти размышления почти заставили ее забыть о юной госпоже - о той тайне, которая требовала ее внимания.
Она попалась на уловку Харуки.
- А зачем ты в одежде Казуи-сана? - зачем-то спросила Фуюки.
Ее вопрос не требовал ответа, но Харука все же ответила:
- Потому что я люблю его, - она прижала к лицу ворот футболки и вдохнула запах. - И я желаю вечно его ощущать. Везде - и в каждом вздохе.
Фуюки не смогла ей ничего ответить. В тот момент, вдохновленная и почти насмешливая, Харука была совсем как живая.
Бамп, хотеть моар.
бамп
Бампану пожалуй.
Человек был похож на врача. Он носил зеленый халат, доходящий до колен, жесткие тапочки, и из кармана у него торчал блестящий стетоскоп. С цоканьем он шел по больничным коридорам, и все говорили ему: "Здравствуйте, доктор!" - и он отвечал: "Да, я доктор, привет!"
Но он не был доктором. Подлая ложь!
Он был злодеем.
Его звали Минамото Тору, и каждый день, просыпаясь, он смотрелся в карманное зеркальце и говорил:
- Да, я злодей, - наслаждаясь этим фактом, гордясь своей принадлежностью к роду природных мерзавцев и негодяев. Совершить зло, замучить человека - что может быть приятнее? Вот и Тору считал - ничего.
Он упивался злом.
Его семья состояла исключительно из злодеев и мерзавцев. Покойные родители - сплошные негодяи. Старшая сестра - глава преступного синдиката, старший брат - безумный агрессор. Да и сам Тору, конечно, не промах. Как он уделал ту девицу! Он вдарил ей по зубам! Как, кстати, ее звали?
"Танимото Мисаки", - припомнил он.
Да, Танимото М., она же Дельта Амалия Кей. Надумала присвоить себе великое сокровище семьи Минамото, камень грез... Минамото, Танимото... однообразные какие-то в Японии фамилии, если честно. Но неважно!
Главное - он победил ее и не дал завладеть камнем грез. Эта Мисаки думала, что он простой таксист, а он вдарил ей по зубам! Да еще и бросил ее в тюрьму! Похвальное деяние!
Тору вновь насладился своей злодейской сущностью и пошел дальше.
У него осталось еще одно незаконченное дело.
- Добрый день, доктор! - сказала ему в лифте симпатичная медсестра. - Вы к нам по обмену опытом?
- Да, я доктор, - сказал Тору. - А вы... эээ...
- Ацумори Аяме, - представилась она.
- Хорошо, Ацумори-сан, - приосанился Тору. - Мне нужно осмотреть одну пациентку. Ее имя Фудживара Сая, возможно, вы ее знаете.
Медсестра задумалась.
- Фудживара...
- Посмотрите в записях, - подсказал Тору.
- Да, записи! - спохватилась медсестра.
Они сошли на четвертом этаже. Тору остался ждать возле лифта, и медсестра вскоре вернулась с пухлой подшивкой бумаг.
- Вот. Медицинская карта Фудживары-сан, - сказала она.
- Спасибо, - милостиво сказал Тору. - Можете идти.
Медсестра ушла. Тору же приступил к изучению бумаг; вскоре он выяснил местонахождение своей цели.
- Понятно, - прошептал он.
К палате Фудживары Саи Тору приближался с видом триумфатора. Он уже знал, что его ждет успех.
- Можно войти? - спросил он, входя в палату.
- Конечно, доктор, - ответила ему Фудживара Сая.
Фудживара оказалась миловидной, пускай и несколько пухлой девочкой. Она сидела на кровати, подоткнув под спину две подушки, и с печальным видом читала мангу. Тору снисходительно оглядел ее, затем сказал:
- Вы курьер?
- Что? - удивилась Сая.
- Ох, забыл, - спохватился Тору, и произнес кодовое слово.
Глаза Саи отстекленели. Манга упала ей на колени.
- Камень? - спросила она.
Тору кивнул.
Сомнамбулически двигаясь, Сая встала с кровати и несколько раз прошлась по комнате. Проверка, догадался Тору. Вдруг рядом шпионы этих светлых и отвратительно добрых Виндальвов? Курьер должен проверить всё.
Наконец Сая, убедившись, что все чисто, закатала рукав халата до локтя и протянула Тору свою пухлую ладонь. Кожа на внутренней стороне разошлась, и стал виден маленький камень, инкрустированный в кость под большим пальцем. Камень был черен, как уголь. Тору ощутил благоговение.
- Отдай, - сказал он.
Сая вытащила камень из ладони и протянула ему. Тору положил камень в карман. Надо донести его до получателя в ценности и сохранности, иначе сестра ему голову отвернет.
- Молодец, - сказал он Сае. - Эти придурки думали, что курьер тот парень, а это на самом деле некая Фудживара Сая! Которая уже как неделю в городе! Все-таки хитро сестра придумала. Ладно. Теперь ляжь и спи. Сон полезен для здоровья.
Сая механически поклонилась ему.
Тору покинул палату с видом триумфатора.
Все-таки он истинный злодей и настоящий повелитель человеческих судеб.
Пора бы навестить Эйдж Рейвена - и отдать ему этот чертов камень, который он так выпрашивал.
>>694254
я не могу, у меня в третий раз при чтении этой пасты разрывается пукан
>>993838
Паста - пародия на тайпмунопарашу вот ему и припекает.
Бамп
ОП,если автор, то весьма неплох, но всё же хуй, ибо не вериться, что твоё
>>707442 да ты же вменяемый почти! удивил
бамп
>тред
Это охуенно
Сука, зачем я это читаю, блядь?!
ОЧЕ понравилась эта писанина. В начале выглядело как наркомания и трэш, а теперь приобретает очертания нихуёвой такой истории. Хорошие, харизматичные персонажи. Описание годное, образы легко представляются.
Слушай-ка, а можно по твоей писанине эро-додзю написать?
Мыльцо прилагается.
Кхм, автор, ты осознаешь что у тебя 90% персонажей имеют серебристый или белый цвето волос?
>>1004675
> Спрашивает разрешения на создания эро-додзи
Если бы все создатели додзей были бы такими, то фапать было бы не на что.
>>1005989
> C83-додзи вовсю сканят и переводят
> фапать и так не на что
Ну хуй знает.
>>1004675
Что-то мне, карачи, расхотелось. Думал романтоту какую напишу, героическую повесть, но начитался мастерписа и уже не тянет.
бамп
бамп
Автор когда-нибудь выйдет из новогоднего запоя, или тред можно уже хоронить?
Позволь я объясню, - начал Минамото. Он отступил в сторону, и моему взору открылась массивная железная плита, поставленная вертикально. - Здесь мы пытаем людей. Я знаю, что это запрещено, однако война есть война: никакой пощады к недолюдям, - и он задорно рассмеялся, однако смех быстро перешел в истерическое бульканье. - Займи свое место, и начнем.
Я отрицательно мотнул головой. В теле нарастала противная слабость.
За плитой смутно виднелся стол, заполненный зловещими инструментами - Минамото не лгал насчет пыток. А мне ведь совсем не хотелось, чтобы меня пытали. Конечно, мой болевой порог был ниже, чем у обычных людей, однако Минамото наверняка об этом знал; так что пытки его, скорее всего, проймут даже меня.
- Не будь таким слабым! - взвизгнул Минамото. - Не будь трусливым, ничтожество!
Он больно ткнул меня в грудь. Я потерял устойчивость и невольно прислонился спиной к рифленой поверхности плиты; Минамото тут же оказался рядом, ловко пристегивая меня наручниками.
Я ощутил панику.
Все шло совсем не так, как я надеялся.
И куда только подевался этот идиот Мифунэ?
... Господи, я ведь даже не настоящий Виндальв. И сейчас этот Минамото - жестокий ублюдок с татуированным лицом и двумя одушевленными мечами за спиной - начнет меня уничтожать.
- А вот эта вещь называется Makita 6271, - произнес Минамото, взяв со стола плотницкую дрель. - Она заряжается анкер-шурупами, это как обычные шурупы, только в пластиковых футлярчиках. В строительстве незаменимая вещь.
Мутными глазами я осмотрел дрель.
- Вы будете меня этим сверлить? - спросил я.
- Да, - в предвкушении ответил Минамото. - Сейчас только подключу ее к сети.
- Зачем? Что вам это даст?
- Я безумен, - пояснил Минамото. - Считай, что мое безумие проявляется вот в такой форме.
Вряд ли.
В темноте под потолком слабо помаргивала камера. Должно быть, Минамото хочет заснять картину пыток... зачем? Чтобы похвастаться красивым затяжным убийством?
А может, он и вправду безумен? Маги помещают в мечи собственные души; но у Минамото два меча - значит, у него раздвоение личности, или что-то в этом роде. А камера... Камера, камера, камера, она ведь очень важна, и я...
Я понял, что уже не могу мыслить ясно.
- Перед тем, как мы начнем, хочу рассказать тебе одну вещь, - сказал Минамото. - В детстве я заглянул в Пойнт Зеро, и мне открылись славные картины будущего. Я видел огромные вампирические щиты, раскрывающиеся над Японией, видел фуна-юрэй, обращающие Сикоку в прах и пепел. Но это все неважно. В этих видениях я видел тебя - живого и невредимого, и мне ужасно интересно: как ты сможешь пережить сегодняшние пытки? Ты ведь наверняка выживешь. Но как? каким образом? Ведь я отнюдь не намерен выпускать тебя отсюда живым. Интересно, - он сощурился, - кто же мне помешает?
Я изогнулся на плите, стараясь освободиться.
- Хватит! - заорал Минамото, рывком поднимая дрель. - Начнем.
Первый шуруп я перенес молча.
Дальше стало тяжелее. Я периодически терял сознание от боли - она и впрямь оказалась оглушительной, кровавым облаком взрывавшейся в мозгу, во всем моем существе; и не вполне осознавал, что именно говорил мне все это время Минамото. А он говорил. Его речь практически не смолкала. Я же смотрел на него сквозь красную дымку, и видел одно лишь свое страдание.
Минамото просверлил мне обе ладони, плотно впечатав их в рифленое железо, после перешел к плечам. Кости влажно похрустывали, поддаваясь визгливому напору дрели, принимая в себя извилистые шурупы. Потом настал черед челюсти. Здесь Минамото показал свое милосердие. Он просверлил мне нижнюю челюсть, оставив четыре рваных отверстия, и не стал оставлять шурупы в ранах. Моя неживая кровь могла литься свободно. Челюсть отвисла - похоже, мускулы, поддерживавшие ее, окончательно перестали существовать.
- ... Гляди, что у меня есть, - внезапно произнес Минамото, окладывая дрель в сторону. Он повернулся - я увидел его скрещенные за спиной клинки - и снял со стены тусклый меч с рукоятью, оплетенной вольфрамной проволокой.
Перед глазами все плыло, и я не сразу понял, что именно это за меч.
- Эсмунд, - ответил кто-то за меня. Надо же, мышцы, отвечающие за челюсти, пока еще работают.
Минамото только и ждал этой реплики.
- А знаешь, Сакакибара, здесь чья-то душа! - в восторге произнес он. - Я слышу, как она внутри плещется. Интересно, кому она принадлежит? Неужели тебе?
Во мне всколыхнулся гнев.
Он был силен и внезапен, как девятый вал, и я сразу вспомнил, как убил того парня у Дворца железных скульптур; не я направлял меч рукой, а меч направил мою руку. Сейчас я чувствовал гнев. Но это был не мой гнев - то был внешний порыв; меня переполняла ярость самого меча.
"Убей его!" - завизжал Эсмунд.
Я подтянулся на шурупах и посмотрел в глаза Минамото.
- Оставь ее в покое, - чувствуя, как сочится кровь из перфорированной челюсти, прохрипел я.
- Что? - удивился он.
- Оставь... меч... оставь в покое.
- Я не слышу! - взвился Минамото.
Он размахнул и, вдруг выронив Эсмунд - тот легко вошел лезвием в пол - метнул в меня, беспомощно сжавшегося на плите, оба своих меча. Его жестокое татуированное лицо вспыхнуло при этом от радости.
Первый меч вошел мне в диафрагму, второй - точно в плечевой сустав, отсекая правую руку напрочь. В железе одушевленные клинки не вязли - пробивали легко, как картон.
Я заорал.
Самое ужасное, что я не мог даже пошевелиться: шурупы держали крепко. Отсеченная рука не упала - она по-прежнему висела, привинченная к плите.
Эсмунд кричал вместе со мной - но не от боли, как я, а от дикой ошеломляющей ярости.
- В яблочко! - Минамото принялся хлопать самому себе.
Хлоп. Хлоп.
Хлоп.
Тут лицо его помрачнело.
- Я устал, - сказал он.
Резко развернувшись, Минамото показал на камеру, мигавшую в темноте.
- А бедняжка все видит. Все, что здесь происходит. Ты, может, и пытался ее от всего этого отгородить - но время взрослеть подошло. Она уже больше не девочка.
- Ты это... о ком? - выдавил я.
- О той, кто дала тебе этот меч, - отчеканил Минамото, поднимая неслышно верещащий Эсмунд. - Она так о тебе беспокоилась. Сестре моей звонила, Рейвену звонила... Прямо в трубку рыдала. На все была готова, лишь бы тебя отпустили.
- Ну, это вряд ли, - я кое-как усмехнулся. - Фудживара-сан не такая.
- Фудживара? - удивился Минамото. - Я вообще-то о Короле Зимы сейчас говорил.
- А, Юми...
- Ей, наверное, не понравится, если я тебя убью.
- Думаю, да.
- Ну так чего стоим? Давай огорчим ее, что ли.
Он положил Эсмунд на плечо и подошел ко мне. Повернул немного мое лицо, заставил смотреть в камеру. Сказал: "Улыбнись, придурок", - и сам повернулся к камере.
- Слушай сюда, Король Зимы! - сказал он. - Если ты смотришь это видео, значит, обмен уже произошел. Ты выполнила все наши требования. И ты, наверное, ждешь, чтобы выполним свою участь уговора. Ты ждешь, когда твой принц вернется домой здоровым и невредимым, чтобы ты могла поцеловать его в задницу. Так вот - обломись, сука!
Он воздел Эсмунд над головой - при этом мой взгляд, как прикленный, двигался за ним - и мгновенно опустил.
Меч рухнул, как гильотина, отсекая мне голову.
Больно не было.
- Не могу! - громогласно объявил Минамото.
Я открыл глаза.
Меч торчал над моей головой, завязнув в плите.
- Это ведь воля судьбы, - Минамото подпрыгнул и дважды перекувыркнулся в воздухе. - Пойнт Зеро открыл мне будущее, и в нем ты был живой! Иначе и быть не может! И кто я такой, чтобы идти против воли судьбы?
Он сомкнул руки на груди, глубоко восхищенный собой.
Неужели это правда?
Минамото настолько безумен, что его безумие входит в конфликт с его жестокостью?
Я ощутил холодную, обессиливающую волну облегчения, прокатившуюся от пят до залитой кровью головы. На секунду я даже потерял сознание, но быстро пришел в себя.
- Ладно, запись готова, - будничным тоном сказал Минамото. - Отправим эмэмэской Тору, и пусть он предъявит Королю Зимы... и обмен состоится, и Король инкапсулирует камень в обмен на жизнь своего консорта, и бла-бла-бла, все счастливы, особенно Эйдж Рейвен. А для нас с тобой, Сакакибара, уготована встреча в будущем.
- Я... - пошевелил я языком.
- Да? - Минамото внимательно меня слушал.
- Я ведь был не просто живым, а невредимым... в твоем видении... а ты...
Я силился показать хоть пальцем, хоть подбородком на свою отрубленную руку. И Минамото меня понял.
- И впрямь, - он тяжело задумался. - Рука-то у тебя в видении точно была. Тогда что же делать?
В волнении Минамото заходил по комнате. Похоже, эта проблема его и впрямь заботила.
- Придумал! - воскликнул он.
Он быстро приблизился ко мне.
- Никто и не утверждал, что я видел именно тебя, - произнес Минамото, жадно оглядывая мое лицо. - Возможно, я видел кого-то с твоей внешностью... а возможно, и самого себя! Тогда мне следует украсть твое лицо. Содрать его с твоих костей. Присвоить себе! Вот как вращается колесо логики. Ты понял ход моих мыслей?
"Убей... убей его!" - настойчиво шептал мне Эсмунд, пока Минамото ощупывал мои окровавленные щеки своими тонкими пальцами.
Я чувствовал, как силится клинок выплеснуть свою накопленную и взлелеенную ярость. И ему нужна моя помощь, чтобы разрядиться гневом.
На мгновенье я увидел саму душу клинка - она имела облик Фудживары-сан, но иной: полной жестокости, садизма и животной нутряной злобы. Абсолютно обнаженная, окутанная лишь волнами пламени, с красными, как кровь, волосами, она касалась моей души и шептала:
"Убей его! Уничтожь!"
И я не смог сопротивляться клинку - в конце концов, собственных сил у меня уже не осталось.
- Отрежем тебе личико, - ворковал Минамото, копаясь в пыточных инструментах. - Отрежем, отрежем...
Где-то далеко раздался взрыв.
- Это еще что такое? - поднял голову Минамото.
Следующий взрыв, с интервалом в секунд десять, заставил его недовольно поежиться.
Я же злобно задергался на плите.
Спасение пришло? Кавалерия прибыла?
Нет!
Я не дам каким-то жалким идиотам помешать выходу моей ярости. Они ничего не понимают. Они не поймут, что я ДОЛЖЕН уничтожить Минамото, размазать его кровавой кашицей по полу; они осудят мой порыв. Особенно Юми - это ничтожество, заделавшееся Королем Зимы; жалкая, трусливая тварь.
Как смеют они только мешать мне!
В тот момент мысли клинка подменили мои, но я даже не осознавал этого.
- Эй, - раскачиваясь на плите, прошептал я.
- Да, я слушаю, - рассеянно ответил Минамото. - Что-то хочешь сказать?
- У тебя гости, - булькнул я.
- Это вряд ли. Сразу после захвата мы опустились на дно и сейчас нас хрен достанешь. Скорее всего, это Мо-кун пошаливает - у него это случается. Сначала попадает в плен, а затем героически сбегает - ну прям герой боевиков. Только меня он не особо волнует. Ведь важен не он, а ты, - Минамото ласково погладил меня по щекам.
- Нам не должны помешать, - прошептал я.
- Согласен, - промурлыкал Минамото. - Я сниму с тебя кожу.
- А я убью тебя, - сказал я.
Минамото широко распахнул глаза.
- Ты это серьезно?
Он сложил руки на груди и отошел к столу с пыточными инструментами.
- Нет, я все понимаю, - продолжал он. - Такое часто случается в мальчиковых аниму. Герой почти побежден, он на эшафоте - и тут срабатывает плотармор, и герой, опрокинув всех своих врагов, влегкую добивается поставленной цели. Но мы же не в аниме, а в реальном мире! У тебя хотя бы цель есть?
- Да, - отвечал за меня Эсмунд, и потому в голосе сквозила насмешка. - Я хочу спасти отца из рук Эйдж Рейвена и остановить вас, магов.
- А ты не вмешивайся! - в недоумении произнес Минамото.
- Это еще почему?
- Если все пройдет, как нужно, мы - то есть маги - уйдем, не причинив никому вреда. Мы здесь только ради Эйдж Рейвена. Он дал нам оружие, а мы лишь выполняем условия договора, и уничтожение Фукуоки в эти условия не входит. И еще, я уверен, что после всех этих злоключений Рейвен наверняка отпустит твоего отца, кем бы он там ни был, целым и невредимым. А потому будь послушным мальчиком, и тогда... Ах, кого я обманываю? - воскликнул он, патетически хватаясь за сердце. - Сам же признался, что хочу стереть этот поганый город с лица земли. И с тебя я кожу уж точно сдеру, и ничто меня не остановит.
Он уперся ногой в плиту и рывком вытащил из меня оба своих меча. Из открывшихся раной лужицей вытекла кровь. Все-таки кровь у меня не вполне человеческая. Минамото принюхался, с удовольствием обоняя железистый запах, и склонился над моим лицом. Мечи в его руках растеклись, меняя форму, и превратились в два бокскаттера, красный и желтый.
Скальпели.
Татуировки в виде красных потеков на лице Минамото больше не казались татуировками. То были кровавые брызги, прочерченные моей собственной кровью.
И как я раньше об этом не догадался?
Тут раздался взрыв - сильнее и громче, чем раньше, и лодку тряхнуло. Не удержавшись на ногах, Минамото растянулся на полу и выронил оба бокскаттера.
- Нет!
Он заползал по полу.
- Где они?
В этот момент Эсмунд шепнул мне:
"Вперед!"
Да, то был прекрасный момент для нападения. Такой хищник, как алая Фудживара-сан, определял это безошибочно. Я ощущал ее ободряющие пальцы на своем истерзанном плече. И меня переполняла сила.
Я подтянулся вверх и без особых усилий вырвал левую руку из оков. Шурупы прошли сквозь мясо и кости и остались ввинченными в плиту. В звоне и грохоте я спрыгнул на землю; винтажные копья оказались не способны меня удержать. Кровь вопреки обыкновению хлестала радостно, сильно и туго. Я ощущал себя живым. Чего-то, конечно, не хватало - оглянувшись, я увидел собственную правую руку, до сих пор привинченную к плите. Но такой пустяк был не в силах меня остановить.
Левая рука изогнулась, чуть не переломившись в суставе, и вытащила Эсмунд из плиты над моей головой. Алый восторг. Теперь мы едины с алой Фудживарой-сан; единая машина для убийств.
- Минамото! - взревел я, и тысяча невидимых глоток подхватила мой гневный клич.
- Интересно, - несколько растерянно произнес Минамото. Он до сих пор не успел подняться с пола, и прижимал к груди найденные бокскаттеры. - Это и впрямь интересно...
Он резко скрестил бокскаттеры, вызвав сноп искр, и обратил их в клинки. Затем встал и принял боевую стойку.
- Интересный поворот событий, - продолжил он. - Хотя и абсолютно предсказуемый.
"Убей его!" - простонала алая Фудживара-сан.
Я повиновался.
Я повернулся всем корпусом, накапливая мощь, и обрушил удар на перекрестье минамотовских клинков. Удар был неотвратим; его невозможно было ни отбить, ни парировать. Лишь одного я не учел в своем алом восторге - что Минамото свернет свои клинки обратно в бокскаттеры, и мой удар пройдет мимо. Эсмунд со свистом воткнулся в пол и застрял там.
- Ха! - гаркнул Минамото, и локтем врезал мне в просверленную челюсть. Кровь брызнула мне в голову. Я слепо замахал руками и, натолкнувшись на плиту, обессиленно прислонился к ней.
- Так не бывает! - орал Минамото. - Нельзя встать после пыток и драться как бог! Ты не герой аниме, придурок, и я не допущу твоей ебаной победы, понятно тебе?!
Он повел плечами, и клинки вновь стали бокскаттерами.
- Теперь, - совершенно спокойным голосом произнес он, - я завершу начатое.
- Я уничтожу тебя! - низко взревел Эсмунд моими устами.
- Замолчи! Не сопротивляйся! - завизжал Минамото.
Он резко чиркнул бокскаттером по моим щекам. Щеки вздулись и тут же бессильно обвисли, как вспоротые мешки. Наверное, сейчас я напоминал бульдога.
Эсмунд залаял, как пес.
- Замолчи, - повторил Минамото.
Тут щелкнул замок, и в комнату вошел Мифунэ, покрытый грязью и копотью. Минамото обернулся, и страшный удар пришелся ему не в затылок, а в переносицу: Мифунэ, не мудрствуя лукаво, ударил кулаком - но удар этот заставил голову Минамото с хрустом провернуться на плечах, и отбросил самого Минамото в угол. Там он и замер, как дохлое насекомое.
Тем временем Мифунэ деловито оглядел меня.
- Ты сдох или как?
- Пока еще нет, - выдавил я из себя. Кавалерия все-таки прибыла, как и ожидалось.
- Тогда пошли.
Мифунэ взвалил меня на свое плечо - я невольно подметил, что помимо копоти его покрывала еще и кровь - и быстро зашагал к выходу.
- Стой! - завизжал я.
- Чего? - недовольно произнес Мифунэ. - Если ты о Минамото, то я не собираюсь его добивать. Он мой исконный враг, которого я весьма ценю. И он меня ценит: сейчас вот специально снял со своих прислужников печать силы, чтобы я смог их убить и сбежать. Правда, он не учел, что я взорву его лодку... я все-таки немного умнее, чем он.
"Рассуждает совсем как Парцифаль", - пришло мне на ум, но эта мысль тут же была сметена паникой: я могу потерять Эсмунд!
- Я должен забрать свой меч! - закричал я и забился как рыба.
- Что? - побагровел Мифунэ.
- Мой меч!
- Это не твой меч, и нехрен тебе меч мага!
- Но я люблю ее! - я понял, что по моему лицу текут слезы. - Она моя и только моя!
Поднатужившись, я спрыгнул на землю и пополз к мечу, воткнутому в металлический пол. Волнами я ощутил благодарность меча. Алая Фудживара-сан отвечала мне взаимностью. Эсмунд легко вышел из пола и сам лег в мою ладонь.
"Убей Минамото. Убей Мифунэ! Убей их всех!"
Мифунэ верно уловил мои мысли. Он выбил меч из моей руки и сунул себе за пояс. Меня же он водрузил обратно на плечо.
- Больше возни с тобой, чем пользы, - злобно произнес он. - Пошли домой.
Мы прошли сквозь коридор, заполненный жалкими, свернувшимися на полу трупиками моряков, и в грохоте, реве и визге пожарной сирены вылезли через аварийный выход. Когда раскрылась дверь, внутрь хлынула под давлением вода, и нас отбросило назад - однако Мифунэ оказался сильнее: он просто прошел сквозь волну, как нож сквозь масло, и толчками рванулся вверх. Я терял сознание от боли и от соленой тугой воды, заполнившейся мои легкие. Но Мифунэ с этим проблем не испытывал. Изо рта его изливалась странная синяя жидкость, и казалось, он дышал через нее, забирая воздух откуда-то из Пойнт Зеро.
Оставляя за спиной синий след, мы плыли наверх - к поверхности и к желтому, расплывчатому, похожему на масло солнцу. Внизу полыхала, испуская из себя горящий бензин, подлодка класса "Сорью", с трупами и с полуживым Минамото на борту.
Виндальвы одержали очередную победу над своими злейшими врагами.
"Я убью вас... - шептал мне в уши Эсмунд. - Всех убью".
Бамп.
бамп.
бамп же!
>>1016455
>...и всё равно всем будет похуй.
Закончил за тебя, не благодари.
бамп
бамп
Вверх
Мисаки лежала на животе и делала вид, что ей ужасно больно.
- Ох! - говорила она. - Это бесчеловечно!
Хиракава Маки с удовлетворенным видом наблюдала за экзекуцией. Ее глаза сияли. Периодически она дергала себя за спиральные локоны, свисавшие с висков, и радостно взвизгивала.
- Акамацу-сан! Больше страсти! - заявила она.
Татуированный Акамацу, сверкнув лысой башкой, потянулся к пыточному столу и достал плетку потяжелее.
- Не надо! - уныло произнесла Мисаки.
Акамацу проигнорировал ее возражения и занес плетку над ее оголенной задницей.
- Да! - закричала Маки. - Врежь ей!
- Ох! Бесчеловечно, - сказала Мисаки, когда шипастые шарики, вшитые в ленты плетки, с оттягом хлестнули ее по уже покрасневшей коже.
Бессмысленная экзекуция продолжалось уже третий час, и конца-краю этому не было видно. Хиракава Маки, дочь Эйдж Рейвена, вошла во вкус. Она воображала себя мастером допросов. От этой роли Маки, похоже, получала удовольствие сродни сексуальному.
- Эм, - наконец сказала Мисаки, когда Акамацу слегка утомился и прислонился к стене, чтобы передохнуть. - Хиракава-сан... то есть Эйдж Рейвен-сан, я уже достигла нужной кондиции. Можете задавать вопросы.
- Какие вопросы? - впала в ступор Маки.
- Вы ведь пришли за сведениями, - страдальчески произнесла Мисаки.
- Именно! - спохватилась Маки. - Только какие вопросы задать?
- Не знаю... - призналась Мисаки.
За недолгое время знакомства Хиракава Маки успела вызвать у нее целый спектр эмоций: от настороженности - не может человек быть настолько безмятежно тупым - до снисходительной жалости. Дочь Эйдж Рейвена явно не унаследовала способности отца.
Акамацу сел на пол и закурил сигарету. Ему было скучно. Он-то понимал, что обычной поркой Мисаки не прошибешь, однако сообщать об этом юной госпоже не торопился.
- Мне дурно, - пожаловалась Маки. Она энергично перемешала свои локоны и тут же вернула их в прежнее состояние.
Мисаки удивилась.
- Почему это?
- Кровь, боль... Я не создана, чтобы быть палачом. Я ненавижу пытать людей! - Маки патетически прижала ладони ко лбу, но ее выдали приподнятые уголки губ; пытать людей ей явно нравилось.
"Возможно, это общее у Виндальвов - тяга к жестокости, - меланхолично подумала Мисаки. - Я не одна такая".
Ей захотелось утешить Хиракаву.
Впрочем, это желание тут же прошло. Мисаки нельзя было назвать сентиментальной.
- Здесь Юми, - продолжила Маки, с каждым видом становясь все печальнее. - И мне неудобно перед ней. Она моя подруга! А мой отец ей угрожает. У него план, конечно, но почему все эти планы и прочая дрянь должны портить наши с Юми отношения?
- Какой план? - вкрадчиво спросила Мисаки.
- Умный, - замотала головой Маки. - Я не вполне поняла. Но так жалко отца... И еще я зла на него!
- Поделись со мной, - предложила Мисаки.
- Вот еще!
Хиракава торжествующе уставилась на Мисаки.
- Думаешь, я совсем тупая?
Мисаки вздохнула.
- Акамацу! Врежь ей еще раз!
Пока Акамацу разворачивал плетку и разминался на деревянном бруске прежде, чем приступить к Мисаки, Хиракава в волнении ходила по мрачной, смрадной комнате. Ее золотистые волосы покачивались в такт шагам. С дочкой Эйдж Рейвена Мисаки не была раньше знакома; однако не раз видела ее на Карнавале в компании Накамуры Юми. Они были подругами, Мисаки знала это. И, конечно же, выходка Эйдж Рейвена должна была больно ударить по девичьей дружбе.
Какая жалость, скривилась Мисаки.
"Хватит хлестать меня по заднице, - подумала она. - Может, это и не больно, но зато как унизительно!"
Она стала думать о своем спутнике по несчастью. За прошедшие дни тот успел несколько раз довести ее до белого каления своей непрекращающейся болтовней; тем не менее, когда Хиракава в сопровождении Акамацу забирала ее в комнату пыток, пленник громко заявил:
- Эй, вы! Причините ей вред - и я заставлю вас страдать вдвойне, вы, виндальвские ничтожества!
Сказано это было с иронией, даже с сарказмом; пленник и не думал мстить за Мисаки, а просто издевался. Именно это и покорило Мисаки: ей всегда нравился злобный юмор.
"А что придумает Хиракава для его попки?" - подумала Мисаки и чуть не рассмеялась в голос.
- Хватит! - наконец сказала Маки. - Веди ее наверх!
Что-то новенькое.
- Мы о таком не договаривались! - удивилась Мисаки. Акамацу отвязал ее, вздернул на ноги и накинул на голое тело грязное рубище. Затем потащил в сторону выхода.
- Что происходит? - поинтересовалась Мисаки.
- Отец сказал: "Приведи ее в надлежащий вид", - пояснила Хиракава Маки. - Я и подумала: пытки и лохмотья. Ты должна вызывать жалость и негодование.
- А пытки-то хоть не зря были? Спроси меня о чем-нибудь! - потребовала Мисаки.
- Зачем?
Мисаки захотелось ударить ее.
- Ну это же ПЫТКИ! Их делают, чтобы узнать что-то! - быстро зверея, прорычала она.
- Зачем? Я все могу узнать и без пыток, - глупым голосом произнесла Маки. - У меня способность такая.
Мисаки осеклась.
Опасная способность... очень опасная!
Это чтение мыслей? Чтение подсознания? Или что-то другое? Может, Маки вовсе и не тупая? Вдруг она притворялась, а за это время исподволь вытянула из Мисаки всю информацию?
- Что именно ты узнала? - тихим, опасным голосом спросила Мисаки.
Акамацу почувствовал опасность и чуть сжал ее шею, едва не свернув голову. Мисаки начала задыхаться.
- Хватит, я сказала, - с тем же глупым лицом сказала Маки. - Я ничего не узнала. Ты мне не интересна. Просто с Юми не хотела встречаться!
- Это почему еще? - прохрипела Мисаки.
- Она моя подруга, а мой отец ей враг! - упорно продолжала Маки. - Но подняться все равно придется... Хорошо хоть, я время с тобой потянула. И учти, я пытала тебя только по приказу отца, а так я жестокость ненавижу.
Мисаки перестала что-либо понимать и стала покорно следовать за Акамацу.
Стоп! - осенило ее. Какая же она тупая! С Маки, конечно, все по-прежнему неясно, однако насчет остального можно было догадаться! Король Зимы здесь. Значит, все прошло без Мисаки: маги доставили камень грез Эйдж Рейвену, а тот каким-то способом заставил Короля Зимы его использовать. Все провалилось... Настал тот час икс, о котором говорил Мифунэ-сан: появился тот, кто может бросить вызов Королю Зимы и убить ее.
И прямо сейчас вызов будет брошен.
"Король Зимы слаб, - Мисаки вспомнила жестокое лицо Мифунэ-сана, когда он говорил об этом. - Скоро Накамура падет, и некто более достойный займет ее место. Это как шарики в пачинко".
Слишком рано!
Мифунэ-сан еще не все подготовил. Сейчас этот неведомый повергнет Короля, а у них с Мифунэ-саном не будет, чем ему ответить. И маги одержат победу.
"И все из-за меня..." - зло подумала Мисаки.
Хочется убить всех вокруг.
Мрази!
Горящими глазами Мисаки уставилась в спину Акамацу. Прямо сейчас по-обезьяньи ловко вскарабкаться на нее, свернуть ублюдку шею, затем оторвать голову и этой же черепушкой расколоть череп лживой Хиракаве Маки... Кровавое блаженство!
- Отец умрет, - вдруг сказала Маки. - Я буду скучать по нему.
- Скучай, - проворчала Мисаки.
Вспышка ярости прошла так же быстро, как и появилась. Вместо нее нахлынуло равнодушие.
Ее привели в огромный и пустой церемониальный зал. В отдаленном углу сидел, скрестив ноги, сам Эйдж Рейвен - загадочная и никому не нужная персона. Он стал катализатором этого конфликта, однако мало кому до него было дело: для всех участников Рейвен был только предлогом - поводом вцепиться друг другу в горло. В кинематографе такое называется макгаффин.
Седой и загорелый, в белом кимоно, Рейвен хмуро осматривал сидевшую напротив него хрупкую девушку. В ее белых волосах то и дело попадались черные пряди; держалась Накамура Юми прямо, хотя было видно, что ей неуютно под тяжелым взглядом Рейвена. Обернувшись, она увидела Маки - и тут же отвернулась.
Маки явно обиделась.
За спиной Эйдж Рейвена, рядом с двумя щитами, стояли двое. Одного из них Мисаки узнала сразу. Это он взял ее в плен. Молодой человек с неприятным, напыщенным лицом. На поясе он держал меч - и Мисаки сразу почувствовала злую, хищную энергию, исходившую от меча. Этот человек был магом!
"Ублюдок!" - чуть не взвыла она.
Так нечестно!
Проследив ее взгляд, маг злорадно ухмыльнулся. Мисаки задохнулась от возмущения.
Второй человек стоял прямо и с невозмутимым видом. Он был обыкновенным прислужником Рейвена, вроде Акамацу - Мисаки уже знала, что Акамацу недолго осталось жить, в суматохе его обязательно кто-нибудь ненароком убьет - и был примечателен только тем, что держал нож возле горла ее недавнего спутника: тот стоял на коленях и усиленно корчил покорность судьбе.
- Что ж, - скрипучим голосом произнес Эйдж Рейвен. - Начнем разговор.
Бамп.
Бамп.
Да бамп же.
Бамп.
Бамп. Автор, ты куда пропал?
Вопреки ожиданиям, первым заговорил маг.
- Вот и все, Король Зимы, - ухмыляясь, произнес он. - Твоя игра закончилась. Я победил! Мои интриги сокрушили тебя. Моя власть над тобой безгранична! Ты абсолютна беспомощна передо мной. Ты в моем логове!
Эйдж Рейвен непроизвольно поморщился.
Даже Мисаки, склонная к пафосу, поразилась безвкусности и откровенной бессмысленности сказанного.
"Если он хотел запугать Накамуру, то выбрал неправильный путь, - подумала она. - Нечего уподобляться доктору Зло".
Так и есть. Юми, похоже, его речь рассмешила.
- Кто ты? - сквозь силу улыбнувшись, спросила она. - И какая еще игра, я просто пришла сюда...
Маг приосанился. Он поправил черное шелковое кимоно, провел рукой по светлым волосам и веско произнес:
- Мое имя - Минамото Тору. Я младший сын Минамото Казухико. Минамото Марика - моя сестра.
- Боюсь, я не очень разбираюсь в магах, - ответила Юми.
- Мой род знатен, - указал Тору.
- Я учту это.
- И ты, Танимото-сан! - внезапно произнес Тору, повернувшись к Мисаки.
Мисаки вздрогнула. Ее редко называли по фамилии; вдобавок она понятия не имела, зачем ее притащили в этот зал.
- Ты знаешь, чем знаменит мой род? - спросил Тору.
Мисаки промолчала.
- На протяжении многих лет мы возглавляем Корпорацию магов. Это семейный бизнес! Еще в начале века Минамото Асато сокрушил Виндальвов с Хоккайдо, после чего основал на отвоеванных территориях нашу Корпорацию. Мой отец, блистательный Минамото Казухико, сражался с твоим отцом и поверг его. Твой отец - если ты знала его, Танимото - умолял о снисхождении, и был великодушно помилован. Мы снисходительны. Однако милуем мы лишь тех, кто готов признать наше величие. Понимаешь, к чему я?
- Что за бред, - оскалилась Мисаки. - Мой отец ни перед кем не склонялся.
- Заблуждаешься! - поучительно произнес Тору. - Ох, как ты заблуждаешься... Но то дела минувших дней. Поговорим о сегодняшнем дне.
В зал вошли несколько людей Рейвена. Они внесли проектор и стенд с белым полотном. Все уставились на них, и пока оборудование не было установлено, никто не произнес ни слова. Мисаки напряженно думала о сказанном; ей непонятно было, какая роль во всем это предназначается ей. Пару раз она бросила украдкой взгляд на бывшего пленника. Однако он молчал и даже не подавал виду, что заметил взгляды Мисаки.
"Болван", - раздраженно подумала она.
Наконец проектор с легким жужжанием заработал. На белом полотне появилось размытое изображение.
- Смотри, Танимото, - насмешливо произнес Тору. - Сейчас я сокрушу Короля Зимы и доведу ее до состояния жалкой, визжащей у моих ног собачонки. А ты это запомнишь - и досконально передашь все своему хозяину. Пусть знает, как связываться с Корпорацией магов.
- У меня нет хозяина, - испугалась Мисаки.
- А вот это уже не заблуждение, а откровенная ложь! - заявил Тору.
Он громко щелкнул пальцами.
Мисаки зажмурилась, ожидая кары небесной, однако этим щелчком, похоже, Тору просто выразил свое удовольствие.
- Не бойся, - сказал он. - Мы отпустим тебя. А теперь смотри, как я одержу величайшую победу со времен своего отца.
Он подмигнул Эйдж Рейвену, но тот лишь досадливо махнул рукой: продолжай.
В этот момент Юми резко встала.
- Мне интересно, - холодно осведомилась она, - как именно ты собрался СОКРУШИТЬ меня.
Тору оживился.
- Информацией, - сказал он.
- Чем?
Ты не ослышалась, Король Зимы. Информация! Как часто мы недооцениваем это оружие. Меч - что меч? - он расстегнул пояс с мечом и театральным жестом бросил его на пол. - Я никогда не умел фехтовать. Пусть дерутся те, кто у кого много дури в голове. Я же прирожденный интриган.
"Он кем себя вообразил?" - с затравленной злобой подумала Мисаки.
- Ты не интриган, - в сердцах сказала Юми, - а идиот. По тебе же видно!
Тору посерьезнел и подобрал меч.
- Прибавить четкость! - сказал он.
Поскольку никто не бросился к проектору, Тору пришлось отойти от щита и заняться этим самому. При этом было видно, что он сильно раздосадован.
- Эх, - сказал он наконец. - Вот. Со звуком, конечно, проблемы... но ведь видно-то всё?
Темное пятно на холсте оформилось в картинку. Мисаки сперва не поняла, что именно там происходит; поняв же, подобралась, как гончая при виде зайца. Внизу живота у нее полыхнуло горячее пламя. На экране - в темной, грязной комнате - некий человек подвергал пыткам Сакакибару Юджи.
Да, это был он. Это лицо Мисаки узнала бы в любой толпе: ненавистный ей сын Сакакибары Казуи, сын человека, убившего ее отца.
"Я должна отомстить", - решила она когда-то.
Однако увиденное было настолько грязным и мерзким, что Мисаки несколько поколебалась в своем решении.
Сакакибара Юджи был сильно избит. Он растянулся на металлической плите, подвешенный за запястья наручниками - подвешенный неудобно, изуверски: так локти под тяжестью тела медленно, сантиметр за сантиметром выворачиваются из сустава, и кость в итоге вылетает из гнезда. Однако Юджи это не грозило. В его руки - в ладони, в локтевые суставы, в плечи - были заботливо вкручены длинные шурупы; вокруг них по коже, в глубине плоти, разливались отвратительного вида синюшные пятна. Он был как кот, прибитый мальчишками к забору - в детстве Мисаки видела такую картину, и она ей запомнилась на всю жизнь: грязное, ничтожное животное, слабо постанывающее от боли; слабо, потому что боль настолько сильна, что закупоривает горло; с перебитыми костями, избитое, уничтоженное. Из одежды на Юджи остались лишь штаны. Остальное палач снял. Мисаки легко представила, какой запах там стоит - запах застарелого гноя, свежей крови, запах раздавленной сукровицы; ей стало слегка дурно.
Тору торжествовал.
- Это мой брат, Такемицу. Как вам его искусство?
Из Юми как будто вынули душу. Посерев лицом, она упала на колени. Взгляд ее был прикован к страшной картине. Она тяжело дышала, и Мисаки вдруг поняла: не только Юджи подобен умирающему коту, но и Юми - оба они не могут кричать, ибо боль их слишком велика. Еще Мисаки поразилась, как один человек может так чувствовать другого, чтобы через проектор - простую картинку, даже без звука - ощутить всю его боль.
"Видно, это и есть любовь", - решила она.
И еще подумала:
"Да уж, неприятное чувство - любовь".
- Ну как, - взволнованно спросил Тору, - я сокрушил тебя, Король Зимы? Подействовало?
Юми не ответила. Ее руки поднялись к горлу и стали царапать его ногтями, будто пытаясь разорвать. Не замечая этого, она отчаянно взглядывалась в изувеченного Юджи, пытаясь высмотреть в его лице... что? Жизнь? Желание бороться? Может, она хотела, чтобы он подал ей знак: все хорошо, я в порядке, я переживу это, как пережил многое? Палач как раз взялся за дрель и, вдохновенно рассказывая о чем-то, прижал челюсть Юджи к плите и вдвинул сверкающий шуруп в мягкую плоть. Затем заработала дрель.
- Нет! - словно очнувшись, закричала Юми. - Прекрати!
- И кто теперь господин? - торжествовал Тору. - Я победил, Король Зимы! Теперь ты сделаешь все, что я скажу, верно?
Ее бешеный взгляд наконец отстановился на маге.
- Ублюдок! - завизжала Юми.
Она бросилась на Тору, и тот испуганно отступил прочь, затем запнулся о щит и растянулся на полу. Юми нависла над ним, как разъяренный зверь. В тот же момент люди Рейвена в три человека схватили ее за руки, а Акамацу нанес сильный удар в живот. Задохнувшись, Юми осела на пол. По ее лицу потоками - Мисаки впервые видела такое - текли слезы. Исцарапанное горло кровоточило.
- Ну и мерзкий же ты, - заметил бывший узник. Мисаки невольно с ним согласилась.
- Не порть мою победу, - приподнимаясь, сказал Тору с невозмутимым видом.
Казалось, он даже не осознавал, что совершает что-то плохое.
Юми бессильно плакала в крепких руках прислужников. Нападение на Тору отняло все ее силы.
- Ты... ты еще поплатишься за это... Как ты можешь!.. - вдруг завизжала она. - Ты хоть понимаешь, что я с тобой сделаю?! Если Юджи не вернется, я тебя уничтожу! Я вас всех убью! Вы не посмеете причинить ему боль!..
- Но мы посмели, - с удовольствием произнес Тору. - И где теперь твой бог? Ты слишком привязана к этому человеку. В этом-то и состоит твоя слабость, Король Зимы. В том-то и состоит... - он снисходительно покачал головой.
- Вы... вы ублюдки... Этого просто не может быть...
- Король Зимы, - внезапно произнес Эйдж Рейвен. - Не стоит равнять меня с ними.
Его наглые слова заставили Юми поднять голову.
- А кто ты? - прошипела она. - Предатель!
- В отличие от моего уважаемого гостя, - медленно произнес Рейвен, - я испытываю стыд за свои поступки. И мне жаль, что все так обернулось.
Он тяжело привстал.
- А теперь, Король Зимы, пробуди камень грез. И пусть все закончится хорошо.
Юми словно окатили холодной водой.
- Нет, - дрожа, произнесла она.
- Не испытывай мое терпение! - рявкнул Рейвен. По лицу пробежал гнев.
- И у меня терпение не бесконечное! - вставил Тору.
- Нет! Ни за что! Вы понимаете, к чему это приведет? Я не стану! Нет!
- Маг, - сказал Рейвен. - Действуй.
Тору широко улыбнулся.
- Хорошо!
Похоже, он не заметил, как всего одной фразой его перевели из "гостя" в прислужники.
Тору вынул из рукава телефон и начал медленно, садистски набирать на нем номер.
- Сейчас я позвоню Та-куну, - объявил он, - и попрошу его прикончить этого человека, - он указал в сторону проектора. - Скажу, чтобы он отрезал ему голову!
- НЕЕЕТ!
Юми вырвалась из рук Акамацу и бросилась к Тору - но вовсе не для того, чтобы убить его; она лишь упала ему в колени и стала молить:
- Нет! Перестань, нет!
- А я скажу! Я скажу! - по-детски радовался Тору.
- ПОЖАЛУЙСТА! - лихорадочно шептала Юми. - Я все сделаю! Только не трогайте Юджи! Не трогайте его!
Тору попытался отпихнуть ее ногой, но промахнулся и попал по столику с проектором. Тот грохнулся на пол, и изображение исчезло.
Юми отчаянно вскрикнула, будто не проектор - а голова Юджи упала на пол.
- Так ты согласна? - выждав паузу, спросил Эйдж Рейвен.
- Нет, я... - Юми затравленно оглядывалась по сторонам.
- Я звоню.
- Хватит! Заставьте его прекратить! - истерически потребовала Юми, и стало понятно, что она окончательно сломлена.
- Так мне звонить?
- Нет! Нет... Перестаньте, вы, чудовища... Я, я согласна... - прорыдала Юми.
"Вот и все", - подумала Мисаки.
Увиденным она была вполне удовлетворена. Пророчество Мифунэ-сана исполнилось, но вовсе не так, как она опасалась. Король Зимы был сокрушен, и маги одержали победу - но Минамото Тору явно не тот человек, чтобы воспользоваться результатами своей победы. Он и впрямь идиот.
Победа магов обернулась лишь победой Эйдж Рейвена, а в ней ничего фатального ее хозяин не видел.
- Маки, - устало произнес Рейвен. - Принеси камень.
Хиракава Маки, о которой все забыли, торопливо вскочила и вытащила из волос заколку. В ней розово светился небольшой прозрачный камень. Маки с поклоном поднесла отцу камень и, выждав момент, поскорее удалилась. На свою растоптанную подругу она старалась не смотреть.
- Король, - произнес Эйдж Рейвен. - Я жду.
- Вы...
Юми медленно смахнула с лица слезы.
Все-таки не зря она была Королем Зимы. Любовь к Юджи была ее несомненной слабостью - Мисаки сравнила это с гнойной раной: нажми на нее как следует, и хлынет гной; Юми не могла не подчиниться грубому шантажу. Однако и здесь она постаралась сохранить самообладание.
Чудовищным усилием воли она заставила себя успокоиться. И уже ровно произнесла:
- Сейчас сила на вашей стороне. Однако знайте: я вас никогда не прощу. И я заставлю пожалеть всякого, кто видел мою слабость и не захотел ее забыть. Вам это понятно?
- Я понимаю, - серьезно произнес Эйдж Рейвен.
Тору криво улыбался.
Юми подошла к Рейвену и приняла из его рук заколку с камнем. Ее пальцы мелко дрожали.
- Погоди-ка, Эйдж Рейвен, - раздался насмешливый голос. - Ты ни о чем не забыл?
Говорил пленник.
Все это время он молчал и вот наконец заявил о себе.
"Ведь я - непосредственная часть его плана", - вспомнила Мисаки его слова.
Неужели и вправду?..
- Ты так и не объяснил нам, зачем тебе камень грез, - сказал пленник. - Объяснись. Это ведь так в традициях нашего Темного Карнавала - досконально пояснять самые бессмысленные моменты.
- Ты оскорбляешь меня... - произнес Рейвен.
- Скажи нам, - настаивал пленник. - Зачем тебе камень?
Рейвен помолчал, собираясь с мыслями.
Затем все же ответил.
- Скоро нашему миру придет конец. Тот, кто говорит от имени Тьмы, уже пробудил всепожирающее чудовище. И я собираюсь уйти в то место, откуда смогу помешать ему. Ибо никто другой не видит чудовище. Все вы слепы... Особенно ты, мой друг.
Он тяжело усмехнулся и вынул меч из ножен. Накамура Юми сидела у его ног, и выглядело это жутко.
- В преддверии апокалипсиса ты думал лишь о собственной выгоде. Решил перебить всю мою семью, чтобы забрать нашу силу и наше Темное имя; о чем ты думал? Хотел потешить свою гордыню?
- У меня иные цели, - возразил пленник.
- Вовсе нет. Я вижу тебя наскозь, Казуя. Ты полон глупейших предрассудков. Ты сотрудничаешь с магами, но видишь в них лишь средство достижения собственных целей. Ты совсем не понимаешь, что в грядущем Пойнт Зеро мы все станем лишь стенающими тенями; и маг, и Виндальв - все обратятся в ничто.
- Что за глупости! - фыркнул пленник. - Совсем спятил.
- Твой план провалился. Ты не сможешь забрать наше Темное имя, - сказал Эйдж Рейвен. - Я бы отдал тебе его добровольно, если бы это хоть как-то помогло спасению всех нас. Но ты лишь глупый человек. Темное имя перейдет к другому, более достойному. Король Зимы, - обратил он к Юми. - Я жду.
- Погоди! - закричал пленник. - Эй, Накамура! Не делай, что он говорит!
Но Юми, окаменев лицом, уже подняла камень грез и с ненавистью на него подула.
- Ну нет, - проворчал пленник.
Камень грез побагровел, затем засиял ровным алым светом. В его глубине заплясали черные тени. У Мисаки зашевелились волосы на голове: она вдруг услышала, ЧТО ей говорит камень, и что он говорил все это время; он говорил о конце времен и о том, как хрупко земное бытие; и о том, что перед ликом Пойнт Зеро, бездны первобытного хаоса, равны все: и маг, и Виндальв, и самое ничтожное в мире существо - человек.
Мисаки тихонько завыла.
- Не выйдет! - взвился пленник.
Акамацу врезал ему по шее, и пленник - его звали Казуя - увял.
Эйдж Рейвен принял камень и, поднеся его к лицу, вдохнул алый аромат. На его лице проступила легкая улыбка.
- Как вы все ошибаетесь, - сказал он.
Его глаза почернели.
Он медленно и величественно опустился на колени. Затем замер и больше не шевелился.
- Вечный сон, - прошептал пленник. - Вот блядство...
Все молчали. Затем Минамото Тору склонился над телом Эйдж Рейвена и совершил вожделенный акт мародерства. Он вырвал камень из его теплых еще рук и прижал к сердцу.
Выглядело это мерзко, как и все, что делал Тору.
- Фух! - сказал он. - Мое первое задание. Сестра впервые доверила мне что-то сложное... Надеюсь, я не оплошал?
Он оглядел всех и не найдя понимания, снисходительно вздохнул и покачал головой.
- И все вы ошибаетесь. Ладно. Я пойду. Верну камень домой.
Тору прошел мимо людей Рейвена и отодвинув дверь, вышел в коридор.
- Юджи ведь спасен? - тихо спросила Юми, но не было никого, кто бы ей ответил. - Я все правильно сделала?
- Правильно, неправильно, - проворчал Казуя. - Меня сейчас интересует лишь одно. Где эта сучка, его дочь? Темное имя перешло к ней, сейчас я убью ее...
- Нет, - подал голос Акамацу. В нем не было гнева, лишь усталость. - Юная госпожа отреклась от имени. Так было решено еще давно. Новый Эйдж Рейвен теперь - наш юный господин. Хиракава Тацуя.
- И где он?
- Тебе я ни за что не отвечу, - сказал Акамацу.
- Что ж, - сказал Казуя. - Тогда я сам его найду.
Он пошел к выходу, однако, передумав, вернулся и шепнул Мисаки на ухо:
- Эй. Знаешь, как меня зовут? Сакакибара Казуя.
Она вскочила на ноги.
- ЧТО?
- Не кричи, - Казуя заботливо нажал ей на артерию под ухом, и Мисаки почувствовала страшную слабость. - Сейчас у меня другие заботы. Давай потом, а? Встретимся через два месяца, на пляже, где я убил твоего отца. Знаешь, где это?
- Пошшел ты... - задушенно прошептала Мисаки.
- Значит, знаешь. Смотри, не опоздай.
Затем, прямо при всех, Казуя наклонился над ней и поцеловал ее прямо в губы. Мисаки ощутила резкое желание, и это ощущение ошеломило ее своей неуместностью.
- Я твой первый враг, - сказал Казуя. - Помни об этом.
- Не забуду, - с ненавистью произнесла Мисаки.
За ее спиной, не скрываясь, уже в голос рыдала Накамура Юми.
Непроебамп! Куда делись остальные страницы?
Бамп!
Время бампнуть тред
>>1049787
Этот тред не нужен.
Время бампать тред
>>1052581
Этот тред не нужен.
бляпм
Пришло время бампать тред.
>>1061427
Этот тред не нуж. Стоп. Кто то бампнул тред. Это всё не спроста. Я не мог этого сделать, но почерк... почерк чертовски похож, но есть различия. Но я больше не могу думать, нет сил сопротивляться.
Пришло время бампать тред.
>>1064079
Наркоман гребаный.
кун, предложивший кучку парафилий на поиск
бамп
бляпм
Наркоманам привет.
Тред на нулевой тонет? БАМП!
Почти до конца страницы дошел, бля, я аж обосрался.
Бамп скорее.
ТРЕД ЗА БОРТОМ! ВНИМАНИЕ ВСЕМ, ТРЕД ЗА БОРТОМ! НЕМЕДЛЕННО ОСТАНОВИТЬ АНИМАЧ!
Бампану пожалуй.
Призываю автора в тред.
Бамп годному треду! Лол, а мисаки прикольная.
Да вы заебали, дайте этому говну сдохнуть уже.
>>694254
>28 Июн 2012
Эпичный тред, его проще до бамплимита довести.
Мы вышли из воды, подобно быкам Сфиратоса. С нас стекала соленая вода, и пена морская обнимала наши плечи. Короче, промокли насквозь. Мы шли, увязая в сером песке, оставляя за собой глубокие темные следы. За всеми приключениями я и не заметил, как начался вечер. Город неуклонно проваливался в сумерки. В центральном квартале, на вершинах торговых башен, уже загорались пляшущие огоньки.
Мифунэ шагал мрачно и сосредоточенно, подпирая меня плечом. Я же пребывал в полнейшем отупении. Купание в холодной воде быстро сняло с меня адреналиновый мандраж, и теперь я в полной мере ощутил, что что значит абсолютная опустошенность. Звуки - шум приближающейся автострады, крики чаек, плеск прилива - доносились до меня как сквозь вату. Ныла искалеченная челюсть. Вместо правого бока я ощущал только мертвое мясо. Почему?... Ах да, Минамото ведь отрубил мне правую руку. Отрастет, наверное. Надеюсь на это. Когда сила Короля Зимы достигала во мне пика - а такое случалось хотя бы раз в сутки - моя регенерация приближалась к абсолютной, и я, чувствую, вполне мог бы в такие моменты собирать себя из крохотных кусочков, подобно вампирам. Правда, проверить эту теорию никак не удавалось: мало кому приходило в голову нашинковать меня в кровавую капусту.
Алая Фудживара-сан больше не звучала в моих ушах. Но я не боялся потерять ее. Я знал, что в любой момент могу призвать ее; и это знание немного пугало.
- Меч возьми, - резко остановившись, произнес Мифунэ.
Мой меч он держал на поясе, пропустив лезвие через кожаный ремень. Я недоуменно посмотрел на него.
- Меч, говорю, возьми, - повторил Мифунэ.
- У меня нет руки, - резонно заметил я.
- А мне все равно. Жжет, как кислота, - произнес Мифунэ с брезгливой рожей. - Не хочет, тварь, чтобы кто-то другой к нему прикасался.
С этими словами он вытащил Эсмунд и быстро бросил на песок, как ядовитую змею. Мне ничего не оставалось, как наклониться и поднять его левой рукой. При этом я начал заваливаться на спину, а позвоночник прострелила резкая боль. Мифунэ успел подхватить меня до того, как я упал. К моему удивлению, держал он меня довольно бережно.
- Благодарю, - сказал я.
В моей ладони Эсмунд мгновенно свернулся в бокскаттер вишневого, запекшегося цвета. Неприятное открытие. До этого он был желтым, как и большинство бокскаттеров. Что именно изменилось в нем? Подозреваю, ответ мне вряд ли понравится.
Я было сунул его в карман, но тут же сообразил, что карманов на мне больше нет - джинсы окончально развалились; поэтому пришлось заткнуть бокскаттер за резинку трусов.
Я прям как пухлая лоли.
Пока я размышлял о пухлых лоли, Мифунэ взвалил меня на плечо и понес дальше к городу. Я мерно раскачивался, как мешок с рыбой. Бок постепенно оттаивал. Я поймал себя на мысли, что раз уж меня волнуют пухлые лоли, то отупение прошло; значит, сила Короля начала прибывать в мое тело - и о регенерации можно не беспокоиться.
Мы вышли на вечернюю автостраду. Мимо промчалась шустрая малолитражка; я уловил на себе взгляд водителя, но не успел поймать его глазами. Машина унеслась прочь.
- Ты мне надоел, - сказал Мифунэ.
- Брось меня, сам дойду, - отозвался я.
- Молодец.
С этими словами Мифунэ безо всяких церемоний бросил меня на асфальт. Да уж, слова у него не расходятся с делом.
"А как же донести меня-несчастного до дома?" - еле удержался я от возмущенного восклицания, но тут же прикусил язык. Я и так веду себя как пухлая лоли, не хватало еще усугублять ситуацию.
- Тут рядом остановка, - сказал Мифунэ. - Поймай такси.
- Хорошо.
На остановке нас ждал парень в черной куртке. Нос у него был кривой и, видно, не раз раздробленный. На шее висела металлическая цепочка с крестом. Завидев нас, парень облегченно вздохнул и помахал рукой.
- Юджи-сан!
- Кто это? - осведомился Мифунэ, даже не подумав понизить голос.
- Понятия не имею, - ответил я.
Парень и вправду был мне незнаком. Однако это не имело значения - у Юми много подчиненных. В иное время я, может быть, и насторожился бы; однако сегодня слишком много всего произошло. Я просто обрадовался, что не нужно думать о транспорте.
Жутко хотелось домой.
- Как прошло с лодкой? - спросил парень.
- Нормально, - хмуро ответил Мифунэ.
- Я не представился, - спохватился парень. - Простите, не сообразил сразу... Кенджи. Накамура-сан велела мне доставить вас по домам. У меня и машина есть...
Он указал на серый седан, припаркованный в сторонке. Надо же, я бы и жизни не подумал, что это его машина.
- Только вас, Юджи-сан, она велела сначала к ней во Дворец везти, - Кенджи виновато потупился.
Я кивнул.
Что ж, правдоподобно. Юми наверняка будет расспрашивать меня, как все прошло. Надо что-нибудь соврать. Жаль, руку не скроешь... Я поморщился. Совру, что руку мне акула откусила, когда в водичке барахтался. А пленка с той дурацкой записью, где Минамото меня пытал, наверняка утонула вместе с лодкой. Доказательства уничтожены - мы с Мифунэ герои, и ничто не угрожало нашей жизни, нет, ничего такого!
Нормально все прошло.
- Пойдемте, - торопливо сказал парень, жестом призывая следовать за ним, но Мифунэ остановил его.
- Иди-ка сюда.
Он что, ему не верит? Ну да, разумно.
- Что вы делаете? - недоуменно спросил Кенджи.
- Ничего такого, что угрожало бы твоей жизни, - прорычал Мифунэ.
Он схватил парня за голову и вжал пальцы в череп так, что беднягу аж перекосило. Насчет "ничего такого" Мифунэ определенно поторопился.
- Знаешь мои способности? - свирепо спросил Мифунэ.
- Н-нет, а что? - Кенджи выглядел испуганным.
- Я вижу тебя насквозь. Все твои страхи и желания. Хочешь соврать мне? От тебя останется горстка сухого говна. Сухого, потому что остальное сгорит.
- Ке-ке-ке, - пискнул Кенджи, вероятно, приняв все за удачную шутку. - Это как детектор лжи, верно?
Мифунэ не принял шутливого тона.
- Это лучше.
- Мне нужно что-то говорить?
- Нет. Я уже понял, что ты из себя представляешь.
Кенджи замялся.
- И что я из себя представляю?
Мифунэ яростно втянул в себя воздух, издав свистящий звук... и внезапно улыбнулся.
- Ничего особенного. Идите.
Он разжал пальцы, и Кенджи, освободившись, быстро ощупал свой помятый череп. На его лице читалось облегчение - и удивление.
- А вы, Мифунэ-сан? - осторожно спросил он.
- Я сам, сам... Идите.
Мифунэ благословил нас - прям как святой отец. При этом он выглядел мудрым и бесконечно уставшим от жизни. Словно прощался с жизнью. Затем Мифунэ развернулся и побрел прочь. Не по автостраде, а дальше в сторону города - туда, где были только трущобы. Вряд ли он там живет, подумал мимолетно я.
- Еще увидимся, Мифунэ-сан! - сказал я.
Происходило что-то странное.
Уж больно разительной была перемена в поведении Мифунэ.
Впрочем, задерживать его я не стал. У меня появилась озорная мысль. Пусть даже парень в черной куртке хочет заманить меня в ловушку - тем лучше: я наконец-то смогу обратиться к алой Фудживаре-сан и проверить как следует новоприобретенные силы.
Без лишних свидетелей.
Силуэт Мифунэ скрылся в темноте.
Я же обратился к Кенджи:
- Сядем в машину?
- Да, конечно, - спохватился он.
- Ты как-то воздействовал на него?
- Что?
- Не пудри мне мозги, - сказал я, пытаясь левой рукой высвободить бокскаттер. - Это гипноз... или нет, зрительного контакта не было... Тактильное убеждение, возможно. Так что ты хотел мне сказать? Ты хочешь меня убить?
Парень пораженно уставился на меня.
- Нет! Конечно, нет!
- Да ну, а не врешь? Я прекрасно знаю Юми. Она ни за что бы не послала за мной кого-то другого. Она любит являться сама - такая у нее привычка. Любит эффектные появления, - я невольно припомнил, как она вмешалась в нашу схватку с Парцифалем. - Ты кто такой?
Кенджи промолчал. Глаза у него медленно разгорались пламенем, как угольки на ветру.
Возникло чувство нереальности происходящего. Я бы ничуть не удивился, если бы он встал в пафосную стойку и воскликнул: "Я - последний босс уровня!"
К сожалению, этого не произошло.
Кенджи просто перестал кривляться и вытащил из-под куртки черный автомат.
Или пулемет, я не в них не разбираюсь.
- Пошли обратно на пляж, - сказал он.
Голос спокойный, безжалостный. Да, это не крикливые идиоты, с которыми мне приходилось сталкиваться раньше. По мою душу явился профессионал.
Стараясь сохранять равновесие - а это не так легко, как кажется, если у тебя нет правой руки - я прошел все двести метров до пляжа. Он был, к счастью, совершенно безлюден. Никаких ночных плавцов.
- Убьешь меня и закопаешь в песочке? - беззаботно спросил я.
- Просто убью.
Мы встали друг напротив друга. Теперь, когда мы остались наедине, я мог получше разглядеть его.
Он был высокий, сухой и жилистый, с плоским треугольным лицом бисенена и выбеленными волосами. Сквозь правую бровь тянулся светлый шрам. Оба уха были обильно пирсингованы; крест на шее сумрачно поблескивал. Его худое тело плотно обтягивала белая футболка. Куртка у него была дешевая, баллониевая; капюшон оторочен черным мехом, из которого торчали вороньи перья и прочий мусор.
- Назови свое настоящее имя, - потребовал я.
- Отказываюсь.
Я не удивился.
- Кто ты? - спросил я для очистки совести.
- Тот, кто ненавидит тебя, - ответил он.
- Ты маг?
- Да.
Почти одновременно мы начали движение по кругу, стараясь соблюдать дистанцию.
- Где твой меч? - спросил я.
- Ты не маг, - сказал он. - Не тебе спрашивать, где мой меч.
- Я не маг, но меч у меня есть.
В подтверждение своих слов я неуклюже вытащил бокскаттер левой рукой.
- Он не твой.
- Кому какое дело? Можешь провести дуэль со мной.
- Ты Виндальв. Дуэль с вами невозможна.
- Возможно лишь убийство?
- Верно, - он кивнул.
Я кивнул в ответ, подтверждая его слова.
В его глазах мелькнуло удовольствие. Похоже, ему нравился наш ритуал. Всегда приятно, когда соблюдены правила.
- Что ж... Время умирать.
Кенджи передернул затвор автомата и навел его на меня.
А вот это уже не по правилам, ну да ладно.
- Виндальва не убить простым оружием! - громко предупредил я его.
- Это не простое оружие.
- Магическое? Ты переплавил свой меч на детали для автомата?
- Это не автомат, - чуть насмешливо произнес он. - Эта штука называется пистолет-пулемет. Совершенно разные вещи. Прототип вот этого - HK MP7 швейцарской модели.
- Ладно, пусть так.
Я быстро соображал, что можно предпринять против человека с... ладно, не с автоматом, а с пистолет-пулеметом. Развернуть бокскаттер в меч, и вперед на пули? Глупо, так я точно умру. Пули я отбивать не умею. Вдобавок сейчас я калека, о какой-то маневренности можно даже не мечтать. И почему я не рукопашный боец? Говорят, есть мастера, способные голыми руками справиться с такими вот любителями пистолет-пулеметов.
Голыми руками...
Да ну!
Ход мыслей стал кристалльно-чистым. Такое всегда бывает, когда находишь оптимальное решение, и все детали выстраиваются в цепочку.
Кажется, я понял, что нужно делать.
- Хорошо, - сказал я как можно спокойнее. - Нападай.
Кенджи ухмыльнулся и прижал HK MP7 к плечу. Сейчас он прострелит мне башку, и никакой регенерации, никакой жизни для меня больше не предвидится.
Спокойно...
За секунду до того, как он начал стрелять, я от бедра метнул в него бокскаттер.
Нож сделал один оборот и вонзился ему в глаз.
- Ааааааа!
Кенджи выронил пистолет-пулемет и рухнул на колени, судорожно шаря руками по лицу. Лезвие вошло неглубоко и не достало до мозга; это была не смертельное, но крайне болезненное и ошеломляющее ранение. Он выл и бился, извиваясь от боли и ужаса. Из-под разрезанного века - похоже, он моргнул, когда лезвие вонзилось в глаз - тончайшими струйками брызгала кровь. Зрелище было кошмарное. Не готовый к подобному, я застыл, не зная, что делать.
- Господи, вытащи его! - провизжал Кенджи. - О, ГОСПОДИ! Да вытащи же его!
Наваждение прошло. Я вспомнил, кто передо мной, и всякая жалость к нему исчезла.
Я подошел к тому созданию, что еще недавно было спокойным и рассудительным человеком, объяснявшим мне разницу между автоматами и пистолет-пулеметами, и взялся за рукоять бокскаттера.
Парень умоляюще глянул на меня уцелевшим глазом и попытался оттолкнуть. Тщетно.
На нас смотрели.
Я понял это внезапно. Как озарение. Я поднял голову и увидел знакомого мне мальчика. Сын Эйдж Рейвена. Тацуя, так вроде его звали. Он стоял метрах в тридцати от нас и молча наблюдал за нами.
Он ждет, что я приму решение.
От запаха крови проснулась алая Фудживара-сан.
"Убить его?" - спросил я.
Она не ответила, и я принял решение самостоятельно.
- Вот и все.
- Нееее ннадддааа.... - в последнем усилии он обхватил меня за колени.
Я активировал меч. Тонкий и маленький бокскаттер развернулся в массивный клинок, без особых усилий пронзив мозг и череп несчастного Кенджи. Окровавленное лезвие высунулось из затылка.
Вот и все.
В агонии он заскреб ногтями по песку. Затем опрокинулся на спину и умер.
"Ты убил его..." - протянула алая Фудживара-сан.
- Да, а что? - деревянным голосом спросил я.
"Он был моим братом".
Вот это новость.
- Ну и черт с ним, - устало сказал я.
"И вправду".
Я повернулся к Тацуе.
- Я жесток. Ты пришел, что умереть?
Вместо ответа он подошел поближе и, опустившись на колени, отвесил мне глубокий поклон.
- Чего ты хочешь? - спросил я.
Злая сила переполняла меня. Я был не вполне человеком на том пляже. И вряд ли все дело в силе Короля.
- Я - новый лорд Эйдж Рейвен, - не поднимая голову, произнес Тацуя. Голос был сдавленный, словно он говорил, превозмогая внутреннее сопротивление. - Однако, согласно воле моего покойного отца, я должен передать этот титул и это Темное имя тебе, Сакакибара Юджи. Позволь мне служить тебе.
- Эйдж Рейвен мертв?
Я не был способен на удивление. Я просто спрашивал.
- Да. Когда я уходил, он был еще жив. Но прямо сейчас - он мертв.
- Однако, - с отчаяньем в голосе продолжил он, - Эйдж Рейвен - это не личное имя. Это Темное имя лорда, и оно передается от Виндальва к Виндальву. Примешь ли ты его?
- Почему Эйдж Рейвен хотел, чтобы я стал новым лордом?
- Потому что... - Тацуя покосился на труп несостоявшегося убийцы. - Потому, что воля моего отца - спасение этого несчастного мира, обреченного на гибель. И Сакакибара Юджи как новый Эйдж Рейвен - часть этой воли. Один из ее краеугольных камней.
Я оставил выспренный тон и устало спросил:
- А сам-то хоть понимаешь, в чем состоит этот "план"?
- Нет, - Тацуя чуть не плакал.
Я не был идиотом. Я прекрасно понимал, что некая "воля" Эйдж Рейвена обернется для меня большими проблемами. Да он еще и умереть успел... и когда только. Короче, я все понимал. Но здесь, на пляже, рядом с мертвым братом Фудживары-сан и странным младшеклассником (не, вроде средняя школа уже), обстоятельства были настолько странными - и настолько невыносимыми, что терпеть их я больше не мог. Я был готов на всё, лишь завершить эту сцену.
И потому я сказал:
- Ладно, я новый Эйдж Рейвен. Что дальше?
Чуть позже на пляж пришел Мифунэ. Он успел: прилив еще не унес тело Кенджи в море. Оно одиноко болталось среди белесой пены и серых водорослей. Мифунэ постоял над телом, вздохнул, смиряясь с неизбежным. Затем возложил руки мертвецу на голову и начал ритуал обмена.
Вихрь из сотни журавликов, исписанных иероглифами, вырвался из его груди, унося душу.
Кенджи открыл глаза. Он стоял, окруженный синей водой. Это хорошо. Вода - его кровь.
В море медленно уплывал остывающий труп Мифунэ.
"Я - Рюгами".
С этим новым телом он получит новые возможности.
Да.
И это правильно.
>Затем возложил руки мертвецу на голову и начал ритуал обмена. Вихрь из сотни журавликов, исписанных иероглифами, вырвался из его груди, унося душу. Кенджи открыл глаза. Он стоял, окруженный синей водой.
Снимите это немедленно с офигенным графоном
Bump
Бампую
БУМП
Бамп
бампусики
1
,fvg
вв
Д-дурак!
Аноны, где можно скачать все выложенные здесь части? Выложенный сайт закрыт росреестром.
>>1095896
Палю тебе быдлу Тор: https://www.torproject.org/download/download-easy.html.en
>>1095903
Быдло про тор знает, результат - смена логотипа провайдера в окне блокировки с моего мтс на ростелеком.
>>1095930
>смена логотипа провайдера в окне блокировки с моего мтс на ростелеком.
янихуянепонял.jpg
>>1095896
http://rghost.ru/private/45373396/58799dbe6c23efc1b585f8721d4c3a62
http://rghost.ru/private/45373412/a6e315c984592f48b73ccee1553e7de1
Практически все отрывки кроме самых последних.
>>1095952
Ну захожу я просто так. Мнt говорят:
>Уважаемый абонент!
Доступ к запрашиваемому Вами Интернет-ресурсу ограничен в соответствии с требованиями законодательства и/или во исполнение решения суда.
И сверху значек МГТС - моего прова. Ок, запускаю тор-портабл, мне говорят:
>Уважаемые пользователи!
Мы приносим свои извинения, но доступ к запрашиваемому ресурсу ограничен.
Возможные причины ограничения доступа:
Сетевой адрес, позволяющий идентифицировать сайт в сети «Интернет», включен в Единый Реестр доменных имен, указателей страниц сайтов сети «Интернет» и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети «Интернет», содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено.
Проверить наличие сетевого адреса в Едином реестре можно в разделе «Просмотр реестра» на сайте www.zapret-info.gov.ru.
Доступ ограничен по решению суда или по иным основаниям, установленным законодательством Российской Федерации.
Перейти на главную страницу сайта «Ростелеком»
И значек ростелекома сверху.
>>1095984
Спасибо.
Алсо, прочитал тред, но так и не понял, почему на страничке автора в самиздате нет конкретно этого произведения? Вообще вкратце, кто такой автор? Почему он выкладывал именно сюда?
>>1095993
Автор - тот же анон что писал пасты про махо-седзей Марико, Рифико и других. Странички его самиздата я не знаю, выкладывает именно сюда - потому что любит нас.
>>1096005
Это я просто тред жопой читал.
У автора а пасты я не читал, да к тому же и не смотрел, алсо, где можно почитать?есть страничка с ага агабиблиографией где-нибудь?
>>1096005
Стоп, так автор сего произведения и автор мастерписа разные люди?
>>1096020
Держи:
http://webcache.googleusercontent.com/search?q=cache:zhurnal.lib.ru/m/masha_allen/
>>1095993
Не повезло с нодом. Т.е. тебя подключило к серверохуиле, который сидит в рашке. ЦП давно не баловался, помню слабо, но в луке должна быть возможность перепрыгнуть на другой нод.
>i2p клиент
Я сейчас, конечно, могу спизднуть хуйню, но адвапи вроде как иной протокол инторнета без доступа к ввв соответственно.
>>1096104
Ноуп, точнее да, но можно заставить сервер работать в режиме терминала, но я видимо криворук и не понял как именно.
>>1096107
Я что-то не вдупляю как сменить нод в торе.
В списке выходных нодов русских нодов нет.
Но я стабильно получаю блок от ростелекома даже при смене цепочки(поменял уже раз 10).
>>1096110
Странно, я спиданул пьяную хуйню, оказалось реальностью.
Да въеби ты уже прокси-лист.орг, ни ебли с софтом, ни плача над луком.
>>1096117
Та же хуйня. Тупо настроил стамбульский прокси, интренет.яндекс подтвердил - всё равно получаю хуй от ростелекома.
>>1096127
Так блядь побробуй проверить настройки бровзера и попробуй другой: вдруг сговор в силе.
Бамп. Автор, запиливай продолжение, пока тред в бамплимит не ушёл.
Бамп.
Чпок
Бамп.
Автор, не ленись, тебя еще читают.
Bump
http://zhurnal.lib.ru/m/masha_allen/
Всё же на месте.
>>1113911
Почему меня не пускает по этой ссылке, якобы из-за блока по реестру, хотя я из хохлостана?
Впрочем, похуй, у меня http://samlib.ru/m/masha_allen/ есть.
Bump
>>1130823
как сделать удачное онеме: берешь кучу няшек, карандашную рисовку, добавляешь темнокожую няшку и трапа, щедро сдабриваешь осмском -- профит!
Закончив с уборкой, Фуюки застелила кровать свежим постельным бельем и положила поверх маленькую подушку. Помяла подушку - вдруг жесткая? Нет, нормально. Готово. Как и сказала Харука, она подготовила верхнюю комнату для Фудживары-сан.
- Фудживара-сан будет жить с нами? - спросила Фуюки у сестры.
Харука кивнула.
- Таков приказ Казуи.
- Почему? - спросила Фуюки.
- Для нас это не имеет значения.
Фуюки поняла, что ответ не требуется.
- Я спущусь, - сказала Харука. На ней по-прежнему были джинсы и футболка, принадлежавшие Казуе-сану. Первое впечатление прошло, и теперь это казалось Фуюки попросту глупым. Харука отворила дверь, и вышла из комнаты.
Фуюки еще раз поправила подушку.
И все равно - почему? Когда Казуя-сан посещал их в больнице, он разговаривал с Фудживарой Саей, и совершенно ясно намекнул ей, что неплохо было бы съехать, причем как можно скорее. Однако сейчас его мнение поменялось; Фудживара-сан будет жить здесь. Не то чтобы Фуюки была против - она неплохо относилась к Сае; но то, как легко изменилась позиция Казуи-сана, заставляло задуматься.
Фуюки спустилась в гостиную. Нацуми и Харука сидели в креслах и молча смотри на огонь в камине. Впервые Фуюки попыталась посмотреть на сестер не как на членов семьи, а как на живых людей. Нацуми - старшая сестра; она всегда мила и доброжелательна, и скорее умрет, чем скажет грубое слово. Она пассивна. Ей легче проигнорировать зло, чем бороться с ним. Злоба, ненависть - все это пугает ее; здесь лучше воскликнуть: "Быть такого не может!" - и дальше вышивать свои милые носочки и шарфики. Новость об отъезде на Сикоку Нацуми восприняла как неизбежное зло - нечто вроде оползня или землетрясения. "Если нужно - значит, нужно", - тяжело вздохнула она и успокоилась.
В этом она схожа с Харукой. Однако если Нацуми, пускай и с неудовольствием, но покорилась воле Казуи-сана, то Харуке и покоряться не требовалось. Она и воспринимала себя исключительно как продолжение его воли. Ведь она - голем. Робот с вложенными внутрь заповедями. Заповеди Харуки гласили: "Подчиняться Казуе-сану и исполнять каждый его приказ".
Все три сестры не являлись людьми. Однако Нацуми и Фуюки мыслили как люди. Харука - нет.
"А я?" - подумала Фуюки.
Кто же я такая?
- Нэ-сан... - начала она.
Харука подняла голову.
- Почему Казуя-сан хочет, чтобы Фудживара Сая жила с нами?
Вместо ответа Харука указала на тяжелые часы, висевшие над камином.
Фуюки перевела взгляд на циферблат. Была полночь и еще две минуты.
- Казуя обещал, что будет дома к полуночи, - сказала Харука. - Раз этого не случилось... Домой он больше не вернется.
- Не вернется? - удивилась Нацуми. На ней была форма горничной, с передником и накрахмаленным чепцом; сейчас она сняла чепец и принялась разглаживать его. - Что это значит, Харука?
- Мы ждем другого гостя, - загадочно ответила Харука.
"Она проигнорировала меня", - поняла Фуюки. Сестра не хочет отвечать - или же не может, что более вероятно. Вытягивать что-либо из нее бесполезно.
Фуюки присела рядом с Нацуми. Сестры были изящного телосложения, и могли и втроем уместиться в одном кресле. Им было по двадцать семь лет, вдобавок Нацуми и Харука уже рожали детей, однако фигуры у всех троих были как у подростков. Сказывалась демоническая кровь.
Все молчали.
"Молчим... Нам не о чем говорить", - поняла Фуюки.
От скуки она стала думать о запретном.
Она представила, что...
Ну это уже слишком!
Она вообразила себя поистине коварной и жестокой, какой ей и следовало быть.
Так начался Заговор Фуюки Против Казуи-сана.
Это был настоящий, злой заговор со своими хитроумными комбинациями и подлыми трюками. Фуюки распланировала все до последней мелочи. Она собрала разрозненные факты в одну мозаику - а затем, найдя брешь в защите Казуи-сана, нанесла ответный удар. Власть Казуи в этом доме покачнулась. Положение стало ужасным, и тогда Харука пожертвовала собой, чтобы защитить мужа. Презренный Казуя сбежал, бросив ее. А Фуюки, зловеще улыбаясь, стояла над растерзанной сестрой и приговаривала, обращаясь к Казуе: "Надеешься сбежать? Не получится, мой сладкий..." И вот уже скачут по дороге Темные Всадники, чтобы привести приговор в исполнение. Настало время тьмы!..
Она испустила мечтательный вздох.
Сестры прождали еще полчаса. Затем гость, которого они ждали, наконец явился.
Дверь отворилась, и в гостиную ввалился Юджи.
Вид у него был не ахти. Абсолютно грязный и оборванный, с колтунами в волосах и поцарапанными коленями. Войдя, он тут же испачкал ковер своими кроссовками - с них ссыпались грязь и пляжный песок. Немудрено было бы, будь он еще и избитым в придачу - но никаких ранений; только легкие царапины, да и те стремительно подживали. Что ни говори, а Юджи умеет выйти сухим из воды.
- Я дома, - радостно скалясь, произнес он.
- Вам приготовить душ, юный господин? - спросила Нацуми, вкладывая чепец горничной в волосы. Она умела не задавать вопросы.
- Спасибо, я сам.
- Как пожелаете.
- Я разогрею ужин, юный господин, - вступила в разговор Фуюки.
- Да, будь так добра, - согласился Юджи.
Пока Фуюки возилась на кухне, Юджи успел принять душ и переодеться. В свежей одежде, с приятно пахнущими волосами, он сел за стол, где к нему присоединилась Харука. В отличие от сестер, она не считалась горничной, и была в этом доме полноправной хозяйкой. Фуюки принесла им рыбу с якисобой. Затем она и Нацуми заняли свои места - Фуюки за спиной Харуки, Нацуми за юным господином.
Атмосфера была тягостная, но, казалось, никто, кроме Фуюки, этого не замечал. А у нее мороз шел по коже.
- Верхняя комната свободна? - спросил Юджи, разламывая палочки.
- Мы подготовили ее для Фудживары-сан, - ответила Харука.
- Вот как? Там вроде еще одна комната есть. В ней когда-то отцовские друзья жили, когда им остановиться негде было.
- Почему ты спрашиваешь?
Юджи странно улыбнулся.
- У меня тоже появился друг.
- Говори правильно, сын, - сказала Харука.
- Да, - склонил голову Юджи. - Не друг, а вассал. Отныне я - Темное имя, и у меня появился вассал.
Он вдруг расхохотался, и Фуюки вздрогнула от его смеха.
- Вассал... ну и бред...
Отсмеявшись, Юджи сказал:
- Я слышал, Эйдж Рейвен умер. Он выпустил отца?
- Да.
- Где он?
- Его здесь нет. Если он и придет сюда - то придет как завоеватель или как убийца, - спокойно сказала Харука. - Ты навсегда оттолкнул его от себя.
Юджи осекся.
- И чем же?
- Темным именем должен был стать твой отец. Ты занял его место. Он не прощает подобного.
- Боюсь, не по своей воле. Впрочем, без разницы. Пусть приходит, я все равно давно хотел с ним подраться, - Юджи помахал кулаками, затем показал матери мускулы. - Видела такое?
- Да, и не раз.
Он перестал дурачиться.
- Ладно, такое дело. Дворец ищет меня. Возможно, уже сегодня меня заберут стражники. Так что когда придет Тацуя-кун - примите его как следует. Ты одела отцовкую футболку?
- Почему дворец ищет тебя? - спросила Харука.
Юджи откинулся назад.
- Юми, - сказал он. - После сегодняшних событий... мммм, я полагаю, примерно недели на две Король Зимы запрет меня во дворце, как пленника, и прикует наручниками к кровати, чтобы я и в туалет сходить не мог без ее пригляда. И все это время меня будут пилить, давить на совесть и называть "бессовестным идиотом". Когда женщина сильна и обладает властью - это страшно, - он дико расхохотался, затем понял, что это было неуместно, извинился и поднялся в свою комнату. Еда осталась нетронутой.
Понятно, подумала Фуюки. Приключения, какими бы они ни были, закончились, и начались Последствия.
Хоть что-то хорошее.
Посреди ночи Харука в абсолютной темноте, ориентируюясь лишь на свое чувство осязания, написала письмо на линованой бумаге. Это письмо она оставила у изголовья кровати Фуюки. После чего Харука замерла, вслушиваясь в столь родную тишину. Когда-то здесь жила юная Харука - вместе со своими сестрами и дорогим отцом. В последнее время ей часто снился сон: она, смеясь и дурачась, убегает от соседского мальчика. Им обоим по двенадцать лет - счастливый беззаботный возраст. Пальцы мальчика лишь впустую хватают воздух - Харука верткая, как пчелка. Наконец он, выбившись из сил, спотыкается и случайно хватает ее за грудь; Харука вскрикивает и неловко отскакивает прочь. В ее глазах проступают слезы. Мальчик в ужасе. Но Харука пошутила - она радостно кричит: "Вот и попался, дурачок!" - и делает ему подсечку. Мальчик вскакивает в притворной ярости: "Ах так?! Сейчас получишь!" - и погоня продолжается.
Кто этот мальчик, Харука не знала. Ведь никаких соседей в детстве у нее не было.
Она мысленно перечитала письмо, затем переоделась в привычный телу деловой костюм и, постояв немного на пороге, навсегда покинула свой родной дом.
Утром Фуюки обнаружила письмо.
Когда она дошла до конца, то пальцы ее дрожали от гнева. И хоть разумом она понимала, почему все случилось именно так, сердцем принять подобное она не могла.
"Ведь это голем, - думала она. - У голема есть только два варианта ответа: "Да" и "Нет", - иного не дано. А ведь люди как раз живут среди иных решений... Бедная моя, бедная сестра".
Слезы текли по ее лицу, соединяясь мокрыми лужицами на линованой бумаге.
"Юджи жив. План не удался.
Юджи должен был умереть, что приемлемо, либо оказаться необратимо искалеченным - наилучший вариант. Казуя рассчитывал, что Фудживара Сая будет ухаживать за Юджи. Скрасит ему оставшуюся жизнь. Вряд ли бы она оставила его в такой беде.
Надеюсь, Санаэ скоро поправится.
Я расскажу тебе. Однако знай, что бесполезно противиться воле Казуи. Твои действия лишь усугубят положение.
Есть древний ритуал. Ему уже миллионы лет в субъективном смысле. Объективно время стоит на месте. Когда-то мир был заперт в ловушке. С тех пор не прошло и секунды. Но в сознании запертых - прошли миллионы лет.
Так говорит Казуя, и я верю ему. Он никогда не обманывал меня.
С тех пор Лето и Зима сменяют друг друга. Виндальвы - дети Зимы, маги - дети Лета. Когда в зените Зима, Виндальвы владеют властью; когда Лето - правят маги. Смена этих периодов регулируется ритуалом.
Ты знаешь, почему Зимний король может быть только девушкой?
Мужчине Корона Зимы просто не дастся в руки. Но когда придет время - именно мужчина станет Королем Зимы. Если такое случится в период Лета, значит, скоро Зима затмит Лето; и тогда Виндальвы перевернут мир и переделают его под себя. Если в период Зимы, как сейчас - значит, скоро маги низвергнут нас.
Летний король магов - всегда мужчина. Но в период безвременья его сменит девушка, как и должно быть. Летняя королева. Летняя королева повергнет истинного Короля Зимы, и наступит великое Лето. Таков ритуал. Однако Казуя знает, как исказить ритуал.
Если все пройдет так, как хочет Казуя-сан - смены времен не произойдет. Вместо этого наступит вечное безвременье, в котором будет счастлив каждый человек. Души будут очищены от ненависти. Зло отступит из этого мира. Прекратятся войны и преступления. Это и есть истинная цель Казуи. Но есть одно "но". Все понимают, что скоро смена времен - и никто не хочет, чтобы Королем Зимы стал Казуя-сан.
Накамура Юми, Король Зимы. Она хочет, чтобы истинным Королем стал Юджи. А времени было так мало. Поэтому Казуя-сан решил вывести его из игры. Он попросил Кенджи... умолял Кенджи вмешаться. Кенджи мог убить Юджи - или хотя бы покалечить, ведь достаточно и этого...
Тогда у Казуи появился бы шанс.
Казуя очень нуждается в этом шансе. У него слишком мало сил, чтобы бороться самостоятельно. Он знал, что Корпорация магов и Эйдж Рейвен постараются надавить на Короля Зимы, и он надеялся, что в общей суматохе сможет добиться своего - убить, неважно чьими руками, Эйдж Рейвена и забрать его Темное имя. Ведь только Темное имя способно стать истинным Королем Зимы. Обычные Короли Зимы женского пола происходят из ненаследственных Виндальвов.
Не все маги желают смены времен. Кенджи, наш друг, как раз из таких. Не доверяйте его сестре, Фудживаре Сае - ведь она связана с Корпорацией магов. Да, они с Кенджи росли вместе - но Кенджи намекнул, что она вовсе ему не сестра, и даже не вполне человек. Она лишена души, а та душа, которая в ее клинке - принадлежит не ей. Вполне возможно, что она такое же порождение Пойнт Зеро, как и мы, несчастное создание.
Эйдж Рейвен и Корпорация магов давно связаны. Именно они запустили ритуал. Эйдж Рейвен пробудил древнее существо по имени Рюгами - оно как-то связано с ритуалом. Как именно - Казуя не знает. Но раз ритуал запущен - нужно действовать.
Казуя всегда действует. Это главное правило его жизни.
Я прошу тебя не предавать Казую. Я знаю, что ты поступишь иначе - предашь Казую, чтобы спасти наших детей - но не могу не просить об этом.
Ведь он старается ради нас всех. И ничто его не остановит, ведь цель его праведна".
"Ты не рада этому, - с ужасом поняла Фуюки. - Ты решила пойти против Казуи-сана, и осталась, чтобы предупредить нас. Лишь так ты могла воспротивиться ему. Только такой способ был тебе доступен...
Она знала - всем своим существом чувствовала - что Харука уже не вернется к Казуе-сану. Она попросту не могла вернуться после такого. Но и жить она больше не могла.
Только "Да" или "Нет"...
Оставался лишь один выход.
"Не думайте о Казуе слишком плохо. Уверена, он с пониманием отнесется к моему поступку, и примет меня обратно", - было написано на обороте письма, но один факт понятен и ребенку:
Голема можно заменить.
Но... как бы то ни было, а жизнь продолжается. И завтрак юному господину сам себя не приготовит. И какие бы чувства не владели Фуюки, свои обязанности надо выполнять.
Душа ее была разодрана в клочья, но все же Фуюки отправилась на кухню.
Вскоре пришли солдаты и уволокли юного господина к испереживавшейся Юми.
Завтрак не пригодился.
А кто всю эту поебень пишет, семен-графоман?
Ну это, конец.
Эту хуйню вообще кто-то читает?
10/10
>>1134287
test
Бамп например.
Сука уже половину имен персонажей позабывал, по ходу придется заново перечитывать.
>>694254
Меня зовут Семен Сосницкий. Мои родители меня выгнали из дома. Я живу в своей съемной однушке в спальном районе без младшей сестры и даже двух горничных-близняшек.
Я обычный парень, с которым не происходит ничего интересного.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда я попал на двач.
>>1144148
Приятно познакомиться, Семен.
Я - Семен, и я - аноним.
- Здравствуй, Семен.
С недавних пор я стал НАЯРИВАТЬ на картинки.
- Заебись, Семен, ты сделал правильный выбор.
- И СОБАЧИЙ КАР.
- Правильно делаешь, Семен.
Я недавно нашел новый способ пить ягу. Вместо того, чтобы смешивать ее с водкой и кипятком, ее можно просто ПИТЬ! Ни с чем не смешивая. Вкус даже лучше. Особенно если выморозить ее в холодильнике, тогда яга чуть-чуть вязкая, как кисель. Да. Теперь я упиваюсь этим открытием. Сука, это и впрямь круто. Пить ягу! Да. Удивительно. Я выпил слишком много яги, да. И я даже прозрел, чем должен был закончиться Мастерпис. Этот, Накамура... или как там его, Такамура, должен был после ужасной травмы превратиться в тян, а потом они с Аяо бы совершили путешествие в глубокое прошлое, где жил Иисус, и Аяо бы из любопытства замочил Иисуса, и мир изменился бы. Все стало бы таким мрачным и суровым, как любит Аяо. Без Иисуса-то. Но Мейда родила бы няшного младенчика, и он стал бы новым Иисусом в этом новом кровавом мире, и счастье, хэппи-энд, все танцуют и пляшут. Но Аяо принял тяжелое и мудрое решение - хотя он не умеет думать, и действует скорее по велению левой пятки, и вообще - короче, он схватил этого няшного младенчика, несмотря на все завывания Мейды, и забросил в глубокое прошлое, и младенчик заменил грохнутого Иисуса, и был бы даже лучше Иисуса. Вот тогда мир разделился на две линии, и в одной все было бы няшно и мило, а в другой - где торчали по-прежнему Аяо и все остальные - остался бы кровавый ужас. И это хорошо, заключил Аяо, пребывая в глубоком удовлетворении. И Накамура, то есть Такамура, понял, то есть поняла, что Аяо просто мудрый бог, хотя и идиот, и проникся бы, а Аяо бы проник в него (нее). И типа счастье всем в одном мире и несчастье для другого. Это как будущее создается нами, но не для нас. Только не будущее.
Бля, я сам не понял, что сказал. Ну пиздец теперь. Хоть яги еще попью.
>>1134151
Видно что написано под впечатлением от Ева-Ребилдов. Ритуал, всеобщее счастье, Казуя заместо Генды и Юджи заместо Шинджи.
бамп
1
Бамп.
2
3
4
ВЫ ВСЕ РАКИ
РАЧКИ)))))))))))))))))))))))))))))))))))))
Бамп.
Бамп. Оп как всегда тормозит.
>>1182532
Я пью ягуар и играю в вов. Успехов немного, но хотя бы весело бывает временами. Обычно я представляюсь как тринадцатилетняя девочка Аня и пишу с ошибками.
Почти никогда не работает. Вряд ли тринадцатилетняя девочка будет играть троллем-охотником под ником Иванпетухан.
Бампанул.
бамп
Автор, так если ты по сути закончил том, то давай выложи весь текст на самиздат, сделай вычитку, оформим все по человечески, сделаем как Мастерписъ в pdf.
>>1192229
А, точно. Точно-точно. Конечно.
Я это, в пьяном угаре придумал сюжет третьей части. Там главный герой приезжает в засранную деревушку, где все ненормальные и жестокие, и типа цикады, и вампиры, и эээ лоли-убийцы, выпрыгивающие из-под одеяла. И эээ Мисаки случайно обменивается телами с Юми, и ведет себя как последняя шлюха (в чем выражается ее глубокий и богатый характер), а Юми ныкается по подворотням и пытается связаться с главным героем, а еще эээ Виндальвы пытаются убить всех магов, пользуясь приливом тьмы (типа збс парадокс, то маги пытались убить всех Виндальвов, а теперь Виндальвы пытаются сделать то же самое, да, вот збс какой парадокс), но дальше яга кончилась, и устал и лег спать.
Я идиот.
>>1195494
Ты автор? Кончай пить ягу, она на тебя плохо влияет. Не пиши откровенный треш.
Успехов.
Алсо, недавно сам придумал развитие для Мастерписа. Суть в том, что однажды родился чувак со способностю "Произвольное изменение". Способность чутко реагирует на желания души и меняет реальность вокруг, вплоть до изменения физических констант. Что может привести к разрушениям разной степени глобальности (Хиросима, Нагасаки). Того чувака худо-бедно удалось убить, но "храм" в его мозге, который нес эту способность - уцелел и пытался отрегенить тело заново. Поэтому было решено пересадить его в тело бездуховного человека. Для этого НИИ(а конкретно Такамура Акинори) использовали сынка Ацумори, вынув и раздробив его душу. После этого, ему в голову вставили тот храм.
В первом томе Мейда возвращает Ацумори часть его души и способность начинает пробуждаться. В третьем томе, опиздюленный Аяо возвращает себе еще один кусочек, пока валялся в бессознанке. По идее в дальнейшем Аяо должен был собрать все кусочки своей души и абилка заработала бы на полную. Аяо создает с помощью этой абилки мир, в котором все будут навеки счастливы. Однако Такамура Коске с легкостью обрушивает созданную Аяо шаткую систему, аргументируя это тем, что "в таком мире нет ни смысла, ни красоты, ни радости". Аяо пытается все вернуть, но храм, не выдержав такой нагрузки, отмирает. Аяо выживает, однако теряет память.
Алсо: Май, Такамура-имоуто, Фредерика, Франческа и еще несколько персонажей второго плана - дайс. Мейда становится новой Девой Мира и рожает от Ацумори Аяо ребенка, который в будущем станет первым Королем Зимы.
http://samlib.ru/editors/m/masha_allen/dalekajastrana-2.shtml
>>1199115
О да, недавно меня жестко вырвало ягой, водкой и всей прочей хуйней, которую я туда намешал. И я чуть не умер, жесть.
Я не вполне помню, что было в Мастерписе, так что выражения вроде "храм" для меня эээ неведомы. Но вроде нормально, слушай. Я даже стал задумываться, что же именно могло произойти в Мастерписе потом. И даже высрал пафосный текст.
Иисус был великим человеком. Он был сыном бога, и он в своей великой гордыне он убил бога, чтобы занять его место. К сожалению, человеческая природа давала о себе знать - Иисус скончался от старости. Он умер, оставив мир без бога и без божественного покровительства.
Церковь, основанная Петром, успешно замяла это дело, и было объявлено, что бог по-прежнему жив, а Иисус, его сын, вознесен и возвеличен рядом с богом. Но иерархи церкви знали: то, что произошло, уже не исправить - со смертью бога мир начал разлагаться. Пока мир еще существует, однако со временем гниль пожрет его изнутри, и настанет конец света.
Дети Иисуса после смерти отца были тайно схвачены и доставлены в подвалы церкви. Веками клирики ставили над божественными потомками эксперименты, пытаясь вычленить ген бога. Многочисленные эксперименты, скрещивания, различные гибридные линии - результатом всего этого стало династия Дев Мира; каждая Дева порождала только одну Деву в своем потомстве. Девы обладали различными способностями, однако ни одна из них так и не приблизилась к своему божественному предку. Срок их жизни был несколько длиннее среднего человеческого. Впрочем, как ни крути, они были всего лишь людьми - и не могли остановить разложение мира.
Иерархи церкви знали, что со смертью бога естественный процесс циркуляции душ был грубо нарушен. Никакого рая и ада больше не существовало. Умирая, люди попросту умирали - и никакого посмертия для них не предвиделось. То, чтобы было раем, превратилось в кошмарное место, заполненное чудовищами и призраками. Ангелы, сохранив свой прекрасный облик, обзавелись мерзким гнилым нутром. Бог вечно разлагался на полу своего великолепного тронного зала, а Иисус - разложился давным-давно.
И все, в том числе и высшее руководство церкви, уже смирились с грядущей гибелью мира. Иерархи лишь поддерживали видимость порядка - причем поддерживали ревностно, фанатично, превратив это действо в священную свою обязанность.
Однако нашелся тот, кто решил изменить происходящее.
Джеремия Кавендиш предположил, что все дело - собственно в церкви. Поддерживая веру в уже мертвого бога, клирики не дают родиться новому. Если создать новую церковь, похожую на прежнюю, но посвященную новому богу - то новый бог родится, воспрянет и пересоздаст мир. Эта безумная и бессмысленная идея была нашептана ему скорбными ангелами; они хотели через Кавендиша расшатать границу между мирами, а затем ворваться в погибающий мир и пожрать всех его обитателей. Разумеется, спасти мир было нельзя НИКАК. Он умер давным-давно, и возрождения не ПРЕДПОЛАГАЛОСЬ.
И тут я понял, что ебанулся, и перестал размышлять на подобные темы. Депрессивный настрой Мастерписа как-то угнетает меня.
>>1210450
Теперь ты кстатии можешь переписать начало 1 тома. Потому что оно как бы сказать, рандомное слишком. Вначале гг выглядит как попаданец уровня, внезапно-не-может-быть, Юджи из Шаны. А потом оказывается что он осведомлен о темной стороне сеттинга.
К слову, настрой твоих, "романов", тоже далеко не жизнерадостный. Застывший мир, Король Зимы, маги и виндальвы - редкостные ублюдки, насилие над слепой лоли, предательства, кровная месть и прочее прочее.
Вообще идея очень интересная, если сменить место действия и облагородить все, убрать рандом, выстроить нормально сюжет, подправить баланс, выделить атмосферу пиздеца и безысходности - то можно публиковаться. Я бы такое даже купил, поставил на полку и перечитывал бы время от времени. Блджад, как представлю потенциал, так содрогаюсь. Жаль у меня язык не подвешен.
>>694254
Этому треду сегодня исполнился год. За это время он пережил лето 2012, вайпы, мн/сао/тетаносрачи, немного Сены, конец весны-начало лета 2013 и другие тяжёлые времена. Да он даже олдфажнее большинства сегодняшнего контингента анимача Учитесь создавать и бампать годный тред, а не хуйню, которую тут же засагают и забудут.
Меня зовут Сакакибара Юджи. Мои родители за границей. Я живу в своем родовом имении вместе с младшей сестрой и двумя горничными-близняшками.
Я обычный парень, с которым не происходит ничего интересного.
По крайней мере, так было до этого дня.
Дня, когда я умер.