Играли как то в "печеньку" лет в 13-14 в хохлолагере около Киева. В общем, становятся все в круг (онли фор мэн игра), ложат посередине печенье, достают хуйцы и дрочат. Кто кончит не на печенье- съедает его со всей молофьей, что на него налилась. Люто капитулировал каждый раз, когда какой то косоглазый её съедал. ниразу не проиграл, а сейчас вот задумался- что если я бы проиграл, лол? Да и гейством попахивало это все, но тогда так не казалось.
Был в лагере в Подмосковье. Что сказать? Как у Пелевина, водили стоять в трусах в плату к девочкам во время тихого часа за шум, ночью заставляли стоять в трусах на веранде за то же. Один внезапно затравленный альфач залез на 40-метровую вышку и кричал, спрыгнет и плакал там, такой у него был бухарест. Потом он убежал ночью в Москву, но его поймали в лесу менты.
В последние дни нашел друзей и даже с девочкой хорошей познакомился, но надо было уезжать.
Был пиздюком 8 лет. Такие дела.
В последние дни нашел друзей и даже с девочкой хорошей познакомился, но надо было уезжать.
Был пиздюком 8 лет. Такие дела.
Баптист Алешка, сосед Шухова, чистенький, приумытый, читал свою записную книжку, где у него была переписана половина евангелия. За что Алешка молодец: эту книжечку свою так засовывает ловко в щель в стене — ни на едином шмоне еще не нашли. Рядом с Шуховым Алешка смотрит на солнце и радуется, улыбка на губы сошла. Щеки вваленные, на пайке сидит, нигде не подрабатывает — чему рад? По воскресеньям все с другими баптистами шепчется. С них лагеря, как с гуся вода. По двадцать пять лет вкатили им за баптистскую веру — неуж думают тем от веры отвадить?
Непривычный он (думает Шухов). А Алешка: — Хорошо, Иван Денисыч. Куда класть — покажите. Безотказный этот Алешка, о чем его ни попроси. Каб все на свете такие были, и Шухов бы был такой. Если человек просит — отчего не пособить? Это верно у них.
Шухов лег головой к окну, а Алешка на той же вагонке, через ребро доски от Шухова,— обратно головой, чтоб ему от лампочки свет доходил. Евангелие опять читает. Лампочка от них не так далеко, можно читать и шить даже можно. Услышал Алешка, как Шухов вслух Бога похвалил, и обернулся.— Ведь вот, Иван Денисович, душа-то ваша просится Богу молиться. Почему ж вы ей воли не даете, а? Покосился Шухов на Алешку. Глаза, как свечки две, теплятся. Вздохнул.— Потому, Алешка, что молитвы те, как заявления, или не доходят, или «в жалобе отказать». Перед штабным бараком есть такие ящичка четыре, опечатанные, раз в месяц их уполномоченный опоражнивает. Многие в те ящички заявления кидают. Ждут, время считают: вот через два месяца, вот через месяц ответ придет. А его нету. Или: «отказать».— Вот потому, Иван Денисыч, что молились вы мало, плохо, без усердия, вот потому и не сбылось по молитвам вашим. Молитва должна быть неотступна! И если будете веру иметь, и скажете этой горе — перейди! — перейдет.
В паре лагерей было дрочево.
В одном лагере решили дать мелкому парню (на год-полтора младше и сам по себе невысокий) на ротан, предложили ему денег за это. Ну он помуслякал по дехе, а его потом наебали все, кроме меня. В итоге он пошел жаловаться к вожатой, причем заложил и меня тоже, хуесос. Вожатая нас запугивала какой-то хуйней, родителями, один наш альфач заплакал и просил не рассказывать. Я стоял с покерфэйсом и удивлялся, как альфач не понимает, что вожатой меньше всех надо, чтобы родители что-то такое узнавали.
Еще в одном лагере нассали в бутылку от колокольчика и позвали ебанутую девочку, она выпила.
А вообще я люто ненавидил всегда эти лагеря за ссаную уравниловку. МЫ ВСЕ ИДЕМ И ТЫ ИДЕШЬ!
В одном лагере решили дать мелкому парню (на год-полтора младше и сам по себе невысокий) на ротан, предложили ему денег за это. Ну он помуслякал по дехе, а его потом наебали все, кроме меня. В итоге он пошел жаловаться к вожатой, причем заложил и меня тоже, хуесос. Вожатая нас запугивала какой-то хуйней, родителями, один наш альфач заплакал и просил не рассказывать. Я стоял с покерфэйсом и удивлялся, как альфач не понимает, что вожатой меньше всех надо, чтобы родители что-то такое узнавали.
Еще в одном лагере нассали в бутылку от колокольчика и позвали ебанутую девочку, она выпила.
А вообще я люто ненавидил всегда эти лагеря за ссаную уравниловку. МЫ ВСЕ ИДЕМ И ТЫ ИДЕШЬ!
Был у нас такой затопленный парень, всего боялся, его ради прикола какой-то ёбнутый цыган заставил сосать свой хуй
В 16 лет был в лагере. Впервые полапал тян за голую жопу, она мне подрачивала. Хотел ей присунуть в последнюю ночь, но она была против
Тут бак принесли, снег растапливать для раствора. Слышали от кого-то, будто двенадцать часов уже.
- Не иначе как двенадцать, - объявил и Шухов. - Солнышко на перевале уже.
- Если на перевале, - отозвался кавторанг, - так значит не двенадцать, а час.
- Это почему ж? - поразился Шухов. - Всем дедам известно: всего выше солнце в обед стоит.
- То - дедам! - отрубил кавторанг. - А с тех пор декрет был, и солнце выше всего в час стоит.
- Чей же эт декрет?
- Советской власти!
Вышел кавторанг с носилками, да Шухов бы и спорить не стал. Неуж и солнце ихим декретам подчиняется?
Как-то в лагере я обосрался. Лежали после отбоя, травили охуительные истори, на одной мне стало очень смешно, я чутка обоссался в припадке смеха, а потом немного подпустил подливы. Лежали потом, а пацаны всё говорили, хули говном воняет. Я подождал, пока все уйдут и пошёл в сортир, снял там трусы и бростл в форточку, а жопу бумагой вытер. Я ещё когда снимал штаны, повесил их на дверь, а пацан из другой палаты в это время ссать пошёл, увидел их и говорит мне: ты чё? Ебанутый? Чё ты там делаешь? Алсо трусы под окном потом ещё дня 2 валялись. А я на утро жопу в кране вымыл.
Вот еще одна стори
Пошли мы как то в стандартную вылазку в женскую комнату ночью, что бы измазать их говном зубной пастой. Зашли в комнату, тихо как йобаниндзи прокрались мимо вожатой, и нахуярили каждой из тней на лицо зубной пасты. Даже каких то жуков в подушку успели подложить. И вот, пробираемся мы назад (что бы понимали, вожатая сидела в коридорчике между М и Ж спальнями),и тут мы слышим сзади шепот. Колька - полудурок жиробас из деревни, остановился возле стола вожатой, сказал "зацените, пацаны", снял штаны и насрал ей на стол, еще и подливой. Подлива стекла со стола ей на ляшки, после мы тихонько пробрались в спальню, мы поржали (хотя, очканули сначала) и легли спать. Утром проснулись от дикого визга свиноматки-вожатой. Её потом уволили, лол.
Пошли мы как то в стандартную вылазку в женскую комнату ночью, что бы измазать их говном зубной пастой. Зашли в комнату, тихо как йобаниндзи прокрались мимо вожатой, и нахуярили каждой из тней на лицо зубной пасты. Даже каких то жуков в подушку успели подложить. И вот, пробираемся мы назад (что бы понимали, вожатая сидела в коридорчике между М и Ж спальнями),и тут мы слышим сзади шепот. Колька - полудурок жиробас из деревни, остановился возле стола вожатой, сказал "зацените, пацаны", снял штаны и насрал ей на стол, еще и подливой. Подлива стекла со стола ей на ляшки, после мы тихонько пробрались в спальню, мы поржали (хотя, очканули сначала) и легли спать. Утром проснулись от дикого визга свиноматки-вожатой. Её потом уволили, лол.
Был в Артеке 10 лет назад. Никогда не мог подумать, что буду плакать как побитая шлюха, когда будем уезжать. Рыдали все. Настолько было все ахуенно, и отношение вожатых и детей. Долбоебов не было, дети только из нормальных семей. Кормежка, времяпрепровождение, все было на высшем уровне. На мой День Рождения правда пришлось пройти 16 км пешком от точки А до Роман-Коша, отряд был горный. Романтика, песни под гитару и сисечка девочки из отряда, за которую можно было подержаться. Теперь такая роскошь доступна только россиянам. Хотя сейчас читаю группу в ВК - дети стали какими-то долбоебами. Не ценят это, не любят форму, а тогда для меня казались просто раем те дни.
В пять часов утра, как всегда, пробило подъем -- молотком об рельс у
штабного барака. Перерывистый звон слабо прошел сквозь стекла, намерзшие в
два пальца, и скоро затих: холодно было, и надзирателю неохота была долго
рукой махать.
Звон утих, а за окном все так же, как и среди ночи, когда Шухов вставал
к параше, была тьма и тьма, да попадало в окно три желтых фонаря: два -- на
зоне, один -- внутри лагеря.
И барака что-то не шли отпирать, и не слыхать было, чтобы дневальные
брали бочку парашную на палки -- выносить.
Шухов никогда не просыпал подъема, всегда вставал по нему -- до развода
было часа полтора времени своего, не казенного, и кто знает лагерную жизнь,
всегда может подработать: шить кому-нибудь из старой подкладки чехол на
рукавички; богатому бригаднику подать сухие валенки прямо на койку, чтоб ему
босиком не топтаться вкруг кучи, не выбирать; или пробежать по каптеркам,
где кому надо услужить, подмести или поднести что-нибудь; или идти в
столовую собирать миски со столов и сносить их горками в посудомойку -- тоже
накормят, но там охотников много, отбою нет, а главное -- если в миске что
осталось, не удержишься, начнешь миски лизать. А Шухову крепко запомнились
слова его первого бригадира Куз?мина -- старый был лагерный волк, сидел к
девятьсот сорок третьему году уже двенадцать лет и своему пополнению,
привезенному с фронта, как-то на голой просеке у костра сказал:
-- Здесь, ребята, закон -- тайга. Но люди и здесь живут. В лагере вот
кто подыхает: кто миски лижет, кто на санчасть надеется да кто к куму1 ходит
стучать.
Насчет кума -- это, конечно, он загнул. Те-то себя сберегают. Только
береженье их -- на чужой крови.
Всегда Шухов по подъему вставал, а сегодня не встал. Еще с вечера ему
было не по себе, не то знобило, не то ломало. И ночью не угрелся. Сквозь сон
чудилось -- то вроде совсем заболел, то отходил маленько. Все не хотелось,
чтобы утро.
Но утро пришло своим чередом.
Да и где тут угреешься -- на окне наледи наметано, и на стенах вдоль
стыка с потолком по всему бараку -- здоровый барак! -- паутинка белая. Иней.
Шухов не вставал. Он лежал на верху вагонки, с головой накрывшись
одеялом и бушлатом, а в телогрейку, в один подвернутый рукав, сунув обе
ступни вместе. Он не видел, но по звукам все понимал, что делалось в бараке
и в их бригадном углу. Вот, тяжело ступая по коридору, дневальные понесли
одну из восьмиведерных параш. Считается, инвалид, легкая работа, а ну-ка,
поди вынеси, не пролья! Вот в 75-й бригаде хлопнули об пол связку валенок из
сушилки. А вот -- и в нашей (и наша была сегодня очередь валенки сушить).
Бригадир и помбригадир обуваются молча, а вагонка их скрипит. Помбригадир
сейчас в хлеборезку пойдет, а бригадир -- в штабной барак, к нарядчикам.
Да не просто к нарядчикам, как каждый день ходит, -- Шухов вспомнил:
сегодня судьба решается -- хотят их 104-ю бригаду фугануть со строительства
мастерских на новый объект "Соцбытгородок". А Соцбытгородок тот -- поле
голое, в увалах снежных, и прежде чем что там делать, надо ямы копать,
столбы ставить и колючую проволоку от себя самих натягивать -- чтоб не
убежать. А потом строить.
Еще во времена совка, году в 87, в лагере, делалали бизнес уровня б. Сахарили, потом сушили бараньи и козьи катышки, затем меняли его младшим отрядам на всякие ништяки. Три недели пиздюки обжирались говном, пока им не обожрался их вожатый. Со скандалом нас выпизднули нахер.
Стоят зэки перед воротами, застегиваются, завязываются, а снаружи
конвой:
-- Давай! Давай!
И нарядчик в спины пихает:
-- Давай! Давай!
Одни ворота. Предзонник. Вторые ворота. И перила с двух сторон около
вахты.
-- Стой! -- шумит вахтер. -- Как баранов стадо. Разберись по пять!
Уже рассмеркивалось. Догорал костер конвоя за вахтой. Они перед
разводом всегда разжигают костер -- чтобы греться и чтоб считать виднее.
Один вахтер громко, резко отсчитывал:
-- Первая! Вторая! Третья!
И пятерки отделялись и шли цепочками отдельными, так что хоть сзади,
хоть спереди смотри: пять голов, пять спин, десять ног.
А второй вахтер -- контролер, у других перил молча стоит, только
проверяет, счет правильный ли.
И еще лейтенант стоит, смотрит.
Это от лагеря.
Человек -- дороже золота. Одной головы за проволокой не достанет --
свою голову туда добавишь.
И опять бригада слилась вся вместе.
И теперь сержант конвоя считает:
-- Первая! Вторая! Третья!
И пятерки опять отделяются и идут цепочками отдельными.
И помощник начальника караула с другой стороны проверяет.
И еще лейтенант.
Это от конвоя.
Никак нельзя ошибиться. За лишнюю голову распишешься -- своей головой
заменишь.
А конвоиров понатыкано! Полукругом обняли колонну ТЭЦ, автоматы
вскинули, прямо в морду тебе держат. И собаководы с собаками серыми. Одна
собака зубы оскалила, как смеется над зэками. Конвоиры все в полушубках,
лишь шестеро в тулупах. Тулупы у них сменные: тот надевает, кому на вышку
идти.
И еще раз, смешав бригады, конвой пересчитал всю колонну ТЭЦ по
пятеркам.
-- На восходе самый большой мороз бывает! -- объявил кавторанг. --
Потому что это последняя точка ночного охлаждения.
Капитан любит вообще объяснять. Месяц какой -- молодой ли, старый, --
рассчитает тебе на любой год, на любой день.
На глазах доходит капитан, щеки ввалились, -- а бодрый.
Мороз тут за зоной при потягивающем ветерке крепко покусывал даже ко
всему притерпевшееся лицо Шухова. Смекнув, что так и будет он по дороге на
ТЭЦ дуть все время в морду, Шухов решил надеть тряпочку. Тряпочка на случай
встречного ветра у него, как и у многих других, была с двумя рубезочками
длинными. Признали зэки, что тряпочка такая помогает. Шухов обхватил лицо по
самые глаза, по низу ушей рубезочки провел, на затылке завязал. Потом
затылок отворотом шапки закрыл и поднял воротник бушлата. Еще передний
отворот шапчонки спустил на лоб. И так у него спереди одни глаза остались.
Бушлат по поясу он хорошо затянул бечевочкой. Все теперь ладно, только
рукавицы худые и руки уже застылые. Он тер и хлопал ими, зная, что сейчас
придется взять их за спину и так держать всю дорогу.
Начальник караула прочел ежедневную надоевшую арестантскую "молитву":
-- Внимание, заключенные! В ходу следования соблюдать строгий порядок
колонны! Не растягиваться, не набегать, из пятерки в пятерку не переходить,
не разговаривать, по сторонам не оглядываться, руки держать только назад!
Шаг вправо, шаг влево -- считается побег, конвой открывает огонь без
предупреждения! Направляющий, шагом марш!
И, должно, пошли передних два конвоира по дороге. Колыхнулась колонна
впереди, закачала плечами, и конвой, справа и слева от колонны шагах в
двадцати, а друг за другом через десять шагов, -- пошел, держа автоматы
наготове.
Снегу не было уже с неделю, дорога проторена, убита. Обогнули лагерь --
стал ветер наискось в лицо. Руки держа сзади, а головы опустив, пошла
колонна, как на похороны. И видно тебе только ноги у передних двух-трех, да
клочок земли утоптанной, куда своими ногами переступить. От времени до
времени какой конвоир крикнет: "Ю -- сорок восемь! Руки назад!", "Бэ --
пятьсот два! Подтянуться!" Потом и они реже кричать стали: ветер сечет,
смотреть мешает. Им-то тряпочками завязываться не положено. Тоже служба
неважная...
конвой:
-- Давай! Давай!
И нарядчик в спины пихает:
-- Давай! Давай!
Одни ворота. Предзонник. Вторые ворота. И перила с двух сторон около
вахты.
-- Стой! -- шумит вахтер. -- Как баранов стадо. Разберись по пять!
Уже рассмеркивалось. Догорал костер конвоя за вахтой. Они перед
разводом всегда разжигают костер -- чтобы греться и чтоб считать виднее.
Один вахтер громко, резко отсчитывал:
-- Первая! Вторая! Третья!
И пятерки отделялись и шли цепочками отдельными, так что хоть сзади,
хоть спереди смотри: пять голов, пять спин, десять ног.
А второй вахтер -- контролер, у других перил молча стоит, только
проверяет, счет правильный ли.
И еще лейтенант стоит, смотрит.
Это от лагеря.
Человек -- дороже золота. Одной головы за проволокой не достанет --
свою голову туда добавишь.
И опять бригада слилась вся вместе.
И теперь сержант конвоя считает:
-- Первая! Вторая! Третья!
И пятерки опять отделяются и идут цепочками отдельными.
И помощник начальника караула с другой стороны проверяет.
И еще лейтенант.
Это от конвоя.
Никак нельзя ошибиться. За лишнюю голову распишешься -- своей головой
заменишь.
А конвоиров понатыкано! Полукругом обняли колонну ТЭЦ, автоматы
вскинули, прямо в морду тебе держат. И собаководы с собаками серыми. Одна
собака зубы оскалила, как смеется над зэками. Конвоиры все в полушубках,
лишь шестеро в тулупах. Тулупы у них сменные: тот надевает, кому на вышку
идти.
И еще раз, смешав бригады, конвой пересчитал всю колонну ТЭЦ по
пятеркам.
-- На восходе самый большой мороз бывает! -- объявил кавторанг. --
Потому что это последняя точка ночного охлаждения.
Капитан любит вообще объяснять. Месяц какой -- молодой ли, старый, --
рассчитает тебе на любой год, на любой день.
На глазах доходит капитан, щеки ввалились, -- а бодрый.
Мороз тут за зоной при потягивающем ветерке крепко покусывал даже ко
всему притерпевшееся лицо Шухова. Смекнув, что так и будет он по дороге на
ТЭЦ дуть все время в морду, Шухов решил надеть тряпочку. Тряпочка на случай
встречного ветра у него, как и у многих других, была с двумя рубезочками
длинными. Признали зэки, что тряпочка такая помогает. Шухов обхватил лицо по
самые глаза, по низу ушей рубезочки провел, на затылке завязал. Потом
затылок отворотом шапки закрыл и поднял воротник бушлата. Еще передний
отворот шапчонки спустил на лоб. И так у него спереди одни глаза остались.
Бушлат по поясу он хорошо затянул бечевочкой. Все теперь ладно, только
рукавицы худые и руки уже застылые. Он тер и хлопал ими, зная, что сейчас
придется взять их за спину и так держать всю дорогу.
Начальник караула прочел ежедневную надоевшую арестантскую "молитву":
-- Внимание, заключенные! В ходу следования соблюдать строгий порядок
колонны! Не растягиваться, не набегать, из пятерки в пятерку не переходить,
не разговаривать, по сторонам не оглядываться, руки держать только назад!
Шаг вправо, шаг влево -- считается побег, конвой открывает огонь без
предупреждения! Направляющий, шагом марш!
И, должно, пошли передних два конвоира по дороге. Колыхнулась колонна
впереди, закачала плечами, и конвой, справа и слева от колонны шагах в
двадцати, а друг за другом через десять шагов, -- пошел, держа автоматы
наготове.
Снегу не было уже с неделю, дорога проторена, убита. Обогнули лагерь --
стал ветер наискось в лицо. Руки держа сзади, а головы опустив, пошла
колонна, как на похороны. И видно тебе только ноги у передних двух-трех, да
клочок земли утоптанной, куда своими ногами переступить. От времени до
времени какой конвоир крикнет: "Ю -- сорок восемь! Руки назад!", "Бэ --
пятьсот два! Подтянуться!" Потом и они реже кричать стали: ветер сечет,
смотреть мешает. Им-то тряпочками завязываться не положено. Тоже служба
неважная...
Ходили подсматривать за тянками. Максимум что увидели - это лифак
Два эстонца, как два брата родных, сидели на низкой бетонной плите и
вместе, по очереди, курили половинку сигареты из одного мундштука. Эстонцы
эти были оба белые, оба длинные, оба худощавые, оба с долгими носами, с
большими глазами. Они так друг за друга держались, как будто одному без
другого воздуха синего не хватало. Бригадир никогда их и не разлучал. И ели
они все пополам, и спали на вагонке сверху на одной. И когда стояли в
колонне, или на разводе ждали, или на ночь ложились -- все промеж себя
толковали, всегда негромко и неторопливо. А были они вовсе не братья и
познакомились уж тут, в 104-й. Один, объясняли, был рыбак с побережья,
другого же, когда Советы уставились, ребенком малым родители в Швецию
увезли. А он вырос и самодумкой назад институт кончать. Тут его и взяли
сразу.
Вот, говорят, нация ничего не означает, во всякой, мол, нации худые
люди есть. А эстонцев сколь Шухов ни видал -- плохих людей ему не
попадалось.
И все сидели -- кто на плитах, кто на опалубке для плит, кто на земле
прямо. Говорить-то с утра язык не ворочается, каждый в мысли свои уперся,
молчит. Фетюков-шакал насобирал где-тось окурков (он их и из плевательницы
вывернет, не погребует), теперь на коленях их разворачивал и неперегоревший
табачок ссыпал в одну бумажку. У Фетюкова на воле детей трое, но как сел --
от него все отказались, а жена замуж вышла: так помощи ему ниоткуда.
Буйновский косился-косился на Фетюкова, да и гавкнул:
-- Ну, что заразу всякую собираешь! Губы тебе сифилисом обмечет! Брось!
Кавторанг -- капитан, значит, второго рангу, -- он командовать привык,
он со всеми людьми так разговаривает, как командует.
Но Фетюков от Буйновского ни в чем не зависит -- кавторангу посылки
тоже не идут. И, недобро усмехнувшись ртом полупустым, сказал:
-- Подожди, кавторанг, восемь лет посидишь -- еще и ты собирать будешь.
Это верно, и гордей кавторанга люди в лагерь приходили...
-- Чего-чего? -- не дослышал глуховатый Сенька Клевшин. Он думал -- про
то разговор идет, как Буйновский сегодня на разводе погорел. -- Залупаться
не надо было! -- сокрушенно покачал он головой. -- Обошлось бы все.
Сенька Клевшин -- он тихий, бедолага. Ухо у него лопнуло одно, еще в
сорок первом. Потом в плен попал, бежал три раза, излавливали, сунули в
Бухенвальд. В Бухенвальде чудом смерть обминул, теперь отбывает срок тихо.
Будешь залупаться, говорит, пропадешь.
Это верно, кряхти да гнись. А упрешься -- переломишься.
Алексей лицо в ладони окунул, молчит. Молитвы читает.
Доел Шухов пайку свою до самых рук, однако голой корочки кусок --
полукруглой верхней корочки -- оставил. Потому что никакой ложкой так
дочиста каши не выешь из миски, как хлебом. Корочку эту он обратно в тряпицу
белую завернул на обед, тряпицу сунул в карман внутренний под телогрейкой,
застегнулся для мороза и стал готов, пусть теперь на работу шлют. А лучше б
и еще помедлили.
Тридцать восьмая бригада встала, разошлась: кто к растворомешалке, кто
за водой, кто к арматуре.
вместе, по очереди, курили половинку сигареты из одного мундштука. Эстонцы
эти были оба белые, оба длинные, оба худощавые, оба с долгими носами, с
большими глазами. Они так друг за друга держались, как будто одному без
другого воздуха синего не хватало. Бригадир никогда их и не разлучал. И ели
они все пополам, и спали на вагонке сверху на одной. И когда стояли в
колонне, или на разводе ждали, или на ночь ложились -- все промеж себя
толковали, всегда негромко и неторопливо. А были они вовсе не братья и
познакомились уж тут, в 104-й. Один, объясняли, был рыбак с побережья,
другого же, когда Советы уставились, ребенком малым родители в Швецию
увезли. А он вырос и самодумкой назад институт кончать. Тут его и взяли
сразу.
Вот, говорят, нация ничего не означает, во всякой, мол, нации худые
люди есть. А эстонцев сколь Шухов ни видал -- плохих людей ему не
попадалось.
И все сидели -- кто на плитах, кто на опалубке для плит, кто на земле
прямо. Говорить-то с утра язык не ворочается, каждый в мысли свои уперся,
молчит. Фетюков-шакал насобирал где-тось окурков (он их и из плевательницы
вывернет, не погребует), теперь на коленях их разворачивал и неперегоревший
табачок ссыпал в одну бумажку. У Фетюкова на воле детей трое, но как сел --
от него все отказались, а жена замуж вышла: так помощи ему ниоткуда.
Буйновский косился-косился на Фетюкова, да и гавкнул:
-- Ну, что заразу всякую собираешь! Губы тебе сифилисом обмечет! Брось!
Кавторанг -- капитан, значит, второго рангу, -- он командовать привык,
он со всеми людьми так разговаривает, как командует.
Но Фетюков от Буйновского ни в чем не зависит -- кавторангу посылки
тоже не идут. И, недобро усмехнувшись ртом полупустым, сказал:
-- Подожди, кавторанг, восемь лет посидишь -- еще и ты собирать будешь.
Это верно, и гордей кавторанга люди в лагерь приходили...
-- Чего-чего? -- не дослышал глуховатый Сенька Клевшин. Он думал -- про
то разговор идет, как Буйновский сегодня на разводе погорел. -- Залупаться
не надо было! -- сокрушенно покачал он головой. -- Обошлось бы все.
Сенька Клевшин -- он тихий, бедолага. Ухо у него лопнуло одно, еще в
сорок первом. Потом в плен попал, бежал три раза, излавливали, сунули в
Бухенвальд. В Бухенвальде чудом смерть обминул, теперь отбывает срок тихо.
Будешь залупаться, говорит, пропадешь.
Это верно, кряхти да гнись. А упрешься -- переломишься.
Алексей лицо в ладони окунул, молчит. Молитвы читает.
Доел Шухов пайку свою до самых рук, однако голой корочки кусок --
полукруглой верхней корочки -- оставил. Потому что никакой ложкой так
дочиста каши не выешь из миски, как хлебом. Корочку эту он обратно в тряпицу
белую завернул на обед, тряпицу сунул в карман внутренний под телогрейкой,
застегнулся для мороза и стал готов, пусть теперь на работу шлют. А лучше б
и еще помедлили.
Тридцать восьмая бригада встала, разошлась: кто к растворомешалке, кто
за водой, кто к арматуре.
Точно не помню, сколько мне было тогда лет, примерно в промежутке от 8 до 12, родители отправили меня в лагерь на месяц. Каждый день я просто мечтал о том, чтобы этот кошмар скорее закончился. На протяжении всего месяца, я практически ни с кем не сдружился, за мной постоянно гонялся какой-то жиробас с желанием вломить мне пизды, а ночью в лагерь приходили бомжи и воровали одежду с сушилок на улице. Помню как-то один парень, моих лет, нассал в бутылку от спрайта и пытался всем продать свой лимонад, он же однажды решил станцевать нам стриптиз в спальне, а какой-то Ерохин позвал девченок из соседнего корпуса и все знатно с него взлольнули и начали травить. Иногда по вечерам проходили дискотеки, где быдло постарше нюхало клей и ацитон. В общем и целом, полнейший пиздец, будь у меня ребенок, никогда бы не отправил его в детский лагерь.
Теперь ты в Думе, да?
Была у меня как то ходка одна, за изнасилование сел. Так меня газонюхом назначили. Плохо конечно, но хоть в жопу не ебали
Погугли "Сиськи, Письки шоу", в одном из выпусков чувак рассказывал, как они всей хоккейной командой дрочили в лагере
Как-то раз, отпиздили вожатого. Он был лет на 7 нас старше, алфач, самец, ну и мы в шутку даебывали его. Он не выдержал наших шуток, зашел к нам в комнату закрыл дверь, и начал раздавать пиздюлей. Начал с ближайшего чела, у которого кровать была рядом с дверью. Ну мы ахуели, и накинулись на него всей комнатой, было где-то человек 5. Он упал сгруппировался, а мы своими маленькими ножками пинали ему в живот и по почкам, пока он не заревел.
Я только в спортивные лагеря ездил и кроме бега и постоянных тренировок нихуя не помню.
За исключением пары историй: парень пошел посрать в день отъезда, и ему вытащив все вещи из сумки, набили ее полностью оставшейся туалетной бумагой.
Была еще тянка, которой одеяло прихуячили прямо к матрасу, в то время как она под ним спала.
Приходили деревенские на ДИСКОТЕКУ, выебывались, но до драки редко доходило, на моей памяти всего пару раз.
Один парень боялся выйти ночью поссать, потому что тренер пригрозил дать пизды если спать не ляжем. В итоге он нассал в формочку для печенья, хотел выкинуть в окно и пролил все это себе на подушку.
Ну и одну тянку закусали осы до реанимационного состояния, когда она случайно залезла в кусты рядом с их гнездом, пряталась епту.
За исключением пары историй: парень пошел посрать в день отъезда, и ему вытащив все вещи из сумки, набили ее полностью оставшейся туалетной бумагой.
Была еще тянка, которой одеяло прихуячили прямо к матрасу, в то время как она под ним спала.
Приходили деревенские на ДИСКОТЕКУ, выебывались, но до драки редко доходило, на моей памяти всего пару раз.
Один парень боялся выйти ночью поссать, потому что тренер пригрозил дать пизды если спать не ляжем. В итоге он нассал в формочку для печенья, хотел выкинуть в окно и пролил все это себе на подушку.
Ну и одну тянку закусали осы до реанимационного состояния, когда она случайно залезла в кусты рядом с их гнездом, пряталась епту.
Я не буду оправдываться, потому что следующая история развеет все сомнения о моей жестокости.
В соседней палате жили настоящие омеги. Все, кроме одного.
Ночью мы наряжались противогазы, маски, кожанные куртки, рясы из простыни, кто во что горазд короче, брали мокрые полотенца и по трое проникали в эту палату. Трое в дверь, трое с балкона. Влетая начинали кричать ОТРЯД ПОДЪЁМ, ФЮРЕР НА ПЛАЦУ, СТРОЙТЕСЬ ШАКАЛЫ!, попутно включая свет и пиздя спящих омег полотенцем до тех пор, пока те не создадут некое подобие строя в трусах. Того одного мы не пиздили, он был у нас рядовым. Он доставал магнитафон и включал заказанную у него заранее песню. После чего мы могли ещё немного поизмываться над "захваченными рабами".
Один раз я перегнул палку и за непослушание одного из омег обоссал ему кровать, одеяло и подушку и заставил улечься и укутаться поуютнее.
Ох, каков я был подлец. Мне непонятно зачем я это делал и как меня не спалили вожатые. Я никогда не был жестоким не в школе, не в деревне. Да и местами сам был омеганом. Вот такая стори.
В соседней палате жили настоящие омеги. Все, кроме одного.
Ночью мы наряжались противогазы, маски, кожанные куртки, рясы из простыни, кто во что горазд короче, брали мокрые полотенца и по трое проникали в эту палату. Трое в дверь, трое с балкона. Влетая начинали кричать ОТРЯД ПОДЪЁМ, ФЮРЕР НА ПЛАЦУ, СТРОЙТЕСЬ ШАКАЛЫ!, попутно включая свет и пиздя спящих омег полотенцем до тех пор, пока те не создадут некое подобие строя в трусах. Того одного мы не пиздили, он был у нас рядовым. Он доставал магнитафон и включал заказанную у него заранее песню. После чего мы могли ещё немного поизмываться над "захваченными рабами".
Один раз я перегнул палку и за непослушание одного из омег обоссал ему кровать, одеяло и подушку и заставил улечься и укутаться поуютнее.
Ох, каков я был подлец. Мне непонятно зачем я это делал и как меня не спалили вожатые. Я никогда не был жестоким не в школе, не в деревне. Да и местами сам был омеганом. Вот такая стори.
Был в лагере. Так вот одного парня прямо под следствие забрали. Оказалось, что он как-то пронес алкоголь на территорию лагеря, напоил одну малолетку и надавал ей на ротан
сокамерника закололи, на вате его сердце сварили и съели. лол.
Я помню, что когда мне было 12 мы пиздили друг друга палками до полу смерти. У нас все объединялись в какие-то кланы, а я с двумя корешами пиздили у всех кланов "оружие". Это было охуенно, помню погони, помню битвы, помню наёбы охраников, помню как меня отмудохали и кинули в крапиву, а потом два кореша несли меня будто я ранен, лол. Короче очень охуенно. Потом вот подрос, мы стали бегать к бабам в другие лагеря или деревни. А последний раз когда я был мы ждали пока вожатый уснут и начинали бухать. Там я был самый младший в компании и на меня часто наезжали, так я понял, что в узком коридоре вполне можно избить левого старшика. Причем это было очень угарно, у него горело от того, что я ему по лицу попадаю постоянно, а он мне ничего сделать не может. На турник ходили, а еще когда мелкий был мы бегали за территорию по заброшенным заводам лазить. Еще ящериц ловили, они были нашими домашними животными. Помню еще, как тянка бегала и пизду всем показывала, а потом просила, чтобы мы ей показали, но мы чет стушевались, а я потом сказал ей, что покажу за минет. Она долго ломалась, потом всё-таки согласилась и после этого сказала, что у меня член меньше, чем у %соседпопалатенейм%, мне тогда стыдно стало, но она сказала что тип всё норм не переживай. Еще помню, как была охуенная тян, я тогда был во втором отряде, а она в первом (чем меньше цифра отряда тем старше ребята в нём) и короче она была на год старше (мне было 15 вроде), а я тогда стал жутко неуверенным в себе, из-за того что рассорился со всеми друзьями и сидел дома пол года, только в школу ходил. Она была мегауберняшей и я с ней случайно познакомился. Ну я типо такой захожу в палату и говорю, "халлоу дамы, мне надо плеер перепрошить (там тян была с ноутом и инетом) и пока качалась хуйня мы болтали с той тян которая уберняша". В общем, я тогда подумал, мол кто я и кто она, тип за ней все бегают, а на меня всем похуй. Потом заходил еще в палату, мы сосались с этой няшей по приколу, ну тип на ночь поцеловать попросила, а я сказал что только если печеньки дашь, а она сказала, что за печеньки надо засосать ну я такой тип ну ок. Короче бля оказалось что я ей нравился, я это узнал, когда меня из лагеря выгнали. А выгнали за то, что я на мопеде катался за территорией, там оказался короче один мой кореш другом моего бывшего одноклассника (1-2 класс учился с ним) мы общались долгое время и даже не вспомнили это, а потом вспомнили и типо стали корешами. Он меня возил там в лес (пыхать) и всё такое. Бля какое же охуенное лето было, на много лучше чем моё прошлое лето (первое лет без лагеря), когда я упарывался, сидел дома и играл в пинг понг со знакомым.
О, сука. Королевскую ночь помню - классика. На первой в моей жизни ночи (мне было 12) я творил какую-то хуйню напоказ, хотя был далеко не альфой уже тогда. Растоптал какие-то помидоры в столовке с друганом, полуголым через окно вдоль стены здания (был второй этаж, разбиться я б не разбился, но мог больно ебануться о землю) полез в корпус для баб, там спиздил у кого-то лифак и носил как наушники. Долбоёб из отряда гитарой окно разбил, играл "Охота на волков" Высоцкого (песня кстати пиздец душевна) и на последнем припеве на слоге "та!" в слове "охота" швырнул инструмент в окно, пиздец. В другой раз наблевал какому-то пацану в носок.
Был в каком-то суровом лагере под Челябой, там директор один раз отпиздил пацана кроватью, не знаю как. Может, ещё чё вспомню.
Был в каком-то суровом лагере под Челябой, там директор один раз отпиздил пацана кроватью, не знаю как. Может, ещё чё вспомню.
По приезду въебал парню, выебывающемуся не на меня, арбузом по голове, не коркой, а мякоткой и тер ему об голову как апельсин на ручной соковыжималке.
Заметил как компания четкий пацанов съела один из моих пакетов печений в шоколаде, подогнал им второй пакет обмазанных моим говном, разумеется количество говна намазанного на печения не было в таких больших объямах, целью было именно накормить их, лел, "угощались" они все этим под присмотром других, более дружественных парней, в последствие были высмеяны как говноеды.
Ссал в кружку с зубной щеткой одной крысе, любителю послушать BON JOVI на кассетнике.
Чуть не поебался с вожатой, очень годная - высокая, спортивная, отличные сиськи.
Съебали за пределы лагеря и развели костер из трусов девчонок.
Попал в комнату с дрочащими сутки напролет петухами, сам не дрочил, пиздел одного из них, потом они пригласили какого-то жирдяя и его младшего брата и уже дрочили впятером, пропизжевал их всех, но нихуя не помогало.
Сломал ногу одному брейкдансеру - ненавижу их и скутер их ебучий.
Научил курить пару девчонок, спустя 2 недели они уже подсели на никотин и я менял сигареты, которые покупал в ларьке через дорогу от лагеря на всякие вкусняшки, выходило намного профитнее если бы я покупал эти вкусняшки напрямую.
ИТД ИТП.
Заметил как компания четкий пацанов съела один из моих пакетов печений в шоколаде, подогнал им второй пакет обмазанных моим говном, разумеется количество говна намазанного на печения не было в таких больших объямах, целью было именно накормить их, лел, "угощались" они все этим под присмотром других, более дружественных парней, в последствие были высмеяны как говноеды.
Ссал в кружку с зубной щеткой одной крысе, любителю послушать BON JOVI на кассетнике.
Чуть не поебался с вожатой, очень годная - высокая, спортивная, отличные сиськи.
Съебали за пределы лагеря и развели костер из трусов девчонок.
Попал в комнату с дрочащими сутки напролет петухами, сам не дрочил, пиздел одного из них, потом они пригласили какого-то жирдяя и его младшего брата и уже дрочили впятером, пропизжевал их всех, но нихуя не помогало.
Сломал ногу одному брейкдансеру - ненавижу их и скутер их ебучий.
Научил курить пару девчонок, спустя 2 недели они уже подсели на никотин и я менял сигареты, которые покупал в ларьке через дорогу от лагеря на всякие вкусняшки, выходило намного профитнее если бы я покупал эти вкусняшки напрямую.
ИТД ИТП.
У нас пара альфачей научила всех посонов с отряда "делать яшу". Сначала был прикол гладить по бедур, приговаривая "яша, яша", потом забирались друг на друга и, типа, ебали. Я не помню, чтоб нижние особо сопротивлялись, но нижнем было как бы зашкварно, но при этом все как-то чередовались. Все это делали по-приколу, а альфачи, по-моему, не совсем по-приколу. Ибо, они периодически очень долго сидели вдвоем на кровати, накрывшись одеялом, больше так никто не делал. А еще как-то раз я с альфачами оказался в актовом зале днем, там не было света. И они с голыми пиструнами давай за мной носиться лол. Я подумал, что это что-то уже как-то чересчур, съебался от них, а потом они меня поймали и пригрозили, чтоб никому не рассказывал. Но я оказался коварным и рассказал это тебе, анон. Бадабумс!
Был в местном лагере моего мухосранска.
У вожатой кто-то украл мобилу и деньги, и в лагерь вызвали ментов на разборки.
Эти пидоры остались на ночь в лагере за порядком следить, следовательно даже поссать нельзя было выйти.
Ну я ссать то хочу блядь, а из корпуса не выпускают. Ну я блядь без задней мысли открыл окно , достал хуец и начал ссать.
Однако оказалось что под окном сидели два мента и я из знатно намочил.
Все закончилось тем, что меня избили ключами, раздели и примотали к столбу.
Бля я на следуюший день от стыда уёхал из лагеря.
Бля я дебил???
>уёхал
Был у нас в лагере один еблан. Любил он ходить по всей территории и собирать говно. В основном за животными, но если его оказывалось мало, то умудрялся и за людьми. Суть в том, что он смешивал это говно с чем то, что очень походило на цвет тех блюд, которые подорвали в столовой. А он в ней и работал, кстати, типо на правах раб силы, чтобы не нанимать доп персонал. Так вот он помешивал своё сокровище в чаны с едой, так что едва менялся вкус и наблюдал с лицом Мориарти как уставшие голодные дети поглощают все это, а потом дрочил на эти влспомиеания. Этим ебланом был я.
Помню 2008 год и мою поездку в летний лагерь. Мне тогда было 15 лет.
У него было много разных кружков, и меня, никто не спросив, записали в кружок любителей кино. Кино тогда не очень любил, усердно смотрел наруту и разные анимки. Но, что уж поделать. И вот во время еще одного консилиума нашего кружка нам показывали презентацию и темой презентации было... Аниме. Там рассказывали, что это отдельный жанр мультипликации, ни в коем случае не мультфильмы и когда вообще оно появилось. В конце, как пример, показали "The End of Evangelion", лол. Понравилось.
Запомнилась одна дискотека. Там была няша-скромняша, на которую у меня люто вставал, но, так как я был заросшим дрищавым хикки, я не мог подойти даже к ней. И на той дискотеке к ней подкатил яйца Ванька Недоерохин. А я? А я Наблюдал, меня с отравлением отправили в медпункт. В конце смены Ваня выебал мою няшу и именно тогда, из-за отсутствия веры в себя и осознания своей ущербности я подсел на аниме-девочек.
Помню еще 2005 год, мне тогда было 11. На территории росло старое, полугнилое дерево, мы обдирали с него большую, толстую кору и на асфальте вытачивали из нее щиты, мечи и тд. Все хранили в заброшенном старом корпусе, ходили туда и втихаря хавали в "домашней" обстановке. Только сейчас понял, что обстановка там была ЖУТКАЯ. Корпус был заколочен мы входили через разъебанный черный вход, даже днем было там темно. Постоянные шорохи. А в последнюю ночь мы набрали еще несколько ребят и лолек и договорились заночевать в корпусе, а кто убежит тот телка на тот момент это был крепкий аргумент. Почти все пацаны убежали, одна лоли убежала, а одна осталась. Я выебывался, типо смог заночевать. А ведь клянусь, помню, что слышал, что кто-то ходит вокруг корпуса. Даже если не НЁХ, то и вожатые - все равно стремно.
У него было много разных кружков, и меня, никто не спросив, записали в кружок любителей кино. Кино тогда не очень любил, усердно смотрел наруту и разные анимки. Но, что уж поделать. И вот во время еще одного консилиума нашего кружка нам показывали презентацию и темой презентации было... Аниме. Там рассказывали, что это отдельный жанр мультипликации, ни в коем случае не мультфильмы и когда вообще оно появилось. В конце, как пример, показали "The End of Evangelion", лол. Понравилось.
Запомнилась одна дискотека. Там была няша-скромняша, на которую у меня люто вставал, но, так как я был заросшим дрищавым хикки, я не мог подойти даже к ней. И на той дискотеке к ней подкатил яйца Ванька Недоерохин. А я? А я Наблюдал, меня с отравлением отправили в медпункт. В конце смены Ваня выебал мою няшу и именно тогда, из-за отсутствия веры в себя и осознания своей ущербности я подсел на аниме-девочек.
Помню еще 2005 год, мне тогда было 11. На территории росло старое, полугнилое дерево, мы обдирали с него большую, толстую кору и на асфальте вытачивали из нее щиты, мечи и тд. Все хранили в заброшенном старом корпусе, ходили туда и втихаря хавали в "домашней" обстановке. Только сейчас понял, что обстановка там была ЖУТКАЯ. Корпус был заколочен мы входили через разъебанный черный вход, даже днем было там темно. Постоянные шорохи. А в последнюю ночь мы набрали еще несколько ребят и лолек и договорились заночевать в корпусе, а кто убежит тот телка на тот момент это был крепкий аргумент. Почти все пацаны убежали, одна лоли убежала, а одна осталась. Я выебывался, типо смог заночевать. А ведь клянусь, помню, что слышал, что кто-то ходит вокруг корпуса. Даже если не НЁХ, то и вожатые - все равно стремно.
Не лагерь, а оздоровительный санаторий, но это не играет большой роли.
Когда мне было лет 10, и я, каким-то боком попав в старший отряд, очень стеснялся своего возраста. Там еще была девушка лет 14-15, которая была вроде как всрата, но мне очень нравилась.
И вот как-то раз мне пришла гениальная идея, как перестать стесняться своего возраста и жить полной жизнью. Я взял в руки листок, ручку. Принялся рисовать. Я рисовал какие-то ебанутые, неаккуратные схемы, подписывал их оче мелким почерком, чтобы можно было писать что угодно. Показал своему соседу, восторженным голосом сообщая, что я прибыл из будущего и мне 20 лет. Этот глупый мальчишка прореагировал холодно и не заинтересовался моим признанием.
Я был обижен на него за это, но я не сдавался, и пошел из изолятора (постоянно болел в санаториях и лагерях) в общую спальню и сел на кровать.
По коридору в это время проходила та самая девушка. Я подозвал ее к себе, охуевая от своей уверенности. Она села рядом. Далее диалог был примерно такой:
- Что такое?
- Света.
- Что?
- Я давно должен был вам всем сообщить.
пауза
- Я из будущего.
Света немного обосралась от такой неожиданной новости
- И у меня есть доказательства.
И тут я тянусь к своей жопе, чтобы достать скомканную бумажку со схемами из заднего кармана.
Света еле сдерживала ржун и пыталась смотреть на меня понимающим взглядом. Я даю молча ей в руки это подтверждение своего настоящего возраста, ожидая, что она сама всё поймет.
Встаю и ухожу, говоря подумать над этим.
Когда мне было лет 10, и я, каким-то боком попав в старший отряд, очень стеснялся своего возраста. Там еще была девушка лет 14-15, которая была вроде как всрата, но мне очень нравилась.
И вот как-то раз мне пришла гениальная идея, как перестать стесняться своего возраста и жить полной жизнью. Я взял в руки листок, ручку. Принялся рисовать. Я рисовал какие-то ебанутые, неаккуратные схемы, подписывал их оче мелким почерком, чтобы можно было писать что угодно. Показал своему соседу, восторженным голосом сообщая, что я прибыл из будущего и мне 20 лет. Этот глупый мальчишка прореагировал холодно и не заинтересовался моим признанием.
Я был обижен на него за это, но я не сдавался, и пошел из изолятора (постоянно болел в санаториях и лагерях) в общую спальню и сел на кровать.
По коридору в это время проходила та самая девушка. Я подозвал ее к себе, охуевая от своей уверенности. Она села рядом. Далее диалог был примерно такой:
- Что такое?
- Света.
- Что?
- Я давно должен был вам всем сообщить.
пауза
- Я из будущего.
Света немного обосралась от такой неожиданной новости
- И у меня есть доказательства.
И тут я тянусь к своей жопе, чтобы достать скомканную бумажку со схемами из заднего кармана.
Света еле сдерживала ржун и пыталась смотреть на меня понимающим взглядом. Я даю молча ей в руки это подтверждение своего настоящего возраста, ожидая, что она сама всё поймет.
Встаю и ухожу, говоря подумать над этим.
Я тогда пиздюком был, лет 10-11. Ссать хотелось пиздец. Я долго терпел, идти было лень, лежал читал книгу. Проснулся ночью часа в 2, пиздец хотелось ссать, до боли в животе. Я побежал до толкана, а он был метрах в ста от нашего корпуса. Выйдя из палаты я понял, что все, пиздец. Я обоссался слегка, но основную мочу донес до толчка. Потом на скоростях помчался в палату, у входа подскользнулся на луже своей же мочи и больно ударился затылком об пол. Ссука, тренер еще это увидел и ржал.
Неистово двачую! Сука пиздец. Был в лагере, где попал в отряд номер два, то есть второй по убыванию среднего возраста, старше нас был только первый. Вся смена была полна всяческих конкурсов, на основании результатов коих выбирался отряд-победитель смены и отряд-спутник (типа второго места). Ещё были всякие работы по "профессиям" (я с другом был продавцом - стоял за столиком и толкал всякие Сникеры и авторучки другим за внутрилагерную игровую валюту, вёл учёт и так далее); был "президент" лагеря и "министры" (чьи посты поголовно заняли уёбки из первого, опять же) и т.д. Короче говоря, мы выиграли все конкурсы, спортивные и творческие, но за каким-то хуем победителем смены стали ссаные старшаки - 1 отряд, а спутником - отряд пиздюков, в котором была внучка начальника лагеря. Просто охуеть. Пиздец какая холодная война у нас была со старшими, реально ненависть.
Ещё мобилу чуть не спиздили там, причём по ходу сами вожатые. Ууу сука.
Ещё мобилу чуть не спиздили там, причём по ходу сами вожатые. Ууу сука.
Кстати в другом лагере(церковном блеать) у нас был один жиробас который воровал еду. Еду он воровал где бы ты ее не спрятал. Я ее заматывал в два пакета, потом в футболку и ложил на дно сумки, а сверху вещей накидывал плотно. Пиздил всё равно. Потом этот жиробас во время выступления ушёл в туалет и долго не возвращался. Мы начали его искать. Последним делом конечно же проверили туалет. ОН блять там ЗАСНУЛ. Но это еще не самое главное. Заснул он на туалете блять, и уперся об стену, а туалет под весом его жирной туши не выдержал и сломался нахуй. Просто раскололся и уперся об его жопу, а он об стену. Потом его затравили и он ушёл из лагеря. Слава богу блять.
Вспомнил как меня на медляк пригласила вожатая (она ниже меня была, а я в тот момент под 175 был), была вся потная и прижималась ко мне. Я на тот момент еще по турничкам угарал, пока их петухи не зашкварили, был подкаченным и все такое. Так в итоге уперся в нее со стояком, а она на меня так по-блядски смотрела, что мне аж неудобно стало и я слился с дискача. Пошел на турники напряжение снимать.
В 14 поехал в лагерь. Комната на 4 человека с 2-х ярусными кроватями, меня поселили с 3 пидорами моего же возраста, они друг друга знали и как только отбой был ебались в троечка на полу, думая что я сплю. Я сперва подрачивал, а потом присоединился, так и провели всю смену, трахаясь в любых укромных местах.
Было мне 15 лет тогда. Приехал в лагерь к своей тогдашней тян, с которой у нас был отношач на расстоянии. Ну и в первый же день мои радужные ожидания ламповых совместных времяпрепровождений накрылись медною пиздою, ибо на неё что-то нашло и она начала люто ебать мне мозги по поводу и без, бросаясь пространными фразами. Десятидневная смена подходила к концу, ебаться хотелось страшно, но тян была как неприступная крепость с долбанутым шифром на входном замке.
Как раз тогда я увлекался одной псевдонаукойсоционикой, так что план в моей голове созрел незамедлительно: найти в лагере тян с типом, максимально подходящим моему и за три оставшихся дня развести её на потрахаться. И чуть ли не в тот же день я познакомился с девчонкой из соседнего отряда, с которой раньше мы виделись только на сборах, моментально её типировал и назавтра зависал с ней с утра до вечера, шутя шутки, рассказывая всякую забавную хуйню, играя на гитаре и так далее.
А в последнюю ночь она постучалась ко мне в палатку, потрясла гондонами перед лицом, вытащила на улицу и мы тайком отправились с ней сначала в беседку неподалёку, а потом в душ, где ебались несколько часов подряд. У неё, правда, были месячные в те дни, но настоящие пираты не боятся красных морей же.
Наутро мы уже разъезжались по домам. Я рассказал всё своей тян, она отнеслась вполне лояльно — мы обговаривали этот момент в отношениях раньше, только потом подкалывала ещё долго, мол "лучше бы ты меня тогда трахал". В общем, как минимум один раз соционика помогла мне в жизни.
Как раз тогда я увлекался одной псевдонаукойсоционикой, так что план в моей голове созрел незамедлительно: найти в лагере тян с типом, максимально подходящим моему и за три оставшихся дня развести её на потрахаться. И чуть ли не в тот же день я познакомился с девчонкой из соседнего отряда, с которой раньше мы виделись только на сборах, моментально её типировал и назавтра зависал с ней с утра до вечера, шутя шутки, рассказывая всякую забавную хуйню, играя на гитаре и так далее.
А в последнюю ночь она постучалась ко мне в палатку, потрясла гондонами перед лицом, вытащила на улицу и мы тайком отправились с ней сначала в беседку неподалёку, а потом в душ, где ебались несколько часов подряд. У неё, правда, были месячные в те дни, но настоящие пираты не боятся красных морей же.
Наутро мы уже разъезжались по домам. Я рассказал всё своей тян, она отнеслась вполне лояльно — мы обговаривали этот момент в отношениях раньше, только потом подкалывала ещё долго, мол "лучше бы ты меня тогда трахал". В общем, как минимум один раз соционика помогла мне в жизни.
Этой шутке лет двести. Ты конч.
Совсем дэбил, что с пастой разговариваешь?
Я в Орлёнке трижды был с 10 по 14. Те же воспоминания
люто проиграл, так на меня-пиздюка похоже
Дикий угар был в лагере, лет 9 назад. Компашка долбоебов 11-14 лет нихуево посралась с уебками этажом ниже. Все бы ничего, но на прогулке приметили магазин пиротехники. План мести был придуман мгновенно.
Перед походом в столовую, несколько человек прикинулось сытыми и остались на этаже, заранее выяснив дислокацию комнаты тех ребят, с которыми поругались на днях. По решетке балконов (с 3 на 2 этаж) один из них спустился, открыл дверь в комнату, осмотрел ее и навалил из заранее приготовленного пакета кучу говна. Далее спешно, но аккуратно вставил в самый центр огромную петарду, размером с кулак, быстро зажег ее, вылетел из комнаты, заперев дверь и забрался обратно. Вернувшиеся примерно через минут 40 уебки с той комнаты наблюдали картину "взрыв банки сгущенки, но не сгущенки". Следующие 3 дня нижний этаж стойко пах хлоркой, источник запаха которой шел со злосчастной комнаты 2 этажа. Отомстить они не сумели, так как их выезд был через 2 дня. Алсо, знакомые которые с ними ехали обратно, рядом с ними не сидели, поскольку белье которое висело в их комнате толком не проветрилось от запаха говна.
Перед походом в столовую, несколько человек прикинулось сытыми и остались на этаже, заранее выяснив дислокацию комнаты тех ребят, с которыми поругались на днях. По решетке балконов (с 3 на 2 этаж) один из них спустился, открыл дверь в комнату, осмотрел ее и навалил из заранее приготовленного пакета кучу говна. Далее спешно, но аккуратно вставил в самый центр огромную петарду, размером с кулак, быстро зажег ее, вылетел из комнаты, заперев дверь и забрался обратно. Вернувшиеся примерно через минут 40 уебки с той комнаты наблюдали картину "взрыв банки сгущенки, но не сгущенки". Следующие 3 дня нижний этаж стойко пах хлоркой, источник запаха которой шел со злосчастной комнаты 2 этажа. Отомстить они не сумели, так как их выезд был через 2 дня. Алсо, знакомые которые с ними ехали обратно, рядом с ними не сидели, поскольку белье которое висело в их комнате толком не проветрилось от запаха говна.
Нет, в пятерочке работаю.
Аноны, напишу серьезно и правдиво, подскажите, либо я такой испорченный, либо это правда.
Кароч, родители меня, 9 летнего пиздюка, отправили по совету знакомых в христианский лагерь, я и сам хотел туда, ведь туда приезжали европейцы и дарили подарки крутые. Все там было как в обычном лагере, только вот нам читали проповеди про Бога, истории у костра. Все было лампово, кроме туалетов, которые находились далеко на улице. Пробыв там неделю я заболел и через пару дней меня забрали родители. Так вот, что там странного было, каждый день главный в лагере вызывал к себе в кабинет мальчика 7-10 лет, мальчик полчаса-час был в кабинете и выходил. Сначала я думал, что их там ругают, даже спрашивал у детей, а они мне в говорили, что я сам скоро узнаю, если директор позовет к себе, но сразу сказали, что он не ругает. Анон, директор лагеря был педофилом или я додумал себе это?
Кароч, родители меня, 9 летнего пиздюка, отправили по совету знакомых в христианский лагерь, я и сам хотел туда, ведь туда приезжали европейцы и дарили подарки крутые. Все там было как в обычном лагере, только вот нам читали проповеди про Бога, истории у костра. Все было лампово, кроме туалетов, которые находились далеко на улице. Пробыв там неделю я заболел и через пару дней меня забрали родители. Так вот, что там странного было, каждый день главный в лагере вызывал к себе в кабинет мальчика 7-10 лет, мальчик полчаса-час был в кабинете и выходил. Сначала я думал, что их там ругают, даже спрашивал у детей, а они мне в говорили, что я сам скоро узнаю, если директор позовет к себе, но сразу сказали, что он не ругает. Анон, директор лагеря был педофилом или я додумал себе это?
Однажды в лагере я пустил слух, что один жирный пацан дал на рот другому пацану, так вот весь лагерь того парня называли защеканцем и травили его. Кто-то помладше дал прилюдно тапком по губам защеканцу и весь лагерь заржал, тянки хихикали.
Хорошо не по этапу пошел.
В 12 лет был в лагере.Был обычным быдлом, со всеми пил пиво, банку на пятерых, курили ебаную приму(я не мог затягиваться но всем пиздел что затягиваюсь).Но суть то не в этом.У нас в лагере был один олигофрен.Ему было 13, он был пухлый, высокий, и у него были девственные усишки.Он жил у нас в комнате и вечно чудил.С него в охуевали все-вожатые,
Так он был вообще пиздец странный.Не разговаривал почти-за всю смену слов 10 произнес.
Он где-то достал трехлитровую банку и ссал в нее.Не только по ночам, чтоб из блока не выбегать, а даже днем забегал в комнату и в нее ссал.Зачем-никому не обьяснял.В результате у него под кроватью стояла банка полная мочи, и смердела на всю комнату.Нас это заебало, и мы сказали однажды ночью
(лол он просто по ночам постоянно лазал под кровать, и проверял, цела ли она) что бы он шел выливал ее нахуй , или мы его выпить ее заставим.Он покраснел, запыхтел. взял ее и вышел из комнаты, при этом она расплескивалась ему на майку.Как потом оказалось, он хотел ее спрятать в кладовке, но она у него из рук выскользнула, и разбилась.Он испугался прибежал обратно в комнату и лег спать. С утра уборщица подняла дикий вой-в коридоре было дохуя битого стекла, и три литра выдержанной мочи на полу.Мы ясен хуй сразу его сдали.
Там много с ним еще не менее охуительных историй было.
У него вообще была мания собирать всяческую поебенюшку. У нас были в комнатах каждому по тумбочке-по четверо жили.Он постоянно каких-то камней туда наебашит(огромных главное, с два кулака), то блять шифера кусок хуй знает откуда принесет, или в булылку из под буратино воды из грязной лужи.И главное открывает ящичек верхний. и она там грохочет, эта бутылка.Вожатая эту хуйню знала, и паз в пару дней оттудова всю эту хуйню выгребала.
А однажды в комнате( а жара под 30) начало страшно смердеть.Даже вопросов ни у кого не возникло, что поисходит-позвали вожатую, и она открыла тумбочку.Этот гигант мысли нашел мертвого крота, подумал что он просто спит, наверно(хуй его в общем знает, что он там подумал).И спрятал в ящик.
Кстати он один из лагеря золил в белых(относительно) полусемейниках-полубоксерах и майке, тоже белой.все как люди в шортах, футболках, а он блять расссекает как дома.купаться в них же ходил.Мыйку он вообще помоему ни назу не сменил, а трусы-только как обосрет их.
Заинтересовались?E нас был за общий толкан дыра-в-полу( все видели, не буду обьяснять).Так он постоянно трусы спускал не ло колен. а только в жопы спускал(он просто дико своего хуя стеснялся-не знаю почему).И довольно часто получалось, что говно падало не в парашу, а ему в трусы.Он после этого обычно натягивал их, всместе с говном. и чтоял у толчка, с потерянным видом и красным ебалом. Мы уже даже удивлялись. Идешь срать-он там стоит и мочит, воняя говном.Бежишь к вожатому, докладываешь мол, Н... опять!и идешь по своим делам.А его потом вели в душ, и заставляли переодеваться.Сначала его самого отправляли стирать труселя в речке, но потом оказалось, что он их просто складировал в кладовке.
Такие дела.
Что бы тебе еще поведать из жизни нашего олигофрена.
У него была одна игра- прятки.Очень своеобразная игра.Он забирался в какую нибудь жопу, и сидел так ну до полного охуения. Не часов восемь-девять мог беспесды просидеть.Главное начал он не сразу.К концу первой недели, когда все уже поняли,что он поехавший, он вдруг исчез.С обеда его никто не видел.Наша вожатая чуть не ебнулась.Она бегала по всему лагерю искала его часов до восьми вечера(но остальным вожатым не говорила, пизда тупая, боялась).Нашла его в какой то блядской голубятне, или вроде того.Он после этого еще от нее убегал минут двадцать ради забавы.Это я даже видел-бежит этот ублюдочник(что характерно, в обосраных трусах-правила его игры не позволяли выходить из укрытия вообще. и он видно пытался там посрать, с обычным для него результатом)и хохочет, как повар(похож кстати был чем то на него), а за ним вожатая , у которой в глазах жедлание взять и уебать.В конце концов его перехватил сторож.
Ксати его афера с обосраными трусами, открылась тогда, когда он, видно решив что такое сокровище(нечколько пал засраных до опизнеи труселей,еще и залежавшихся и заквасившихся, с характерным запахом) нужно бы лхранять, попылася во время полдника п пластиковом пакете перенести в свою туимбочку.Только наша вожатя увидела, что ег нет, и пошла в корпус.А он ей на встечу с пакетом .она типаЧе это у тебя там берет пакет и открывает.Удивлению ее не было предела.
Диагноз-тайна покрытая мраком.
Ну с общими его заебами мы закончили, так что перейдем к казустике.Емку одна тня из паралельного отряда приглянулась,
или на мамку ему его показалась похожей (хуй знает что у него там вообще в котле творилось), он он за ней ухаживал. Пиздец как своеобразно, в своем стиле.Он сначала просто за ней везде тоскался. Это ее, анон, нихуйцов не радовало-представь огромного жирного воняещего и нередко обосранного опиздона, который молча, с красным ебалом за тобой гоняет.Если честно, его внешний вид когда он ухаживал, и когда он усратый стоял у точка не отличался вообще никак.Разве что вонял поменьше.
Потом он резко поменял тактику.Он начал ловить в пруду лягух мелких. и ей тоскать. Она была , блядь, в восторге.сначала принес одну.Ну она завизжала ясен хуй, фу фу фу убери и прочая херня.Затем он притнес их целую жменю.Она уже начала охуевать очень серьезно.На следующи день он пропал.Вечером, он прине ебаный полиэтиленовый пакет лягишат. Не полный , но штук двадцать было.Я видель этот пакет. Пиздец анон. это было охуитительно мерзко.Они шевелились там, дрыгались.плюс пока он их ловул, он по ходу пизданулся в этот пруд, и был весть в хуевой тине.И перед отбоем он пишел к Ней.Девочку вырвало, и она с подругами вытолкала его нахуй из комнаты.Он ушел, оставив на пороге завязаный покетик.К утру лягихи все сбохли. и сокомнатница этой тни, выходя еще на этот шлакобляй наступила.Почле этого. романтически пыл он больше не проявлял.
Так он был вообще пиздец странный.Не разговаривал почти-за всю смену слов 10 произнес.
Он где-то достал трехлитровую банку и ссал в нее.Не только по ночам, чтоб из блока не выбегать, а даже днем забегал в комнату и в нее ссал.Зачем-никому не обьяснял.В результате у него под кроватью стояла банка полная мочи, и смердела на всю комнату.Нас это заебало, и мы сказали однажды ночью
(лол он просто по ночам постоянно лазал под кровать, и проверял, цела ли она) что бы он шел выливал ее нахуй , или мы его выпить ее заставим.Он покраснел, запыхтел. взял ее и вышел из комнаты, при этом она расплескивалась ему на майку.Как потом оказалось, он хотел ее спрятать в кладовке, но она у него из рук выскользнула, и разбилась.Он испугался прибежал обратно в комнату и лег спать. С утра уборщица подняла дикий вой-в коридоре было дохуя битого стекла, и три литра выдержанной мочи на полу.Мы ясен хуй сразу его сдали.
Там много с ним еще не менее охуительных историй было.
У него вообще была мания собирать всяческую поебенюшку. У нас были в комнатах каждому по тумбочке-по четверо жили.Он постоянно каких-то камней туда наебашит(огромных главное, с два кулака), то блять шифера кусок хуй знает откуда принесет, или в булылку из под буратино воды из грязной лужи.И главное открывает ящичек верхний. и она там грохочет, эта бутылка.Вожатая эту хуйню знала, и паз в пару дней оттудова всю эту хуйню выгребала.
А однажды в комнате( а жара под 30) начало страшно смердеть.Даже вопросов ни у кого не возникло, что поисходит-позвали вожатую, и она открыла тумбочку.Этот гигант мысли нашел мертвого крота, подумал что он просто спит, наверно(хуй его в общем знает, что он там подумал).И спрятал в ящик.
Кстати он один из лагеря золил в белых(относительно) полусемейниках-полубоксерах и майке, тоже белой.все как люди в шортах, футболках, а он блять расссекает как дома.купаться в них же ходил.Мыйку он вообще помоему ни назу не сменил, а трусы-только как обосрет их.
Заинтересовались?E нас был за общий толкан дыра-в-полу( все видели, не буду обьяснять).Так он постоянно трусы спускал не ло колен. а только в жопы спускал(он просто дико своего хуя стеснялся-не знаю почему).И довольно часто получалось, что говно падало не в парашу, а ему в трусы.Он после этого обычно натягивал их, всместе с говном. и чтоял у толчка, с потерянным видом и красным ебалом. Мы уже даже удивлялись. Идешь срать-он там стоит и мочит, воняя говном.Бежишь к вожатому, докладываешь мол, Н... опять!и идешь по своим делам.А его потом вели в душ, и заставляли переодеваться.Сначала его самого отправляли стирать труселя в речке, но потом оказалось, что он их просто складировал в кладовке.
Такие дела.
Что бы тебе еще поведать из жизни нашего олигофрена.
У него была одна игра- прятки.Очень своеобразная игра.Он забирался в какую нибудь жопу, и сидел так ну до полного охуения. Не часов восемь-девять мог беспесды просидеть.Главное начал он не сразу.К концу первой недели, когда все уже поняли,что он поехавший, он вдруг исчез.С обеда его никто не видел.Наша вожатая чуть не ебнулась.Она бегала по всему лагерю искала его часов до восьми вечера(но остальным вожатым не говорила, пизда тупая, боялась).Нашла его в какой то блядской голубятне, или вроде того.Он после этого еще от нее убегал минут двадцать ради забавы.Это я даже видел-бежит этот ублюдочник(что характерно, в обосраных трусах-правила его игры не позволяли выходить из укрытия вообще. и он видно пытался там посрать, с обычным для него результатом)и хохочет, как повар(похож кстати был чем то на него), а за ним вожатая , у которой в глазах жедлание взять и уебать.В конце концов его перехватил сторож.
Ксати его афера с обосраными трусами, открылась тогда, когда он, видно решив что такое сокровище(нечколько пал засраных до опизнеи труселей,еще и залежавшихся и заквасившихся, с характерным запахом) нужно бы лхранять, попылася во время полдника п пластиковом пакете перенести в свою туимбочку.Только наша вожатя увидела, что ег нет, и пошла в корпус.А он ей на встечу с пакетом .она типаЧе это у тебя там берет пакет и открывает.Удивлению ее не было предела.
Диагноз-тайна покрытая мраком.
Ну с общими его заебами мы закончили, так что перейдем к казустике.Емку одна тня из паралельного отряда приглянулась,
или на мамку ему его показалась похожей (хуй знает что у него там вообще в котле творилось), он он за ней ухаживал. Пиздец как своеобразно, в своем стиле.Он сначала просто за ней везде тоскался. Это ее, анон, нихуйцов не радовало-представь огромного жирного воняещего и нередко обосранного опиздона, который молча, с красным ебалом за тобой гоняет.Если честно, его внешний вид когда он ухаживал, и когда он усратый стоял у точка не отличался вообще никак.Разве что вонял поменьше.
Потом он резко поменял тактику.Он начал ловить в пруду лягух мелких. и ей тоскать. Она была , блядь, в восторге.сначала принес одну.Ну она завизжала ясен хуй, фу фу фу убери и прочая херня.Затем он притнес их целую жменю.Она уже начала охуевать очень серьезно.На следующи день он пропал.Вечером, он прине ебаный полиэтиленовый пакет лягишат. Не полный , но штук двадцать было.Я видель этот пакет. Пиздец анон. это было охуитительно мерзко.Они шевелились там, дрыгались.плюс пока он их ловул, он по ходу пизданулся в этот пруд, и был весть в хуевой тине.И перед отбоем он пишел к Ней.Девочку вырвало, и она с подругами вытолкала его нахуй из комнаты.Он ушел, оставив на пороге завязаный покетик.К утру лягихи все сбохли. и сокомнатница этой тни, выходя еще на этот шлакобляй наступила.Почле этого. романтически пыл он больше не проявлял.
Пилю прохладную, отдыхал в лагере, покупал шлюхам всякие нишятки за что они давали целовали, в один день спиздил у тянки трусики и лифчик, все спрятал в пакет для обуви, и вот самая прохлада: душ мужской и женский находился в одном здании и был отделен стенкой, но не до потолка и куны из старших отрядов подтягивались и смотрели за тянками, помню один кун все время кричал : "БЛЯДСКИЙ РОД! ОНА ПИЗДУ МОЕТ! ПИЗДУ!". В один день я тоже решил посмотреть за шлюхами и как бравый турникмен залез на железные хуйню, долго не решался, но все таки высунул голову и увидел тянку которая вешала вещи и стояла ко мне спиной и потом резко повернулась и чуть не задыхаясь заорала, как я обосрался, я вылетел оттуда пылей и зашел в корпус с заднего хода, переоделся и сидел джва часа в туалете, потом меня через день забрали родители.
Помню на свечке две тни из моего отряда просто отожгли. Новый год был и тема свечки: пожелания себе и остальным.
Одна - карлица-художница-алкаш пожелала найти всем личность любого пола для разговоров и утех плотских. Вторая веобу сказала, что хочет в полюбоваться закатом с токийской башни и прыгнуть оттуда. Ещё была сисяста шлюха, но она спокойная и еблась просто по доброте душевной и одна пухлая тп, которая просто хуйню сморозила. Ах, ещё парень один был, тоже что-то отпетросянил. Но из-за этих двоих я там обкраснелся...
Одна - карлица-художница-алкаш пожелала найти всем личность любого пола для разговоров и утех плотских. Вторая веобу сказала, что хочет в полюбоваться закатом с токийской башни и прыгнуть оттуда. Ещё была сисяста шлюха, но она спокойная и еблась просто по доброте душевной и одна пухлая тп, которая просто хуйню сморозила. Ах, ещё парень один был, тоже что-то отпетросянил. Но из-за этих двоих я там обкраснелся...
Мне было лет 12 когда впервые поехал в лагерь. До этого был в санаториях только. Так вот, случился как-то лютый пиздец со мной и одним пареньком. Место где это случилось не скажу, ибо возможен деанон да-да.
Короче, нравилась мне одна тянка, которая приехала из Украины. С ней была ее сестра, постарше на год. Как-то я и мой кореш, с которым я там и познакомился, пошли на дискотеку. Помню крутили там руки вверх и алсу, хуйня короче, но вот как раз под алсу я таки решился о пошел пригласил тянку, что постарше на танец. Думаю, пускай сестра ревнует. Танцуем мы, я руками потихоньку беру ее за попку, она кста в таки розовых шортах была, она что-то типа не надо говорит, но мне похуй. Смотрю - а кореш и моя ЕОТ каду то сьебал. Я дожидаюсь конец танца, говорю, что идем наших искать, сьебали куда-то. Вышли на улицу, смотрим, а они на лавочке сидят и моя ЕОТ дрочит ему своими маленькими руками! ТУт я ахуел, побежал к ним, девки начали орать, а я этому хую с ноги между ног, он начинает выть, я ищу эту суку, хватаю ее за патлы и что-то ору, там уже вожатые бегут, лол. Короче разьебал я ей лицо об асфальт смачно. Я присел такой возле нее и говорю ты что сука ахуела блять ты такая. А потом такй замечаю камень, а под ним батя сидит и говорит мне ты чего? ебанутый что ли? хуле смотришь?
Короче, нравилась мне одна тянка, которая приехала из Украины. С ней была ее сестра, постарше на год. Как-то я и мой кореш, с которым я там и познакомился, пошли на дискотеку. Помню крутили там руки вверх и алсу, хуйня короче, но вот как раз под алсу я таки решился о пошел пригласил тянку, что постарше на танец. Думаю, пускай сестра ревнует. Танцуем мы, я руками потихоньку беру ее за попку, она кста в таки розовых шортах была, она что-то типа не надо говорит, но мне похуй. Смотрю - а кореш и моя ЕОТ каду то сьебал. Я дожидаюсь конец танца, говорю, что идем наших искать, сьебали куда-то. Вышли на улицу, смотрим, а они на лавочке сидят и моя ЕОТ дрочит ему своими маленькими руками! ТУт я ахуел, побежал к ним, девки начали орать, а я этому хую с ноги между ног, он начинает выть, я ищу эту суку, хватаю ее за патлы и что-то ору, там уже вожатые бегут, лол. Короче разьебал я ей лицо об асфальт смачно. Я присел такой возле нее и говорю ты что сука ахуела блять ты такая. А потом такй замечаю камень, а под ним батя сидит и говорит мне ты чего? ебанутый что ли? хуле смотришь?
Был в лагере лишь один раз, которого мне хватило надолго.
Я, будучи ребенком десяти лет, отправился в лагерь по наставлению мамы, а то что я как сыч дома всё лето сижу. Поехал, ладно.
Нашёл там друзей, встретил некоторых знакомых, участвовал в спортивных конкурсах. В один день, плотно поев на ужин, все пошли по комнатам спать. Ужин почему-то не очень хорошо улёгся у меня в животе, и я пошёл хорошенько просрался перед отбоем и спокойно лёг спать, сладко уснув.
Но не тут-то было. Я, как выяснялось, высрал не всё. Проснувшись в три ночи от нагнетающего на сфинктер напора дерьма, я не знал, что мне делать. Я понял, что до сортира, который был на улице, добежать я не успею. Сел на кровать, чтобы меньше хотелось срать. И снова я ошибся. Это не помешало дерьму выбраться наружу из своего носителя - меня. Я обосрал всю свою кровать и пол неподалеку. Снял трусы, вытер их, убрал в пакет и закинул под кровать. Начал вытирать говно бумагой. Но не особо-то помогало. В итоге снял простынь и закинул подальше, сходил до умывальника подмылся, забрызгал всё в комнате дезодорантом соседа и лёг.
Помню, разбудил одного парня - старого знакомого, который был на несколько лет старше - и говорю: "Диман, я обосрался, что делать?" Он нихуя не понял спросони и уснул.
На утро, когда все проснулись, всем стало ясно о моём подвиге. Вероятно, плохо я замёл следы.
Кто-то однажды подшутил надо мной из-за этого, а мне было очень стыдно. Но этот друг, Диман, отпиздил шутника и отныне эта тема была закрыта для обсуждений.
Утром об этом также узнала вожатая и мне всё поменяли. Труселя я выкинул.
Я, будучи ребенком десяти лет, отправился в лагерь по наставлению мамы, а то что я как сыч дома всё лето сижу. Поехал, ладно.
Нашёл там друзей, встретил некоторых знакомых, участвовал в спортивных конкурсах. В один день, плотно поев на ужин, все пошли по комнатам спать. Ужин почему-то не очень хорошо улёгся у меня в животе, и я пошёл хорошенько просрался перед отбоем и спокойно лёг спать, сладко уснув.
Но не тут-то было. Я, как выяснялось, высрал не всё. Проснувшись в три ночи от нагнетающего на сфинктер напора дерьма, я не знал, что мне делать. Я понял, что до сортира, который был на улице, добежать я не успею. Сел на кровать, чтобы меньше хотелось срать. И снова я ошибся. Это не помешало дерьму выбраться наружу из своего носителя - меня. Я обосрал всю свою кровать и пол неподалеку. Снял трусы, вытер их, убрал в пакет и закинул под кровать. Начал вытирать говно бумагой. Но не особо-то помогало. В итоге снял простынь и закинул подальше, сходил до умывальника подмылся, забрызгал всё в комнате дезодорантом соседа и лёг.
Помню, разбудил одного парня - старого знакомого, который был на несколько лет старше - и говорю: "Диман, я обосрался, что делать?" Он нихуя не понял спросони и уснул.
На утро, когда все проснулись, всем стало ясно о моём подвиге. Вероятно, плохо я замёл следы.
Кто-то однажды подшутил надо мной из-за этого, а мне было очень стыдно. Но этот друг, Диман, отпиздил шутника и отныне эта тема была закрыта для обсуждений.
Утром об этом также узнала вожатая и мне всё поменяли. Труселя я выкинул.
Отряд был у нас сравнительно дружный, точнее, я не помню, чтоб кто-то ссорился, кого-то травили и тд, кроме одного случая.
Однажды утром все обнаружили, что комната была засрана. Какой-то малец обосрался ночью, и, видимо, всё-таки хотел нормально опорожниться в ведро, но у него это не получилось, а получилось вот что: с его крайней постели вели говняные следы, он когда шёл измазал все кровати на своём пути, но случайно, это я и сейчас понимаю, и тогда все это понимали, всё было измазано говном, пол, кровати, тумбочки, даже небеса и даже аллах. В комнате стояла невыносимая вонь, как будто перерезали кишки какому-то бедолаге и к приезду медиков дерьмо из его кишков медленно, но плавно расплылось по всему его телу. Но вернёмся к виновному, точнее и к пострадавшему. Он тогда уже был заплаканный, сидел у себя на кровати и ныл, прибежал весь наш отряд и каждый предлагал ему наказание, а парнишка, у которого кровать стояла справа от меня, предложил ему на голову вылить перекись водорода, которая, по его словам могла его волосы обесцветить. Эту перекись ему мама дала, он вообще часто вспоминал мамины слова, а выглядел он как очень любимый мамой сынок: светлая кожа, голубые глаза и хорошо выбритая голова, он мне напоминает таких очкариков из аниме, но каких-то забитых ботаников, которые приходят всем на ум, а как раз те, немного пугающие персонажи, у которых очки всегда отблескивают свет, и они ещё так пафосно их поправляют.
Но потом пришли вожатые, выслушали всех, никому ничего не было сделано, никто не пострадал, так что просто позвонили родителям мальчика и его в тот же вечер забрали.
Однажды утром все обнаружили, что комната была засрана. Какой-то малец обосрался ночью, и, видимо, всё-таки хотел нормально опорожниться в ведро, но у него это не получилось, а получилось вот что: с его крайней постели вели говняные следы, он когда шёл измазал все кровати на своём пути, но случайно, это я и сейчас понимаю, и тогда все это понимали, всё было измазано говном, пол, кровати, тумбочки, даже небеса и даже аллах. В комнате стояла невыносимая вонь, как будто перерезали кишки какому-то бедолаге и к приезду медиков дерьмо из его кишков медленно, но плавно расплылось по всему его телу. Но вернёмся к виновному, точнее и к пострадавшему. Он тогда уже был заплаканный, сидел у себя на кровати и ныл, прибежал весь наш отряд и каждый предлагал ему наказание, а парнишка, у которого кровать стояла справа от меня, предложил ему на голову вылить перекись водорода, которая, по его словам могла его волосы обесцветить. Эту перекись ему мама дала, он вообще часто вспоминал мамины слова, а выглядел он как очень любимый мамой сынок: светлая кожа, голубые глаза и хорошо выбритая голова, он мне напоминает таких очкариков из аниме, но каких-то забитых ботаников, которые приходят всем на ум, а как раз те, немного пугающие персонажи, у которых очки всегда отблескивают свет, и они ещё так пафосно их поправляют.
Но потом пришли вожатые, выслушали всех, никому ничего не было сделано, никто не пострадал, так что просто позвонили родителям мальчика и его в тот же вечер забрали.
Мне с лагеря запомнились две охуительные истории.
Про три семёрки: в лагере была орда совершенно диких личинок то ли из детдома, то ли из хуй знает какой жопы рашки, которые с первого дня пребывания начали собирать всё сладкое и ставить на нём мерзостную БРАЖКУ, которой было много. Незадолго до отбытия они эту бражку распили, угостив всяких прочих сыночек и корзиночек.
Пиздец был невероятный, тела ползают и блюют друг на друга и на всё подряд, нечленораздельно курлыкая.
Про пидафелию:
В лагере была тня лет 20-25, которая работала номенклатурным работником. Так вот эта тня, как потом выяснилось ВНЕЗАПНО и с большим срачом, очень любила мальчиков помоложе, и невозбранно их развращала, выбирая из тех, что позабитее, чтоб никому не рассказали. А один взял и по секрету похвастался собарачнику, тот растрепал по телефону сестре, а оттуда узнали родители и подняли хай.
Пиздец был такой, что чуть не разогнали всю смену к хуям.
Про три семёрки: в лагере была орда совершенно диких личинок то ли из детдома, то ли из хуй знает какой жопы рашки, которые с первого дня пребывания начали собирать всё сладкое и ставить на нём мерзостную БРАЖКУ, которой было много. Незадолго до отбытия они эту бражку распили, угостив всяких прочих сыночек и корзиночек.
Пиздец был невероятный, тела ползают и блюют друг на друга и на всё подряд, нечленораздельно курлыкая.
Про пидафелию:
В лагере была тня лет 20-25, которая работала номенклатурным работником. Так вот эта тня, как потом выяснилось ВНЕЗАПНО и с большим срачом, очень любила мальчиков помоложе, и невозбранно их развращала, выбирая из тех, что позабитее, чтоб никому не рассказали. А один взял и по секрету похвастался собарачнику, тот растрепал по телефону сестре, а оттуда узнали родители и подняли хай.
Пиздец был такой, что чуть не разогнали всю смену к хуям.
Сидели как-то в бараке. Вдруг налетели вожатые, начали кричать. Старосты блоков быстренько нас вывели и построили перед бараками. Вожатые спросили, кто плохо себя чувствует и не сможет завтра пойти на концерт. Сказали, что они поедут в город и там их будут лечить и давать всякие вкусняшки типа чипсов и конфет. Конечно, те, кто уже был раньше в других лагерях не велись на это. В конце-концов набралось человек тридцать. Доктор все бегал возле них, разглядывал. Он был доволен, что набралось столько людей. Все повторял про вкусняшки и про чистые удобные палаты. Говорил, что к концу недели все уже вернутся в лагерь. Когда он уходил, я услышал, как он бросил директору лагеря - "из выйдет больше толку чем из предыдущих". А "больные" все улыбались и в глазах у них было только печенье и вкусняхи. Они ничего не поняли из этой фразы. Никто из них не говорил по-немецки.
Кароч, в начале 10х был в одном подмосковном лагере. В то время мне было около 12-13 лет и был я тогда лютым омегой и маменькиным сынком(лол сейчас ничего не изменилось) и зная то что я корзинка ныл что хочу в лагерь(поскольку все друзья и одноклассники ездили туда, рассказывая потом прохладные). Ну и кароче родители купили путевку в лагерь на июль, причем в лагерь нормальный(поскольку семья далеко не нищая). Вот привезли меня родители в это уебище, да по сравнению с большинством лагерей этот был шикарен, никаких блох в постелях, козявок на тарелках и прочего, но СУКА в этом лагере были одни Ерохи которые на пол головы здоровее меня и при этом не дрищи. Вобщем посмотрел на происходящее и понял что будет пиздец(но насколько большой я даже не представлял), заселили меня в комнату с самыми топ Ерохами(нас там было 5 чел) и уже тогда они сказали что жить спокойно мне не дадут. По началу все шло спокойно никто меня принципе не трогал и не обижал, даже с несколькими ребятами дружил (которые тоже были травимыми червями, не удивлюсь если кто из них сидит тут) вообщем все шло спокойно, но в один день Ерохи позвали топовых тянок в лагере на ночь бухать(в 13 лет сука) ясен хуй меня на ночь выперли и после этого начался ужас. Бомбанув от происходящего я пошел к вожатым(редкостным пидарам на самом деле) рассказывать о том какое блядство происходит в нашей комнате, ну Кароч рассказал я все вожатому и пошел с ним в мою комнату, где он спалил алкашку, сиги и пару пачек гандонов. Ясен хуй поднялся скандал вызовы Ерохинских родителей и прочее и да родители этих Ерох оказались далеко не простыми и дело спустили на тормоза и в итоге оказался крайним я, потом после этого меня не переселили в другую комнату(ну ска понятно же что с Ерохами оставлять после всего этого опасно для жизни), вернулись в комнату и тихо легли по кроватям и никто не промолвил не слова. Как мне казалось все заснули, но тут я просыпаюсь от боли один из Ерох ебнул мне по яйцам, а ещё один пиздил ногами по почкам(наверное чтобы потом не оставались)я ревел от боли и просил прекратить, но они меня затыкали, потом ещё один Ероха вылил на меня мочу из бутылки из-под пива и сказали что теперь так будет всегда и если я кому об этом расскажу меня убьют. Как проснулся даже друзья чуханы перестали со мной общаться, а по пути на завтрак одна тян(которая была всратой, но все равно популярной) подставила мне подножку и я упал подбородком очень больно и все ржали что от меня воняло( мочей и зубной пастой). На завтраке я сидел один и ко мне подошёл один из бывших друзей и харкнул мне в кашу и разлил какао на мои штаны, потом он подошёл к ерохе и дал ему пятюню, я встал заплаканный пошел к вожатому и рассказал об отношении которых мне и я позвонил родителям с просьбой забрать меня, они сказали подожди пять дней. И вот в этот день, после обеда пошли на озеро, там одна тян спросила с насмешкой мол красиво она выглядит, я сказал что да она продала и ебнул с ноги в живот, потом решил искупаться и ерохи пытались меня топить пока вожатый не сказал мол хватит. После похода на озеро случился самый ужасный момент в моей жизни который изменил всё, мы пошли в душ мытся, ну я мылся и Ероха такой мне кричит Сычев подойди ко мне, я спросил зачем, а он сказал мол ты че тупой иди сюда, я подошёл к нему и он повалил меня на колени и заставил сосать хуй на глазах у всех. Засунул он мне свой хуй в рот я психанул и укусил его за залупу, он как заорал подошли другие ерохи и начали меня пиздить, а другой взял гель для душа залил мне им очко и начал меня ебать а его друг сказал что выбьет зубы если укушу его за хуй и начал ебать меня в рот, все кто смотрели угорали надо мной и снимали на телефоны процесс, чел которому я сосал спустил мне в рот, а потом друг что ебал меня вытащил из жопы член который был весь в кусках говна заставил меня сосать его, пока 4 Ероха снова ебал меня в жопу, меня заставили сосать хуй в говне, в общем отебали меня потом помылись и пошли по своим делам, а я остался там т.к одежду спиздили. Остался я в душевой до ночи пока не спалили что меня нет, чтобы не подставлять Ерох я отсылая от спермы и помыл рот с мылом, правда один из вожатых спалил что что то произошло т.к я весь задёргался и вел себя неадекватно, вообщем мне сказали держать рот на замке и переселили меня в отдельную комнату где я дожидался пока заберут родители меня, им об изнасиловании ничего не рассказал, как вообщем и никому другому, правда после этой поездки в лагерь я вообще стал ебнутым и в 14 году пролежал пару месяцев в дурке по шизе и ещё паре отклонений. Вот такая история блять.
Дело было в дадёком девяносто первом году, когдая был тринадцатилетним пиздюком и меня, чтобы не мозолил глаза, отправили в лагерь. Так получилось что я там оказался самым старшим, то есть всем остальным посонам (вообще во всём лагере) было меньше 12-ти лет. Причём только посонам. Визжащих кусков говна там был большой ассортимент, и старше меня были и младше, в общем суть не в этом, а более в том, что меня как-то вдруг все зауважали. Естественно мне это невъебенно льстило, так как у меня открылся безлимитный доступ в комнату вожатых. Мой интегрированный петросян врубился на полную мощность, в результате чего я просто вознёсся и, прямо скажу, охуел. И вот пошла моя сладкая жизнь. Но я был долбоёб, фоннад цоя и женский пол мне был почти неинтересен, особенно ровесницы. Так вот, физрук лагеря был, так сказать, падок до девочек пурбентантного возраста. То есть небольшие упругие сисечки, попки-ягодки и всё такое. В общем люто невзлюбил меня, но так как обосновать ничем не мог, отделывался мелкими подлянками. От чего я был отрезан от вожатых соседнего отряда, но, как я уже говорил выше, мне было на это плевать, мне хватало своих кусков дерьма из нашего отряда.
А вот и ситуация. Запала на меня вожатая, да не на шутку. Ей 17, мне 13. У неё недоёб, у меня в кармане пачка сигарет и билет на самолёт. В один из тихих часов она вызвала меня к себе. Я был слегка удивлён, но пошёл. Она вдруг сказала мне, что нужно сходить в поход с отрядом, поэтому нам, как самым взрослым, нужно найти красивую поляну в лесу. Это я сейчас понимаю что за ПОЛЯНА, а тогда я подумал, ну раз надо так надо. В голове созрел план, что я уведу её к поляне у речки, там она ещё не была стопудово (я весь лес знал в радиусе километр, во мне погиб разведчик), но с условием, что возьмём друга, а то хуле, чкучно вдвоём же (я то планировал побырому дойти до поляны и до сыта накупаться в речке, а то по три минуты официального времени пиздец как не хватало. Вы бы слышали каким голосом она отговаривала меня от этого условия. Типа зачем нам друг, нечего ему там делать. Я же стоял на своём. В результате мы просто сходили к речке и покупались. Через несколько дней она вновь предприняла попытку, и опять нихуя. Мне с ней было скучно, так как по деревьям она ползать не любила.
Так как живём в одном зажопинске, часто встречаю её. Не здороваюсь, она тоже да и похуй.
А вот и ситуация. Запала на меня вожатая, да не на шутку. Ей 17, мне 13. У неё недоёб, у меня в кармане пачка сигарет и билет на самолёт. В один из тихих часов она вызвала меня к себе. Я был слегка удивлён, но пошёл. Она вдруг сказала мне, что нужно сходить в поход с отрядом, поэтому нам, как самым взрослым, нужно найти красивую поляну в лесу. Это я сейчас понимаю что за ПОЛЯНА, а тогда я подумал, ну раз надо так надо. В голове созрел план, что я уведу её к поляне у речки, там она ещё не была стопудово (я весь лес знал в радиусе километр, во мне погиб разведчик), но с условием, что возьмём друга, а то хуле, чкучно вдвоём же (я то планировал побырому дойти до поляны и до сыта накупаться в речке, а то по три минуты официального времени пиздец как не хватало. Вы бы слышали каким голосом она отговаривала меня от этого условия. Типа зачем нам друг, нечего ему там делать. Я же стоял на своём. В результате мы просто сходили к речке и покупались. Через несколько дней она вновь предприняла попытку, и опять нихуя. Мне с ней было скучно, так как по деревьям она ползать не любила.
Так как живём в одном зажопинске, часто встречаю её. Не здороваюсь, она тоже да и похуй.
Кода мне было 15 лет, я последний раз ездил в лагерь. Наш отряд был в 2х корпусах: Только поцоны; Телки и поцоны. Я жил с пацанами. К нашему корпусу поставили самого "строгого" воспитателя: КМС по борьбе какой-то. В первый же день все мы нажрались водки, после чего бегали ночью босиком по полю вместо отбоя. А на следующий день воспитатель нам сам принес около 10 литров пиваса. Вот тогда и началось: Я научился играть в покер и преферанс на деньги, был примерно 20 дней в лютом запое, помню как устраивали МАРШ БРОСОК до ближайшей деревни за водкой; выходил наш корпус только на похавать. На тян вообще похуй было. Нам и так хорошо.
Помню еще когда на желание в карты играли желания были на подобии: "Зайди в другой корпус, засоси Машку, скажи "Проснись, любимая" и уйди"
Помню еще когда на желание в карты играли желания были на подобии: "Зайди в другой корпус, засоси Машку, скажи "Проснись, любимая" и уйди"
Запиздячу не кулстори, а что-то типа воспоминаний.
В моей местности есть большой сосновый массив, где оче дохуя всяких оздоровительных детских лагерей. В начальной школе я ездил в такие заведения дважды, но каких-то особо приятных воспоминаний не сохранилось, помню как в какую-то из таких смен меня подтравиливали, а потом я разбил главному уёбку нос головой. В общем, не суть.
А рассказать я хочу о своём последнем пребывании. Поскольку тогда мой батя относительно недавно откинулся от рака, то соц. защита выделила мне путевку, что-то типа поддержки неполных семей. Надо сказать прошлые мои поездки особой радости не приносили и к этой затее я отнёссе скептически, ибо месяц тухнуть хуй знает где, в довольно сознательном возрасте 14 лет и без компьютера это печально для личинки битарда. Но поскольку у матери моей была отличная привычка напиваться и пиздить меня подручными предметами, было всё-таки решено не выёбываться и отдохнуть месяцок от побоев.
Первые впечатления были под стать погоде, а было пиздец как холодно, ибо утро в сосновом бору. Дома какие-то хуёвые, убогий туалет типа "дырка в бетоне", куча маленьких детей и, как мне тогда показалось, уёбок вожатый. Экскурсия по лагерю, бла-бла-бла, заселили меня в самый старший отряд. Каждый отряд жил в отдельном доме, вмещающим где-то по 20-человек. И да, мальчики и девочки жили хоть и в разных комнатах, но в одном доме. Так получилось, что приехал я самый первый и смог ухватить себе самое козырное место на 2 ярусе у окна. Не помню кто в каком порядке приехал, но вот все кто запомнился из мужской части отряда:
- «Альтернативщик». Младше меня на пару лет, хотя выглядел старше. Слушал модную на то время хуйню типа Обрыгами. Был альфачем отряда и «королем» смены для тех кто не знает - короля и королеву выбирают в конце смены. В этот первый день я с ним закусился как раз на музыкальную тему, но каким-то образом его бычку обернул в уважение к себе.
- «Толстячок». Не жиробас, а крупный такой парень, как оказалось тоже из бедной семьи, жил в общаге. С ним нашли общий язык сразу, он был сообразительным чуваком , неплохо шарил в английском, так же как и я, плюс был немного старше меня. Кстати, тоже любитель всяких Papa Roach и SOAD. Короче, тусовался в основном с ним.
- «Спортсмен». Несколько младше меня, имел хороший мышечный рельеф для своих лет. Не гопник, простоватый и добродушный парень. Помню, в «цыганский день» его нарядили в убедительного такого трапа, лол.
- «Омега». Очень высокий, нескладный парень, был старше всех пацанов в отряде. Стереотипичный ботан. Чахлик, не мог никому ответить, за что и страдал. Я его не травил, иногда даже защищал (омежья солидарность, лол), но один раз таки ударил его в лицо за оскорбление своей лагерной подруги (о ней напишу ниже). Очень неплохо играл в шахматы и шашки, составлял мне достойную конкуренцию. На дискотеках представлял собой что-то типа дрыгающегося богомола, было нелепо и смешно, но мило. Травили его в равной степени и парни, и шлюхи. Самый смешной случай с ним приключился, когда его тапки и волосы намазали мёдом. Как можно было ничего не заметить и спокойно так ходить я гадаю до сих пор. Не удивлюсь, если он сейчас здесь двачует. Привет тебе и не обижайся на уёбков.
Остальную шпану я помню слабо, ну и хуй с ним. Пару слов о бабах: их было больше, чем нас раза в 2 и были они в старше в среднем на год. А это значит, что любовного интереса пиздюки вроде нас для них не представляли. Только у альфача была тёлка с отряда, у остальных, либо не было, либо как у меня из отрядов помладше. Из самых запомнивщихся:
- «Эмо». Типичная позёрская хуйня, которая всё время изображала перепад настроения. Всё время носила «кеды-сапоги», которые однажды она сняла в моём присутствии. Блядь, это был самый удушающий запах в моей жизни, фу нахуй.
- «Псевдохерка». Пухловатая барышня, тоже любительница СОАД, как и толстячок. Постоянно была в состоянии АГНСТ и ДЕПРЕССИЯ. В последнюю ночь в лагере играл с ней в бутылочку. Когда я заболел и лежал с температурой у себя на 2 этаже она сидела со мной. Иногда делала массаж
- «Пожарник». Девочка, у которой была обожжена половина лица. Тихая, скромная, даже не припомню, чтобы она со мной разговаривала. Если бы не ожоги была бы няшей.
- Тёлка альфача. Самое интересное, что я сначала хотел к ней подкатить, но проебал момент. Обладала неплохими сиськами. В последнюю ночь обжималась с альфачом под одеялом, вероятно даже голая.
- Моя барышня. Худенькая девочка с кучерявыми волосами самого старшего отряда после нас. По итогу - единственное существо, которое меня когда-либо любило. Танцевали с ней на дискотеках, целовались перед отбоем, один раз даже погуляли в городе. А потом я расстался с ней посредством СМС. Нахуя я это сделал, до сих пор загадка. Вероятно, постеснялся того, что она узнает каким чмом меня считают в школе. Спустя 5 лет я её встретил в торговом центре, в котором в то время работал. Она подметала лестницу видимо подрабатывала там ночной уборщицей, а я в это время поднимался за своим корефаном. Что-то спросил у неё, она что-то ответила и я ушёл, друг друга мы не узнали. А спустя 5 минут меня осенило. Пытался найти её в соц сетях, да не смог - забыл её фамилию.
Я, альтернативщик, толстячок и спортсмен были ядром отряда. Меня с какого-то хуя все слушали и вообще дружелюбно относились, что после школы было оче непривычно. По-факту был эдаким «Мерлином», которому все ходили за советом. Ну и за телефоном, всё-таки 120 песен на нём это было нихуя себе в то время. Первое время я старался ни в чём не участвовать, но потом втянулся. Лапта, какие-то конкурсы, рейды в женскую душевую, поход за пивасом в ближайший магазин и дикий угар в последнюю ночь. Вожатый, который оказался заебатым чуваком, с которым мы пели песни у победного костра. За неделю до конца смены я заболел и уехал в город. Когда я вернулся на закрытие все меня обнимали и говорили, что скучали. Оглядываясь назад скажу, что это было самое лучшее время в моей жизни.
PS: вспомнил ещё мелкого белобрысого уебана с младшего отряда. Типичный такой сявка с белёсыми волосами, который всех доёбывал и настолько охуел, что бытался доебать меня. К сожалению, парни с отряда уговорили меня не идти ночью его душить. Когда сявка об этом узнал, то дико обосрался и больше не выёбывался. Такие дела.
В моей местности есть большой сосновый массив, где оче дохуя всяких оздоровительных детских лагерей. В начальной школе я ездил в такие заведения дважды, но каких-то особо приятных воспоминаний не сохранилось, помню как в какую-то из таких смен меня подтравиливали, а потом я разбил главному уёбку нос головой. В общем, не суть.
А рассказать я хочу о своём последнем пребывании. Поскольку тогда мой батя относительно недавно откинулся от рака, то соц. защита выделила мне путевку, что-то типа поддержки неполных семей. Надо сказать прошлые мои поездки особой радости не приносили и к этой затее я отнёссе скептически, ибо месяц тухнуть хуй знает где, в довольно сознательном возрасте 14 лет и без компьютера это печально для личинки битарда. Но поскольку у матери моей была отличная привычка напиваться и пиздить меня подручными предметами, было всё-таки решено не выёбываться и отдохнуть месяцок от побоев.
Первые впечатления были под стать погоде, а было пиздец как холодно, ибо утро в сосновом бору. Дома какие-то хуёвые, убогий туалет типа "дырка в бетоне", куча маленьких детей и, как мне тогда показалось, уёбок вожатый. Экскурсия по лагерю, бла-бла-бла, заселили меня в самый старший отряд. Каждый отряд жил в отдельном доме, вмещающим где-то по 20-человек. И да, мальчики и девочки жили хоть и в разных комнатах, но в одном доме. Так получилось, что приехал я самый первый и смог ухватить себе самое козырное место на 2 ярусе у окна. Не помню кто в каком порядке приехал, но вот все кто запомнился из мужской части отряда:
- «Альтернативщик». Младше меня на пару лет, хотя выглядел старше. Слушал модную на то время хуйню типа Обрыгами. Был альфачем отряда и «королем» смены для тех кто не знает - короля и королеву выбирают в конце смены. В этот первый день я с ним закусился как раз на музыкальную тему, но каким-то образом его бычку обернул в уважение к себе.
- «Толстячок». Не жиробас, а крупный такой парень, как оказалось тоже из бедной семьи, жил в общаге. С ним нашли общий язык сразу, он был сообразительным чуваком , неплохо шарил в английском, так же как и я, плюс был немного старше меня. Кстати, тоже любитель всяких Papa Roach и SOAD. Короче, тусовался в основном с ним.
- «Спортсмен». Несколько младше меня, имел хороший мышечный рельеф для своих лет. Не гопник, простоватый и добродушный парень. Помню, в «цыганский день» его нарядили в убедительного такого трапа, лол.
- «Омега». Очень высокий, нескладный парень, был старше всех пацанов в отряде. Стереотипичный ботан. Чахлик, не мог никому ответить, за что и страдал. Я его не травил, иногда даже защищал (омежья солидарность, лол), но один раз таки ударил его в лицо за оскорбление своей лагерной подруги (о ней напишу ниже). Очень неплохо играл в шахматы и шашки, составлял мне достойную конкуренцию. На дискотеках представлял собой что-то типа дрыгающегося богомола, было нелепо и смешно, но мило. Травили его в равной степени и парни, и шлюхи. Самый смешной случай с ним приключился, когда его тапки и волосы намазали мёдом. Как можно было ничего не заметить и спокойно так ходить я гадаю до сих пор. Не удивлюсь, если он сейчас здесь двачует. Привет тебе и не обижайся на уёбков.
Остальную шпану я помню слабо, ну и хуй с ним. Пару слов о бабах: их было больше, чем нас раза в 2 и были они в старше в среднем на год. А это значит, что любовного интереса пиздюки вроде нас для них не представляли. Только у альфача была тёлка с отряда, у остальных, либо не было, либо как у меня из отрядов помладше. Из самых запомнивщихся:
- «Эмо». Типичная позёрская хуйня, которая всё время изображала перепад настроения. Всё время носила «кеды-сапоги», которые однажды она сняла в моём присутствии. Блядь, это был самый удушающий запах в моей жизни, фу нахуй.
- «Псевдохерка». Пухловатая барышня, тоже любительница СОАД, как и толстячок. Постоянно была в состоянии АГНСТ и ДЕПРЕССИЯ. В последнюю ночь в лагере играл с ней в бутылочку. Когда я заболел и лежал с температурой у себя на 2 этаже она сидела со мной. Иногда делала массаж
- «Пожарник». Девочка, у которой была обожжена половина лица. Тихая, скромная, даже не припомню, чтобы она со мной разговаривала. Если бы не ожоги была бы няшей.
- Тёлка альфача. Самое интересное, что я сначала хотел к ней подкатить, но проебал момент. Обладала неплохими сиськами. В последнюю ночь обжималась с альфачом под одеялом, вероятно даже голая.
- Моя барышня. Худенькая девочка с кучерявыми волосами самого старшего отряда после нас. По итогу - единственное существо, которое меня когда-либо любило. Танцевали с ней на дискотеках, целовались перед отбоем, один раз даже погуляли в городе. А потом я расстался с ней посредством СМС. Нахуя я это сделал, до сих пор загадка. Вероятно, постеснялся того, что она узнает каким чмом меня считают в школе. Спустя 5 лет я её встретил в торговом центре, в котором в то время работал. Она подметала лестницу видимо подрабатывала там ночной уборщицей, а я в это время поднимался за своим корефаном. Что-то спросил у неё, она что-то ответила и я ушёл, друг друга мы не узнали. А спустя 5 минут меня осенило. Пытался найти её в соц сетях, да не смог - забыл её фамилию.
Я, альтернативщик, толстячок и спортсмен были ядром отряда. Меня с какого-то хуя все слушали и вообще дружелюбно относились, что после школы было оче непривычно. По-факту был эдаким «Мерлином», которому все ходили за советом. Ну и за телефоном, всё-таки 120 песен на нём это было нихуя себе в то время. Первое время я старался ни в чём не участвовать, но потом втянулся. Лапта, какие-то конкурсы, рейды в женскую душевую, поход за пивасом в ближайший магазин и дикий угар в последнюю ночь. Вожатый, который оказался заебатым чуваком, с которым мы пели песни у победного костра. За неделю до конца смены я заболел и уехал в город. Когда я вернулся на закрытие все меня обнимали и говорили, что скучали. Оглядываясь назад скажу, что это было самое лучшее время в моей жизни.
PS: вспомнил ещё мелкого белобрысого уебана с младшего отряда. Типичный такой сявка с белёсыми волосами, который всех доёбывал и настолько охуел, что бытался доебать меня. К сожалению, парни с отряда уговорили меня не идти ночью его душить. Когда сявка об этом узнал, то дико обосрался и больше не выёбывался. Такие дела.
Помню, как мы тгавили одного парня в лагере. ссали ему на кровать, пиздили ночью, вот это все. Он был короткостриженным и мы его прозвали ЛЫСЕНЬКИЙ. Мы его затравили настолько, что его даже перевели в отряд к совсем уж сосницким, младше его года на три. На его место пришел тормознутый толстый хохол, который ходил в труселях с чиркашами на жопе. его травить не стали, он доставлял массу лулзов, когда он по нашей просьбе садился к кому-нибудь на кровать своей обосранной жопой.
тогда была популярна тату. и девочки играли в лесбиянок.
в одном из лагерей заселили меня в комнату на 4 человека, и задружила я с одной миловидной тяночкой, у которой, в отличае от меня на тот момент, уже начала появляться грудь, а у меня кроме месячных и волос подмышками со вторичным половыми признаками было туго. друили мы с ней неразлей вода. секретиками делились, пару раз шушукались после отбоя так, что двум другим спать мешали, так что мы перебирались на одну из кроватей, накрывались одеялом и продолжали обсуждения крайне важных вещей, пару раз так вместе и засыпали.
для тех, кто не был в лагерях поясняю - есть такое время "родительский день". это когда родители приезжают навестиь детей и привезти хавку. конечно, можно было это было в любой день, но именно в рд народу в лагере становится очень много и родители иногда могут забрать детей на домой насовсем или на денёк другой. обычно рд всего один на смену, но иногда, если смена длинная, может быть больше. так вот, в один из рд двух соседок забрали и мы с этой тян остались вдвоём в палате. ночью не спали, шушукались, уснули вместе, днём следующего дня чего так вышло, что в основном в палате и были, потом после обеда на сон-часу решили учиться целоваться друг на друге, хотя до этого мы обе друг наплели с три короба о том, какие мы бывалые женщины, и про то, что и секс у нас был и с членами знакомы не по наслышке и т.д. и т.п. в итоге, как дуры, решили раздеться я до трусов, она полностью, сели на койку, обмотались одеялом и стали целоваться. ну типа, круто же. потом она уломала меня снять трусы и мы стали "целоваться лобками" стоя посреди палаты - она авторитетно заявила, что лесбиянки так сексом занимаются, её об этом сказала подруга, у которой сестра знакома с татушками лично ага, как же. стоим трёмся, я ничего не чувствую приятного, просто тепло и всё больше стрёмно и стыдно. в итоге ещё немного полизались, каждая стараясь показаться другой крайне опытной в этих делах хотя сейчас-то я понимаю, как же это было тупо, одели бельё и уснули вместе до конца сон-часа. после полдника приехала одна из двух удалённых соседок. и дичайшая лесбооргия в 17 палате завершилась. в королевскую ночь я с той тян ещё полизались, ну и всё.
в одном из лагерей заселили меня в комнату на 4 человека, и задружила я с одной миловидной тяночкой, у которой, в отличае от меня на тот момент, уже начала появляться грудь, а у меня кроме месячных и волос подмышками со вторичным половыми признаками было туго. друили мы с ней неразлей вода. секретиками делились, пару раз шушукались после отбоя так, что двум другим спать мешали, так что мы перебирались на одну из кроватей, накрывались одеялом и продолжали обсуждения крайне важных вещей, пару раз так вместе и засыпали.
для тех, кто не был в лагерях поясняю - есть такое время "родительский день". это когда родители приезжают навестиь детей и привезти хавку. конечно, можно было это было в любой день, но именно в рд народу в лагере становится очень много и родители иногда могут забрать детей на домой насовсем или на денёк другой. обычно рд всего один на смену, но иногда, если смена длинная, может быть больше. так вот, в один из рд двух соседок забрали и мы с этой тян остались вдвоём в палате. ночью не спали, шушукались, уснули вместе, днём следующего дня чего так вышло, что в основном в палате и были, потом после обеда на сон-часу решили учиться целоваться друг на друге, хотя до этого мы обе друг наплели с три короба о том, какие мы бывалые женщины, и про то, что и секс у нас был и с членами знакомы не по наслышке и т.д. и т.п. в итоге, как дуры, решили раздеться я до трусов, она полностью, сели на койку, обмотались одеялом и стали целоваться. ну типа, круто же. потом она уломала меня снять трусы и мы стали "целоваться лобками" стоя посреди палаты - она авторитетно заявила, что лесбиянки так сексом занимаются, её об этом сказала подруга, у которой сестра знакома с татушками лично ага, как же. стоим трёмся, я ничего не чувствую приятного, просто тепло и всё больше стрёмно и стыдно. в итоге ещё немного полизались, каждая стараясь показаться другой крайне опытной в этих делах хотя сейчас-то я понимаю, как же это было тупо, одели бельё и уснули вместе до конца сон-часа. после полдника приехала одна из двух удалённых соседок. и дичайшая лесбооргия в 17 палате завершилась. в королевскую ночь я с той тян ещё полизались, ну и всё.
Ору. Такая-то душа.
Меня в лагере поселили с тремя ерохами, все трое были старше меня на год-два и курили. Я не нашёл с ними общего языка и подвергался лёгкой травле. Организовал хитрый план и назвал его "Спарта" - за первые несколько дней разнюхал в отряде всех омег, сдружился с ними и попросил вожатых поселить нас в одну палату - набралось как раз четыре человека. Мы стали общаться со старшим отрядом (в котором не знали, что мы омеги), постоянно придумывали какую-нибудь интересную хуету, они знакомили нас с тян из своего отряда и учили общаться с ними (а станцевать на дискотеке медляк с тянкой из старшего отряда - это сразу +50 к репутации). В итоге к нам стал подтягиваться контингент из нашего отряда, но мы высокомерно всех отшивали, кроме одного из тех трёх альфачей, с которыми меня поселили изначально - он как-то очень быстро перевоспитался и стал адекватным, хотя курить не бросил. Омегами мы сделали соседнюю с нами палату, как сейчас помню их прозвища - Пикачу, Фантомас, Фунтик и Бонифаций. Так и проходил гоголем до конца смены. Алсо в меня влюбилась страшнотян на полторы головы выше меня ростом, но я её отшил и заодно приклеил ей прозвище Мартышка. Она плакала.
А ещё у нас были долбоёбы-детдомовцы отдельным отрядом. С ними считалось зашкваром соприкасаться, брать у них что-либо, ну и всё в этом духе. Особенно запомнились четверо: Помпей, который по реквесту начинал изображать телевизор; Какаду, который засовывал нитку в одну ноздрю, а высовывал из другой; Черепаха, который умудрился проебать все зубы к своим тринадцати годам и Слюн, маленький жирдяй, который сочился слюной во время разговора - с ним считалось зашкваром даже говорить.
Был я как-то в лагере со старшей сестрой. У одной из вожатых имелся мелкий пиздюку, на память лет 9-10. Я ни с кем в лагере то и не общался особо, ибо был старше всех пиздюков, но младше более или менее взрослых. Но доверие у окружающих почему-то вызывал. Короче говоря, в один из солнечных деньков, ко мне подвалил пиздюк с отряда и показал мне видос, где тому самому личиносу вожатой предлагают пять рублей. В общем, сюжет там был незамысловатый - малой отсасывает на камеру за пятачок. Вожатая все ходила потом по лагерю и отнимала у всех телефоны, дабы поудалять завирусившийся к тому моменту видос. Такие дела
Фадеев сказал:
– Подожди-ка, я с ним сам поговорю, – подошел ко мне и поставил приклад винтовки около моей головы.
Я лежал в снегу, обняв бревно, которое я уронил с плеча и не мог поднять и занять свое место в цепочке людей, спускающихся с горы, – у каждого на плече было бревно, «палка дров», у кого побольше, у кого поменьше: все торопились домой, и конвоиры и заключенные, всем хотелось есть, спать, очень надоел бесконечный зимний день. А я – лежал в снегу.
Фадеев всегда говорил с заключенными на «вы».
– Слушайте, старик, – сказал он, – быть не может, чтобы такой лоб, как вы, не мог нести такого полена, палочки, можно сказать. Вы явный симулянт. Вы фашист. В час, когда наша родина сражается с врагом, вы суете ей палки в колеса.
– Я не фашист, – сказал я, – я больной и голодный человек. Это ты фашист. Ты читаешь в газетах, как фашисты убивают стариков. Подумай о том, как ты будешь рассказывать своей невесте, что ты делал на Колыме.
Мне было все равно. Я не выносил розовощеких, здоровых, сытых, хорошо одетых, я не боялся. Я согнулся, защищая живот, но и это было прародительским, инстинктивным движением – я вовсе не боялся ударов в живот. Фадеев ударил меня сапогом в спину. Мне стало внезапно тепло, а совсем не больно. Если я умру – тем лучше.
– Послушайте, – сказал Фадеев, когда повернул меня лицом к небу носками своих сапог. – Не с первым с вами я работаю и повидал вашего брата.
Подошел другой конвоир – Серошапка.
– Ну-ка, покажись, я тебя запомню. Да какой ты злой да некрасивый. Завтра я тебя пристрелю собственноручно. Понял?
– Понял, – сказал я, поднимаясь и сплевывая соленую кровавую слюну.
Я поволок бревно волоком под улюлюканье, крик, ругань товарищей – они замерзли, пока меня били.
На следующее утро Серошапка вывел нас на работу – в вырубленный еще прошлой зимой лес собирать все, что можно сжечь зимой в железных печах. Лес валили зимой – пеньки были высокие. Мы вырывали их из земли вагами-рычагами, пилили и складывали в штабеля.
>Историй из лагеря
На редких уцелевших деревьях вокруг места нашей работы Серошапка развесил вешки, связанные из желтой и серой сухой травы, очертив этими вешками запретную зону.
Наш бригадир развел на пригорке костер для Серошапки – костер на работе полагался только конвою, – натаскал дров в запас.
Выпавший снег давно разнесло ветрами. Стылая заиндевевшая трава скользила в руках и меняла цвет от прикосновения человеческой руки. На кочках леденел невысокий горный шиповник, темно-лиловые промороженные ягоды были аромата необычайного. Еще вкуснее шиповника была брусника, тронутая морозом, перезревшая, сизая... На коротеньких прямых веточках висели ягоды голубики – яркого синего цвета, сморщенные, как пустой кожаный кошелек, но хранившие в себе темный, иссиня-черный сок неизреченного вкуса.
Ягоды в эту пору, тронутые морозом, вовсе не похожи на ягоды зрелости, ягоды сочной поры. Вкус их гораздо тоньше.
Рыбаков, мой товарищ, набирал ягоды в консервную банку в наш перекур и даже в те минуты, когда Серошапка смотрел в другую сторону. Если Рыбаков наберет полную банку, ему повар отряда охраны даст хлеба. Предприятие Рыбакова сразу становилось важным делом.
У меня не было таких заказчиков, и я ел ягоды сам, бережно и жадно прижимая языком к нёбу каждую ягоду – сладкий душистый сок раздавленной ягоды дурманил меня на секунду.
Я не думал о помощи Рыбакову в сборе, да и он не захотел бы такой помощи – хлебом пришлось бы делиться.
Баночка Рыбакова наполнялась слишком медленно, ягоды становились все реже и реже, и незаметно для себя, работая и собирая ягоды, мы придвинулись к границам зоны – вешки повисли над нашей головой.
– Смотри-ка, – сказал я Рыбакову, – вернемся.
А впереди были кочки с ягодами шиповника, и голубики, и брусники... Мы видели эти кочки давно. Дереву, на котором висела вешка, надо было стоять на два метра подальше.
Рыбаков показал на банку, еще не полную, и на спускающееся к горизонту солнце и медленно стал подходить к очарованным ягодам.
Сухо щелкнул выстрел, и Рыбаков упал между кочек лицом вниз. Серошапка, размахивая винтовкой, кричал:
– Оставьте на месте, не подходите!
Серошапка отвел затвор и выстрелил еще раз. Мы знали, что значит этот второй выстрел. Знал это и Серошапка. Выстрелов должно быть два – первый бывает предупредительный.
Рыбаков лежал между кочками неожиданно маленький. Небо, горы, река были огромны, и бог весть сколько людей можно уложить в этих горах на тропках между кочками.
Баночка Рыбакова откатилась далеко, я успел подобрать ее и спрятать в карман. Может быть, мне дадут хлеба за эти ягоды – я ведь знал, для кого их собирал Рыбаков.
Серошапка спокойно построил наш небольшой отряд, пересчитал, скомандовал и повел нас домой.
Концом винтовки он задел мое плечо, и я повернулся.
– Тебя хотел, – сказал Серошапка, – да ведь не сунулся, сволочь!..
– Подожди-ка, я с ним сам поговорю, – подошел ко мне и поставил приклад винтовки около моей головы.
Я лежал в снегу, обняв бревно, которое я уронил с плеча и не мог поднять и занять свое место в цепочке людей, спускающихся с горы, – у каждого на плече было бревно, «палка дров», у кого побольше, у кого поменьше: все торопились домой, и конвоиры и заключенные, всем хотелось есть, спать, очень надоел бесконечный зимний день. А я – лежал в снегу.
Фадеев всегда говорил с заключенными на «вы».
– Слушайте, старик, – сказал он, – быть не может, чтобы такой лоб, как вы, не мог нести такого полена, палочки, можно сказать. Вы явный симулянт. Вы фашист. В час, когда наша родина сражается с врагом, вы суете ей палки в колеса.
– Я не фашист, – сказал я, – я больной и голодный человек. Это ты фашист. Ты читаешь в газетах, как фашисты убивают стариков. Подумай о том, как ты будешь рассказывать своей невесте, что ты делал на Колыме.
Мне было все равно. Я не выносил розовощеких, здоровых, сытых, хорошо одетых, я не боялся. Я согнулся, защищая живот, но и это было прародительским, инстинктивным движением – я вовсе не боялся ударов в живот. Фадеев ударил меня сапогом в спину. Мне стало внезапно тепло, а совсем не больно. Если я умру – тем лучше.
– Послушайте, – сказал Фадеев, когда повернул меня лицом к небу носками своих сапог. – Не с первым с вами я работаю и повидал вашего брата.
Подошел другой конвоир – Серошапка.
– Ну-ка, покажись, я тебя запомню. Да какой ты злой да некрасивый. Завтра я тебя пристрелю собственноручно. Понял?
– Понял, – сказал я, поднимаясь и сплевывая соленую кровавую слюну.
Я поволок бревно волоком под улюлюканье, крик, ругань товарищей – они замерзли, пока меня били.
На следующее утро Серошапка вывел нас на работу – в вырубленный еще прошлой зимой лес собирать все, что можно сжечь зимой в железных печах. Лес валили зимой – пеньки были высокие. Мы вырывали их из земли вагами-рычагами, пилили и складывали в штабеля.
>Историй из лагеря
На редких уцелевших деревьях вокруг места нашей работы Серошапка развесил вешки, связанные из желтой и серой сухой травы, очертив этими вешками запретную зону.
Наш бригадир развел на пригорке костер для Серошапки – костер на работе полагался только конвою, – натаскал дров в запас.
Выпавший снег давно разнесло ветрами. Стылая заиндевевшая трава скользила в руках и меняла цвет от прикосновения человеческой руки. На кочках леденел невысокий горный шиповник, темно-лиловые промороженные ягоды были аромата необычайного. Еще вкуснее шиповника была брусника, тронутая морозом, перезревшая, сизая... На коротеньких прямых веточках висели ягоды голубики – яркого синего цвета, сморщенные, как пустой кожаный кошелек, но хранившие в себе темный, иссиня-черный сок неизреченного вкуса.
Ягоды в эту пору, тронутые морозом, вовсе не похожи на ягоды зрелости, ягоды сочной поры. Вкус их гораздо тоньше.
Рыбаков, мой товарищ, набирал ягоды в консервную банку в наш перекур и даже в те минуты, когда Серошапка смотрел в другую сторону. Если Рыбаков наберет полную банку, ему повар отряда охраны даст хлеба. Предприятие Рыбакова сразу становилось важным делом.
У меня не было таких заказчиков, и я ел ягоды сам, бережно и жадно прижимая языком к нёбу каждую ягоду – сладкий душистый сок раздавленной ягоды дурманил меня на секунду.
Я не думал о помощи Рыбакову в сборе, да и он не захотел бы такой помощи – хлебом пришлось бы делиться.
Баночка Рыбакова наполнялась слишком медленно, ягоды становились все реже и реже, и незаметно для себя, работая и собирая ягоды, мы придвинулись к границам зоны – вешки повисли над нашей головой.
– Смотри-ка, – сказал я Рыбакову, – вернемся.
А впереди были кочки с ягодами шиповника, и голубики, и брусники... Мы видели эти кочки давно. Дереву, на котором висела вешка, надо было стоять на два метра подальше.
Рыбаков показал на банку, еще не полную, и на спускающееся к горизонту солнце и медленно стал подходить к очарованным ягодам.
Сухо щелкнул выстрел, и Рыбаков упал между кочек лицом вниз. Серошапка, размахивая винтовкой, кричал:
– Оставьте на месте, не подходите!
Серошапка отвел затвор и выстрелил еще раз. Мы знали, что значит этот второй выстрел. Знал это и Серошапка. Выстрелов должно быть два – первый бывает предупредительный.
Рыбаков лежал между кочками неожиданно маленький. Небо, горы, река были огромны, и бог весть сколько людей можно уложить в этих горах на тропках между кочками.
Баночка Рыбакова откатилась далеко, я успел подобрать ее и спрятать в карман. Может быть, мне дадут хлеба за эти ягоды – я ведь знал, для кого их собирал Рыбаков.
Серошапка спокойно построил наш небольшой отряд, пересчитал, скомандовал и повел нас домой.
Концом винтовки он задел мое плечо, и я повернулся.
– Тебя хотел, – сказал Серошапка, – да ведь не сунулся, сволочь!..
Привет, двач. Внезапно накатило почитать сабж, открыл старые паки, буду ими бампать.